Женщины Петра Великого.

Читателя всегда очень интересует личная жизнь известных людей. К сожалению, она чаще всего бывает скрыта от нашего взора. Мы постараемся восполнить этот пробел в биографии Петра Первого.

Последняя русская царица.

По свидетельствам современников, Петр повзрослел рано. Уже в 11 лет он выглядел как шестнадцатилетний юноша. Круг его интересов был очень широк. Он был занят военными забавами с потешными, постройкой малых судов на Яузе, также неделями пропадал в Кокуе - Немецкой слободе. Там все было по душе молодому царю: веселые забавы, простота нравов, разговоры с мастерами и капитанами. Особенную дружбу царь водил с швейцарским офицером Францем Лефортом, который по выражению князя Куракина был “дебошан французский.” Веселый образ жизни Петра включал, разумеется и общение с женским полом. Особой целомудренностью царь не отличался. Одной из подруг до его женитьбы была Авдотья Ржевская, которую царь выдал замуж за своего денщика Чернышева. Но встречи с ней не прекратил и после ее замужества и своей женитьбы. В это же время Петр знакомится и с Анной Монс.

Подобный образ жизни Петра не мог не беспокоить его мать Наталью Кирилловну Нарышкину. Ее также тревожило возвышение царевны Софьи. Наталья Кирилловна понимала, что женившись Петр станет в глазах общества самостоятельным, взрослым человеком и сможет противостоять Софье. Кроме того, Наталья Кирилловна полагала, что жена поможет утихомирить нрав и изменить привычки царя.

Как известно, подобное стремится к подобному, так и мать Петра искала жену для сына, опираясь на свой жизненный опыт, на свои пристрастия. По замечанию князя Куракина, царица Наталья “была править некапабель, ума малого”, разумеется, невестку себе она выбирала попроще, “дабы та из воли не выходила”. Выбор Натальи Кирилловны пал на Евдокию Федоровну Лопухину. Девица Лопухина была из обедневшего дворянского рода. Девчонкой по “отцовской деревеньке убогой в лапотках бегала”. Она была на три года старше Петра и это обстоятельство, по мнению матери царя должно было благоприятно влиять на события. В 1689 году семнадцатилетний Петр и двадцатилетняя Евдокия обвенчались в небольшой придворной церкви Св. Апостолов Петра и Павла. Однако надежды матери не оправдались. Евдокия не имела на царя ни малейшего влияния. Она была девушкой набожной и благочестивой. Ей бы целоваться - миловаться с “лапушкой Петрушей”, да вместе почитать минеи, да поговорить с блаженными. Она не понимала страсть Петра к военным забавам, его разгульную жизнь. Но все же “любовь между ними была изрядная, но продолжалась разве токмо год”. Евдокия родила Петру сына Алексея, и двух сыновей Александра и Павла, которые умерли в младенчестве.

Жена не могла удержать Петра возле себя. Ей были противны пьяные оргии, курение табака, панибратство с простолюдинами; ему - набожность жены, приверженность старой России. Они все больше и больше отдалялись друг от друга. До Евдокии доходили слухи о романе мужа с Анной Монс. При встречах она просила порвать с немецкой слободой, выгнать “мерского” Алексашку Меньшикова. Петр бесился и уезжал к “подлой Монсихе”. Не заладились у Евдокии и отношения со свекровью. Наталья Кирилловна постоянно попрекала ее худородством и обвиняла в том, что не может удержать Петра. Только после заточения Софьи в монастырь Евдокия перебралась в Москву, но и во дворце ей отвели самые дальние покои. “Здравствуй Свет мой, на множество лет, - писала она Петру. - Просим милости, пожалуй государь, буди к нам, не замешкав. А я при милости матушкиной жива. Женишка твоя Дунька челом бьет» Но царь не посещал свою жену. Не появился он даже на похоронах сына Александра. Евдокия начала ненавидеть мужа, да и родственники Лопухины нашептывали ей: “Погоди, случись что, и ты царица...”

После смерти матери Петр окончательно решил избавиться от своей жены, заточив ее в монастырь. Но для этого могли быть только две веские причины: бесплодие и прелюбодеяние. Ни того, ни другого не было. Поэтому Льву Кирилловичу Нарышкину и Тихону Никитичу Стрешневу было поручено добыть от Евдокии признание в прелюбодеянии. Ничего у них не получилось. “И мы о том говорили прилежно, чтобы учинить во свободе, и она упрямитца”. Тогда Петр обращается к князю - кесарю Федору Ромодановскому, ведавшему тайным приказом. “Сей князь был нраву партикулярного: собою видом как монстра, нравом злой тиран...” Но и он не сумел вырвать у Евдокии признаний. Тогда сам Петр стал уговаривать жену. 28 августа он имел с ней четырехчасовую беседу. Но все тщетно. Через три недели Евдокию, в нарушении всех законов и уставов, постригли в монахини под именем Елены. Ей не было назначено никакого содержания, никакой прислуги. Она терпела недостаток в самом необходимом и не раз обращалась к своему брату Абраму Федоровичу с просьбами о присылки пищи. “Хоть сама не пью, так было б чем людей жаловать... здесь ведь ничего нет, все гнилое. Хоть я вам прискучила, да что делать? Покамест жива, поите, да кормите, да одевайте нищую.”

Церковники поддерживали Евдокию, как могли. Они надеялись, что настанут времена, когда ее сын Алексей станет царем. Ростовский Епископ Досифей пророчествовал ей, что она снова станет на Москве царицей. Монахи стали выпускать Евдокию в родовое село Дунилово, которое ей было пожаловано в день свадьбы. Царица стала вновь носить светское платье, принимать людей. В стремлении еще крепче привязать к себе Евдокию священники толкнули ее на безрассудный поступок. Суздальский протопоп Андрей Пустынный познакомил Евдокию с генерал-майором Степаном Глебовым. Царица - монахиня влюбилась в него, встречалась ,писала письма.”Как мне на свете быть без тебя, как живой быть? Никогда ты из разума не выйдешь, любезный друг мой. Носи, сердце мое, мой перстень, а я себе такой же сделала...” Епископ Досифей обещал тайно их обвенчать, но Глебов испугался такого развития событий и добился перевода в другую часть.

Их связь стала известной только через несколько лет, когда началось следствие по делу царевича Алексея. Установили, что тот постоянно поддерживал контакт с матерью, что ему было сторожайше запрещено. К Евдокии в поисках измены нагрянул капитан - поручик Григорий Скорняков Писарев. Нашли переписку царицы с Глебовым. Схватили и того. Выяснили, что Евдокия “блудно жила” и “многажды” пускала к себе Степана Глебова. Петр. Узнав о тайных похождениях своей бывшей супруги, вознегодовал и бросился в монастырь, думая застать там Евдокию с воздыхателями. Но вместо любовников застал там разных богомолок. Евдокию и ее окружение препроводили под арестом в Москву. На ее глазах Глебова трижды пытали на дыбе, многие монахи в назидание были биты кнутом на Красной площади. Епископа Досифея колесовали, Андрея Пустынного и Абрама Лопухина обезглавили, а Глебова посадили на кол. Специальными манифестами Петр поведал о “блудной” жизни царицы. Ее высекли и сослали в Ново-Ладожский монастырь. Петр приказал “днем и ночью вкруг солдатам ходить непрестанно”.

Евдокия надеялась дождаться смерти Петра. Но царем стал не внук ее, а Екатерина 1, которая приказала заточить Евдокию в Шлиссенбургскую крепость. Но Евдокия пережила и Екатерину. После смерти Екатерины в 1727 году Евдокию отправили в Суздаль, а после ареста и ссылки Меньшикова ее поместили в Новодевичий монастырь. Петр Второй объявил, что он назначает своей бабке содержание 60 тыс. Руб. в год и волость до двух тысяч дворов. Евдокия вновь обрела радость жизни, так горячую ванну она принимала десять раз на дню.

Но умер Петр Второй и на престол возвели Анну Иоановну. Той не нужна была конкурентка в споре за престол и Евдокию вновь сослали в Суздаль, где она и умерла летом 1731 года. Это была последняя русская царица.

“Образец женских совершенств”

В 1692 году Петр на одной из пирушек в Немецкой слободе приметил подругу Франца Лефорта. Ее звали Анна Монс. Петр сразу воспылал к ней любовью. Анна уже была в близких отношениях с Лефортом, но тот беспрекословно уступил Петру свою любовницу. Мимолетное знакомство переросло в длительную и серьезную связь, о которой даже упоминали иностранные послы, как о факторе, могущем повлиять на политику царя.

По свидетельству очевидцев Анна Монс была “образцом женского совершенства”. С необыкновенной красотой она сочетала самый пленительный характер, была чув-ствительна, но не прикидывалась страдалицей; имела самый обворожительный нрав, не возмущаемый капризами; не знала кокетства; пленяла мужчин, сама того не желая; была умна и в высшей степени добросердечна. Говоря современным языком, была девушкой покладистой, знала свое место и сильно не выпендривалась.

Петр, обычно очень скуповатый, не скрывал своего отношения к Анне Монс и щедро ее одаривал. Ей и ее матери он пожаловал 708 рублей годового содержания. Анне подарил огромный каменный дворец в Немецкой слободе и свой огромный портрет, усыпанный бриллиантами. Надо заметить, что и во время любовного романа с Анной Петр не забывал и других женщин. Так, известно о его краткой связи с английской актрисой Летицией Кросс, которой Петр за любовь заплатил 500 гиней, известна история с дочерью пастора, который не соглашался отпускать свою дочь с Петром только, как замуж. Царь пообещал жениться, когда девушка ему надоела, он отослал ее назад к отцу и дал тысячу гиней в подарок.

Очевидно, что Анна не любила Петра. Все свои письма к нему она заканчивает словами “верная слуга”. О любви в них речи не идет. Петр же даже подумывал, не жениться ли на Анне. Та же имела любовную связь с польским посланником Кенигсеком, который позже служил у Петра. Связь эта открылась случайно. Кенигсек утонул и Петр взялся просматривать его бумаги. В них он обнаружил письма Анны Монс. Петр, узнав об этих отношениях, послал за Анной. Она приготовилась к наказанию. У Петра вдруг потекли слезы.

-Забываю все, я тоже имею слабости. - сказал он. - Я вас не буду ненавидеть и обвиняю только собственную свою доверчивость. Продолжать мою любовь с вами - значит унизить себя. Прочь! Я умею примирить страсти с рассудком. Вы ни в чем не будете нуждаться, но я больше вас не увижу.

Известие об “измене” стало широко известно. Есть сведения, что слухи эти дошли даже до царицы Евдокии, и та радовалась, что “шлюха” натянула нос Петру.

Как оказалось, царь все же не отказался от мести Анне. Конечно, кара была несопоставима с теми, которые ожидали других ослушниц. Ее не казнили и то хорошо. Но Петр приказал арестовать Анну и ее сестру. Три года она была в заточении, пока прусский посол Кейзерлинг не выпросил у царя прощения для Анны. За посла Анна вскоре и вышла замуж, но вскоре овдовела.

“Портомоя” Марта Скавронская.

Однажды, будучи в гостях у Меньшикова Петр увидел девушку-служанку, которая ему очень понравилась. “Кто она?”- заинтересовался царь. Меньшиков рассказал, что в 1702 году, при взятии Мариенбурга в плену оказался пастор Глюк, у которого эта девушка находилась в услужении. Из дальнейших расспросов Петр узнал, что девушку зовут Марта Скавронская, что она родилась 5 апреля 1684 года. Она в семнадцатилетнем возрасте была обручена с шведским драгуном Иоганном Рабле, которого в день свадьбы забрали на войну.

Марту взяли в плен ночью и привели в одной рубашке к генералу Боуру, потом ее забрал к себе фельдмаршал Шереметев, а у него отобрал Меньшиков.

Петр забрал марту к себе во дворец. Она принимает православие под именем Екатерины Алексеевны Михайловой. Придя ко двору, Екатерина застала там целый штаб женщин Петра, многие из которых стали ее ближайшими подругами, а затем и фрейлинами. Это и две сестры Арсеневы, Дарья и Варвара, и две сестры Меньшикова, одну из которых тот прочил царю в жены, Марья и Анисья Толстые, и многие другие, имена которых не сохранились. Так что Екатерине пришлось побороться за место под солнцем. Ей, разумеется, были известны все связи царя, поскольку, какое-то время она и сама участвовала во всех оргиях. Екатерину, в отличие от Евдокии не коробили любовные похождения Петра. Она сама была из среды тех, которыми он пользовался по мере возникшего желания, без какого-либо смущения.

Екатерина была благодарна царю за то, что он поставил ее выше других, она в силу своего нрава была всегда с ним, готовая разделить и радость и печаль, у нее не было родственников, которых бы она протежировала. Екатерина стала для царя не только любовницей, но и соратницей. Она понимала его вкусы, откликалась на все, что его интересовало, и очень скоро сумела женить его на себе. Уже в 1708 и 1709 г.г. у них рождаются две дочери - Анна и Елизавета. В 1712 году Петр объявляет ее царицей , а дочерей признает царевнами. Брак их состоялся 19 февраля 1712 года.

Но, нет оснований думать, что Екатерина любила Петра. Она вступила в связь с Вилимом Монсом - братом Анны Монс. Его другая сестра - Матрена Балк также способствовала их роману.

Суд Петра был скор. Матрену сослали в Тобольск, а Вилима Монса приговорили к смертной казни. На площади близ Сената ему был прочитан приговор. Он выслушал его, снял с себя тулуп, шейный платок, подарил пастору золотые часы с портретом Екатерины и просил у палача только одно - отрубить голову с одного удара. Палач выполнил просьбу. Отрубленную голову Монса Петр приказал положить в банку со спиртом и поставить в спальню Екатерине.

Несмотря на это, Екатерина так и оставалась царицей и “сердешненьким” другом Петра. Очевидно, царь очень нуждался именно в такой женщине, каковой была Екатерина. Только она одна могла утихомиривать Петра. Когда окружающие замечали искривившейся рот царя - предвестник гнева, то они сразу посылали за Екатериной. Она клала голову царя себе на колени. гладила ее, и Петр засыпал. Екатерина родила Петру девять детей, из которых только Анна и Елизавета прожили долго, остальные умерли в младенчестве. Екатерину многие считали недалекой женщиной, однако, очевидно, что она быстро постигла науку придворных интриг. Сумела оттеснить Алексашку Меньшикова от Петра (не смог он выдать за царя свою сестру), смогла не затеряться среди многочисленных петровских сожительниц. Вместе с Меньшиковым устранила царевича Алексея, который являлся единственным законным наследником. А связь ее с Монсом доказывает, что жила она с Петром не из великой любви, а только по расчету.

Екатерина при содействии Меньшикова получила трон после смерти Петра, но долго не процарствовала. Разгульная жизнь дала себя знать. В 1727 году она умерла, пережив мужа всего на два года.

Фрейлина Екатерины

Женившись на Екатерине, Петр не оставил своих увлечений другими женщинами. Екатерина смотрела на связи мужа сквозь пальцы. Во-первых, она сама была не святая, а во-вторых, она прекрасно понимала положение любовниц мужа. Еще совсем недавно, она сама была в их числе. Став царицей, Екатерина не оставила своих подруг. Все они сделались ее фрейлинами и камер-фрау. Одной из таких фрейлин была Мария Гамильтон. Их любовная связь с царем длилась давно, но как все женщины Петра, Мария не чуралась и других мужчин. В частности ее любовником был денщик царя - Иван Орлов. (Как показывает история, Петр был прост и в любовных связях. Он часто делил с денщиками своих подруг. Ржевскую с Чернышевым, Гамильтон с Орловым, Марту Скавронскую с Меньшиковым). Любовная связь Гамильтон с Орловым закончилась трагедией. Как всегда о похождениях своих женщин Петр узнал случайно. У царя из халата пропала записка о каком - то заговоре. Петр приказал кликнуть денщика. Тот, думая, что речь идет о любовной связи, стал просить о прощении. Для царя это стало новостью, но вида он не подал.

- Давно ли ты ее любишь? - спросил он.

-Третий год.

-Бывала ли она беременна?

-Бывала.

-Следовательно, рожала?

-Рожала, но мертвых.

-Видел ли ты их мертвых?

-Нет, не видел, а от нее знал.

Петр задавал свои вопросы неспроста. Не так давно в мусорной яме был обнаружен мертвый ребенок, завернутый в дворцовую салфетку. Теперь царю стало ясно, кто убийца. Марию позвали к царю, и она во всем призналась. Ее приговорили к смертной казни.

14 марта 1714 года фрейлине отрубили голову. Петр поднял голову, поцеловал ее, затем показал присутствующим с объяснениями анатомического строения головы, поцеловал еще раз, бросил на землю и уехал. Голову Гамильтон, как впоследствии и голову Монса, поместили в академический музей, где они и находились, пока Екатерина Вторая не приказала их закопать.

***

Можно отметить, что ни одна из женщин, кроме, пожалуй, Евдокии Лопухиной, да и то в самом начале их отношений, не любили Петра.

Многие исследователи полагают, что многочисленные его любовницы скорее боялись его. Однако нам кажется, что с уверенностью нельзя судить об этом. Петр действительно производил иногда страшное впечатление. Огромного роста, большой силы и энергии, с бешено вращающимися глазами, он мог вызывать страх. Тем более, каких либо нравственных ограничений царь не признавал. Он не скрывал своих связей, более того, он мог во время развлечений в компании, уестествить какую - нибудь из своих подруг прямо на глазах у всех, не спрашивая у нее разрешения. Возражать Петру было действительно опасно. Но ведь круг женщин, с которыми он общался, вполне удовольствовались той участи, которая была им предназначена, и не пытались роптать. Петр ввел в обиход разгульные оргии, которые по- современному назывались бы “тусовки”. Золотая молодежь, перенявшая на Западе “ассамблеи”- нынешние дискотеки, и не представляла себе, что можно проводить время по-иному. Как в нынешнее время, так и в той среде, для девиц не существовало моральных рамок. Каждый спит с каждым - вот девиз подобных собраний. И отказ в сексе Петру, равно как и любому участнику “тусовки” воспринимался бы как оскорбление. Надо учитывать также и то, что соратники царя, что называется “дорвались”. Они переняли все самое худшее, что было на Западе. Больше того, их сторонники морального поведения были их политические противники. Поэтому разврат среди соратников Петра был формой политического протеста против набожности царевны Софьи, царицы Евдокии, царевича Алексея. Отказ от участия в развратных действиях воспринимался, как вызов политический. Одно можно сказать точно, что Петр в любви был человеком несчастным.

Царица берберско-иудейского княжества в северной Африке в период арабских завоеваний.

После гибели Римской империи на этих территориях вновь появилось 9 еврейских княжеств — Борион, Нафуса, Орес, Лудалиб, Аль-Курдан, Шивава, Тальмесан, Вад-Драа, Тахир.

Жестокий правитель княжества Орес (юго-восточный Алжир) влюбился в одну бедную девушку, жившую в одном селении — Дахияаль-Кахину бинт-Табиту. Кахина не хотела его, но тот стал терроризировать её односельчан. В конце концов, доведённые до крайности старейшины села с плачем отправились к Кахине и стали умолять её спасти родную деревню и уступить домогательствам сластолюбивого князя. Дахия уступила, однако в первую же ночь после свадьбы убила мужа, унаследовав его пост.

К моменту арабского вторжения Кахина была уже лидером всех 9 Иудео-берберских княжеств, а когда в одном из первых столкновений с арабами в 694 году погиб глава берберов князь Косейла, все берберские княжества признали её царицей объединённого берберского государства — Африканского царства.

В 698 г арабы направили против Африканского царства большую армию. Кахина сама выбрала место для засады. Перед боем она напутствовала своих воинов: "Львы Африки и Иудеи! Покажите арабам, что вы никогда не дадите исламу поработить себя! Наша любимая Африка останется свободной! Пусть же боевым кличем нашим будет древний призыв зелотов: «Свобода или смерть!»

Войско арабов попало в засаду, и было наголову разгромлено, его остатки в панике отступали до Туниса, преследуемые летучими отрядами Кахины.

Арабы не успокоились, направив против Африканского царства новую 40-тысячную армию под командованием одного из лучших своих полководцев — Хасана ибн Нумана. По дороге это войско легко разбило византийский гарнизон из Карфагена.

Понимая, что встречаться лицом к лицу с такой силищей чревато разгромом, Кахина уклоняясь от генерального сражения, зашла арабам в тыл и подошла к городу Багия, удерживаемого византийским гарнизоном. Византийцы и христианское население города встретили войско Дахии как союзников, открыли им ворота и впустили в город. Получив сведения о том, что армия Африканского царства нависла над коммуникациями арабов, Хасан был вынужден остановить наступление и повернуть назад, к Багии, однако когда он, разбив осадный лагерь вокруг стен города, был уже уверен, что теперь захват Кахины лишь дело времени, выяснилось, что и берберы, и византийский гарнизон, и все горожане покинули город через подземный ход. Конница Хасана ринулась в погоню за беглецами, но Кахина и это предусмотрела: в каменистом ущелье Вадмини авангард Хасана попал в засаду и был изрядно потрёпан. С большим трудом ему удалось продержаться до подхода главных сил, догнавших свою конницу незадолго до захода Солнца, но тут в спустившейся мгле на измотанных долгим переходом арабов обрушились главные силы еврейской царицы — берберская конница, византийская пехота, вооруженные горожане из Багии.

Арабская армия была наголову разбита и в панике бежала. Африканское царство перешло в контрнаступление, освобождая занятые арабами земли, уничтожая оккупантов. Был освобождён Карфаген, ставший столицей нового государства. Кахину встречали как освободительницу и берберы, и евреи, и христиане. Епископ города Була Регия, встречая Дахию, своими руками устелил цветами землю перед копытами её боевого коня.

Африканское царство начало постепенно стабилизироваться, превращаясь из аморфного конгломерата кочевых и полукочевых племён в чётко структурированную организацию с государственным аппаратом, городами, торговлей, ремёслами. Армия Кахины шла от победы к победе. Хасан ибн Нуман не оставил мысли о покорении Африканского царства. Но теперь он предпочитал не искушать судьбу в прямом столкновении с еврейско-берберскими армиями, а пойти на хитрость. Хасан заявил, что арабы более не лелеют планов завоевания Африканского царства. Он предложил Кахине мир и союз против Вестготского королевства в Испании.

Хасан предложил Кахине соблазнительный план: арабская и берберская армии совместно вторгаются в Испанию и делят её между собой, причём евреям арабской части будут предоставлены полные права или возможность свободно переселиться в Африку. От берберского царства требовалось пропустить 60-тысячную арабскую армию через свою территорию. Царица Кахина согласилась. Вскоре, однако, выяснилось, что арабы не просто проходят через территорию царства, а попросту завоевывают его.

Но и теперь берберы могли бы ещё померяться силами с арабами — если бы не предательство. Молодой арабский аристократ — Халид ибн Йезид аль-Кайси, попав в плен к берберам ещё во время 1-й Aрабо-берберской войны, для вида перешёл на их сторону, но втайне продолжал оставаться верным арабскому делу. Он умудрился каким-то образом втереться в доверие к Кахине и регулярно информировал Хасана о планах берберов.

В 703 г в районе современного города Эль Джерн берберское и арабское войско встретились в последней отчаянной битве. Незадолго до сражения Халид ибн аль-Кайси бежал из берберского лагеря и возглавил один из крупнейших отрядов арабской армии. Берберская королева понимала, что в этой битве она погибнет, тем не менее, Кахина не уклонилась от боя «потому что отдать свою страну захватчикам было бы позором для её народа».

По сведениям арабского историка Ибн Нувайри, евреи и берберы дрались с мужеством отчаяния, и лишь подавляющее превосходство позволило арабам одержать вверх. Дахия эль-Кахина сражалась с мечом в руках во главе своих воинов и погибла в бою. Её отрубленная голова была отослана халифу Абд-эль-Малику. Населению Африканского царства было предложено на выбор — принять ислам или умереть. Среди множества принявших мусульманскую веру были и двое взрослых сыновей Дахии — утверждают, что перед смертью она приказала своим последователям в случае поражения принять для вида ислам, дабы сохранить народ от истребления. Около 50 тысяч человек отказались изменить вере, и были убиты.