Здравствуйте, пикабушники!!
Сегодня я открываю цикл постов под названием «Записки российского сидельца»
Вся история будет выложена в нескольких частях. Выкладываться будет постепенно, т.к. перепечатываю текст вручную с тетради.
Вначале,как и полагается, небольшое вступление...
Виктор Гибадуллин осуждён на 8 лет лишения свободы за то, что по версии следствия, весной 2012 года приобрёл квартиру у трупа.
Дело, начатое Химкинским следственным комитетом в мае 2012 года, не менее 5-ти раз передавалось в химкинскую прокуратуру, откуда возвращалось обратно с указанием на грубые нарушения и недоказанность вины следствием. 11 сентября 2015 года судом дело было возвращено обратно прокурору. И потребовалось ещё 8 месяцев для того, чтобы прокурору, следователям и судье удалось договориться между собой и,очевидно, с Мосгорсудом, чтобы это ДЕЛО устояло в апелляции.
Но в мае 2016 года суровый обвинительный приговор всё же был вынесен судьёй Коптевского суда г.Москвы Белицким В.А. Вероятно, с ним удалось договориться.
Сейчас Виктор Гибадуллин находится в местах лишения свободы в 1500 километрах от дома и родных. Рукопись, в которой он честно и спокойно излагает известные ему обстоятельства своего сфабрикованного дела, достигла Москвы, как бутылка, брошенная с тонущего корабля.
Несмотря на то, что к моменту ареста Виктор уже был лишён собственного бизнеса и работал по найму, обвинение очевидно связано с его предпринимательской деятельностью. Чтение записок Виктора Гибадуллина утверждает в мысли, что предпринимательством в России нельзя заниматься ни в коем случае, никаким и никогда. Одно подозрение со стороны силовых структур в том, что у вас могут водиться деньги, неминуемо, рано или поздно, либо сделает вас преступником, либо приведёт за решётку. "Дело" фабриковалось ровно 4 года. Один год он провёл в СИЗО г. Зеленограда и три - под подпиской о невыезде.
"Записки российского сидельца" Ч.1
В описании своих "злоключений" я постарался показать механизм уничтожения людей следственно-прокурорской-судебной системой. Объём написанного получился не малый, но это и так очень сокращённая версия произошедшего. Моя последняя надежда на огласку этой истории и кассацию в Верховный Суд. Может быть всё-таки Закон и Справедливость ещё живы в нашей стране?
Арест
Меня арестовали 11 июля 2012 года. Утром я вышел из подъезда своего дома, собирался ехать на работу, взялся за ручку двери машины, в этот момент мне на запястье опустилась чья-то рука, меня развернули от машины, ткнули в нос какое-то удостоверение. Засунули в старые жигули на заднее сиденье между двух амбалов, двое сели на передние места. По пути представились сотрудниками «Главка» МВД по МО.
Привезли меня в отделение СК по г.Химки. В 10 утра начали допрос, закончили за полночь. Предложили мне дать добровольное согласие на проведение в моей квартире обыска, я дал согласие. Сказали, что после обыска с меня возьмут подписку о невыезде и оставят меня дома. Тут же в Химках привели каких-то двух человек, сказали понятые.
Мы приехали на 3-х машинах в Долгопрудный ко мне домой. Участников обыска, помимо понятых, было человек 7-8. Понятые стояли на лоджии, курили и пили пиво. У меня жутко болела голова, я пил таблетки и сидел на кухне, пока участники обыска раскидывали содержимое шкафов и отбирали все более-менее ценные вещи: электропилу, ювелирку, просто понравившиеся вещи, такие как новые итальянские галстуки, да бог с ними, все равно я галстуки носил редко. Наконец обыск закончился, все награбленное сложили в мешки и унесли, я, не читая, подписал какие-то бумаги, слишком устал и очень сильно болела голова. Последний из них, уходя, приказал: «Собирайся, поехали с нами». Я не знал, что собирать и куда меня повезут, взял с собой начатую пачку сигарет, вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.
Когда мы подходили к черной БМВ, на которой приехали те, кто обыскивал квартиру, подъехал мой адвокат-цивилист, у которого я ранее консультировался. Я позвонил ему во время долгого допроса, сообщил ему, что меня допрашивают, и где я нахожусь, а так же позвонил ему, когда меня повезли на обыск. Поскольку я был уверен, что все происходящее – недоразумение и меня не собираются арестовывать, то я сказал, чтобы он не приезжал в отдел СК в Химки и на обыск. Он не послушал меня и приехал ко мне домой ночью, спасибо ему. Иногда мне везет. Участники ночного налета на мое жилище были очень не рады его видеть. Я попросил адвоката выяснить, куда меня везут и сообщить родственникам, так как в то время жена с ребенком были на каникулах у тещи, мать на даче, а братья работали, и мы могли не созваниваться по нескольку дней.
Адвокат на своей маленькой красной машине ехал за черной БМВ до ворот ИВСа г.Лобни МО.
ИВС г.Лобни.
В подмосковной Лобне в изоляторе временного содержания находится пыточная база подмосковных правоохранителей. Тут пытают людей. Просто избивают, пытают током (специальной машинкой с регулятором мощности подаваемого разряда), пытают холодом. Сюда свозят людей со всего Подмосковья, самый удаленный район, откуда привозили одного молодого парнишку, г.Домодедово, пытали его полночи током. Местных арестантов, которые находятся здесь по территориальному признаку, изолируют от тех, над кем собираются «работать».
Позже на СИЗО я встречал многих, с кем «работали» на «Лобне». Достаточно было сказать кому-либо «возили на Лобню» и сразу было понятно, что пытали.
Здесь жестоко пытали 3-их дагестанцев, я познакомился с ними в СИЗО.
Было такое громкое дело, когда при попытке ограбления офиса какой-то компании в Химках правоохранители убили при задержании 4-ех дагестанцев и 1-го русского. У убитых были младшие братья, которые проживают в Москве на съемной квартире. Работают они складскими рабочими и водителями каров в «Метро».
Троих младших задержали, отвезли на Лобню, пытали. Пристегивали наручниками к стулу, подключали к телу «машинку», регулировали силу тока. Когда одному из них подключали клеммы к гениталиям, он смог освободить одну ногу и пнул пытавшего его правоохранителя, так у него появилась статья за нападение на сотрудника полиции.
Другим повезло больше-были привязаны крепче.
Когда позднее меня отвозили на Лобню во второй раз уже из СИЗО, Максим, молодой парнишка, один из этих дагестанцев, советовал сутки-двое ничего не есть, тогда быстрее теряешь сознание и ничего не чувствуешь. Позже их освободили, они провели за решеткой 15 месяцев, на очередном продлении сроков содержания под стражей в Мособлсуде срок содержания суд не продлил, их выпустили. Потом я пытался найти развитие их уголовного дела в суде, но, похоже, их так и не судили, и они смогли уехать к себе домой, надеюсь, их кошмар закончился.
Меня привезли «на Лобню» глубокой ночью с 11 на 12 июля 2012 года. Похоже, пока длился допрос и обыск у меня в квартире, у «оперов» Главка и начальника уголовного розыска г.Химок Смолякова родилась идея «поработать со мной» на Лобне, но приезд адвоката спутал планы. И со мной решили поработать по-другому. После обыска на ИВС меня сопроводили в первую в моей жизни камеру. Две двухъярусные железные кровати, железная раковина, вместо унитаза дырка в полу за низкой стеночкой в углу, между кроватями стол с лавками, свободного места 2-3 м². Затолкнули в камеру, захлопнули за мной железную дверь.
Навстречу мне с одной из кроватей поднялся человек, мужик лет 50-ти, по пояс голый, на плечах наколоты звезды, зубов почти нет. Это была первая из многих «подсадных уток», с которыми мне довелось встретиться в этом ИВС. Мой сокамерник тут же стал задавать мне ровно те же вопросы, которые задавались мне операми и Смоляковым, я сразу понял, что передо мной человек, которому поручили продолжить допрос. Я очень устал, сильно болела голова, поэтому просто отмалчивался, поинтересовавшись только, в каком он звании, и лег спать.
Утром меня перевели в одиночку, потом повезли на избрание меры пресечения, избрали арест на 2-е суток, следователь СК г.Химок не мог сформулировать, в чем я обвиняюсь, поэтому дал так мало. Суд проходил в Химках.
Привезли обратно в ИВС г. Лобни, но уже в другую камеру, на этот раз в ней было уже двое человек, оба зататуированные от пальцев ног до шеи. Снова посыпались вопросы, особенно интересовало их, сколько денег на воле есть у меня, насколько обеспечены мои родственники, где я храню деньги, все те же вопросы, которые мне задавали опера Главка и Смоляков.
Конечно же, я был прав, ни в одном другом месте мне не задавали столько вопросов, в арестантской среде вообще не принято проявлять настойчивое любопытство. День прошел в разговорах с «подсадными», вообще через их вопросы и поднимаемые темы можно понять, что интересует их хозяев, интересовали их наличие у меня денег и мой бизнес. Ближе к вечеру открылось окошко в двери камеры, в него просунулась рука в форменной полицейской рубашке, из ладони полицейского выпала на пол какая-то бумажка, один из подсадных сразу же подскочил к ней, схватил, развернул и вслух прочел текст примерно такого содержания: «С вами в камере сидит Гибадуллин, он покусился на общее воровское, поступите с ним по всей строгости» и подпись «смотрящий за ИВС Лобни, «Вася Пупкин» (имени я не помню).
Два моих сокамерника начали между собой судачить, убивать меня или нет, вдруг я смогу откупиться, предлагали даже позвонить дать, чтобы привезли деньги, естественно тоже не бесплатно, за 1 тыс. долларов.
Я сидел перед ними и чувствовал себя как зритель на выступлении школьного театра.
На следующий день с утра их обоих вывели из камеры, один из них, уходя последним, шепотом мне сказал: «У них на тебя вообще ничего нет». Позже меня снова повезли на продление сроков содержания. Продлили срок ареста до 10 суток, в течение которых мне должны были по закону предъявить обвинение. После суда в г. Химки снова привезли на Лобню. Начались ежедневные визиты каких-то людей, в том числе начальника уголовного розыска г. Химки Смолякова.
Я сидел в камере один, примерно раз в 3-4 часа меня дергали в комнату для допросов, пытались говорить со мной. Без адвоката я беседовать с ними отказывался, на все их вопросы, предложения и угрозы я отвечал, что не буду с ними общаться без присутствия моего защитника. На 9-й день меня перевезли в ИВС г. Химки.
В следующий раз в ИВС г. Лобни я попал уже через 3 месяца отсидки в СИЗО № 12 Г. Зеленограда. Меня опять попытались вывезти в Лобню втайне от адвокатов и родственников. Но мне опять повезло. Неожиданно меня заказали на этап, ехать на продление сроков содержания было еще рано, я подумал, что наверно начались какие-то следственные действия. Я собрался, попросил сокамерников позвонить вечером матери - сказать, что меня увезли. Под окнами камеры стоял химкинский автозак, поэтому я подумал, что повезут, как обычно, в ИВС г. Химки.
Скоро за мной пришли. Посадка в автозак проходила пофамильно, конвой выкрикивал фамилии, названные садились в автозак. Всех усадили, я остался последний, мою фамилию не назвали. Сотрудники СИЗО и конвоя о чем-то спорили, я прислушался. Услышал, что меня на этом автозаке должны были отвезти в Лобню после того, как всех остальных выгрузят в Химках, у конвоя не оказалось на меня доверенности, поэтому сотрудники СИЗО не могут меня отдать конвою. Автозак уехал без меня. Меня вернули обратно в камеру, тогда я уже в полной мере знал, что такое ИВС г. Лобни, видел людей, которых пытали там, поэтому был очень обеспокоен, меня потряхивало.
Вечером позвонил матери, никто не был в курсе, что меня собираются куда-то вывозить из СИЗО, тем более на Лобню. На всякий случай я сутки не ел. На следующий день приехал лобненский автозак. Снова меня заказали на этап. Всех рассадили, мою фамилию назвали последней. Внутри автозака меня посадили не ко всем арестантам, а изолировали в «стакан», это такой железный шкаф, в котором с трудом помещается один человек. Я начал требовать, чтобы меня пересадили из стакана в общее помещение. Конвойный в ответ постучал чем-то по стенке «стакана». Ощущение было такое, как будто я нахожусь внутри колокола. Таким образом, он прекратил мои разговоры.
По приезду в ИВС г. Лобни меня так же изолированно от остальных выгрузили и провели в одиночку. Через несколько часов меня перевели в камеру с очередными подставными.
Снова двое, их видно сразу. Во все камеры, куда я входил к подсадным всегда у них стояла только что переданная им передача: продукты, сигареты, которые не проходили досмотр, как у остальных арестантов. Когда мне в Лобню привозили передачи, то всегда вскрывали все упаковки, разрезали овощи и фрукты, сигареты вынуты из пачек, даже если ты приезжаешь с СИЗО с продуктами и сигаретами, процедура та же для всех. У подсадных сигареты всегда были в пачках, продукты не распечатаны и не разрезаны. Наверняка организаторы этого цирка с подставными, купив продукты, просто заносили их в камеру, минуя досмотр. Тут было все привычным: попытки расспросов о моем уголовном деле, прощупывание моего финансового положения, связей на воле. Иногда я с ними разговаривал.
И тогда мне в голову пришла мысль использовать их в своих целях. Однажды вечером я завел такой разговор: «Слушайте, а ведь Они не смогут сделать обыск у иностранца, европейца, известного в бизнес кругах Москвы и России». Один из них сказал: «Нет, наверное». Я сделал радостное лицо: «Тогда хорошо, у него Все мое будет в безопасности». Они оживились: «А что там у тебя?» Я трагическим голосом: «Все» (я просто не понимал, что они ищут). Потом, немного посидев, типа, подумав о чем-то, я уронил «мысль вслух»: «Ну у К.Я. они точно не будут делать обыск». (К.Я. -глава российского представительства компании, где я работал последний год. Расчет был таков - если они сунутся к нему, как ко мне, то могут здорово огрести по лицу, т.к. К.Я. имел обширные связи в Москве и на федеральном уровне, тем самым я привлеку внимание к своей персоне. К.Я., извините меня, если это имело для Вас какие-то последствия. Через полчаса одного из подсадных вывели из камеры.
Не знаю, сработал ли мой финт, но меньше чем через месяц начальника СК по г. Химки Трубина сняли с должности за несоответствие занимаемой должности.
Каждый день по 2-3 раза в день меня выводили на беседы. Чаще всего ко мне приходил начальник уголовного розыска Смоляков. Сначала он хотел со мной подружиться, типа, давай посидим, побеседуем, на что я ему отвечал, что беседа это там «на воле» за чашечкой кофе, а здесь мы с вами будем разговаривать только в присутствии моего адвоката. Потом, когда подружиться со мной не получилось, начал угрожать, мол, при обыске в моей квартире они нашли бумаги, которые передали в ОБЭП. Смешная чушь, на которую я отвечал «да хоть Деду Морозу передавайте», никакого криминала в тех бумагах не было и быть не могло, все они относились к моему захваченному предприятию.
Конечно, я понимал, что со мной хотят договориться, «ждут моих предложений», но я не совершал никакого преступления и предлагать Смолякову ничего не собирался.
Тем временем на воле меня потеряли. Сокамерники сразу, как увидели, что меня грузят в лобненский автозак, позвонили моей матери и сообщили ей, куда меня увозят. Конечно же ни она, ни адвокаты не были уведомлены о том, что меня куда-то увозят из СИЗО. Мать в этот же день поехала в СИЗО с передачей, когда человека увозят из СИЗО, то передачи на его имя не принимаются. Передачу у нее не приняли по причине моего убытия из СИЗО. Тогда она поехала в Лобню, но и там передачу не приняли, как будто меня там не было.
На следующий день моя мать и мой адвокат уже были на приеме у начальника СК по г. Химки Трубина и следователя Дорошенко, который вел мое дело. Оба они говорили, что никаких поручений о моем выезде не давали и не знают где я. Одновременно с осадой СК в Химках один из моих адвокатов пытался попасть ко мне в Лобню, но меня там «не было». Лишь через 3 дня после моего увоза из СИЗО ко мне в ИВС Лобни пустили адвоката. Никаких официальных следственных действий со мной в ИВС г. Лобни не проводили.
В один из дней на Лобне после очередного разговора со Смоляковым меня оставили в клетке для допросов. Смоляков ушел, перед выходом из помещения он открыл окно. На улице ноябрь, идет снег. Я сидел на узкой лавочке в тесной клетке. Было очень холодно, первые часы я еще пытался как-то разминаться, но там даже встать нормально нельзя было. Растирал ноги руками, потом начал засыпать, не знаю, какая была температура, но изо рта шел пар. Меня растолкали, была ночь. Провели в новую камеру с новыми подсадными, а через пару дней меня вывезли на ИВС г. Химки, оттуда обратно в Зеленоград в СИЗО №12.
Продолжение следует...
