Pangaea Ultima: Уходя оставьте свет. 3.
Утро началось с шума вокруг Марка Юрьевича. Каждый норовил потрогать его новую кожу. Кто-то крестился, кто-то просто шептал что-то. Сам Марк Юрьевич молчал и все вопросы игнорировал. Я прошел мимо скопления народа и сел на вчерашнее место, приступив к завтраку. Тело болело еще больше, чем вчера. Возле меня сидели пожилой мужчина с женщиной, которые тихо что-то обсуждали. Я прислушался.
- Хоть бы помер кто, а то совсем спасу нет уже. Я едва двигаю руками, - сказала женщина.
- Сейчас они очень быстро ищут замену, так что больше одного дня отдохнуть не получится, - грустно сказал мужчина и уткнулся в свою миску.
Насколько я понял, речь шла о ком-то из заключенных. Если кто-то умирал или выпадал из сотни, работы приостанавливались до того, как нужное количество будет восполнено. С чем была связана такая любовь к круглому числу 100, было неясно. Как будто восемьдесят человек работали бы хуже. Я старался не искать взглядом своих подельников, однако, когда мы все-таки встретились глазами с Ильей, я удостоился едва заметного кивка. Ответив тем же, я вернулся к своей каше. Я специально ел медленно, несмотря на то, что народ уже начал подниматься наверх. В итоге, когда перед выходом оставалось десять человек, я подошел к Марку и сказал:
- Никому не говори, что я тебе помог.
- Хорошо, - прохрипел он. – Я не особо разговорчив. Спасибо, - выдохнул он и протянул мне руку.
От этого разговора у меня остались сдвоенные чувства, но я решил не заморачивать голову душевными терзаниями, а сосредоточиться на побеге.
Нацепив костюм, я встал в очередь, пытаясь выцепить взглядом своих новых знакомых. Блестящая ткань костюма скрывала очертания фигур, и я успокоился, переведя взгляд на затылок впередистоящего. Нас вывели на улицу, и дальнейшие действия в точности повторили вчерашние. Мы расселись по машинам и тронулись. Я закрыл глаза в попытке собрать мысли в кучу, но тряска не способствовала этому. Машина остановилась, и мы выстроились перед ней в шеренгу. Мужичок с козлиной бородой указал первым пятидесяти на Северную зону, а второй полусотне на Южную, на разбор конструкций. Я послушно топал в шеренге, с опаской выискивая организаторов побега. Внутреннее чутье молчало и даже не пыталось отговорить меня от побега. Искать долго не пришлось - Илья подошел ко мне сам, и, поравнявшись, сказал:
- Пойдешь за мной, без глупостей, иначе пострадаем все.
Я кивнул и зашагал в сторону полуразрушенного здания. Попутно бросив взгляд на стену, я замерил расстояние. 58,3 метра от стены здания до забора. Никакой дыры в стене, во всяком случае, отсюда, видно не было. Охранник рявкнул, чтобы мы пошевеливались, и я прибавил шаг.
Когда мы вошли в здание, Илья осмотрелся и, увидев Федора на втором ярусе, взмахнул рукой. Перелезая через огромные куски бетона и разломанных плит, мы поднялись на второй этаж.
- Вроде все чисто, - заговорщицки прошептал Федор. – Гриша сейчас подойдет.
Я кивнул и молча смотрел на бетон. Уж больно гладко все идет. Слишком гладко для побега. Спустя пять минут появился и Гриша, который улыбался, словно ему выписали двойную порцию на обед.
- Все в сборе, - начал Илья. – Давайте еще раз обсудим детали.
Гриша взял пару кусков бетона и бросил их по очереди вниз.
- Чтобы была слышимость нашей работы, - пояснил он.
Федор с Ильей одобрительно кивнули.
- Итак, выйти из здания мы не можем, так как это привлечет внимание охраны. За этой, - Илья указал направление, - стеной - та самая заслонка. Открываем ее и прыгаем. Лететь три с половиной метра, после чего драпаем к забору. А там пруд, лес и машина. Держимся вместе, только так сможем сбежать.
Гриша бросил еще несколько кусков.
- Если всем все ясно, предлагаю начинать, - взял слово Федор.
Мы переглянулись и синхронно кивнули.
Зайдя в помещение, я увидел ту самую заслонку, о которой шла речь. Это была металлическая гермодверь с четырьмя вентилями для открытия. Вентили располагались справа и слева от нее.
- Итак, мы с Федором открываем вентили, а вы с Гришей держите тросы натянутыми. Я крикну, как дверь откроется.
- А где тросы? – спросил я.
Гриша указал на два угла комнаты:
- Выбирай любой.
Я подошел к правому, Гриша встал у левого. Илья и Федор начали поочередно вращать вентили.
- Тяни, - крикнул мне Гриша.
Я ухватился за трос двумя руками и что есть силы дернул его на себя. Дверь разошлась на пару сантиметров, и сквозь щель пробился свет.
Ребята вращали вентили в какой-то замысловатой последовательности, а мы с Гришей тянули тросы. С каждым их вращением натяжение возрастало, и мне пришлось упереться двумя ногами в стену, чтобы сладить с напряжением.
- Гриша, давай! – раздался голос то ли Федора, то ли Ильи.
Я повернул голову, и сквозь пот, застилавший глаза, успел увидеть, как Гриша юркнул в щель.
СУКА!!! Я бросил трос и рванул за ними. Уроды! Задушу своими же руками! Руки, кстати, болели. Перчатки на ладонях были порезаны, и блестящая ткань рваными лоскутами обнажала окровавленные ладони. За секунду я подлетел к заслонке, которая медленно, но неумолимо смыкалась. Я бросил взгляд на створки и понял, что в костюме я не помещусь никак. Резким движением я сорвал с себя костюм и втиснулся между промасленных створок. Солнце ярко било по глазам, но я увидел, как эта троица сломя голову рвет к забору. Мне показалось, что двери начали сходиться быстрей, а я не мог протащить левую часть тела. Если меня зажмет здесь, то я застряну в очень некрасивой позе. Собрав всю силу, я резко дернулся и, как пробка из шампанского, вылетел вниз. Сгруппироваться не было времени, и я больно грохнулся на правый бок.
- Потом поплачешь, - сказал я себе и рванул за этими ублюдками. Кажется, я побил все рекорды по скорости бега на короткие дистанции. Дыра в заборе была прикрыта какой-то плитой, которую эти трое уже свалили и перелезли на ту сторону. Я в два прыжка оказался на той стороне. Стрельбы не было, звуков сирены тоже. Передо мной на расстоянии пяти шагов был берег, а дальше начинался пруд. Хотя, по размерам он больше походил на озеро. Троица уже плыла, поднимая в воздух сотни брызг. Я разбежался от стены и, выставив руки вперед, вошел в воду. Пруд оказался глубоким с берега, и я не ударился животом. Сейчас было не до красоты вхождения. Вынырнув, я начал активно работать руками. Тройка уже отплыла на приличное расстояние, как вдруг сзади раздался стрёкот автомата. Набрав воздуха в легкие, я ушел под воду. Значит, все-таки увидели. Я старался держать курс прямо, но в мутной воде, да еще без ориентиров, это было непросто. Набрав высоту, я поднял голову над водой и увидел, что почти поравнялся с беглецами. Правда, их было уже двое. Мне без костюма плылось тяжело, каково же было им в тянущем на дно облачении? За спиной слышался трехэтажный мат, но хотя бы стрельбы стало меньше. Очереди сменились одиночными выстрелами, которые, как правило, уходили в молоко. Интересно, куда пропал еще один? Версию, что он плывет под водой, я отмел сразу, так как, судя по барахтаньям Гриши, пытавшегося нырнуть, это было крайне сложно. Я Повернул голову направо, откуда уже доносился рев двигателей. В нашу сторону ехали два пикапа, в кузове которого я насчитал восемь человек. Я начал забирать влево, так как берег в той стороне казался ближе всего. Стрельба от стены остановилась полностью, видимо, решили не тратить впустую боезапас. Я активно греб руками, как вдруг возле меня неожиданно проплыл Гриша со скоростью олимпийского чемпиона. Меня удивила даже не его скорость, а то, что плыл он без костюма. Машины неумолимо приближались к берегу, и я, набрав воздуха в легкие, схватил Гришу за воротник и утащил за собой. В мутной воде я показал ему раскрытую ладонь, после чего указал направление. Для верности я два раза постучал себя по груди, намекая, что воздух у меня есть. Гриша не стал рыпаться и смиренно плыл рядом, выставив руки вперед. Длина его тела позволяла при меньшем количестве волнообразных движений проплывать большее расстояние, и мне пришлось ускориться, чтобы успеть за ним. Линза в воде не работала, и определить, верно ли мы плывем и сколько еще до берега, не представлялось возможным. Я на полкорпуса вырвался вперед, и боковым зрением стал замечать, как Гришу начинает выбрасывать вверх. На кой хрен он мне сдался?! Что я творю? Пусть сдохнет в этой луже, либо пусть пристрелят его! В очередной раз проявив слабину, я подтащил его к себе и, показав на губы, прижал его голову к своей. Губы сомкнулись не плотно, и мне в рот хлынул поток вонючей воды. Сделав большой выдох, я толкнул его вперед. На сколько ему хватит этого воздуха? Твою мать! Опять щедрый Макс расточительствует тем, что должен экономить для спасения своей шкуры. Гриша работал телом активно, и я уже отстал на корпус. Сложив ноги поплотнее и придав телу более обтекаемую форму, я начал погоню. Долго догонять его не пришлось - у него кончался воздух, и инстинкт самосохранения тащил его наверх. Я был сильнее инстинктов и опять отсрочил его всплытие, подтянув к себе. Показав ему на пальцах обратный отсчет с трех до одного, я прижался губами и опять выдохнул в него. На этот раз воды было уже меньше, но, в отличие от прошлого, я проглотил большую ее часть. Гриша снова заработал в режиме торпеды, и я едва поспевал за ним. Я вжал голову между руками и обратил внимание, что уже различаю рельеф дна. Медленно набрав высоту, я попытался разглядеть, что творится наверху. Сквозь толщу мутной воды я увидел только солнечный свет. Пара секунд на размышление. Выныривать резко или медленно? При резком появлении у меня сохранялся шанс так же резко уйти обратно, а при медленном – словить пулю. Значит, резко. Сложив тело, как пружину, я попытался толкнуться, но без твердой опоры получилось так себе. Я вынырнул и первым делом протер глаза от воды и сделал глубокий вдох. Всплыл я в каких-то зарослях высокой травы. Отплыв назад, я полностью скрылся в ней и вел наблюдение уже из засады. По диагонали от меня четыре человека вытаскивали второе тело из воды. Даже отсюда были различимы пулевые отверстия в костюме. Я сплюнул горькую слюну и осмотрел другие берега. Вроде чисто.
- Прости меня, - раздалось сзади.
Я чуть было не заорал от страха и не подпрыгнул на месте.
- Заткнись, сука! – прошипел я на Гришу. – Потом поговорим.
Видимо, я совсем потерял бдительность, раз не услышал, как он подкрался. Гаденыш! От страха я чуть в штаны не наложил. Адреналин и так прошибал меня насквозь, и, кажется, выделялся уже вместе с потом.
- Туда,- скомандовал я.
Гриша, как побитая собака, аккуратно поплыл за мной. Я то и дело оглядывался то на него, то на охранников. Странно, что они не вышли к этому берегу. Мы ползком вылезли на берег. Грязь налипла на мокрую одежду и утяжелила ее в разы. Вода стекала с меня, как после душа. Одежда прилипла к телу и сковывала движения. Мы присели и гуськом стали двигаться вправо, к лесу.
- СТОЯТЬ!!! – раздался крик сзади.
- Доплавались, - процедил я.
Гриша покорно встал, сложив руки на затылок. Я, понимая, что нас все равно убьют, аккуратным движением расстегнул молнию на ноге и раздвинул кожу. К счастью, металлический цилиндр лежал так удобно, что сам прыгнул в руку. Срастив кожу обратно, я также сложил руки на затылок и выпрямился. Металл скользил в руке, то ли норовя выскочить, то ли от рвения в бой.
- РАЗВЕРНУЛИСЬ!!!
Голос молодой, паренек явно на нервах. Это мне на руку. Мы развернулись. Двое! Их было двое!!! На нас смотрел молодой парнишка в черном респираторе и прозрачной защитной маске, через которую были видны его глаза, полные страха. Маска второго была с зеркальным покрытием, и его глаз видно не было. Оба держали автоматы, направленные на нас. К счастью, нашу компанию не было видно с того берега, что также было мне на руку. Единственным слабым моментом моего плана была та самая защитная маска. Ну и звуки стрельбы, которые прогремят после того, как я осуществлю свой план.
Ну что, начнем? Я провел пальцем по цилиндрику и, освободив руки, бросился на молодого парня, первым делом выбивая из его рук автомат. Боковым зрением я увидел, что Гриша не растерялся и через полсекунды кинулся на второго. Я завалил охранника на землю и занес над его маской нож. Лазер моментально расплавил пластик, который мелкими каплями упал ему на правый глаз. Резко убрав руку от его лица, я резанул по горлу. Запахло паленой кожей, а горло его открылось красным. Открытая трубка трахеи зияла чернотой стенок. Кровь из горла текла обильными ручьями, кроме тех мест, где прошлось лазерное лезвие. Парень дергался в конвульсиях. Я обернулся и посмотрел на Гришу. Он сидел на коленях, обхватив голову руками. Рядом лежал труп второго охранника с разодранным горлом. Рана была рваная, и кожа висела неаккуратными кусками. Чем это он так, интересно? Ладно, черт с ним, нет времени на разбор полетов.
- Инвалида убил, - прохлюпал Гриша.
Чего он несет? Какого еще инвалида? Гриша, предвосхищая мой вопрос, протянул мне раскрытую ладонь, на которой лежал маленький, размером со спичечный коробок, квадрат с скругленными гранями.
- Что это?
- Голосовой чип. Глухонемой он был.
Велика беда! Убил глухонемого охранника во время побега. Гриша поднял голову, и я увидел орудие, которым он так искромсал шею глухонемого. Зубы. Его лицо было в крови, по которой стекали струйки слез. Мне моя шкура дороже сиюминутных эмоций, потом попереживаю.
- Ладно, Гриша, бывай.
Я решил ограничиться простым прощанием вместо того, чтобы с удовольствием набить ему морду.
- Стой, - Гриша перестал плакать. – Нам надо держаться вместе. Только вместе сможем убежать.
Вместе?! Я пришел в ярость и схватил его за шею.
- Слушай сюда, сука! Я с тобой в один сортир посрать не зайду после того, что ты сделал. Я тысячу раз пожалею, что спас такого ублюдка, как ты! Нет никаких вместе! Каждый сам за себя! Уяснил?
Гриша часто закивал головой.
- То-то же, - я убрал руку с его шеи.
- Спасибо тебе, и прости, что так получилось, - едва слышно сказал он.
- Катись к чертям! – бросил я.
Раскрыв кожу на ноге под его изумленный взгляд, я спрятал нож и застегнул мокрую молнию, которая не сразу поддалась.
Теперь - валить отсюда. Я выглянул из-за зарослей и увидел, что осталась только одна машина. Слева от меня были холмы, до которых было чуть меньше тридцати метров. Я подобрал автомат, и, согнувшись, побежал к холмам…