У Генриховича в кабинете работал кондиционер, отчего долгая и нудная беседа с шефом казалась наслаждением. Закончив разбор дел, шеф предсказуемо перевёл разговор на личное. Почему-то старик всегда мне симпатизировал и поддерживал – на службе я был его любимчиком.
– Так и живёшь один?
– Честно говоря, мне пока не до этого.
– Да брось, Ковалёв, что за ерунда! Следователю жизненно необходимо иметь жену. Не бутылка, а жена должна снимать стресс после работы! Есть у меня одна кандидатура на примете…
– Ну Генрихович! Давайте я уж как-нибудь сам.
– Да шучу я. Хочу направить к тебе практикантку. Молодая, красивая, смышлёная. И, главное, фанатка нашего дела! Я ей рассказывал про твои подвиги – у неё аж глаза загорелись, страсть как хочет поработать под твоим началом. Дашь ей какое-нибудь старое нераскрытое дело – у неё мозг ещё незамутнённый, может свежим взглядом что найдёт.
Лепесткова ждала меня в кабинете оперативников. Старик был прав, красивая девочка. Даже несмотря на то, что она была в форменной одежде. Тёмно-синяя юбка была явно ей не по размеру и закрывала колени. А голубая блузка с длинным рукавом, несмотря на жару. Пришлось взять её к себе в кабинет – мест в отделах не было. Да и вопросы задавать будет – пусть уж сидит пока рядом. Что ей дать из нераскрытого? Было лет 10 назад одно странное дело маньяка, которым оказался наш сотрудник. Я как раз тогда пришёл в следственный комитет, когда его повязали. Был я такой же свежий и незамутнённый, как Лепесткова. Дело считалось раскрытым, но я высказывал некоторые сомнения. Вот пусть она покопается в нём.
Вечером дома я налил полный стакан вискаря и вышел на лоджию. Я думал о Лепестковой. Впервые за 10 лет работы мои мысли были не о работе. Лиза, моя жена, ушла, не выдержав и года. Поздние возвращения, алкоголь, отстранённость… После Лизы долгие годы одиночества, эпизодические встречи с Шишкиной из отдела контроля. Было бы круто, если бы моя жена была следователем. Было бы о чём поговорить за ужином. На следующий день Лепесткова пришла в лёгком сарафане. Оказывается, лично Генрихович разрешил. Какой заботливый старик – для меня старается. Но я и без него испытывал к Лепестковой влечение. А она восхищалась мной.
Дело маньяка-оборотня она изучала два дня. Из семи убийств молодых девушек оборотень признался только в одном. Это довольно нетипично для маньяка, у которого, к тому же, в гараже нашли коллекцию нижнего белья всех жертв. Поймали его случайно, прямо на месте преступления. Девушек он не насиловал, а лишь истязал. У пяти из них была вскрыта брюшная полость, у одной отрезана рука, у двоих пальцы ног. На всех трупах оборотень оставлял длинные тонкие порезы. Перед нападением он отравлял жертв, в бессознательном состоянии тащил в укромное место, там их связывал, ждал, когда они придут в себя, и только потом истязал.
– Лепесткова, что думаешь на счёт этого оборотня?
– Не понятно, зачем отказываться от содеянного, когда его повязали прямо около трупа, а в гараже нашли ворох трусов?
– Вот я думаю, а мог ли кто-то его подставить?
– Настоящий маньяк проник в его гараж и подбросил ему бельё?
– Маньяк, осведомлённый о ходе расследования. Знающий осужденного лично. У третей жертвы дома был найден чек, оплаченный картой осужденного.
– Настоящий оборотень, который до сих пор находится в этом здании… Вдруг это Генрихович? – она засмеялась в кулачок.
– Днём добрый старик, а ночью жестокий извращенец? Я думал об этом. Но в здании ещё сотня человек. А вдруг это я?
– О! Я бы не удивилась.
– Это почему же?
– Ну, Вы раскрываете самые сложные преступления, потому что мыслите как преступник, – Лепесткова загадочно повела пальцем по столу и обличающе посмотрела на меня.
– А тебе не страшно в одном кабинете с оборотнем?
– Это так волнующе… Я люблю острые ощущения, – Лепесткова смотрела мне прямо в глаза, заставляя смущаться. – Ковалёв, давай перейдём на «ты»? Ты же всего на 10 лет меня старше.
– Я не против.
– А почему бы нам не встретиться с обвинённым?
– Его убили в тюрьме.
– Ого. Кто-то от него избавился...
На следующий день на работе я принимал поздравления в связи с днём рождения. Конечно же я никого не приглашал к себе домой, но Лепесткова пришла. Она прекрасно знала, что никого не будет. Утром нас разбудил звонок.
На столе у судмедэксперта лежал обнажённый труп девушки. Закончив предварительный осмотр, эксперт снял перчатки:
– Молодая женщина примерно 20-ти лет. Волосы на голове густо испачканы кровью, в области левого виска след от удара тяжёлым предметом. Кости черепа не пробиты. На запястьях, шее, бёдрах и в других местах следы фиксирования. На теле множественные лёгкие порезы.
Я приблизился вплотную к телу. Порезы были очень тонкими и длинными, как будто кто-то водил по коже бритвенным лезвием.
Мы с Лепестковой переглянулись.
– Эти порезы могли быть до нападения?
– Порезы свежие. Уголки губ повреждены, во рту найдены волокна ткани. На шее следы удушения. Характер трупных пятен в области лопаток и ягодиц говорит о том, что труп пролежал на спине не более 6 часов.
– Изнасилована?
– Первичный осмотр выявил увеличение входного отверстия на ширину примерно двух пальцев. Без разрывов. Половой акт был закончен уже с трупом.
– Если это был акт.
– Анализы покажут. Думаю, к завтрашнему утру всё будет готово.
– Нам понадобятся подробные снимки тела.
После осмотра места преступления мы зашли в кабинет. Повесив пиджак на стул, я открыл окна и включил вентилятор.
– Итак, что мы имеем. Это не случайное и не бытовое убийство. Труп обнаружили в безлюдном месте возле заводского стадиона. Жертва лежала голой на спине, её одежда была аккуратно сложена рядом. На первый взгляд, между серийными убийствами 10-летней давности и этим эпизодом мало чего общего.
– Она тоже исполосована порезами!
– Но была изнасилована. Жертвы оборотня, как ты помнишь, не подвергались половым актам. Он им отрезал конечности. Там работал деструктор, а здесь некрофил.
– Он мог вводить инородные тела, чтобы причинить ей мучения.
– Верно, Лепесткова.
– Кроме того, убийца её тоже связывал!
– Но не отравлял, а лишил сознания ударом в голову.
– Может, у оборотня появился подражатель?
– Ты тоже думаешь, что будут новые жертвы?
– Я в этом уверена.
– Следующий труп нам многое объяснит.
Анализ не нашёл никаких биоматериалов нападавшего. Свидетелей пока тоже не нашли. В течение недели новых данных о преступлении не поступало. Кстати, никто о нашей интимной связи с Лепестковой не догадывался. Кроме Шишкиной. Ох уж эта женская интуиция. Почуяв неладное, она вдруг активизировалась и настойчиво требовала свидания. Я не знаю, почему решил скрывать свои новые отношения. Но точно не из-за Шишкиной. И не из-за этого старого свата Генриховича. Просто это как-то не принято среди оперов. Очень некомфортно будет работать в этом циничном коллективе. Поэтому наши отношения оставались в тайне. А Шишкиной пришлось сказать честно, что я её больше не хочу. А в конце недели появился новый труп. Всё тоже самое – жертва лежала обнажённой, рядом сложена одежда, следы удара на голове, борозды от верёвки, тонкие хаотичные полосы на теле в разных местах, следы полового проникновения, следы удушения. Убита рядом с заводом, с другой стороны стадиона. Сильный ночной ливень повредил возможные остатки улик.
Третий труп обнаружился уже через два дня. Место преступления находилось в том же районе. Мы решили прогуляться по округе.
– Генрихович, мы отойдём ненадолго, хотим осмотреть места.
– Долго не пропадайте, в 15.00 оперативка.
Мы вышли к заводским железным путям и двинулись вдоль них.
– Лепесткова, как думаешь, стоит предупредить Генриховича, что мы ищем связь с убийствами оборотня?
– Ты его на самом деле подозреваешь?
– Дело не в этом. Знаешь, всё что у нас есть общего по эпизодам – это связывание жертв и эти порезы. Причём, жертв часто связывают. А вот порезы… Это всё что у нас есть. И Генрихович будет зол, что мы теряем время.
– А можно заказать графологическую экспертизу почерка порезов?
– Смешно.
– Смотри, что я нашла! – Лепесткова взяла меня за руку и повела к тротуару, по которому на завод шли люди, потом свернула в сторону какого-то склада, обогнула его, и мы попали в густые заросли, сквозь которые был хороший обзор на тротуар. – Я знаю, где будет найден следующий труп!
– Сидишь в засаде, ждёшь одинокую девушку, бьёшь её по голове, тащишь в заросли и делаешь с ней всё что хочешь. Хорошее место.
– Ковалёв! А ведь ты тоже среди подозреваемых, – она прислонилась к кирпичной стене склада, и взглянула на меня озорным взглядом. – Тебе тут нравится?
Я подошёл, завёл руку ей за талию и резко прижал к себе.
– Ого! Как грубо…
Насилие закончилось быстро.
– Ковалёв, у тебя есть салфетка?
– Вон, лопухом подотрись. Нужно будет ещё сюда вернуться.
– Маньяки всегда возвращаются на место преступления.
– Нужно определить места, где лучше расставить посты наблюдения.
После долгой оперативки у шефа мы разбежались по домам. Снова виски, диванные раздумья, беспокойная ночь. На следующий день мы решили плотно заняться изучением порезов.
– Лепесткова, ты уже анализировала порезы оборотня и новые порезы?
– Что там анализировать? На всех жертвах они всегда на разных местах и в разных количествах. Нет ничего общего.
– Так в этом и есть сходство! Порезы никогда не повторяются. Убийца старается их ставить в разных местах.
– У оборотня, судя по снимкам жертв, порезы чуть толще. Смотри: в некоторых местах видна засохшая кровь. А у новых трупов порезы такие тонкие, что крови практически нет.
– Он мог сменить инструмент. Ведь и там, и там – порезы длинные. Видно, что он водит остриём медленно, смотри, тут он аккуратно, не отрываясь обводит локтевой сустав. Интересно, чем он это делал?
– Похоже на бритву. Я делала себе такие, когда была трудным подростком.
– Ты себя резала? Зачем?
– Не знаю. Это считалось проявлением крутости. Нитакаякаквсе. Девочка-загадка. На самом деле, мне просто нравилось причинять себе боль.
Я вышел из кабинета и заглянул к оперативникам. Они смотрели на телевизоре съёмку с места обоих преступлений и сравнивали лица зевак.
– Ну что, кто-то попался?
– Нет, среди публики одних и тех же людей нет.
– У кого-нибудь есть бритвенное лезвие?
Я вернулся с лезвием. Из ящика стола я достал чекушку коньяка, подаренную кем-то на прошлой неделе. Пригубив чуть из горла, я окропил алкоголем лезвие и сделал ещё пару глотков. Порез на руке давался мне нелегко – кожа была грубой и волосатой. Тогда я снял рубашку и закрыл дверь на ключ. Лепесткова загадочно улыбалась. Я провёл лезвием по животу – получилось криво, лезвие было неудобно держать. Пошла кровь.
– Я сомневаюсь, что он это делал лезвием. Слишком острое.
Я бросил взгляд на стол – из стакана торчал канцелярский резак. Это то что надо! Лепесткова обошла мой стол, села на него прямо передо мной, поставила ноги на моё кресло и задрала подол сарафана:
– Твоя кожа не похожа на молодую девичью.
– Ты пойдёшь на этот эксперимент ради следствия?
– Я хочу понять, что чувствовала жертва, – она взяла у меня чекушку и допила коньяк.
Кончик резака коснулся нежной кожи. Лепесткова остановила его рукой. Она дотянулась до папки и достала пачку снимков первой жертвы оборотня.
– Я хочу, чтобы ты повторил порезы в точности, как у неё.
Она сняла через голову сарафан, скинула бюстгальтер и стянула трусики. Лезвие сделало прямой надрез вокруг бедра, замкнувшись в окружность.
– Больно?
– Да. Я возбудилась. Продолжай.
Теперь резак начал царапать от пупка и дугой прошёл вокруг левой груди.
– Давай сравним. На снимке видно, что из пореза на бедре шла кровь, а вокруг груди нет.
– Ковалёв, я хочу тебя!
В одно мгновение я спустил брюки, и вонзился в неё. Она закинула ноги мне на плечи, и я кончил. Потом Лепесткова подогнула ноги, порез на бедре лопнул и из него пошла кровь.
– Точно! Оборотень резал связанных женщин! Поэтому из натянутых порезов шла кровь.
Я зашуршал страницами дела. «Следы от верёвки на коленях, запястьях, шее».
– Согни ноги в коленях и прижмись к ним головой. Руки сложи за шеей.
Лепесткова села в позу пассажира самолёта, терпящего бедствие. Сначала тихо, потом всё громче, я стал смеяться.
– Что такое? Ну что? Говори! Не смейся так громко, в коридоре услышат! Вообще-то я тут голая сижу! Ты что-то понял?
– Как я обожаю, когда маньяки играют со следователем в игры!
– Ковалёв, говори уже!
– Если смотреть с этого ракурса, то эти два надреза соединяются в цифру «3».
– Оборотень оставлял для нас знаки! Офигеть, Ковалёв, ты гений!
– Нужен смываемый карандаш…
– У меня в косметичке есть.
Срисованные со снимков порезы второй жертвы никак не могли сложиться. Ещё раз: «Следы верёвки на локтях, и лодыжках».
– Я поняла! Нужно наоборот.
Лепесткова села на колени, максимально выгнулась назад, вытянув руки так, что локти прижались к лодыжкам. Длинная линия на руке соединилась с полосками на бедре, животе и груди, образовав букву «Е». Дальше выяснилось, что первый знак был не цифрой, а буквой «З», а все буквы вместе сложились в слово «Земфира».
– Ты слышала её песни?
– О, я очень хорошо знаю её творчество.
– Тогда у тебя будет самая важная часть расследования – найти разгадку в её песнях. А теперь попробуем восстановить послание нового маньяка.
– Ковалёв, это не новый маньяк, это оборотень, который остался на свободе.
Три новых трупа дали буквы «Е», «Л», «И».
– Итак, Лепесткова, твоя задача – найти разгадку в песнях Земфиры и составить список всех исполнителей на «Ели…».
– Ты куда?
– Хочу пообщаться с бывшими сокамерниками невинно осужденного. Вдруг он о чём-то успел догадаться и проговорился.
– А я успею сходить домой, нужно принять душ после всего этого.
Я влетел в кабинет оперов:
– Держите лезвие, не пригодилось. Мне нужны имена и номера телефонов всех сокамерников этого человека, – я написал на бумажке данные осуждённого следователя. На мониторе высветилась всего одна фамилия.
– И это всё?
– Ну, маньяк же всего два месяца прожил в заключении, потом его зарезали. Его сокамерник откинулся три года назад, прописан в Саранске.
Его номер телефона был отключен. Скорее всего устаревшие данные. Я помчался к выходу, но по пути наткнулся на Генриховича:
– Куда собрался?
– Мне нужно ненадолго съездить кое-куда.
– Никуда ты не поедешь.
– Это очень важно, мы нашли связь между делом оборотня и новыми убийствами.
– Да ну? И какую?
– Одинаковый почерк порезов.
– Ты это серьёзно, Ковалёв? Хочешь сказать, что мы ошибочно посадили и убили своего коллегу? Даже не думай об этом!
– Я всё равно уеду, дадите вы разрешение, или нет.
– Ты мне нужен здесь и сейчас! Сегодня ночью будем расставлять наблюдение!
– Я успею и к ночи буду на месте.
Я поехал на машине, по дороге слушая песни Земфиры. Всё было очень загадочно. Потом я вспомнил, что Шишкина тоже часто слушала Земфиру. В голове рождались нестандартные версии. Мог ли оборотень быть женщиной? Отсутствие спермы, инородные предметы во влагалище…
Неожиданно пришло СМС, что абонент в зоне доступности. Я остановился на обочине и набрал:
– Следователь Ковалёв. Я задам несколько вопросов о вашем бывшем сокамернике, которого зарезали.
– Задавайте.
– Говорил ли убитый о несправедливости наказания?
– Он только об этом и говорил.
– Что именно? Он называл имя настоящего преступника?
– Нет, не называл. Ну, он говорил, что его кто-то подставил, и всё такое. Знаете, я ему не верил.
– Почему?
– Он был странным. Псих какой-то. У него с головой было не всё в порядке.
– В чём это выражалось?
– Он кричал по ночам и ссался в постель. Часто впадал в ступор и ни на что не реагировал. Говорил, что чуть не попал в психушку, когда его бросила Земфира, чудом отмазался, боялся, что уволят с работы, взял отпуск, спрятался дома и сходил с ума там.
Я развернул машину и долго думал, потом набрал Лепесткову:
– Алло, привет, похоже, оборотень настоящий. Земфира – это девушка, которая его бросила. Потом он свихнулся и пошёл убивать, не осознавая этого.
– Охренеть новости! А я все альбомы Земфиры переслушала по пять раз! Интересно, что в таком случае означают буквы «Ели»? А ты скоро?
– Через часик уже приеду.
– Час? А ты где вообще?
– Из Саранска еду.
– Какого хрена, Ковалёв? Я же тебя здесь жду!
– Где «здесь»?
– На нашем месте, у склада!
– Что? Тебе Генрихович не сказал, что я уехал?
– Он велел выезжать на расстановку постов и сказал, что ты меня будешь ждать в условном месте.
– Генрихович так сказал? Послушай… Срочно уходи от туда! Беги на хрен оттуда быстро! Слышишь? Алло!
– Абонент не отвечает или временно недоступен, попробуйте позвонить позднее.
«Ели…». Первые буквы полного имени моей бывшей жены Лизы. По сценарию Генриховича, я убил уже троих.
Телефон Лепестковой больше не отвечал. Я позвонил в оперативку:
– Парни! Срочно выдвигайтесь в сторону «железки», найдите там кирпичное здание склада – там будет совершено следующее нападение!
– Эй, откуда у тебя эта информация? Ты сам где?
– Я в Саранске! Долго объяснять! Быстро летите туда! Ментов с собой тоже берите! Быстрее, родненькие!
На въезде в город я снова набрал Лепесткову, но её телефон был выключен. Видимо, села батарея, пока она весь день слушала Земфиру. Трубки оперов тоже были отключены – сидели в засаде.
Я бежал по путям – вокруг была темень. С трудом я отыскал склад. Вокруг было подозрительно тихо. Я забежал за склад и обо что-то споткнулся. Дрожащей рукой я включил мобилу и стал светить. Лепесткова лежала голая и мёртвая. На её теле красовалась буква «З», четвёртая буква имени моей жены.
Выдержки из Википедии о Ковалёве:
«Был схвачен на месте преступления, не оказывал сопротивления».
«Являлся поклонником оборотня, активно изучал его дело, пытался ему подражать, в частности, вырезал на телах жертв имя бывшей супруги».
«В отличие от оборотня, по своей природе был некрофилом».
«Сначала не признавал вину, обвиняя во всём своего начальника».
«Утверждал, что в его кабинете была скрытая камера, но эта информация не подтвердилась».
«Позже строил свою защиту на отсутствии прямых улик в трёх убийствах и на признании в убийстве Лепестковой».
«Доказательства убийства Лепестковой были признаны бесспорными».
«На месте убийства был обнаружен канцелярский нож со следами крови Лепестковой».
«Забранный материал из влагалища Лепестковой подтвердил его принадлежность Ковалёву».
«На месте преступления так же были найдены следы его спермы на траве».
«По свидетельствам коллег, отношений с Лепестковой у Ковалёва не было».
«Близкая подруга Ковалёва сообщила, что тот испытывал безответную страсть к Лепестковой, из-за чего они поссорились».
«Перед убийством Лепестковой, Ковалёв пытался выстроить алиби, о чём свидетельствуют телефонные записи, в которых он сообщил о месте убийства, при этом добавив, что находится в другом городе (не подтверждено), заранее отводя от себя подозрения».
«Позже, при повторной экспертизе, на одежде третей жертвы были найдены следы спермы Ковалёва».
«Первые два убийства так же были приписаны Ковалёву экспертизой по характеру нанесённых жертвам порезов».
«Спустя месяц после приговора Ковалёв был найден повешенным в своей камере».
@Pshikotan
