Набирает обороты противостояние вокруг компании «Евродон» – крупнейшего производителя индюшатины в России. Три четверти предприятия перешли к ВЭБу за долги, но, к сожалению, представители государственной корпорации, пытаясь спасти компанию, порой ведут себя, как слоны в курятнике… В результате гибнут птицы
Автор:
Мельников Михаил
Наш разговор с Эльвирой Агурбаш, вице-президентом крупной сельскохозяйственной компании «Мортадель», недавним «кандидатом в кандидаты» на пост президента России, начался с обсуждения интервью, данного ею несколько дней назад коллегам из «Аргументов недели». Речь шла об обстановке в компании «Евродон», главный кредитор которой ВЭБ, по мнению Эльвиры Калметовны, фактически уничтожает крупный сельскохозяйственный бизнес, выстроенный предпринимателем Вадимом Ванеевым. Причем собеседник Агурбаш активно пытался перевести разговор в русло вывода «Шувалов предал Путина», что выглядело несколько странно.
Что же произошло?
Попытки политизации сложного, неоднозначного бизнес-противостояния, на наш взгляд, лишь снижают возможность его взаимовыгодного разрешения. Поэтому мы попытались очистить ситуацию от ненужной шелухи и разобраться, что же на самом деле произошло в «Евродоне» – главном игроке на небогатом рынке российской индюшатины. Царьград не встал ни на чью сторону – нам важнее понять, что нужно сделать, чтобы сельское хозяйство в России цвело и пахло, а не загнивало, как это часто происходит сейчас.
В двух словах: с 2008 года предприниматель Вадим Ванеев начал брать кредиты под залог долей в бизнесе. Когда не удалось погасить очередной платеж, выяснилось, что долги Ванеева аккумулировала у себя государственная корпорация развития – банк ВЭБ. За несколько тысяч рублей, предусмотренные договором залога, ВЭБ получил бо́льшую долю «Евродона» и попытался сместить Ванеева. Главными жертвами корпоративного противостояния стали сами индейки (в результате отключения электроэнергии за неуплату погибли сотни тысяч особей) и, естественно, российские покупатели.
О безнадежных кредитах
Царьград: Вы говорили, что график погашения кредитов изначально составляется таким образом, что предприятия не могут их погасить. То есть фактически владелец «Евродона» брал кредит, зная, что он его не отдаст?
Эльвира Агурбаш: Все-таки нет. Дело в том, что изначально все сельхозпроизводители получают инвестиционные кредиты на 5-7 лет. С учетом государственной субсидии это 5-6 процентов годовых. Но у нас сельхозпроизводители не работают с такой прибылью. И поэтому гасят кредиты не с прибыли, а с оборотных средств, то есть сокращая оборотный капитал.
Сельское хозяйство – не просто дотационная отрасль, у нее еще есть особенности – риски эпидемий: птичий грипп, АЧС и так далее. А найти страховые компании, чтобы застраховаться от этих рисков, очень нелегко. Есть и биологические аспекты. Свинья растет, скажем, 160 дней, индюк 148-154 дня, крупный рогатый скот еще больше – полтора года, под два. То есть чтобы увеличить, например, маточное поголовье, необходимы не только денежные средства, но и время, когда эти деньги не зарабатываются. А у нас же не бывает такого, чтобы мы не платили 2-3 года проценты и тело кредита, а сначала заработали и уже потом выплачивали. Потому-то все и платят с оборотного капитала.
Когда Ванеев брал этот кредит, он рассчитывал отдать его за счет оборотных средств.
Ц.: То есть кредит был крайне рискованным, но, с другой стороны, без него создать производство было невозможно?
Э.А.: Кредиты у всех рискованные. Но в 2018 году «Евродон» вышел на безубыточность, хотя в 2017 году Россельхоз около двух месяцев запрещал ему продавать продукцию – небольшая вспышка птичьего гриппа. А если нет продаж, то нет и денежных поступлений, оборотного капитала. Естественно, образуется нехватка денежных средств, за ней задолженность по коммунальным услугам, по зарплатам. Если платят зарплаты, а оборотных средств нет, значит образуется задолженность по комбикормам.
И поголовье гибнет, потому что нет денег на комбикорма, на свет, потом птичий грипп, потом карантин – и предприниматель вынужден снова влезать в кредиты. А ему говорят: да, пожалуйста, мы тебе даем денег, но ты нам отдаешь долю, 34 процента.
Это у всех такая ситуация, не только у «Евродона».
Об управлении залогами
Ц.: Вы упоминали, что свою долю предприятия ВЭБ купил за семь с небольшим тысяч рублей. Откуда взялась эта сумма?
Э.А.: Когда Вадим Ванеев в 2008 году брал первые кредиты, у него уже были производственные мощности, был сбыт по всей России, но не было возможности получить кредит на нормальных условиях. Он должен был отдать 40 процентов своей доли с возможностью потом, после погашения кредита, выкупить ее по номиналу, по-моему, за 4 тысячи рублей.
Потом, летом 2017 года, «Внешэкономбанк» приобрел еще 34 процента доли, тоже за копейки – три с чем-то тысячи. Это было условием выдачи нового кредита. Между тем стоимость активов «Евродона» – свыше 30 миллиардов, а чтобы построить то же самое с нуля, необходимо 70 миллиардов.
Ц.: Почему вас не устраивают действия ВЭБа, который стал основным собственником предприятия и вправе вести дела по своему усмотрению?
Э.А.: Вызывает вопросы профессионализм назначенных ВЭБом управляющих. ВЭБ сейчас сообщает, что начал выплачивать долги по зарплатам, проводит инвентаризацию, которая займет три месяца. Они намерены обанкротить предприятие, чтобы понять, какие еще есть долги и как их можно снизить. Одновременно менеджеры ВЭБа говорят, что у них есть план развития. Но о каком плане развития может идти речь, если они еще дебет с кредитом не свели? Если они даже не знают сумму всех долгов? Как они могут говорить о плане развития, если сегодня от всего стада осталось процентов 20-25, и себестоимость одного килограмма просто золотая? Месяц назад они критиковали Ванеева и его группу за то, что те продают индейку сетям в убыток, что коммерческая группа работает неверно, а сейчас сами пишут о том, что они должны вернуться на рынок, в розничные сети, и для этого им, скорее всего, придется продавать в ноль или по акциям в убыток.
Все это преподносится как благодеяние: ВЭБ решил, ВЭБ оплатил, ВЭБ сделал, ВЭБ выводит. Но на какие деньги все это происходит? На государственные? Но у государства своих денег нет, есть только деньги налогоплательщиков. И с контролем траты этих средств, судя по всему, большие проблемы.
О незаменимых
Ц.: Мы все-таки пару слов в защиту ВЭБа скажем. ВЭБ – это не банк, у него нет банковской лицензии, это государственная корпорация развития. ВЭБ десятилетиями кредитовал российскую экономику под залог активов – по той же схеме, что и «Евродон». В 2008-09 годах, например, ВЭБ потерял больше, чем вся остальная банковская система в совокупности – как раз потому, что он активно ее кредитовал фактически без шансов на возвращение средств. Потом была сочинская Олимпиада – люди строили объекты на деньги ВЭБа, не возвращали кредиты, и ВЭБ получил эти объекты, не очень понимая, что с ними делать. Приходится реализовывать их – как правило, с огромным минусом. Сейчас, когда туда пришел Игорь Шувалов, перед ним поставили задачу избежать подобной траты средств – то есть выдачи кредитов, получения взамен активов и реализации их за копейки. Они пытаются сделать как-то по-другому. И случай, о котором мы сейчас говорим, – пример того, как люди, может, не очень профессионально, но пытаются как раз сохранить государственные активы.
Э.А.: Я во всех своих видеороликах говорю: задача, которую поставили перед ВЭБом, правильная. Но, проработав шесть лет в этой производственной сфере, три из которых я потратила, чтобы хоть что-то в ней понять, я утверждаю, что со стороны разобраться в тонкостях выращивания индейки невозможно. Тем более этого не могут сделать финансисты. Меня поражает, что ВЭБ – государственная корпорация, но у нее нет государственного подхода. Нам нужно производство своей птицы, а кроме Ванеева этот «Евродон» никто не поднимет. Потому что птицу надо любить, с ней возиться и работать. Если бы в ВЭБе мыслили стратегически, то поставили бы в «Евродон» своего финансового директора, а Ванеева оставили бы генеральным.
Мне кажется, именно так и следует сделать. Вызвать Ванеева и сказать: «Ты остаешься гендиректором, мы ставим своего финансового директора, мы вкладываем деньги под отчет, заполняем все эти птичники, и далее, когда мы набираем обороты, у тебя будет возможность, уже, конечно, не за копейки, но по нормальной цене выкупить нашу долю – и тогда любой банк сможет тебя перекредитовать, потому что это будет живое предприятие, это будет стоящий актив». Таким шагом ВЭБ и дал бы надежду бизнесу, и поднял себя в глазах всей России.
Ц.: Из ВЭБа ситуация, однако, смотрится иначе. Там видят, что с 2008 года Ванеев набрал кучу долгов, разобраться в них не может, контроль над предприятием потерял – и, следовательно, должен уйти. Эта логика тоже имеет право на существование.
Э.А.: Я не считаю, что Ванеев потерял контроль над ситуацией, но в последнее время он вынужден тратить огромные силы, защищая бизнес, вместо того чтобы его развивать. Бывают такие ситуации, поверьте мне, что, немного утрируя, буквально пулю в лоб пустить хочется. Вы вообще много видите людей, которые идут в сельское хозяйство? Это самая неблагодарная отрасль, поверьте.
Ц.: У Александра Ткачева, вероятно, иное мнение.
Э.А.: (Смеется) Ну конечно, с таким-то административным ресурсом.
Сегодня, когда уже эта ситуация дошла до тупика, здравомыслящий руководитель с государственным мышлением должен понимать, что предприятие надо сохранить и поднять, чтобы «Внешэкономбанк» мог вернуть свои деньги. Без Ванеева они не поднимут.
Ц.: Незаменимых нет. Или все-таки есть?
Э.А.: В этом хозяйстве – есть. Потому я и бью во все колокола.
От редакции:
Никакой политики, никакого криминала в «деле "Евродона"» нет. Перед нами просто яркий и очень полезный пример непродуманности государственной политики в области сельского хозяйства, отсутствия стратегического подхода. Этот бизнес настолько специфичен, что в него нельзя взять и войти с ходу, разобраться за три месяца и начать выпускать продукцию. Давление на русское село идет со всех сторон, но наиболее отвратителен именно диктат торговых сетей. Под предлогом благоустройства городов у нас фактически уничтожили нестационарную торговлю в угоду «Дикси», «Магнитам» и «Пятерочкам», которым нет дела до развития сельского хозяйства, им нужен товар здесь и сейчас, причем по минимальной цене – чтобы можно было максимизировать свою наценку.
Возможно, нам нужен государственный ритейлер (покупка части «Магнита» банком ВТБ дала такую надежду, но она быстро рассеялась), работающий «в ноль», а не ради прибыли – такой игрок смог бы за счет собственной маржи давать производителям более выгодные условия, и частным конкурентам пришлось бы тянуться за ним.
ВЭБ старается спасти «Евродон», как может и умеет. Мы желаем ему удачи и надеемся, что все не сведется к банальному отъему бизнеса. Слишком много подобных примеров мы видели, и не хотелось бы пополнять эту копилку.

https://tsargrad.tv/articles/jelvira-agurbash-vjeb-ubivaet-evrodon-vmesto-togo-chtoby-spasti-ego_170191

Глава ассоциации по правовой защите и поддержке поставщиков торговых сетей "СПОТОС" Э.Агурбаш: "Евродон" сегодня – лакмусовая бумага доверия бизнеса к государству"

Одно из крупнейших российских агропромышленных предприятий по производству утки и индейки ГК "Евродон" с 2016 года трижды столкнулось со вспышками гриппа птиц. Из-за вируса компания была вынуждена избавиться от части поголовья и понесла более 2 млрд рублей убытков.
В августе 2018 года компания не смогла провести очередной платеж по кредиту "ВЭБ капитала". Тогда же стало известно, что ситуацию на предприятиях "Евродона" изучает мониторинговая группа кредитора, который владеет 74% акций группы компаний. Сейчас ВЭБ настаивает на отстранении от руководства компанией ее основателя Вадима Ванеева, объясняя свое решение неэффективным управлением, убытками и просроченными обязательствами "Евродона" по кредитам. Сам В.Ванеев называет происходящее очередной попыткой отъема бизнеса.
Глава ассоциации по правовой защите и поддержке поставщиков торговых сетей "СПОТОС" и первый вице-президент агропромышленного комплекса "Мортадель" Эльвира Агурбаш рассказала "Интерфаксу", почему происходящее с "Евродоном" показательно для российских сельхозпроизводителей.
– Эльвира Калметовна, почему Вас заинтересовало происходящее в "Евродоне"?
– "Евродон" является агропромышленным комплексом, как и компания, которой руковожу я (ООО "Фирма" Мортадель" - ИФ), разница лишь в масштабах. Понять реальное положение дел, причины и следствия могут только люди из реального сектора экономики. Ситуация с "Евродоном" характерна в той или иной мере для больших и малых сельхозпроизводителей и перерабатывающих предприятий, которые взяли кредит в банках.
– Но в случае с "Евродоном" речь идет не об обычном кредите, а о субсидированном государством кредите. По существу льготном.
– По форме он льготный, а по существу сельхозпроизводители с достаточно долгим циклом производства не имеют прибыли, которая позволила бы обслуживать и выплачивать даже субсидированный кредит. Так как тело и проценты по кредиту должны выплачиваться из прибыли, а прибыли нет, то производители платят по кредиту за счет себестоимости продукта и налогов. Поэтому предприятия имеют задолженности перед бюджетом и поставщиками, долги по заработным платам, по коммунальным платежами. Одним словом деньги за кредиты, включая субсидированные, предприятия погашают за счет уменьшения оборотного капитала. И когда оборотный капитал приближается к опасной черте, которая не позволяет выполнять производственные функции, предприятие останавливается, что и произошло с "Евродоном", и происходит с другими предприятиями. А все потому, что график погашения кредитов составляется банками без учета особенностей отрасли, которая включает в себя турбулентность сбыта, нестабильность курса валюты и другие факторы.
– Но продовольствие всегда было гарантировано сбытом и, соответственно, прибылью.
– Сельскохозяйственная отрасль относительно низкодоходна, цикл производства и оборот капитала очень длителен в отличие, скажем, от торговли или сферы услуг. Вместе с тем производство продовольствия и продовольственная самодостаточность – стратегическая основа безопасности любого государства. Поэтому в США, большинстве стран Евросоюза крестьянство получает дотации не только в виде беспроцентных займов, но и прямыми финансовыми вливаниями. В этом, кстати, причина того, что наша продукция не всегда конкурентна на внутреннем рынке по сравнению с зарубежными аналогами.
Кредиты для агропромышленных компаний должны быть длинными от 10 лет до полного закрытия и учитывать климатические, ветеринарные, селекционные, генетические, биологические особенности растений и животных. И государство обязано защищать тех, кто обеспечивает продовольственную безопасность страны.
Ресурсов в стране хватает: по последним статистическим данным неиспользуемые остатки средств на бюджетных счетах вместе с профицитом госбюджета возросли до 9 трлн рублей. Даже десятая часть этих ресурсов способна обеспечить рывок в сельхозпроизводстве, который приведет к полной продовольственной независимости страны. Такой шаг – гарантия того, что задачи, сформулированные на ближайшие шесть лет в майских указах президента (например, повысить реальный уровень доходов населения и увеличить рождаемость и продолжительность жизни), будут выполнены.
– Как Вы считаете, много предприятий продолжают свою хозяйственную деятельность после того, как переходят в активы банка за долги?
– Наверняка в проблемном портфеле банков и на балансе простаивает огромное количество предприятий, забранных за долги и не осуществляющих деятельность, а соответственно не дающих налоги в бюджет, заработную плату и конечный продукт.
В случае с "Евродоном" с середины 2017 года 74% доли принадлежит ВЭБу. То есть все сделки и операционная деятельность согласовывалась с мониторинговой группой банка, тем не менее, "Евродон" просрочил платежи по кредиту. Другими словами, созданный банком график погашения кредита не подошел самому банку.
"Евродон" сегодня – лакмусовая бумага доверия бизнеса государству. Весь бизнес сегодня наблюдает за ситуацией с компанией, потому что речь идет об отношении к собственности, к инвестиционному климату в стране. Не станет ли это системой отъема собственности? И здесь проблема гораздо шире, чем отдельно взятое производство.

http://interfax-russia.ru/exclusives.asp?id=968676

Первый вице-президент агропромышленного комплекса "Мортадель" Э.Агурбаш: "СПОТОС" будет выявлять нарушения прав поставщиков торговых сетей и помогать им бороться за честные отношения"
Первый вице-президент агропромышленного комплекса "Мортадель" <b>Э.Агурбаш</b>: "СПОТОС" будет выявлять нарушения прав поставщиков торговых сетей и помогать им бороться за честные отношения"
Продукция одного из известных российских производителей колбас и мясных изделий ООО "Фирма" Мортадель" фактически пропала с прилавков магазинов. Осенью 2016 года компания выступила против монополии федеральных торговых сетей, обратилась с иском в Федеральную антимонопольную службу (ФАС) и суд. В марте 2017 года первый вице-президент агропромышленного комплекса "Мортадель" Эльвира Агурбаш на парламентских слушаниях в Совете Федерации рассказала о проблемах сотрудничества компании с торговыми сетями. А вскоре после этого сетевые магазины на 95% сократили заказы на продукцию компании. Кроме того, "Мортадель" подвергся массовым искам о банкротстве. Руководство компании продолжает искать выход из ситуации и собирается создать ассоциацию для помощи предпринимателям. О новой ассоциации "СПОТОС", борьбе с монополией торговых сетей и своих политических амбициях в интервью "Интерфаксу" рассказала Эльвира Агурбаш.
- Эльвира Калметовна, Вы хотели создать единую площадку без обязательных взносов, где "лучшие юристы защищали бы права предпринимателей". Могли бы рассказать подробнее об инициативе?
- Сейчас завершается процесс регистрации ассоциации по защите интересов поставщиков торговых сетей. Называется она "СПОТОС". Это движение предпринимателей, которые пострадали от диктата торговых сетей, от отсутствия конкуренции. В ассоциацию готовы вступить высококлассные юристы, которые будут помогать нам в решении назревших проблем. Членами организации смогут стать представители любого бизнеса. Задача ассоциации – системная защита прав предпринимателей, которой сейчас попросту нет.
"СПОТОС" будет системно выявлять нарушение прав поставщиков в торговые сети и помогать им бороться за честные и взаимовыгодные отношения. Мы будем обобщать судебную практику, привлекать лучших юристов, чтобы они защищали не только производителей, но и бизнес в целом. Мы также будем представлять интересы наших предпринимателей в органах власти. Я уверена, что цены на полках торговых сетей могут быть ниже, даже с учетом повышения НДС до 20%. И мы готовы это аргументированно обосновать.
Планируется, что "СПОТОС" будет активно работать в арбитражных судах, сотрудничать с ФАС, Роспотребнадзором, Россельхознадзором и другими органами государственной власти. Надеюсь, что Федеральная налоговая служба (ФНС) нас также поддержит. В ее силах в онлайн режиме отслеживать возвраты непроданной продукции из торговых сетей и вообще проверить все возвраты, проведенные за последние 2-3 года.
Мы также будем выходить с инициативами к депутатам и партиям, чтобы инициировать законопроекты в Госдуму РФ.
Вступить в "СПОТОС" можно будет без членских взносов. Члены ассоциации будут получать бесплатную информационную поддержку, а также базовую юридическую и консультационную помощь.
Судебную защиту будут вести внешние юридические партнеры на договорной основе. А мы постараемся минимизировать все расходы по судебной защите. Повторюсь: все базовые элементы мы будем оказывать бесплатно, я буду рассматривать каждое дело вместе с юристами и выносить это на суд общественности во всех организациях, экспертных группах, СМИ от лица ассоциации.
– Что именно ассоциация готова предложить обратившемуся в нее бизнесмену?
– В начале сентября мы планируем провести пресс-конференцию об открытии ассоциации "СПОТОС". На ней мы озвучим все задачи, которые ставит перед собой организация.
Давайте представим: к нам за помощью приходит предприниматель. Наши юристы объясняют, что ему делать в сложившейся ситуации, консультируют, дают контакты людей, с которыми нужно связаться, помогают составлять необходимые бумаги.
Кроме того, мы будем связываться с главами районов и губернаторами, налоговыми службами. С органами государственной власти планируем разрабатывать программы для предприятий, дорожные карты, чтобы они могли беспрепятственно функционировать, пока предприниматели в суде или на единой площадке будут решать проблемы своих компаний. То есть человек не останется один в сложной ситуации. Он не будет идти на заведомо невыгодные условия работы из-за страха остаться без торговой полки в магазине.
Торговля – это двигатель экономики, а производство – ее источник. Мы хотим восстановить баланс, чтобы производители могли планировать свою деятельность, выпускать качественный продукт, иметь возможность за счет своих оборотных средств модернизовать предприятия, развиваться.
Не так давно в соцсетях я увидела ролик крупной торговой сети, где менеджеры рассказывали, что они работают во благо потребителя, что созданы десятки тысяч рабочих мест. Но авторы видео не сказали о количестве закрытых промышленных предприятий пищевой отрасли, о десятках тысяч квалифицированных рабочих, оставшихся без работы, о малом бизнесе в сфере розничной торговли, пострадавшем от экспансии крупных торговых сетей.
– Правда ли, что цены на продукты в магазинах могут быть ниже?
– Да, это действительно так. Если владельцы торговых сетей снизят свои наценки на продукцию, которые доходят до 250%. Почему потребитель должен платить за издержки торговых сетей 100-200%, зачем нам нужны такие неэффективные и дорогие посредники?
Цены на полках могут быть снижены также за счет того, что 50% от всего закупаемого торговыми сетями объема продукции поступает к ним со скидкой от 25 до 60% от производителей, при этом 14-28 дней скидку от производителя торговая сеть забирает в свой карман. Сегодня цены на все виды продуктов питания могут снизиться на 40-50% за счет снижения наценок торговых сетей.
Кроме того, ФАС РФ не может контролировать рост цен и торговую наценку без данных об отпускных ценах производителей, поэтому необходимо указывать на этикетке отпускные цены производителей, и закрепить это законодательно.
По словам руководителя Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ), торговые сети оказались заложниками снижения покупательской способности. Это не правда! Если торговые сети работают с маржинальностью в 2-3%, как они говорят, то что им мешает положить деньги на депозит в банк под 7-8% годовых, а не "мучиться".
– На Ваш взгляд, что могло бы устроить и производителей, и торговые сети? Фиксированные наценки?
– Главное, чтобы у бизнеса была альтернатива. Когда у "Мортадель" начались сложности со сбытом продукции в торговые сети, мы вспомнили о частных предпринимателях, с которыми работали раньше. Но все их магазины закрылись – на их местах стоят магазины "у дома" крупных торговых сетей.
На рынке работают некоторые торговые сети, которые понимают, что партнерство – это сотрудничество, выгодное для всех участников. Это, например, "ГиперГлобус", "Куринный Дом", "Магнолия".
Сейчас, во-первых, нужно разрешить производителям выставлять свои автолавки в любом месте и в неограниченном количестве. Они должны быть оборудованы холодильниками и онлайн кассами, чтобы у ФНС были данные о продажах в онлайн режиме. И разрешить выставлять автолавки только производителям. Тогда на рынок вернется продукция со сроком годности 5-10 суток, вместо сегодняшних 20-60 суток, а это значит, что вернется качество.
Производители не гонятся за сиюминутной прибылью, поэтому наценки на продукцию будут до 30%, это будет стимулом к росту покупательской способности.
Кроме того, в этом случае производители смогут получать оплату за свой товар без отсрочки платежа, что ускорит оборот, даст возможность развиваться промышленным предприятиям пищевой отрасли. Тогда производители будут соперничать между собой, будут снижать наценки, расширять свой ассортимент, а товар предлагать качественнее. Это будет реальная конкуренция, а не так, как сегодня, когда в условиях монополии розничного рынка торговая сеть с помощью торговой наценки будет определять, кто станет конкурентоспособным, а кто нет.
При этом сейчас невозможно взять автолавку и выставить ее где хочешь – нужно раз в год выиграть тендер, а это сложно.
Во-вторых, нужно хотя бы на год-полтора ввести мораторий на торговую наценку в сетевых магазинах. Отменить премию в 5% для торговых сетей. Отношения должны сводиться к принципу "товар-деньги". Тогда торговые сети не смогут свои "издержки" списывать на эти наценки, они начнут закрывать свои бесчисленные магазины и на их места придет малый бизнесмен в сфере розничной торговли. Ведь ни один банк не даст производителю на 20-40 дней деньги без процентов на оборотные средства. Так почему обнищавшие отечественные производители должны отдавать свою продукцию с отсрочкой платежа торговым сетям?
– Вы упомянули об автолавках. А почему компания не открыла свой магазин, если возникли трудности со сбытом?
– До 2012 года 60% доли в сбыте нашей продукции занимали несетевые магазины индивидуальных предпринимателей. Но в 2015 году торговые сети начали экспансию российского рынка, и сейчас большинства этих магазинов уже нет. При этом условия разных торговых сетей фактически одинаковы.
В то же время, я против вертикально интегрированных компаний – каждый должен заниматься своим делом. Не должна торговая сеть производить продукцию, иначе вы вообще не будете знать себестоимость продукта, и будете покупать то, что есть на прилавках и по тем ценам, которые установят крупные игроки на рынке.
– Когда у "Мортадель" возникли трудности, местная власть помогала?
– Сегодня главы регионов, к сожалению, не имеют юридической, финансовой возможности поддерживать предприятия на местном уровне. Когда губернатор или глава района пишет письмо в банк с просьбой предоставить субсидированный кредит, банки отказывают. Отраслевые министерства тоже бессильны. И даже если они выделят деньги на субсидии, банк может отказать в выдаче кредита, сославшись на падение финансовых показателей.
У нас много говорят о мерах поддержки в кризис, но при этом кредит выдают только тем, у кого все хорошо с оборотными средствами. Какая же это антикризисная поддержка?
Кроме того, у нас губернаторы, главы районов смирились с происходящим. Если бы чиновники отвечали своей должностью за рост рабочих мест, за рост объемов производства в регионе и в районе, тогда за производителей боролись бы.
Для меня было два пути: принять эти обстоятельства и сдаться или изменить ситуацию. Я выбрала второе.
Мы хотим, чтобы сегодня производители перестали закрываться и банкротиться, а наоборот развивались и открывались новые промышленные предприятия. Производителям необходимо объединиться и отстаивать свои позиции, так как именно производство является процессом создания жизненных благ, а не вымирать поодиночке.
– Вы в 2018 году заявили о намерениях участвовать в президентских выборах в качестве кандидата. Не думаете попробовать свои силы в политике?
- Оказавшись в партии, я не смогла бы реализовать все то, что могу сегодня. Мне кажется, что гораздо эффективнее на примере нашей ассоциации показать, что есть живые общественные организации, которые могут отстаивать интересы предпринимателей, создают условия для решения проблем на единой площадке в рамках правового поля. Мы хотим показать результативную работу. Начну с этой организации и если пройду этот путь достойно, дальше жизнь выведет.
– На Ваш взгляд, хватит ли у новой ассоциации возможностей как-то повлиять на ситуацию, политику торговых сетей?
– Я точно знаю, что мы это сможем сделать, потому что мы идем в унисон с политикой государства. Мы говорим об одном и том же и знаем, как повысить покупательскую способность, увеличить объемы производства и вернуть на рынок реальную конкуренцию.
Предприниматели уверены, что их никто не будет защищать. Мы же будем защищать каждого, кто пришел за помощью, уже сейчас свыше 50 предпринимателей обратилось ко мне с желанием вступить в "СПОТОС". Для результативной работы у меня есть очень простой мотив: я не хочу, чтобы то, что произошло с нашим предприятием, повторилось у кого-то из наших коллег. Ценой огромных потерь я получила тот опыт, который поможет мне в работе. Критерий истины - практика. Наша организация будет прилагать все усилился, чтобы возродить в нашем обществе предпринимательский дух и инициативу.

http://www.interfax-russia.ru/Moscow/exclusives.asp?id=96014...

Эльвира Агурбаш, по всей видимости решила подать иск против господина Онищенко, после скандального эфира программы 60 минут, от 14.05.2018, где депутат пригрозил предпринимательнице, «разборками», а так же «закрыть» её.

Пошли третьи сутки, а Геннадий Онищенко никак ситуацию не прокомментировал. Комиссия по депутатской этике тоже хранит молчание. Молчат федеральные СМИ, молчат «оппозиционеры» и блогеры. Складывается впечатление, что вызывающее поведение парламентария и бывшего руководителя Роспотребнадзора, задело только обыкновенных людей в социальных сетях, там на его голову сыпется  шквал критики и крайне негативные комментарии.