Эпоха правления Траяна (98–117) разделила историю взаимоотношений Римской империи и Парфии на два этапа. На протяжении первого обе сверхдержавы считались равными друг другу. Рим с опаской относился к своему восточному соседу, и, следует признать, у него имелись для этого веские основания. Но уже Парфянская кампания, предпринятая Траяном в 110-х годах, обнаружила слабость старого противника. Рим перестал опасаться своего некогда грозного соседа и всё чаще атаковал его границы.
Римско-парфянские отношения
Траян умер 9 августа 117 года в Солах Киликийских, перед смертью усыновив и объявив наследником своего племянника Адриана (117–138). Тот первым делом постарался сгладить последствия Парфянской кампании Траяна. Восток лежал в руинах. Месопотамия и Ассирия, контроль над которыми Рим фактически утратил в предшествующие годы, были окончательно сданы парфянам.
Римские гарнизоны покинули даже Армению, царём которой стал Вологез I (117–138). Римский ставленник Партомаспат в качестве утешения получил корону зависимого царства Осроены. Риму пришлось на это согласиться: уставшая армия понесла большие потери, а ресурсы были истощены. Вынесенный из этих событий урок римляне усвоили столь хорошо, что Адриан даже подумывал оставить Дакию, но его удержали советы сподвижников и начавшаяся колонизация провинции. Император также сохранил Аравию, бывшее Набатейское царство, которое Траян обратил в провинцию и присоединил к римским владениям в 106 году.
Условия достигнутого компромисса были окончательно закреплены во время личной встречи Адриана и парфянского царя Хосроя (105–129), произошедшей на Евфрате в 123 году. В качестве жеста доброй воли римляне вернули дочь Хосроя и золотой трон, захваченный при взятии Ктесифона в 116 году.
Внешняя политика Адриана и его преемника Антонина Пия (138–161) на Востоке носила отчётливо оборонительный характер. Император утверждал, что спасение жизни одного римского гражданина ему дороже, чем убийство тысячи варваров.
Римский суверенитет над Арменией в 141 году был подтверждён изгнанием Вологеза и назначением на его место Соэма (141–161) из сирийской династии правителей Эмесы. Парфянский царь посчитал эти действия нарушением договора и начал готовиться предпринять ответное вторжение, однако, как утверждала римская пропаганда, остановило его одно-единственное письмо императора. В действительности документы того времени говорят о более жёстких мерах, в том числе о переброске римских войск к границе. Развитие кризиса в этот раз удалось остановить благодаря усилиям дипломатов и личной переписке обоих правителей.
Армения осталась в римской сфере влияния. Иберия также сохраняла союзнические отношения с Римом. Император оказывал влияние на избрание царей в Лазике и Колхиде.
В Парфии в это время продолжалась междоусобная борьба между претендентами на престол. Около 129 года Хосроя одолел его противник Вологез II (78–147), который прежде правил, опираясь на восточные регионы Парфянской державы. Самому Вологезу, в свою очередь, пришлось бороться с узурпатором Митридатом IV (128–147), который, должно быть, приходился сыном царю Вологезу I и братом царям Пакору II и Хосрою. Возможно, он был тем Мехердатом, который сражался с римлянами в 116 году. Фактически его правление проходило в условиях двоецарствия: Вологез II правил в восточной части Парфии, а Митридат IV — в западных. Умерли оба правителя в один год.
В 148 году на престол взошёл Вологез III (148–192), сын Вологеза II. Новый царь отличался крайним честолюбием и воинственностью. За 13 лет правления он сумел объединить восточную и западную половины Парфянской державы, а в 151 году прибрал к рукам Мезенское царство в Нижней Месопотамии, остававшееся независимым от Парфии после завоеваний Траяна. В 155 году он потребовал удаления Соэма из Армении, поскольку по условиям предыдущих соглашений её правитель должен был происходить из рода Аршакидов. Престарелый Антонин отверг его претензии, и это послужило началом затяжного кризиса, когда отношения двух сверхдержав вновь оказались на грани разрыва.
7 марта 161 года в Риме умер император Тит Аврелий Антонин Пий. Ему наследовали соправители Марк Аврелий Антонин (161–180) и Луций Вер (161–168), усыновлённые императором ещё в 138 году. Ни один из новых правителей не имел военного опыта. В этой ситуации Вологез III решил, что настала пора действовать.
В конце лета 161 года парфянский военачальник Хосрой с большим войском вторгся в Армению, легко преодолел незначительное сопротивление местного войска, захватил царскую столицу Артаксату и возвёл на престол некоего Пакора (161–163). Соэм в сопровождении небольшой свиты бежал в Рим и обратился к императору за защитой.
Выбор Пакора был обусловлен не только его принадлежностью к царскому роду Аршакидов, но и тесными связями, которые он имел с императорской фамилией Аврелиев Антонинов. Вероятно, Пакор какое-то время даже жил в Риме и имел римское гражданство. Здесь же умер и был похоронен его брат Аврелий Митридат. Обнаруженная археологами погребальная эпитафия на его могиле была сделана на греческом и латинском языках по заказу Аврелия Пакора, «царя Великой Армении». Очевидно, этим выбором Вологез III хотел подсластить римлянам пилюлю и попытаться избежать большой войны. Впрочем, его надежды не оправдались.
Римским наместником соседней Каппадокии последние несколько лет был Марк Седатий Севериан, бывший консул и опытный военный, прежде управлявший провинциями Нижняя Мезия и Дакия. Узнав о парфянском вторжении, он решил, что ему выпала отличная возможность увенчать себя лаврами победителя. Проконсультировавшись для верности с оракулом змеевидного бога Гликона, знаменитым Александром из Пафлагонии, и получив от него обнадёживающее предсказание, Севериан направился в Армению лишь с одним из двух или трёх имевшихся у него легионов.
Самоуверенность наместника сыграла с ним дурную шутку. У Элегеи римляне угодили прямиком в засаду, устроенную Хосроем. После трёх дней безнадёжного сопротивления Севериан впал в отчаяние и покончил с собой. Большая часть его солдат погибла. С этим поражением современные историки связывают загадочное исчезновение IX Испанского легиона.
Осенью того же года парфяне вторглись в Сирию, нанеся поражение войскам её наместника Луция Атидия Корнелиана. За десятилетия мирной жизни расквартированные в провинции легионы совершенно утратили боеспособность и обратились в бегство при первом же появлении противника. Масштабы этого поражения остаются неизвестными.
Понимая серьёзность сложившегося на Востоке положения, император Марк Аврелий решил отправить туда своего младшего коллегу и соправителя Луция Вера. Это назначение должно было наконец привлечь Луция к государственным делам, обеспечить ему необходимый опыт командования, административного управления и финансовой грамотности, а также отвлечь от соблазнов столицы, до которых тот был падок сверх всякой меры. Отсутствие военного дарования предполагалось компенсировать талантами причисленных к его свите опытных помощников.
Одним из тех, кто должен был сопровождать Луция в поездке, являлся префект претория Фурий Викторин, служивший прежде на Востоке в качестве прокурора Галатии. Ещё одним спутником императора стал Марк Понтий Лелиан Ларций Сабин, военный трибун в Германии и Британии в 122 году, позже управлявший обеими паннонскими провинциями, а в 153 году исполнявший обязанности наместника Сирии. Как никто другой он должен был знать восточную армию и пограничную ситуацию в провинции. В составе императорской свиты присутствовал консул 159 года Марк Яллий Басс, в 152–155 годах управлявший Нижней Германией, а в 155–158 годах — Британией, и другие выдающиеся военачальники, сенаторы и всадники.
Верховное командование в будущей войне должен был осуществлять назначенный наместником Каппадокии Марк Стаций Приск Лициний Италик, ординарный консул 159 года, ветеран военной службы. В 157–158 годах он управлял Дакией, в 160–161 годах — Верхней Мезией, а ради этой миссии был специально отозван из Британии. Его ближайшим помощником и преемником в должности каппадокийского наместника стал Публий Марций Вер, ещё один прославленный военачальник, в 162 году командовавший V Македонским легионом, который он привёл на Восток из Трезмиса в Нижней Мезии. Легатом II Вспомогательного легиона, отправленного на Восток из Аквинка в Нижней Паннонии, был Гай Антистий Адвент. Легатом I Минервы легиона из Бонна в Нижней Германии стал Марк Клавдий Фронтон.
Из восьми дислоцированных на Востоке легионов к участию в будущих военных действиях привлекались лишь два: III Галльский из Сирии, над которым начальствовал Гай Авидий Кассий, и VI Железный из Палестины под командованием Публия Юлия Герминия Марциана.
Это может свидетельствовать или о традиционно низкой боеспособности восточных легионов, или о серьёзных потерях, которые они понесли от первоначального парфянского нападения и после которых всё ещё не могли восстановиться.
Луций выехал из Рима летом 162 года. Марк сопровождал его до Капуи. В Брундизии Луций сел на корабль, пересёк Адриатическое море, высадился на сушу в Коринфе и направился в Афины. Здесь его встретили как героя-завоевателя. Бесконечные пиры и приёмы продолжались до тех пор, пока Марк в письме не напомнил соправителю об истинной цели поездки. Следующая остановка произошла в Эфесе, где в честь императора дали роскошные игры. В конце концов Луций достиг Антиохии, которая на следующие четыре года стала его резиденций. Вопреки надеждам Марка, здесь Луций ничуть не переменил своего образа жизни. Передоверив помощникам все военные и административные обязанности, он по-прежнему проводил время в роскоши и удовольствиях. Лишь единожды по настоянию своего окружения он посетил военный лагерь, произнёс перед солдатами воодушевляющую речь и поспешил вернуться обратно в Антиохию.
К счастью, у него хватило такта не мешать своим легатам делать свою работу. После занявших целый год масштабных приготовлений римская армия была готова перейти в наступление.
Стратегический план римлян предусматривал военные действия сразу на двух направлениях. Первой весной 163 года в наступление перешла каппадокийская группировка Стация Приска. В её состав входил V Македонский легион, которым командовал Марций Вер, и I Минервы легион под начальством Клавдия Фронтона. Трудности весенней кампании в условиях Армянского нагорья были известны римскому командованию не понаслышке, и потому Стаций Приск тщательно просчитал все сроки наступления. После 20-дневного марша через горы, преодолев более 450 км, эта группировка вышла к армянской столице Артаксате.
Римская армия спустилась с гор как раз в тот момент, когда поля покрылись зеленью, и потому смогла удовлетворить все свои потребности за счёт простиравшегося кругом богатого сельскохозяйственного региона. Римляне подвергли Артаксату жестокой планомерной осаде, затем взяли штурмом и полностью разрушили. Город так и не был восстановлен, и лишь руины оставались памятником его былому величию. Пакор бежал. Луций лично возложил диадему на голову Соэма, отпраздновав это событие присвоением себе титула Армянский и выпуском монет с легендой «царь, данный Армении» (rex Armen(ii)s datus). Новой резиденцией правителя стал Кенополь, где разместился отряд солдат XV Аполлона легиона.
Пока Стаций Приск усмирял Армению, парфяне предприняли контрнаступление южнее, оккупировав зависимое от Рима царство Осроену. Изгнав правившего там царя Манну VIII (139–163 и 165–177), парфяне посадили на престол некоего Ваала (163–165). Так им удалось вбить клин между армянской группировкой войск и легионами, находившимися на территории Сирии.
Как показал ход событий, парфяне всё ещё контролировали правый берег Евфрата и главные переправы через реку. В распоряжении командовавшего здесь Авидия Кассия находился его собственный III Галльский легион, а также II Вспомогательный легион Антистия Адвента. С этими силами он одержал победу над парфянами в решающем сражении при Суре на римской территории. Отбросив противника за Евфрат, Авидий Кассий поставил под контроль правый берег реки, а затем стал строить множество плотов для наведения переправы. Чтобы защитить солдат от вражеских стрел, он поставил на плоты деревянные башни, которые снабдил метательными машинами. Огнём артиллерии и лучников римляне отогнали парфян от берега, а затем высадились на другом берегу. В скором времени важные в стратегическом плане города Никефорий и Даусара перешли под римский контроль.
Зимой 163 года Луций отправил к парфянам послов с мирными предложениями, но Вологез презрительно отклонил озвученные условия. Зиму и весну следующего года римляне провели, тщательно готовясь к вторжению на территорию Парфии.
Много внимания уделялось поддержке зависимых или дружественных правителей пограничных государств: Осроены, Адиабены, Хатры и других.
В конце 164 или даже в начале 165 года Марций Вер предпринял вторжение на территорию Осроены из Армении. Возле Эдессы состоялось большое сражение, по итогам которого парфяне потерпели поражение. Заняв после этого Эдессу, Марций Вер восстановил на осроенском престоле прежнего царя Манну VIII. Затем римляне продолжили наступление в восточном направлении, преследуя противника. Крупнейший город Северной Месопотамии Нисибис отказался открыть перед ними ворота и был захвачен с боем. В его стенах разместился римский гарнизон. Одним из немногих источников информации по этой кампании являются преувеличения и сплетни, передаваемые римским сатириком Лукианом. К примеру, он сообщал, что парфянский военачальник Хросрой сумел спастись бегством, бросившись в реку Тигр в доспехах, а затем спрятавшись в пещере на противоположном берегу.
Авидий Кассий, прошлогодней победой при Суре завоевавший славу блестящего военачальника и поборника суровой воинской дисциплины, подтвердил свою репутацию, одержав новую победу в грандиозном сражении у Дуры-Европоса. Из сведений, сообщаемых Лукианом, явствует, что сражение продолжалось несколько дней. Приводимые им цифры парфянских потерь в 370 000 погибших если и не отражают реального положения вещей, то по крайней мере дают представление о его масштабах. Сам Дура-Европос также перешёл в руки римлян, удерживавших его следующие сто лет.
Чтобы вторгнуться в южную часть Месопотамии, римские войска у Никефория перешли Евфрат по понтонному мосту и двинулись на юг левым берегом реки. Как и Траян до него, Авидий Кассий со своими войсками пересёк месопотамскую равнину в самом узком месте, а затем продолжил путь вдоль правого берега Тигра. Достигнув Селевкии, он встретил здесь депутацию горожан, согласившихся сдать ему город без боя. Неизвестно, что в последний момент пошло не так, однако римский военачальник отдал солдатам приказ о штурме. Крупнейший город Месопотамии с населением в 400 000 человек был захвачен и жестоко разграблен. 30 000 его жителей погибли, ещё столько же попало в плен. Та же участь вскоре постигла Ктесифон, где римляне сожгли дворец Вологеза и разорили могилы Аршакидов.
Успех римского наступления позволил Луцию, не покидая Антиохии, дополнить свою титулатуру прозвищем Парфянский. Армии его военачальников повторили успех Траяна ценой ещё больших разрушений и потерь среди населения.
Кампания 166 года и окончание войны
Желая превзойти достижения Траяна, весной 166 года Луций решил предпринять масштабное вторжение в Мидию. Командовать походом должен был Авидий Кассий, располагавший для этого как минимум III Галльским и VI Железным легионами. Вероятнее всего, целью римского наступления являлась Экбатана — столица всего региона и центральный узел проходивших здесь торговых коммуникаций. По другой гипотезе, римляне стремились пройти по пути Александра Великого, и в этом случае их отдалённой целью могли быть даже Каспийские ворота.
Подробности кампании остаются неизвестными. Следы римлян обнаруживаются вплоть до центральной части нынешнего Ирана, где, согласно археологическим данным, в это время был сожжён Тегеран. Дальнейшему продвижению помешала вспыхнувшая в армии эпидемия чумы. Авидий Кассий поспешил вернуться обратно и рапортовать об успешном окончании похода. Официальная историография похода впоследствии замяла эту неудачу, чтобы не омрачить триумфальные торжества Луция.
От чумы в равной степени страдали обе стороны. О продолжении военных действий нечего было и думать. Летом 166 года Рим и Парфия наконец заключили мир. Договор подтвердил, что Армения и западная часть Месопотамии входят в сферу римских интересов. Римские гарнизоны оставались в нескольких опорных пунктах, включая Нисибис в Северной Месопотамии и Кенополь в Армении. Благодаря приобретению Дуры-Европоса граница Сирии отодвинулась к югу от устья Хабура.
Возвращавшиеся с Востока войска занесли в пределы Римской империи чуму, которая, согласно современным данным, скорее всего была разновидностью оспы. Из Сирии эпидемия распространилась в Малую Азию, Грецию и Италию, где свирепствовала почти целое десятилетие. Последствия были катастрофическими: от болезни умерло около четверти личного состава восточных легионов и примерно пятая часть состава дунайской армии. Потери среди мирного населения не поддаются подсчёту. В одном только Риме чума унесла жизни 200 000 человек. В глазах общественного мнения эпидемия стала наказанием за разграбление парфянских святынь и осквернение гробниц Аршакидов.
