Отредактированный перевод и озвучка в хорошем качестве выдающегося Ричарда Фейнмана. Постепенно ребята обещают отредактировать и выпустить весь цикл лекций.
Трогательное послание Ричарда Фейнмана своей любимой, которое она никогда не прочитала
В июне 1945 года Арлин Фейнман, супруга выдающегося американского физика Ричарда Фейнмана, скончалась от туберкулеза. Ей было 25 лет.
Ричард Фейнман был влюблен в Арлин с 13 лет. В 19 они были помолвлены. К моменту свадьбы Арлин была уже серьезно больна. Фейнман беззаветно заботился о супруге, которая умерла буквально у него на руках. Смерть любимой потрясла ученого. Фейнман впал в глубочайшую депрессию.
В октябре 1946 года, 16 месяцев спустя, Фейнман написал жене письмо и запечатал его в конверт, который вскрыли только после смерти самого ученого, спустя 43 года. Пожелтевший конверт был сильно помят и потрепан, словно его долгое время носили в кармане.
«Дорогая Арлин,
Я обожаю тебя, милая.
Я знаю, как тебе нравится это слышать, но я пишу не только для того, чтобы порадовать тебя. Я пишу потому, что это наполняет теплом все внутри меня. Я не писал тебе ужасно долго — почти два года. Но я знаю, ты ведь простишь меня, упрямого прагматика. Я думал, нет никакого смысла писать тебе.
Но теперь, моя дорогая жена, я знаю, что должен сделать то, что так долго откладывал и так часто делал в прошлом. Я хочу сказать, что люблю тебя. Я хочу любить тебя. Я всегда буду любить тебя.
Умом мне сложно понять, что значит любить тебя, после того как ты умерла, но я до сих пор хочу оберегать тебя и заботиться о тебе. И я хочу, чтобы ты любила и заботилась обо мне. Я хочу обсуждать с тобой свои проблемы. Я хочу вместе заниматься разными делами. До настоящего момента мне это и в голову не приходило. А ведь мы могли бы делать вместе очень многое: шить одежду, учить китайский, купить кинопроектор. А сейчас, я могу это сделать? Нет. Я совсем один без тебя. Ты была главным генератором идей и вдохновителем всех моих безумных приключений.
Когда ты болела, то беспокоилась, что не можешь дать мне того, в чем я нуждался, того, что тебе хотелось бы мне дать. Не стоило волноваться. В этом не было никакой нужды. Я всегда говорил тебе, что очень люблю тебя просто за то, что ты есть. И сейчас я понимаю это, как никогда. Ты уже ничего не можешь мне дать, а я люблю тебя так сильно, что никогда не смогу полюбить кого-то другого. И я хочу чтобы так оно и было. Потому что даже мертвая, ты намного лучше всех живых.
Я знаю, ты скажешь, что я глупый, и что ты хочешь, чтобы я был счастлив, и не стоять у меня на пути. Ты наверное удивишься, узнав, что за эти два года у меня даже не было подружки (кроме тебя, моя дорогая). И ты ничего не можешь с этим поделать. И я не могу. Я ничего не понимаю. Я встречал многих девушек, среди них были очень даже милые, и я не хочу оставаться один, но через пару-тройку свиданий я понимал, что они для меня — пустое место. У меня есть только ты. Ты настоящая.
Моя дорогая жена, я обожаю тебя.
Я люблю свою жену. Моя жена умерла.
Рич
PS: Прости меня пожалуйста за то, что не отправил тебе это письмо — я не знаю твоего нового адреса».
Из книги Джеймса Глейка «Гений: жизнь и наука Ричарда Фейнмана».
Сразу вспомнился отрывок из замечательной книжки про Ричарда Фейнмана
... Конферансье сказал: "Об этом я знаю все. Я точно знаю, как это работает. Я преподам тебе несколько уроков, после которых ты сможешь получить что-нибудь от девушки в баре вроде этого. Но прежде чем преподать тебе эти уроки, я должен продемонстрировать, что я действительно знаю то, о чем говорю. Для этого Глория сделает так, что мужчина купит тебе крюшон".
Я говорю: "Идет", а сам думаю: "Как, черт побери, они собираются сделать это?"
Конферансье продолжил: "Но ты должен точно выполнять все, что мы тебе скажем. Завтра вечером в баре ты сядешь на некотором расстоянии от Глории, а когда она подаст тебе знак, ты просто пройдешь мимо нее".
- Да, - говорит Глория. - В этом нет ничего сложного.
На следующий вечер я иду в бар, сажусь в углу, откуда могу наблюдать за Глорией. Через некоторое время с ней уже сидит какой-то парень, в чем можно было не сомневаться, еще через какое-то время парень просто светится от счастья, а Глория подмигивает мне. Я встаю и беззаботно иду. И в тот момент, когда я прохожу мимо них, Глория поворачивается и в высшей степени дружелюбно и радостно восклицает: "О, Дик, привет! Когда ты вернулся в город? Где ты был?"
Парень тут же поворачивается, чтобы посмотреть, что это за "Дик" такой, и в его глазах я вижу то, что мне полностью понятно, ибо я сам не раз оказывался в таком положении.
Первый взгляд: "О-о, назревает состязание. Он собирается увести ее у меня после того, как я купил ей выпить! Что же будет?"
Следующий взгляд: "Нет, это лишь случайный друг. Они, видимо, знают друг друга давно". Я смог увидеть все это. Я смог прочесть это на его лице. Я точно знал, что он чувствует.
Глория поворачивается к нему и говорит: "Джим, познакомься с моим старым другом. Это Дик Фейнман".
Следующий взгляд: "Я знаю, что делать; я обойдусь с этим парнем по-хорошему и понравлюсь ей еще сильнее".
Джим поворачивается ко мне и говорит: "Привет, Дик. Хочешь выпить?"
- Не откажусь! - говорю я.
- Что будешь?
- То же, что и она.
- Бармен, еще один крюшон, пожалуйста.
Так что все получилось очень просто; в этом не было ничего особенного. В тот вечер после закрытия бара я опять отправился в мотель, где жили Глория и ее муж. Они улыбались и смеялись над тем, как здорово все сработало. "Хорошо, - сказал я. - Я полностью убежден в том, что Вы действительно знаете то, о чем говорите. Так как насчет уроков?"
- О'кей, - говорит конферансье. - Принцип здесь таков: парень хочет выглядеть джентльменом. Он не хочет, чтобы его сочли невеждой, грубияном и особенно скрягой. Поскольку девушка отлично понимает, что им движет, ей несложно направить его в нужную сторону.
- А потому, - продолжил он, - ни в коем случае не будь джентльменом! Ты должен относиться к девушкам с презрением. Более того, самое первое правило гласит: не покупай девушке ничего, - включая сигареты, - пока не спросишь ее, переспит ли она с тобой, и не убедишься в том, что она не лжет и действительно это сделает.
- Э-э... ты имеешь в виду... ты не... э-э... ты их просто спрашиваешь?
- О'кей, - говорит он, - я понимаю, что это лишь твой первый урок, и тебе, возможно, будет нелегко задать такой вопрос сразу. Поэтому ты можешь купить ей что-нибудь - какую-нибудь мелочь - прежде чем задать ей этот вопрос. Хотя, с другой стороны, это только осложнит все дело.
Что ж, все, что мне нужно, - это узнать принцип, а дальше я дохожу сам. Весь следующий день я перестраивал свою психологию: я принял, что все эти девки, которые приходят в бар, - обычные стервы, что они и гроша ломаного не стоят, что все они приходят в бар, чтобы ты купил им выпить, но за это тебе ничего не светит; я не собираюсь вести себя как джентльмен по отношению к этим стервам и т.п. Я учил все это до тех пор, пока не довел до автоматизма.
В тот же вечер я был готов испробовать новый метод. Я вхожу, как обычно, в бар, и мой друг сразу же говорит: "Дик, здорово! Погоди-ка, я покажу тебе девушку, которую я сегодня подцепил! Она пошла переодеться и сейчас вернется".
- Да, да, - говорю я, потому что на меня это не производит никакого впечатления, и сажусь за другой столик, чтобы посмотреть шоу. Девушка моего друга приходит, как только начинается шоу, а я думаю: "Мне наплевать на то, как она хороша; она просто заставит его купить ей выпить, причем он ни черта за это не получит!"
После первого номера мой друг говорит: "Эй, Дик! Я хочу познакомить тебя с Энн. Энн, это мой хороший друг. Дик Фейнман".
Я говорю: "Привет" и продолжаю смотреть шоу.
Через некоторое время Энн говорит мне: "Почему бы Вам не пересесть за наш столик?"
Я думаю про себя: "Ну и сучка: он покупает ей выпить, а она приглашает за столик кого-то еще". Я говорю: "Мне и отсюда хорошо видно".
Вскоре в бар входит одетый в красивую униформу лейтенант с военной базы, расположенной неподалеку. Мы и глазом не успели моргнуть, как Энн оказалась в другом конце бара рядом с этим лейтенантом!
Позднее, в тот же вечер, я сижу у стойки бара, Энн танцует с лейтенантом, и, когда лейтенант поворачивается ко мне спиной, а она лицом, она очень мило мне улыбается. Я опять думаю: "Вот сучка! Теперь она обманывает и лейтенанта!"
И тут ко мне приходит классная мысль: я не смотрю на нее до тех пор, пока лейтенант меня не видит, а потом улыбаюсь ей в ответ, чтобы лейтенант понял, что происходит. Так что ее обман скоро раскрывается.
Через несколько минут она расстается с лейтенантом и просит владельца бара подать ей пальто и сумочку, при этом она низким и понятно на что намекающим голосом говорит: "Пойду прогуляюсь. Кто-нибудь хочет прогуляться со мной?"
Я думаю про себя: "Ты можешь выпендриваться и отталкивать парней, но ты не можешь делать это постоянно, иначе вообще ничего не получишь. Все равно настанет время, когда тебе придется уступить". Поэтому я холодно говорю: "Я с тобой прогуляюсь". Мы выходим, проходим несколько кварталов и видим кафе. Тогда она говорит: "У меня идея: возьмем кофе и сандвичи, пойдем ко мне и съедим их".
Идея звучит совсем неплохо, поэтому мы заходим в кафе, она заказывает три кофе и три сандвича, а я оплачиваю заказ.
Когда мы выходим из кафе, я думаю: "Что-то здесь не так: слишком много сандвичей!"
По дороге в мотель она говорит: "Знаешь, у меня не будет времени съесть эти сандвичи с тобой, потому что придет лейтенант..."
Я думаю про себя: "Вот я и провалился. Конферансье научил меня, что делать, а я провалился. Я купил ей сандвичей на один доллар и десять центов, ничего не попросив перед этим, и вот теперь я знаю, что ни черта не получу взамен! Я должен возместить свои расходы, хотя бы для того чтобы мой учитель гордился мной".
Я внезапно останавливаюсь и говорю ей: "Ты... хуже ШЛЮХИ!"
- Ч-е-е?
- Ты заставила меня купить эти сандвичи, и что я получу взамен? Ничего!
- Ну и скряга же ты! - говорит она. - Если все дело в этом, я верну тебе деньги за сандвичи!
Я понял, что она блефует, и сказал: "О'кей, давай деньги".
Она была поражена. Она полезла в свой кошелек, достала деньги, которые у нее были, и отдала мне. Я взял свой сандвич и кофе и ушел.
Покончив с едой, я вернулся в бар, чтобы отчитаться перед учителем. Я объяснил все и добавил, что мне жаль, что я провалился, но я попытался возместить свои убытки.
Он очень спокойно сказал: "Все нормально. Дик; все в порядке. Поскольку все закончилось тем, что ты ничего ей не купил, сегодня ночью она переспит с тобой".
- Что?
- Да-да, - уверенно сказал он, - она переспит с тобой. Я знаю это.
- Но ее даже нет здесь! Она у себя с лей...
- Ну и что?
Уже почти два часа ночи, бар закрывается, а Энн так и не появилась. Я спрашиваю конферансье и его жену, могу ли я снова пойти к ним. Они говорят, конечно.
Как только мы выходим из бара, появляется Энн, бежит через шоссе и подходит ко мне. Она берет меня за руку и говорит: "Пойдем ко мне".
Конферансье был прав. Урок оказался замечательный!
Когда осенью я вернулся в Корнелл, на одной из вечеринок я танцевал с сестрой одного аспиранта, которая приехала из Вирджинии. Она была очень милой, и мне в голову пришла одна идея. "Пойдем в бар, выпьем что-нибудь", - предложил я.
По пути в бар я набирался храбрости, чтобы проверить урок, который преподал мне конферансье, на обыкновенной девушке. Как-никак, в том, что ты неуважительно относишься к девушке из бара, которая старается раскрутить тебя на выпивку, нет ничего особенного, а вот как насчет милой, обыкновенной девушки с Юга?
Мы вошли в бар и, прежде чем сесть за столик, я сказал: "Послушай, прежде чем я куплю тебе выпить, я хочу знать одну вещь: ты переспишь со мной сегодня ночью?"
"Да".
Итак, тактика сработала даже с обычной девушкой! Однако, несмотря на всю эффективность урока, больше я им не пользовался. Мне не нравилось так вести себя. Но все же мне было интересно узнать, что мир устроен иначе, чем меня учили в детстве.
