Не так давно случилась занимательная история: в США погиб очередной усыновленный русский ребенок. После чего из глубин российского постапокалиптического пейзажа вылезла его биологическая мать Юлия Кузьмина и принялась убеждать общественность, что встала на праведный путь и желает спасти из рук кровавых янки своего второго отпрыска, который также был усыновлен. Горемычную мать торжественно показали по первому, имени товарища Геббельса телеканалу. Но вскоре весь рунет уже потешался над дебошем, который устроила героиня прямо в поезде, пропивая щедрые чаевые кремлевских пиарщиков.
Однако самое занимательное в этой истории - реакция добропорядочной столичной интеллигенции. Блоггеров, хипстеров, модных фотографов, честных журналистов и прочих тружеников. Еще до образцово-показательного дебоша в поезде рукопожатный интернет выступал с предложениями о принудительной стерилизации и мудрыми советами о том, как правильно следует воспитывать детей в постапокалиптических руинах замкадья на одну двадцатую средней московской заплаты. И вот совсем недавно на страницах МК появилась чудесная статья о том, что иностранцам вообще не стоит усыновлять детей провинциальных алкоголиков т.к. те “генетикой не вышли”.
В такие моменты становится ясно, что в действительности роднит и обладателей синих мигалок, и креативный класс, и вообще всех живущих на среднерусской равнине - полное отсутствие сочувствия к своим соотечественникам. Проще крикнуть “распни”, нежели разглядеть в своем собрате несчастную жертву обстоятельств. 140 млн. живущих по принципу “человек человеку волк” и свято убежденных в своей правоте.
Ситуацию можно описать множеством способов: “моральная деградация”, “отсутствие национальной солидарности” или “внутренний колониализм”, в рамках которого мы все являемся стихийными колонизаторами, воспринимая собратьев по несчастью в качестве туземцев, которых надо воспитывать бамбуковыми палками.
Но хочется польстить своему народу и выразиться красивее: русские - единственный в мире народ живущий в полном соответствии с заветами великого философа Фридриха Ницше.
Ницшеанство без Ницше
Как говорил Заратустра? “О братья мои, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то
нужно еще толкнуть!” Чем не этика господствующая в современной России? Падающего - толкнуть. Затем желательно попрыгать на нем ногами, предварительно пройдясь по карманам.
Продолжаем читать: “Я оцениваю силу воли по количеству сопротивления, которое она может оказать по количеству боли и пыток, которые она может вынести, и знаю как обратить ее к ее собственной выгоде. Я не указываю на зло и боль существования пальцем укора, но, напротив, я питаю надежду, что жизнь может однажды стать еще более злой и еще более полной страданий, чем когда-либо”. Она и стала - в России. И всяческого уважения здесь достоин лишь тот, кто, проявляя стальную волю, зубами выгрыз для себя теплое место под солнцем, вскарабкавшись к нему по трупам собратьев.
Далее: “Все, что изнеживает, что смягчает и что выводит «народ» или «женщину» вперед, действует в пользу всеобщего избирательного права, то есть господства низших людей” Стоит ли говорить, что именно в противостоянии “демократии” и “народу” российского государство добилось самых оглушительных своих успехов? Все трансформации, что проводились здесь под лозунгами народовластия, заканчивались либо сталинским гулагом, либо путинским гламуром.
Ницше, как известно, очень не любил христианство, до скрежета зубовного, считая оное “религией рабов”: “Из-за чего мы боремся с христианством? Из-за того, что оно стремится разрушить сильных, разбить их дух, использовать минуты усталости и слабости, превратить их гордую уверенность в беспокойство и тревогу; из-за того, что оно знает, как отравлять благороднейшие инстинкты и заражать их болезнью, пока их сила, их воля к власти не обернется против них, до тех пор, пока сильные не погибнут из-за чрезмерного самопрезрения и принесения себя в жертву”.
Вместе с тем, Ницше был убежден, что слабые должны быть покорны сильным. Здесь мы опять оказываемся в России, ведь что может быть дальше от подлинного христианства, как не русская православная церковь? Католическая церковь многие века являлась силой, которая своим авторитетом могла осадить зарвавшегося монарха и низвергнуть тирана, вставая, тем самым, на сторону слабых и угнетенных. Наше домотканое азиатское православие, напротив, всегда прививало покорность слабым, одновременно находясь в раболепном услужении у сильных - московских князей, ордынских ханов, русских царей. Церковь совмещала в себе роль рабовладельца и отдела пропаганды. Вполне по-ницшеански. Оно же - наихудшая форма атеизма, в рамках которого церковь считается “полезным институтом” в деле психологической обработки покорной черни.
Слова “Почти все, что мы называем «высшей культурой», основано на одухотворении и интенсификации жестокости” - как нельзя лучше подходят касте российских помещиков, которые более всего гордились своим умением воевать, безжалостно погоняя армию одетых в мундиры крепостных рабов, на долгие 20 лет оторванных от семей лишь бы “высшие” сумели поиграть в войну. А уж своего апофеоза “интенсификация жестокости” достигла в лице советских чекистов.
Ницшеанство пронизывает российскую жизнь даже в мелочах. К примеру, в виде мелкого бытового сексистского жлобства: «Мужчина должен воспитываться для войны, женщина - для отдохновения воина. Все остальное - вздор». И производного от него бытового насилия: «Ты идешь к женщине? Не забудь плетку!»
Меня, конечно, могут обвинить в вульгарном понимании Ницше, а духовно богатые девы из числа поклонников философа примутся мучить ванильными оправданиями вроде “он имел в виду совсем не это”. Однако, я ничуть не удивился бы, если бы настольной книгой Владимира Путина оказалась “Воля к власти”, Владислава Суркова - “По ту сторону добра и зла”, а Патриарху Кириллу достался бы “Антихристианин”. Ну, а Рамзан Кадыров мог бы довольствоваться аудиоверсией чего-либо из перечисленного - впрочем, природному сверхчеловеку чтение вообще ни к чему, достаточно пары часов вольной борьбы с тигром.
Налево пойдешь - смерть найдешь, направо пойдешь - коня потеряешь
Ницшеанством пропитывается любая прогрессивная идея, которая приходит в Россию. В России установился весьма специфический вид “либерализма”, которого нет больше нигде в мире. Российские либералы-ницшеанцы свято убеждены, что свободный рынок - это такое место, где человек человеку волк, где сильный пожирает слабого, а практический либерализм - это отмена всякой социальной помощи.
Реальный же либерализм представляет собой нечто противоположное. В США самые большие траты на благотворительность приходятся на жителей консервативных штатов (в США сторонников свободной экономики называют консерваторами). Чемпионом является ультраконсервативный мормонский штат Юта, жители которого жертвуют в районе 13% своих доходов. В среднем же каждая американская семья жертвует на благотворительность 3% своего бюджета. Огромное количество людей в США занимается волонтерством т.е. бесплатной помощью нуждающимся. Общество со свободной экономикой, прежде всего, отличается милосердием и солидарностью, а никак не волчьей этикой.
Левым идеям повезло еще меньше при пересечении российской границы. В XX веке русский народ отличился тем, что под лозунгами равенства и социальной справедливости построил одно из самых изуверских и кошмарных государств в истории человечества. В нем возродили рабство, лишив людей собственности, приковав к колхозам и заводам. Убивали и гноили в лагерях при малейшем подозрении на вольнодумство и неповиновение. В нем существовала жесткая сословная иерархия с номенклатурой наверху пирамиды, силовиками посередине и всем остальным народом в основании. Самые изворотливые поднимались по ступенькам пирамиды за счет интриг, блата, взяток, доносов и прочих бескомпромиссных проявлений “воли к власти”. Теми же методами творилась и внешняя политика - мы искренне гордились тем, что нашего Мордора боялась добрая половина мира.
В общем, куда не двинешься в российском политическом поле, везде наткнешься на мрачный профиль Фридриха Карловича.
Хитрый план
Напомню, что официальным оправданием “антисиротского закона” является смерть Димы Яковлева, забытого американским отцом-усыновителем в машине. Этот усыновитель, увы, отнюдь не единственный американец, который не намеренно позабыл ребенка в авто. Многие такие случаи заканчивались трагедией, но в большинстве из них суд решал не наказывать родителей, справедливо полагая, что они уже наказаны. Американцы знают, что такое сочувствие и милосердие. И не горят желанием добивать контрольным в голову своих и так уже глубоко несчастных соотечественников.
Но если сердобольная российская общественность готова была растерзать Юлию Кузьмину только за то, что та не справилась с воспитанием двоих детей… какую же кару прочили бы добрые русские люди своим соседям, ненароком забывшим ребенка в душной машине? Полагаю, мнения бы разделились между четвертованием, колесованием и погружением в котел с кипящим маслом. И здесь мы вплотную приближаемся к ответу на сакраментальный вопрос: “почему Россия не Америка?”
Главный герой “антисиротского закона” Павел Астахов - настоящий сверхчеловек, который стойко и цинично карабкается в вершинам российской социальной лестницы, без оглядки на глупую человеческую мораль. Он виртуозно лжет, элегантно прикрываясь щитом из чужих детей, и готов на любую жестокость ради достижения своих целей. Его собственная семья наслаждается теплом Лазурного берега, для его детей открыты лучшие европейские университеты - чем не новая аристократия, о которой мечтал Ницше?
продолжение в комментах
Однако существование новой аристократии вроде семейства баронов Астаховых возможно лишь в обществе, которое так или иначе разделяет их ницшеанские ценности. Бароны Астаховы и другая благородная публика лишена всякого милосердия. Но за их спинами стоит большинство, которое точно также не умеет сочувствовать, и поэтому поддерж