Тогда проще отдать его Наставникам или мадэ… ну, или этим, которые вроде как Наставники, а вроде вовсе даже и шпионы, посланные Верховными и чуть ли не лично Императором… Всё же полезно бывает подслушивать под дверьми… Хотя Дэйши отказывается понимать, зачем нужны такие сложности. И почему все ждали чего-то вроде случая с Иньей, чтобы прикрыть Башню. Можно подумать, у Императора не хватит власти на… на что угодно в этой стране!

Но почему-то они выжидали удобного повода… Дэйши морщится. Стоит ли вообще влезать в это? В конце концов — закончить обучение она успеет в любом случае. Что до Мали… ей будет лучше не развивать талант. Всё равно способности у неё слабенькие… научить базовым вещам и выдать замуж — раз уж родителям жизненно необходимо кого-то из них… Дэйши обрывает мысль и морщится ещё сильнее.

Не такой уж и слабый у Мали талант — надо признать это хотя бы перед самой собой. Просто неразвитый. И Дэйши бы предпочла, чтобы так оно и оставалось. Просто, чтобы Мали не свихнулась под конец жизни, как бабушка, которую держат запертой в комнате на чердаке.

Дэйши откидывает медальон и встаёт с кровати. Отходит к окну, но всё равно краем глаза видит блеск камня, наполовину зарывшегося в высокий ворс пледа. Демонстративно отворачивается и, отведя в сторону тяжёлый бархат шторы, смотрит в темноту за окном. Обычную темноту, не имеющую ничего общего с чернотой, пожирающей небо — её из окна не видно. Не на ту сторону комната выходит, к счастью. До рассвета ещё уйма времени, но Дэйши даже не думает спать. Всё равно заснуть быстро не выйдет, да и… Конечно, предстоящий день выйдет не таким простым, как хотелось бы, но сама и виновата. Нечего было так долго засиживаться над медальоном. Тем более, что она так и не пришла ни к какому решению насчет него.

Зачем вообще она его взяла из склепа?

Вернее — почему не избавилась при первой же возможности?

Дэйши всматривается в искрящийся в свете луны снег. Вчера была метель, благополучно занёсшая все успевшие протаять полянки… Дэйши кривится. Надеяться на то, что весна наступит раньше, было глупо — всё же это не юг. Но так верилось… Ждать полноценной весны им всем ещё дней сорок — не меньше…

Дэйши задёргивает шторы и возвращается к кровати. Забирается на неё, подвернув под себя ноги. Вновь поднимает медальон за цепь и смотрит, как тот крутится, разбрасывая «зайчиков» по стенам. Отвратительно.

Вспоминается, как год тому назад она также сидела заполночь и крутила медальон, разрываясь между любопытством и опаской. Увы, любопытство победило.

«…Дэйши обращается к Рао, моментально чувствуя, как по сознанию прокатывается поток стихии, смывая и без того лёгкую сонливость… Ну… если повторить потом в течение дня это пару-тройку раз, то, быть может, получится протянуть до вечера. Если, конечно, не придётся выполнять монотонную работу вроде сортировки руноставов по их действию, или обшариванию очередного склепа в поисках отзвуков присутствия мерзостей.

Рао появляется спустя несколько ударов сердца, стекая по руке, как и всегда. Дэйши лишь поправляет рукав кофты после того, как Рао, поблёскивая чешуёй в свете свечей, сворачивает кольца на пледе. На коже сохраняется ощущение прохлады от прикосновения тела Рао. Тот явно пребывает в относительно благодушном настроении. Иначе бы обжёг не льдом, так жаром. Впрочем, Дэйши чувствует по связи, как настроение духа стремительно падает. Пусть тот и не является полноценно разумным… Хотя — тут как посмотреть. Дэйши бы ни за что не осмелилась заявлять, что связанные духи неразумны. То, что они не умеют изъясняться на человеческом языке, не значит ровным счётом ничего. Но… официально наличие равного людям разума у них отрицается…

Дэйши прикасается к чешуе и тут же отдёргивает руку, избегая выпада треугольной головы — кусается Рао достаточно больно, пусть ей и не опасен яд на клыках. Точно злится.

Дэйши осторожно опускает медальон перед Рао и замирает. Рао некоторое время остаётся неподвижным, но потом, трогая воздух быстрым раздвоенным языком, чуть сдвигается так, чтобы не дотрагиваться до медальона, но при этом и иметь возможность рассмотреть его получше. И замирает. Только язык мелькает между губ.

Дэйши прикрывает глаза, откидываясь на стену. Сосредотачивается на ощущениях, что идут по связи. Любопытство, раздражение, опаска… Но, как ни странно, явного отторжения Рао не испытывает. Значит, можно прикоснуться… иначе? Дэйши скидывает по связи вопрос Рао. Получает в ответ… Рао явно назвал её сейчас дурой.

И исчез.

Вот и как это понимать?

Дэйши кладёт медальон на ладонь, наблюдая за отражением пламени свечей на гранях лала. Потом касается стихии и тянется душой вглубь медальона. Так не делают. Более того — это считается опасным, хотя ни Дэйши, ни товарищи по пятёрке никогда не испытывали никаких проблем с подобным. Пусть и проделывали от силы пару раз…

Душа проваливается в кроваво-чёрный туман, что составляет сердце лала. Дэйши дёргается, инстинктивно пытаясь вернуться назад, но чувствует, как её затягивает всё глубже.

Темнота, пронизанная багровыми всполохами, окутывает, сдавливая плечи, как тяжёлое одеяло. Забивает горло и ноздри, залепляет глаза… вливается в тело сквозь поры. Дэйши силится закричать, едва удерживая себя от того, чтобы поддаться панике. Это… это не более, чем соприкосновение магии. И всего лишь — видение, не имеющее ничего общего с реальностью. Нужно только сейчас найти выход из возникшей ловушки разума и…

Только вот как его найти, когда темнота отсекает всё?!

Дэйши чувствует, как в душе прорастает что-то… оно сворачивает кольца подобно Рао, которого сейчас практически не слышно, потягивается, обустраиваясь на новом месте. И Дэйши понятия не имеет — что это… И что делать с…

Спустя невозможное количество времени Дэйши вздрагивает и осознаёт себя на кровати лежащей, свернувшись калачиком. Медальон зажат в руке так, что впивается в кожу до крови… Кровь при этом, как может видеть Дэйши, впитывается в лал.

Восхитительно!

Дэйши кое-как поднимается, не рискуя, впрочем, вставать с кровати. Тем более, что даже при таком небольшом усилии голова едва ли не взрывается. Дэйши тянется мыслями к Рао, но тот вопреки опасению, отзывается едва ли не презрительным фырком. Остаётся только порадоваться его постоянству. Но что… Дэйши вздрагивает, когда в голове появляется ощущение присутствия… такое же, как от Рао. А ещё — всплывают знания, которых быть не должно…»

Дэйши косится на медальон, который сейчас ведёт себя совершенно безобидно. Только вот Рао всё равно его не любит. Настолько, что в те дни, когда она или кто-то из тех, кто посвящён в тайну, обращается к силе медальона, Рао вообще напрочь игнорирует Дэйши. Ревнует?

Нет. Тут что-то другое.

Дэйши вытягивается в струнку на кровати, наслаждаясь ощущением меха под босыми ногами.

Надо было выкинуть медальон или сдать мадэ, когда была возможность!

А теперь вот остаётся только как-то разбираться с последствиями… Прелесть, да и только.

— Мадэ Остогт, вы слишком суровы по отношению к ребятам, — мягко прерывает её Наставник Миро, прихрамывая проходит мимо неё с ещё одной — вдвое больше, чем у Морионы — стопкой книг. Мориона неодобрительно качает головой — не с его больной спиной таскать такие тяжести! Там же один справочник по разновидностям мерзостей килограмма на три тянет! — У них — последний год обучения. И праздновать его открытие давным-давно сложившаяся традиция, которую не нам с вами нарушать. Да и не вы ли несколько лет тому назад...

— Наставник Миро! — Мориона чувствует, как кровь приливает к щекам. Она поспешно отворачивается и с преувеличенной сосредоточенностью расставляет оставшиеся на ладони книги. Ненадолго задерживает внимание на том, как с каждой поставленной книгой вес, оттягивающий руку, становится всё меньше. О том, как несколько лет тому назад она танцевала на столе вместе с Саей, которая тогда ещё не стала совсем уж заносчивой стервой, в одном из помещений в подвале, вспоминать стыдно. Стол, кстати, сломался под конец. Но это… — Если им так не терпелось напиться, то они вполне могли бы проделать это в стенах Башни. К чему было тащиться в лес? Что они вообще раз от раза там делают? Наставник Миро, ведь вы же проводите с ними дополнительные занятия! Неужели вы не могли объяснить эриин, что это опасно?!

— Учитывая, что вы все устроили на них едва ли не облаву? — хитро улыбается Наставник прямо в лицо повернувшейся Морионе. Что?! То есть, он хочет сказать, что это они виноваты?! — Что ж им ещё-то оставалось?

— Проявить фантазию и закрыть выбранное место от посторонних глаз, как это сделали мы, — ни мгновения не сомневаясь отвечает Мориона. Она возвращается к столу и подхватывает последнюю стопку. Отходит к дальней части стены. — Но всё, на что их хватило — подставить половину своих сокурсников, не сообщив им о своих планах, и, когда большая часть попалась в первый вечер, улизнуть в лес на следующий день… — Мориона выискивает место, где должна была бы стоять книга по природе стихий. По всему выходит, что на полке, которая находится прямо на уровне глаз Морионы. Но места там почему-то нет. — Я всё больше склоняюсь, что традиция заставлять эриин выкручиваться для создания себе комфорта и драться за еду, приводит к тому, что они готовы идти по головам. Вам никогда не казалось, что это вообще… вместо того, чтобы сосредоточиться на обучении, эриин вынуждены выискивать способы для выживания.

— Глупости. Это наоборот заставляет из объединяться. Договариваться. Выстраивать взаимовыгодные отношения… — отмахивается Наставник, ловко ставя последнюю книгу на самую нижнюю полку. Потом, правда, очень медленно разгибается, держась за поясницу. Ну, вот и кто его просил?! С его-то больной спиной! Мориона укоризненно смотрит, но Наставник, как и всегда, просто игнорирует её. Мориона поджимает губы, запрещая себе что-либо говорить по этому поводе. Объединяет?! Как же!

— Напомнит вам, что в результате подобного объединения случилось не далее, чем минувшей осенью? — тихо интересуется Мориона. И моментально жалеет об этом, когда видит, как Наставник резко мрачнеет. Он ссутуливается и шаркающей походкой, которая так ему не идёт, добирается до стола. Приваливается к нему и молчит. — Простите… вы ни в чём не…

— Ничего. Вы не правы, мадэ. Именно я не досмотрел. А теперь Башня под угрозой из-за моей беспечности.

Мориона зажмуривается. Проверяющие! Эта блондинистая ледышка Дотт, которая, кажется, вообще окружающих за равных не считает, и Сьолли, понять которого Мориона и вовсе не в состоянии. Слишком… просто слишком.

Дверь в кабинет открывается, впуская Ильма. Он, как и всегда, слегка встрёпанный, и улыбчивый. Мориона тут же чувствует, как губы расплываются в ответной улыбке. Которую уже и не сдержать после того, как она встречается глазами с Ильмом.

Он, поздоровавшись и испросив разрешения, падает на небольшой диванчик и прикрывает глаза.

— Ильм? — С каких это пор он позволяет себе такое поведение при Наставнике Миро?

— В столовой эрии Ягри едва не убила эрии Оссор, — буднично сообщает он. Наставник охает и хватается за сердце. Мориона роняет оставшиеся книги и бросается к нему, но Наставник жестом велит ничего не делать. Он закрывает глаза и медленно дышит. Потом на ощупь находит на столе флакончик с настоем и залпом выпивает весь. Спустя несколько мгновений тяжело выдыхает и выпрямляется. Требует подробностей. — Не в курсе. Я ж сегодня за «выходами» присматривал… По словам остальных, эрии Оссор налетела на эрии Ягри и опрокинула на неё поднос с едой. Та вспылила и при помощи связанного духа едва не переломала девочке все кости… — Ильм кривится. То ли из-за того, что не видел этого всего собственными глазами, то ли из-за отношения к сцене в принципе. Мориона не возьмётся выбрать, что из этого верно. Хотелось бы верить, что из-за второго, но она знает, что Ильм питает нездоровый интерес к зрелищам подобного толка, к сожалению. — По счастью вмешалась эрии Инэ… та, которая твоя подопечная, Мори… Эрии Оссор унесли в лазарет, а там сегодня дежурит Тар. Так что опасаться за её жизнь нет смысла.

Мориона выдыхает. Ну, да. Только смерти этой несчастной им всем и не хватало. Достаточно и того, что теперь проверяющие вытреплют всем нервы из-за произошедшего...

За мыслями Мориона не замечает, как Наставник покидает кабинет. Приходит в себя она только когда чувствует на пояснице горячие ладони Ильма. Тот притягивает её к себе так, что приходится вжиматься всем телом, и дыханием обжигает ей ухо. Мориона пытается найти причину, чтобы отстраниться, но… ничего достойного не приходит на ум — все они позорно сбегают при одной мысли о том, как Ильм прикасается к ней сейчас.

— И что ты успел натворить? — шёпотом интересуется Мориона?

— Ничего, — с абсолютно невинным видом отвечает Ильм. С настолько невинным, что Мориона не верит ему ни на вдох. — Помог донести Оссор до лазарета, сдал с рук на руки Тару, пришёл сюда… Как видишь — я себя сегодня хорошо вёл.

— Допустим… — Мориона склоняет голову, давая Ильму покрыть шею быстрыми поцелуями.

— Тогда я могу рассчитывать на награду?

Мали влетает в столовую, цепляя взглядом сидящую неподалёку от входа с тарелкой риса рыжую. И как она только успела сюда так быстро добраться?! Ведь почти вместе покидали кабинет! И не с её Огнём уметь перемещаться, как делают это земельщики!.. Впрочем, неважно. Мали быстрым шагом, стараясь при этом не переходить на бег, отправляется за, как она сейчас видит, едва ли не последней порцией. Успевает на ходу оттолкнуть парочку нерасторопных, и, заполучив вожделенную тарелку с рисом и куском варёной рыбы, на которую дома и вовсе бы не взглянула, цапает чашку с травяным отваром и занимает ближайший свободный столик.

И только потом понимает, что напротив неё сидит Дэйши.

И как она её не заметила?! Ах, да! Светильники почему-то не горят...

Мали напрягается, готовясь в любой момент вскочить и… но тут же облегчённо выдыхает, заметив то, что сестра устроила в тарелке, и её отсутствующий взгляд. Всё ясно — Дэйши опять убрела куда-то в собственных размышлениях непонятно о чём. Но, видимо, из-за них она сейчас ещё и в немного разобранных чувствах, если уж целенаправленно нарушает правила поведения за столом. Мали пожимает плечами и принимается за еду, торжествуя от мысли о том, что сегодня голодными останутся другие, но не она.

До чего она докатилась всего-то за пару десятков дней!..

Но и в самом деле что-то с этим надо решать. Не всегда получится добежать раньше остальных. И… что-то подсказывает, что кто-нибудь вполне может посчитать, что можно отобрать еду и из рук того, кто успел раньше. А отбиваться Мали не умеет.

Но какой же бред!

Ей — аристократке — драться за тарелку каши! Рассказать кому — не поверят.

Хотя… учитывая, что тут не менее трети таких же аристократов, может, оно и ничего?

Мали хмыкает и подносит к губам чашку, когда прямо над ухом слышит возглас и спустя мгновение — грохот посуды. Она поворачивает голову и видит кузину Шаэри в облитой чем-то блузе и испачканной соусом юбке. На голове у неё красуется кусок рыбы… Ой, нет… Мали сдерживает улыбку. Шаэри сейчас так забавно выглядит, что… Но спустя мгновение становится не до смеха вовсе. Шаэри сбрасывает рыбу с головы и щёлкает пальцами. Рядом с ней образуется небольшой вихрь, лишь ненадолго ставший чем-то вроде помеси собаки и ежа. Вихрь поднимается до далеко не низкого потолка, на котором, покачиваясь на даже на вид острых крюках, сияют холодным светом крупные шары, подхватывая собой русоволосую бледную девушку и впечатывая её в ближайшую поверхность. От стены после соприкосновения с телом и стихией отлетает декоративная панель с изображением высших стихий, существование которых — от Света до Хаоса — до сих пор подвергается сомнению. Сама девушка мешком падает на пол — Мали морщится, не пытаясь даже представлять, сколько переломов бедняжка от этого получит — но практически сразу взлетает в воздух, опутанная стихией. Шаэри стоит в нескольких шагах от девушки, зло поджимая губы. Картину немного портит стекающий по щеке соус, но… Мали приподнимается, чтобы вмешаться, пусть даже не вполне понимает, что может сейчас сделать. Но всё равно это уже перебор…

Она ничего не успевает сделать — Дэйши, про которую Мали успела за всем этим забыть, выскальзывает из-за стола. Единым движением. Так, что Мали вообще не успевает его уловить. Вокруг предплечья Дэй молнией проскальзывает чешуйчатое тело духа и спустя мгновение оплетает Шаэри несколькими витками, сдавливая так, что Мали даже кажется, будто бы она слышит треск рёбер. В воздухе вокруг становится влажно и душно, а стихия, призванная Шаэри, рассеивается, словно бы её тут и вовсе никогда не было.

— Я, конечно, всегда подозревала, что ты у нас немного дурочка, Шаэ, — ровным тоном, в котором улавливается насмешка, замешанная на презрении, произносит Дэйши. — Но даже представить себе не могла, что настолько!

— Скройся, откуда выползла, Змея, — едва ли не рычит Шаэри, дёргаясь в змеиных кольцах духа Дэйши. — Ты ж обычно отсиживаешься по углам, как у вас в пятёрке принято? Вот и продолжай в том же ключе. Не стоит изображать из себя правильную.

— Скроюсь, — пожимает плечами Дэйши, и не думая отпускать кузину. На то, что вокруг них успела собраться немаленькая толпа, она не реагирует совершенно. Как и на то, что несколько человек порываются вмешаться. Впрочем, их тут же останавливают другие. — Как только эрии Оссор унесут. Ты осознаёшь, что едва её не убила?

— Тебе есть до этого дело? С каких пор ты вступаешься за шлюх? Всем же будет лучше, если эта шваль подохнет — забыла, что из-за неё произошло?

— У меня на этот счёт иное мнение. Но ты вольна думать всё, что тебе пожелается, — скучающим тоном сообщает Дэйши и позволяет своему духу немного ослабить кольца. В это же время девушку… эрии Оссор, кажется?.. аккуратно поднимают с пола, укладывают на самодельные носилки и выносят из столовой. — Но это не значит, что ты можешь вести себя, как последняя простолюдинка, устраивая склоку и оскорбляя слух площадной бранью. И мешать при этом окружающим… — при этих словах на бледных щеках Шаэри проступают некрасивые пятна румянца. Дэй же, убедившись, что девушку унесли, отворачивается и возвращается за стол. Змей отпускает Шаэри, которая остаётся на ногах лишь потому, что её успевают поддержать подбежавшие эриин, и, обвив подставленную руку, растворяется.

Дэйши, перехватив взгляд Мали, чуть равнодушно улыбается и возвращается к издевательству над едой.

Мали смотрит, как Шаэри окружили люди, по-видимому, из её пятёрки. Как остальные расходятся по местам, попутно ругаясь, что под шумок кто-то успел спереть их ужин… ловит взглядом опустевший стол рядом со входом с недоеденным рисом — неужели эта бродяжка кинулась вслед за эрии Оссор? Зачем?! Ой, да какая разница! Всё равно рис долго не простоит, да и…

Мали думает внезапно, что, видимо, Вода далеко не так слаба, как она считала раньше. Если уж сумела перебить воздух, который стоит на втором месте после огня. Может… стоит всё же научиться с ней договариваться?

— Почему — Змея? — интересуется Мали, рассматривая собственное отражение в черноте отвара. Видно только один глаз, цвет которого один в один как у Дэй, что совершенно неприятно… Но, не по сторонам же глазеть! Всё равно всё интересное уже завершилось.

— Рао видела? Вот потому.

Поговорили. Дэйши больше ни слова не скажет. Не тот тон. Ну, и ладно. Можно занять себя и чем-то другим… Например — признать, что предложение рыжей бродяжки о сотрудничестве было не таким уж и глупым. Только вот согласится ли она теперь? Или стоит выбрать кого-то иного?

Мали с сожалением смотрит на то, как Дэйши продолжает издеваться над едой, впрочем, время от времени всё же что-то съедая. Жаль, что сестра не настроена говорить. У кого теперь выяснять, что тут произошло-то?

И это прекрасно!

Дэйши испытывает приступ ненормальной любви к всем четверым, пусть двое из них не так уж и давно в составе группы, но всё же они, кажется, неплохо так вписались в коллектив.

Она занимает столик в самом тёмном углу и тщательно перемешивает гарнир с соусом. Да, так не принято. Да, надо всё по нормам этикета. Вилки, ножи, салфетки… но Дэйши для того и выбрала этот угол, чтобы хоть ненадолго сбросить цепи аристократического воспитания. Так… ненадолго. Всего на один вечер. И то только потому, что мыслей сейчас в голове несколько больше, чем хотелось бы.

Дэйши не понимает. И она не уверена, что хочет понимать. Не уверена, что от того, что она поймёт, станет проще. Скорее наоборот, увы. Она коротким жестом гасит светильник над головой, чтобы стать ещё незаметнее, чем до того.

Позавчера…

Позавчера она позволила воспоминаниям о прошлом годе настолько завладеть сознанием, что даже не заметила, что её спалили!

И остаётся только благодарить мадэ Трока, который по непонятным причинам решил не сдавать её остальным мадэ, которые успели обнаружить поляну и эриин. Правда, не всех — Клисс и Эсс… между которыми точно много схожих черт… успели смыться вместе с Траем и Тирой, позволив оставшимся самим разбираться со всем. Странно, конечно, что Эсс… да и Тира тоже… не побеспокоились о своих прежних товарищах, но Дэйши не хочется об этом думать. По крайней мере — до тех пор, пока это не станет проблемой для неё или пятёрки.

Но в любом случае достаточно странно, что мадэ Трок позволил ей просто так уйти. И даже не назначил взыскания. Он, конечно, всегда был и остаётся снисходительным к эриин, закрывая глаза на многое, за что от других могло неплохо прилететь, но… Но даже для него обнаружить эрии вне стен Башни ночью и не сделать ровным счётом ничего — странно. Особенно после того, как из-за подобного как раз-таки отношения его пятёрку и расформировали осенью после… После.

Дэйши морщится, понимая, что мысли почему-то перескочили даже не на ту осеннюю ночь, а в тот момент, когда она в прошлый раз была рядом… внутри того склепа. Странно...

«…Склеп… Тот самый, который, между прочим, Дэйши знает как свои пять пальцев. Не просто же так ещё на первом году обучения она излазала его вдоль и поперёк — исключительно по делу, между прочим! Так что после того, как она понимает, что двери не поддаются, и после нескольких безуспешных попыток дозваться до стихии или хотя бы Рао, который хранит пугающее молчание, Дэйши заставляет себя выкинуть подступающую панику из головы и попытаться… ну, допустим, пройтись.

Главное — не думать о том, что здесь в любой момент могут появиться мерзости...

Они, конечно, слабые — рассчитанные на первогодок — но сейчас, с полностью перекрытым доступом к стихии и вообще к магии, Дэйши осознаёт, что не сможет противопоставить им ничего. Вообще ничего. Ох! Вот почему она с таким пренебрежением относилась к зачарованному оружию?! А ведь будь с ней сейчас хотя бы что-то вроде папиного ножа… Которым она абсолютно не умеет пользоваться… то, по крайней мере, она бы чувствовала себя хоть немного увереннее.

Темнота, кажется, вливается в тело через глаза, уши, рот. Дэйши даже практически ощущает на языке вкус… что-то горько-кислое, раскрывающееся сладостью спустя мгновение. Заманивает. Пугает. Дэйши идёт вдоль стены, прикасаясь к ней кончиками пальцев. Это левая сторона склепа — если отсчитывать от входа — она всегда делается без ниш или каких-то изысков. Так что можно не бояться провалиться куда-нибудь. Да и запнуться не обо что… Дэйши понятия не имеет — для чего вообще нужно обходить склеп. Разумнее, вероятно, оставаться возле входа. Но… Но такое чувство, будто бы её что-то изнутри подталкивает к действиям.

Она движется медленно, на ощупь. Глаза упорно не закрывает. Пусть от этого вообще нет никакого смысла. Только вот кажется, что, если она их закроет, то обязательно появится мерзость…

Стена заканчивается. Не сказать, чтобы совсем уж внезапно — от входа до противоположной стенки ровно двести шагов, если ставить ступни впритык друг к другу. Так что на сто девяносто шестом как раз кончики пальцев касаются холодной поверхности. Дэйши поворачивается и идёт дальше. Ширина склепа укладывается в сто сорок семь шагов… А потом что? Идти обратно к выходу?

Ну, а что ещё-то делать?

Проходит Дэйши где-то половину и едва не летит на пол, споткнувшись обо что-то, чего здесь быть не должно. Она шипит от боли в ушибленных пальцах и приседает, пытаясь понять — что это может быть. Как же плохо, что нет магии! Ну, или хотя бы свечи… В следующий раз надо непременно брать с собой свечи или фонарь, который всё равно пылится без дела в кладовке на кухне Башни…

В какой ещё следующий раз?!

Дэйши нащупывает выступ и выемку за ним. Камень пола, что ли, выбило? Мерзости постарались? Она передёргивает плечами и толкает камень вперёд, чтобы тот лёг обратно на положенное ему место. Но что-то мешает. Может, попрыгать на нём? А если там мышь живая? Жалко же…

Дэйши убирает камень и, поколебавшись — вдруг там и правда мышь, которая решит её цапнуть за пальцу? — погружает руку в выемку. И тут же нащупывает что-то… Что-то на цепочке. Подвеска, похоже.

И кто же это, интересно, её тут оставил?

Со стороны входа раздаётся шум. Дэйши подхватывает находку, засовывает её в карман и успевает поставить камень на место, хотя мелькает мысль, что, быть может, стоило бы использовать его как оружие.

По глазам больно бьёт светом. Так, что приходится зажмуриться и прикрыть лицо ладонями для верности.

— Дэй? — удивлённый голос Клисса, который непонятно что тут забыл, заставляет облегчённо выдохнуть. — Что ты тут забыла?

— Отдыхаю от шума, — пожимает плечами Дэйши. Ну, не говорить же про внезапно исчезнувшую магию и неоткрывающиеся двери?! Кто поверит в такое? Тем более, что сейчас — Дэйши прислушивается к себе — магия вернулась полностью. И Рао чуть приоткрывает глаз, явно удивлённый тем, что Дэйши некоторое время была от него отрезана. Доказать, свои слова не выйдет. Так что лучше уж соврать. Хотя врать Клиссу не хочется совершенно. Только не ему.

— Как я тебя понимаю, — тянет Клисс, прислоняясь к створке. — Я и сам… Только ты врёшь. В самом деле считаешь, что без этой проверки никто не воспримет тебя всерьёз?

— Не в этом дело, — морщится Дэйши, выходя из склепа и пожимая плечами. — Я самой себе хочу доказать… — Поколебавшись, она вытаскивает находку и молча протягивает Клиссу, держа за цепь. — Нашла. В склепе. И… Там, внутри, я не могла почувствовать ни Воду, ни Рао. Ни вообще что-то… — Всё же лучше рассказать.

Клисс молча рассматривает медальон, потом приобнимает Дэйши за плечи и переносит напрямую в её комнату. И даже желает спокойной ночи, никак не…»

Дэйши вздыхает. Вот к чему это воспоминание? Она подцепляет превратившийся в однородное месиво гарнир и рассматривает его, прежде чем отправить в рот. На вкус всё же лучше, чем на вид. Так что стоит, наверное, прикрыть глаза. Тем более, что напротив почему-то сидит Мали. Которую сюда никто не звал…

Но почему же мадэ Трок ничего не сделал? И не рассказал о…

Шум, разрывающий уютную тишину столовой, заставляет поднять голову от тарелки и с удивлением увидеть, как Шаэри с перекошенным от злости лицом стоит буквально в паре шагов от неё. А в ногах скорчилась Инья.

Что тут происходит?

Так что лучше не ввязываться в подобное.

Значит… Надо поскорее научиться использовать магию, чтобы самой сделать всё так, как хочется. Или… попросить сестру?..

Мали кривится. Можно подумать, Дэй снизойдёт до её просьб! Если вообще умеет что-то подобное делать, конечно…

Мали вздыхает и выбрасывает мысли о сестре и комнате из головы, занимая место в первом ряду. Сидеть на полу, поджав ноги под себя, неудобно. И почему, скажите, нельзя поставить нормальные столы и стулья? Нет, ковёр, застилающий пол, и разбросанные по нему подушки, одну из которых Мали сразу же притянула к себе, красивы. Как и задрапированные тяжёлые шторы, отсекающие и без того скудный зимний свет из-за окна. И светильники высоко — особенно, если сидеть на полу — под потолком напоминают лилии и светят мягким рассеянным светом. Красиво, да. Но… почему на полу?!

Мали озирается, глядя на тех, кого вместе с ней определили в одну пятёрку. И старается не кривиться при виде восторженной улыбки этой бродяжки… Алли, которая так вертит головой, что впору опасаться, как бы та не отвалилась совсем. И как только их запихнули в одну группу?! За что?.. Впрочем, пока эта рыжая не лезет с намерением подружиться лично к ней, Мали вполне готова смириться с… с чем угодно. Рыжая, к слову сказать, сидит не так уж и далеко от неё. Настолько недалеко, что Мали чувствует запах выпечки, которую сегодня подавали к завтраку… Видимо, рыжая бродяжка стащила тайком что-то из столовой. Мали поджимает губы. Мало того, что это вопиющее нарушение норм приличия — ну, в самом деле! Какая девушка из приличной семьи будет таскать еду?! — так ещё и обида и желание восстановить справедливость едва ли не заставляют прямо сейчас сдать рыжую. Потому что… потому что она, видите ли, ухитрилась раздобыть что-то из съестного, а самой Мали как бы опять не остаться голодной до самого завтрашнего утра!

В этом сестра не солгала ни капли. За обед и ужин и правда приходится едва ли не драться - а некоторые именно так и поступают!

И зачем эти правила нужны идиотские?!

Как вообще это позволил Совет Высших?! Это же…

Мали вздыхает и отворачивается от рыжей. Привлекать внимание? А чьё? Наставник ещё не пришёл, а остальные члены пятёрки… Двое парней, одинаково отталкивающих своим отстранённым и даже высокомерным видом, да явно деревенская девка… в пару к бродяжке. И кого из них можно… Если только подключить кого-то из других пятёрок, но они все сидят недостаточно близко, чтобы обратить на бродяжку их внимание, не раскрывая при этом себя. Мали ещё раз вздыхает и… уже не успевает ничего сделать — в комнату входит та самая блондинка, которая проверяла новичков. Мали окидывает её взглядом, на этот раз гораздо более придирчивым. Всё же тогда — во время поступления — она слишком нервничала, чтобы рассматривать Наставников. Тем более, что сестра всегда говорила, что Мали вообще не примут в Башню… Где тут с таким настроем кого-то рассматривать? Теперь же...

Дама ей в чём-то даже нравится. Спокойная, похожа на их третью гувернантку, которая, к сожалению, не продержалась в доме и полугода. И Мали до сих пор считает, что всё дело в Дэйши, которая считала своим долгом избавляться от любых воспитателей и учителей. Зачем — Мали не имеет ни малейшего понятия.

— Доброе утро, — ровным тоном сообщает дама. Именно сообщает, а не здоровается. Мали мысленно позволяет себе с ней не согласиться. Утро не очень-то и доброе. Мрачное, снежное. Наверняка за стенами Башни ещё и дико холодно… Мали с тоской вспоминает родное поместье, расположенное на берегу моря. Там сейчас тепло. Наверное, дожди… Дама тем временем представляется и кратко поясняет, что именно они сейчас будут делать.

Призвать стихию? Попытаться воплотить связанного духа, чтобы Наставница Дотт могла оценить уровень владения? Мали поджимает губы. Ну, да! Как будто бы нет ничего проще!

Она принимает как можно более удобную позу, только теперь признав, что в сидении на полу — если вспомнить, сколько раз из-за перенапряжения Мали падала в обморок… — кажется, есть смысл, и сосредотачивается на стихии.

Вода, как и всегда, впрочем, отзывается крайне неохотно. Мали даже кажется, что та лениво приоткрывает глаза и смотрит с таким презрением, что хочется попятиться — даром, что она на полу сидит! — и никогда больше к ней не обращаться. В этот момент Мали всегда обрывала попытку наладить контакт со стихией. О духе и вовсе уже речи не шло, само собой! Это же она собирается сделать и сейчас, но в этот момент чувствует на плече руку. Мали приоткрывает глаза и видит эйн Дотт, которая смотрит… Мали кажется, что Наставница сейчас видит все её мысли до единой.

— Продолжайте, эрии Инэ, — приказывает госпожа Дотт всё тем же ровным, напрочь лишённым эмоций голосом, сжимая плечо едва ли не до боли.

Мали ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Она зажмуривается и внутренним зрением всматривается в Воду. Видит, как практически чёрные волны медленно, словно нехотя, расходятся будто от упавшего камешка кругами. Видит застывшую высоко в небе ущербную луну, свет которой никак не касается поверхности воды. Мали… стоит по пояс в воде? Она моргает удивлённо. Такого раньше никогда не было!

От необычности видения она выпадает в реальный мир.

Голова немедленно взрывается болью. Мали прижимает пальцы к вискам и тихонько стонет сквозь зубы. Впрочем, боль почти сразу утихает, пусть и не до конце — напоминая о себе пульсацией где-то на самой грани осознания — едва только Наставница проводит холодной ладонью Мали по лбу.

После этого она отходит и склоняется над той деревенской девчонкой, что-то говоря ей вполголоса. У девчонки, кстати, тоже мало что выходит, насколько Мали может судить — на ладони то начинает крутиться крохотный смерчик, то полностью распадается. Мали чувствует прилив радости. Всё-таки, она не самая бездарная! Она окидывает комнату повеселевшим взглядом, видя, что и остальные эриин — как из её пятёрки, так и прочие — тоже не сильно преуспели в выполнении задания, и… спотыкается о небольшого лисёнка, переливающегося всеми оттенками пламени, который прыгает вокруг рыжей бродяжки и пытается цапнуть её за пальцы.

Огонь?!

Самая желанная стихия! Та, о которой, вопреки всему Мали мечтала втайне.

И она подвластна этой бродяжке? При этом ещё и…

Мали поджимает губы, чтобы не было видно, как они дрожат.

Почему эта оборванка так хорошо владеет стихией в то время, как Мали — дочка аристократов! — толком не может даже просто дозваться до всего лишь Воды?! Слабейшей из стихий!

Мысль о сути стихии, которая ей досталась, вызывает ещё один приступ зависти и обиды. Хочется вскочить и выбежать отсюда, громко хлопнув дверью. Останавливает её только прохладный взгляд Наставницы, брошенный на рыжую. Кажется, ей тоже не очень-то по душе одарённость бродяжки.

Рыжая, впрочем, никак не реагирует на отсутствие похвалы, продолжая играться с лисёнком, время от времени позволяя тому от души цапнуть её пальцы. Следов, впрочем, не видно. Но Мали понятия не имеет, что это может значить.

Морщусь, отходя от стены Башни. Смотрю на небо, с которого лениво падают редкие снежинки, замечаю краем глаза черноту, ясно выделяющуюся даже на фоне ночного неба, на западе и морщусь снова. Убраться бы внутрь Башни и не видеть ни неба, ни снега, ни эриин, которых, впрочем, ещё надо отыскать!

Вот скажите мне — почему традиционную вечеринку надо обязательно попытаться запретить? Проще было бы выделить для неё место в пределах Башни — таскаться по сугробам это не то, чего я жажду! — и проконтролировать, чтобы не было чего-то вроде осеннего происшествия. Но… видимо, эта мысль слишком сложна для замшелых стариков, коими являются наши Наставники. Хотя, учитывая всё, что произошло и здесь, и в столице, недолго им быть Наставниками...

Ёжусь, жалея, что Огонь никогда мне толком не давался. Даже в качестве комплементарной стихии, пусть все наперебой утверждают, что сочетать стихии невозможно! Всё возможно, если приложить усилия! Но, увы… не любит меня Огонь. А было бы неплохо накинуть на себя что-нибудь согревающее… мысленно перебираю комбинации рун, прекрасно понимая, что ничего я там не найду. Ну, не моё это!

Надо было поменяться маршрутом с… кем угодно. Пусть искать эриин в стенах Башни явно бессмысленно, но хотя бы тепло… надо было не так рьяно шутить, тогда бы, возможно, и удалось бы уговорить остальных. Но кто виноват, что у них отсутствует чувство юмора?!

Замираю на половине шага, всматриваясь в стену леса. Неужели…

Эриин тоже идиоты. Можно было собраться и в стенах Башни — места хватает. Если не в подвалах, то на чердаке. Помню, именно там собирались мы. Или их вчерашняя облава так впечатлила, что они предпочли свалить куда подальше? Но надо признать — мысль перенести вечеринку на день позже, зная о том, что в первый вечер их непременно будут искать, вполне себе здравая. Только им это мало поможет. Или? Может, позволить деткам повеселиться? Приостанавливаюсь, не успев сделать даже полдесятка шагов… Ну, если первым, кто их обнаружит, окажусь я, то так и быть. Прикрою от сурового взора Наставников. В конце концов — должен же кто-то хотя бы временами быть на их стороне?

Ускоряю шаг, одновременно обращаясь к стихии. Правда, минуя дух. Не стоит его, вернее, её сейчас тревожить. Тем более, что холод она ненавидит примерно также, как и я. Даром, что дух Воздуха…

Спустя три десятка шагов оказываюсь на самой кромке леса. Приостанавливаюсь. В лесу у нас несколько подходящих полян, не считая парочки оврагов, распадка и кладбища — но то находится несколько дальше. Да и сомневаюсь я, если честно, что эриин решатся устроить гулянку между склепами… А ведь место вполне себе неплохое, надо признать. И от ветра защищённое. Есть, конечно, ещё и пещера чуть дальше, не после того, что там произошло осенью, вряд ли кто-то сам решит туда наведаться… Так. И куда же мне податься? Овраги… Мерзости там, конечно, сейчас почти неактивны — холодно им, беднягам — но от этого место не становится более привлекательным в качестве… в любом качестве. Всё же эриин у нас не настолько сумасшедшие, чтобы… Ну, либо их ещё не до такой степени прижали.

Так. Овраги пока что отбрасываем. Распадок тоже — и далековат, и пещера рядом, которая вряд ли добавит позитива хоть кому-то. Тогда… поляны?

Прикрываю глаза, срастаясь со стихией. Ветер свистит в ушах, делясь знанием. Без духа это, конечно, сплошное баловство, но… Но и этого достаточно. Всё же расстояние не настолько большое, чтобы слова ветра успели сильно исказиться.

Ну, и что… Вправо. Самая дальняя поляна, звуки и отсветы с которой напрочь отрезает одна из границ. Кто-то слишком умный? Интересно кто! Делаю несколько шагов в сторону поляны, но останавливаюсь, заметив чёрную с белыми вставками одежду. Наставник? Что он так поздно делает вне Башни? Да ещё и рядом с кладбищем?!

Нет, конечно, подготовка склепов к посещению и не только входит в обязанности либо самих Наставников, либо нас — мадэ. Но далеко не все к этому способны. И Сыч… то есть, Наставник Миро, обучающий слышать магию, уж точно не относится к их числу! Пусть и может закрывать и открывать тот или иной участок для посещения прочими… И что в таком случае он тут забыл?

Разворачиваюсь и иду к кладбищу. Всё же эриин наши прекрасно обойдутся без меня ещё некоторое время. Тем более, что я совершенно не ощущаю никого из моих коллег поблизости. Так что…

Кладбище встречает меня тишиной и приветливо распахнутыми дверями склепов. Хоть сейчас выбирай любой и заселяйся! Фыркаю. Посильнее сливаюсь со стихией, ощущая, как дух приподнимает голову и заглядывает в меня расплавленным золотом глаз. Нет уж. Спи. Глаза тут же смеживаются. Вот и прекрасно. Дух — это, конечно, прекрасно. Но его присутствие, к сожалению, оставляет слишком сильный отпечаток в реальности. А в том, что Сы… Наставник Миро вполне способен уловить это — несмотря на то, что все коллеги и большая часть мадэ считают его блаженным — я ни капли не сомневаюсь. Учитывая, что он… гашу мысль. Не хочется расстраиваться сейчас из-за того, что... Потом. Потом доведу мысль до конца, а сейчас… здесь я обойдусь стихией. Ветер обнимает меня, отравляя кровь холодом ещё сильнее. Ох, чувствую, сегодня я буду очень долго отогреваться в кипятке! Или стоит поискать способ поприятнее? Думаю, Мори не откажет мне в… Нет. Не до того, увы.

В этот момент двери одного из склепов открываются сильнее, выпуская Наставника. Тот выглядит неважно, но это и неудивительно, учитывая, что он едва ли не больше всех нас любит Башню и сильнее всех переживает из-за решения Императора и Совета Высших, отрезать Башню от магии. Я с решением, конечно, тоже не могу согласиться, но… Бедняга. Он посвятил ей всю свою жизнь. И куда ему теперь-то податься?.. Но всё же. Что он тут делает? Неужели потрясение от происходящего оказалось сильно настолько, что он…

Провожаю Наставника взглядом — тот уходит в сторону Башни, даже не заметив, что неподалёку эриин последнего года устроили шабаш. Надеюсь только, что без оргии на этот раз… нам и осени более чем хватило.

Несколько мгновений раздумываю, а потом проскальзываю внутрь склепа.

Сыро — несмотря на зиму, которая, по идее, должна бы выстудить тут всё. Темно. Но благодаря Воздуху я прекрасно ориентируюсь внутри. Стыло. Этот холод… вместе с Воздухом, прячущим меня от посторонних взглядов, проникает в жилы и кости. Нет, мне сегодня придётся очень сильно постараться, чтобы отогреться! Очень!

В глубине склепа ощущается что-то… чего не должно быть. Вообще. По крайней мере именно так сообщает мне вновь проснувшийся дух. На этот раз он зло щурит глаза и обнажает клыки. И что тебе не нравится?

По связи доносится отвращение и опаска. И только-то? Чушь какая! Прохожу вглубь склепа и обшариваю всё стихией. И нахожу медальон на серебряной, кажется, цепочке. Медальон обжигает огнём. Настолько, что я едва не роняю его на пол. Что это...

Наставник?

Медальон пахнет, если можно так сказать, чем-то чуждым. И теперь я понимаю духа. Да. Этого стоит опасаться, и оно внушает отвращение. Но… Наставник? Раньше в склепе никаких медальонов не наблюдалось точно. И положить его сюда мог только Наставник…

И как это понимать?

Запихиваю медальон в карман и покидаю склеп, отметив, что в соседнем ощущается что-то похожее. И надо бы зайти и туда, но находка в кармане едва ли не притягивает к земле, явно протестуя против подобного. Прекрасно! Замечательно просто!