Часть 30  Часть 31  Часть 32

После разговора с Дэном, и надо сказать, его слова многое для меня прояснили, я поспешил на обговоренную ранее встречу с Леем. Ехал и переживал, что именно я должен сказать эльфенку. Должен ли я попросить его поучаствовать в этом исследовании или лучше остаться нейтральным? Дэну, я полагаю, важнее открыть правду и получить доказательства насчет искусственного долголетия эльфов. А мне? Что бы хотел я? Так ли нужны мне эти дополнительные десять лет? Десять лет жизни… Это больше, чем я прожил. Наверное, сам лично я бы воспользовался такой возможностью.

Но для всех оборотней... чем это будет грозить самой расе? Мы станем такими же тормозными, как и эльфы? Вряд ли. С другой стороны, что я понимаю в биохимических процессах? Возможно, мы будем развиваться со скоростью человека и обладать его умственными способностями, а может, получим дополнительные десятки лет, которые потратим на более долгое взросление.

И неужели современные эльфы действительно не знают о том, что их пичкают каким-то веществом, из-за которого их дети более ста лет выглядят лишь чуть живее заводных игрушек? Я бы никогда в такое не поверил, если бы не слышал дважды историю Лея. А может, они знали и сознательно решили вырастить своего сына без использования тормозной смеси? Хотя опять же, подслушанный Леем разговор родителей говорил об обратном. Не представляю, как они перепугались, когда обнаружили, что их ребенок развивается в несколько раз быстрее. Но не сдались, не бросили его, продолжали любить и заботиться. Настоящие герои!

Его фигурку я увидел издалека. Возле многоэтажного здания с шумом проносились автомобили, строго по цветовым сигналам перемещались толпы людей, то замирая на месте, то набирая скорость, глухо взрыкивали мощными двигателями огромные мотоциклы. Ровный гул шагов, цокота каблуков, мимолетных обрывков фраз, внезапно прорывающихся звуков смеха наполняли город, как чашу. И там, словно вырезанный из другого пространства и времени, стоял мальчик в натянутой до затылка шапке, потертой куртке, с руками, спрятанными в карманах.

- Рад, что ты смог выбраться, - улыбнулся ему я.

- Стан, - широко улыбнулся мне в ответ Лей. – Как же иначе? Все-таки я не избалованный домашний ребенок. Ты поговорил с Дэном?

Мы с ним синхронно повернулись и пошли в сторону его родного подвальчика. После некоторых раздумий мы все же решили, что безопаснее Лею оставаться на прежнем месте. Полиции он не рассказывал о нем, а я и Дэн уже засвечены и, скорее всего, именно к нам в первую очередь придут сотрудники ПДН. Как бы меня тоже не обвинили в похищении человека, как увидят Настю.

- Только что от него.

- И что думаешь? – Лей говорил так непринужденно, словно мы были давними знакомыми. Даже мои братья и сестры соблюдали большую дистанцию, чем он. Но мне пришлось это по душе.

- Если не брать в расчет его научный фанатизм, он абсолютно безопасен. И я понимаю, почему ты не захотел давать против него показания.

- Так что мне делать дальше?

- Все зависит от того, чего хочешь ты. Ты можешь продолжить помогать ему, и тогда, возможно, подставишь свою расу под очередной кризис, зато узнаешь всю правду. А заодно и весь мир с тобой. Ты можешь отказаться и спокойно жить, как и раньше.

- И ты не собираешься меня уговаривать? – его несколько вызывающий тон заставил меня напрячься. Это так по-детски - проверять степень своего влияния на других.

- А почему бы я должен тебя уговаривать?

- Ну, если Дэн закончит исследование, то это может увеличить жизнь оборотням в два раза или даже больше. Так он говорил.

- Ты же видел других детей-эльфов? Пытался с ними разговаривать? Ты бы согласился на такой эксперимент над своими детьми? Видеть, как они в течение нескольких лет приучаются использовать ложку и самостоятельно вытирать себе задницу?

Лей задумался. Видимо, он забыл про «маленький» побочный эффект эльфийского эликсира бессмертия.

- И да, я все же думаю, ты должен знать. Твои родители тебя не бросали. Они погибли в аварии.

У мальчика резко вытянулось лицо, он остановился, часто-часто заморгал, потом сдавленно сказал: «Минуту» и отошел в сторону. Там он уперся лбом в обшарпанную стену дома и замер.

Мне безумно захотелось отмотать время на несколько секунд назад и дать самому себе изрядный подзатыльник. За целую неделю Дэн не сказал ему правды: то ли жалел, то ли понимал, каково будет ребенку, а я полез грязными сапогами прямо в душу. Он же говорил, что не хочет знать.

Спустя несколько долгих минут, во время которых я беспокойно топтался неподалеку, Лей неохотно отлепился от стены, встряхнулся по-собачьи и подошел ко мне. Его глаза были сухи.

- Я прошу прощения. Не ожидал, что так отреагирую, - вежливо сказал Лей, и от его вежливости меня передернуло.

Мы молча возобновили идти, но повисла тягостная пауза.

- Оказывается, - через какое-то время сказал эльф, - все это время я надеялся, что они меня бросили. Где-то глубоко я мечтал о том, что вырасту, стану знаменитым, найду их и скажу, как они ошибались насчет меня. И Дэн с его идеей идеально подходил для этого. Я стану тем самым эльфом, который разоблачит сотни лет лжи. Я скажу, что уродами являются все они. Все, кроме меня, - и вдруг он всхлипнул. – Как я мог такое придумать? Как я мог забыть их заботу? Мама каждый вечер садилась на мою кровать, рассказывала разные истории, целовала на ночь. Как я мог забыть ее улыбку, которая появлялась на ее лице всякий раз, когда она меня видела? Отец был более сдержанным, но и он находил время на то, чтобы поиграть со мной, изображал лошадку, и я визжал от восторга, пытаясь удержаться на его спине. Он любил садиться со мной за ноутбук и играть в разные бродилки. Неужели они могли бросить меня? Как я мог только подумать о них такое?

Я искоса посмотрел на Лея. Он все еще держался, но его нижняя губа начала предательски подергиваться.

- Потому что ты их любил, - тихо сказал я. – Ты не хотел считать их умершими, вот и придумал причину для отсутствия. Потому что ненавидеть проще, чем горевать.

Мы уже подходили к месту его жительства, и я засомневался насчет того, а стоит ли Лею заходить туда в таком состоянии. Но было уже поздно.

Как только мы спустились по лестнице, в подвале резко вспыхнул свет и четыре подростка громко выкрикнули: «Сюрприз!» Это я заранее предупредил Макса о возвращении Лея, и тот захотел отпраздновать это событие вместе с друзьями. Мальчишки накрыли стол согласно своему представлению о празднике: картофель фри, огромная пицца, чипсы, несколько бутылок Пепси. Скорее всего, где-нибудь за диваном они припрятали и пиво.

Макс радостно кинулся к Лею, на мгновение мне показалось, что он даже кинется обнимать эльфа, но подростковая сдержанность одержала верх, и он лишь пожал эльфу руку.

- Стан, спасибо! Извини, что тогда набросился на тебя, - старательно занижая голос, проговорил Макс.

- Ты уже сто раз извинялся, - усмехнулся я. – Все нормально.

В окружении мальчишек я вдруг ощутил себя таким взрослым, таким солидным, а ведь буквально года три назад я и сам был таким же.

- Лей, - Макс уже повернулся к эльфу, - ты лицо его запомнил? Адрес знаешь? Мы ему еще покажем, как трогать наших.

Эльфеныш улыбнулся уголком рта:

- Макс, ты не представляешь, как меня там кормили! Если б не вы, я бы точно остался у Дэна. Как минимум, еще на пару недель.

Не желая мешать мальчишкам, я распрощался со всеми, договорился, что как-нибудь встретимся в Экстриме, пожал руку Лею и ушел. У меня оставалось не так много времени, чтобы добежать до работы, написать отчеты, а потом нужно бежать за Настей.

Когда я под строгим наблюдением Кирилла дописывал последние докладные, позвонил отец и сказал, что нашел одного неплохого психотерапевта, и даже записал нас на прием на сегодняшний вечер. Хотя время будет уже неприемное, но специалист согласился в качестве исключения провести ознакомительный сеанс так поздно.

- Если он подтвердит необходимость вмешательства, то выдаст официальную бумагу, которая позволит Анастасии отсутствовать на работе во время лечения. И да, это подпадает под условия, прописанные в ее договоре, так как согласно нему она может проходить лечение под наблюдением врача в случае возникновения каких-то нехронических заболеваний. Тот специалист является психотерапевтом с высшим медицинским образованием, таким образом, он может выдать такое заключение.

Отец продиктовал адрес, фамилию врача, а потом, после паузы, спросил:

- Ну как у вас там?

- Не знаю. Никак. Плохо. Сейчас она с Крис в университете. На занятиях с Лаэлисом.

- Понятно. Держись, - и он положил трубку.

Держусь. Куда же я денусь? Но я вдруг понял, что не хочу возвращаться к себе в квартиру. Лучше напиться вусмерть в баре «Бро-хвост» или вернуться к мальчишкам на их детскую вечеринку, но только не туда, где Настя снова будет молчать весь вечер и следить за мной, чтобы сходить в ванную или туалет, не мешая мне. Не касаясь даже краем одежды.

Все-таки атмосфера в доме зависит от женщины. И если она захочет создать адские условия для мужчины, ей для этого не нужны никакие приспособления. Достаточно лишь желания.

Я вспомнил, как легко у нас дома, особенно когда мама в настроении. Ее шутки, теплая забота, смех растормаживали даже отца, когда тот приходил с работы в расстроенном состоянии. И наоборот, когда мама злилась, то я с порога это чувствовал, как, впрочем, и остальные домочадцы. И тогда в квартире чудесным образом появлялись свежая дыня, дынное мороженое и желе с дыней, - это мы все, не сговариваясь, покупали разные лакомства для мамы со вкусом ее любимой дыни, лишь бы не ощущать неприятного вкуса маминой злости.

Если бы и сейчас я мог зайти в магазин и отделаться от проблемы деньгами, то так бы и сделал.

Пусть этот врач окажется хорошим специалистом!

Психотерапевт оказался гномом. Довольно высокий, мне по плечо, широкоплечий кряжистый мужчина с густыми рыжими волосами, убранными на затылке в коротенькую косичку, встретил нас перед кабинетом. Казалось, что он пришел с соревнования на лучшего ирландского дроворуба: зеленая клетчатая рубаха из толстой фланели, серые штаны, заправленные в высокие полуботинки, не хватало лишь густой бороды, врач брился начисто.

Он громогласно спросил мою фамилию, степень родства с тем самым Громовым, внимательно взглянул на побледневшую Настю и пригласил в кабинет.

- Сегодня будет лишь небольшая беседа, по итогам которой я приму решение, буду ли с вами работать или нет, - сказал гном, усевшись за стол из красного дерева. Я почему-то думал, что психологи стараются убрать все предметы, зрительно отделяющих их от пациента, но, видимо, гном так не считал.

- Итак, расскажите мне все, что посчитаете нужным, по вашей проблеме.

Все, что посчитаем нужным? Странная формулировка. Разве он не должен был сказать что-то вроде «Расскажите все, что знаете» или «Как давно у вас возникла проблема?». Он вообще не пытается облегчить нам жизнь, задавая наводящие вопросы?

Настя робко взглянула на меня, как бы передавая разговор в мои руки.

- Хмм, тогда, пожалуй, я начну, - сказал я, чуть запинаясь. Только что считал себя взрослым и солидным, но перед этим гномом я почему-то почувствовал полузабытую робость, как перед учителем.

Я рассказал ему про Настину профессию, про обучение у Лаэлиса, про то, как он ее похитил и как мы ее отбивали у него.

- Лаэлис-Лаэлис, - пробормотал гном. - Вы знаете, что Лаэлис считается ведущим экспертом по психотерапии не только в этом городе, но и в стране? Он был приглашенным преподавателем у нас в медицинском университете, и сдать ему предмет с первого раза могли лишь избранные счастливчики.

Я приподнялся с кресла:

- То есть вы отказываетесь от нас? – чертов Лаэлис, похоже, обучал всех стоящих специалистов нашего города.

- Почему же, - широко улыбнулся гном, - мне бы хотелось победить эльфа на его же поле! А теперь, молодой человек, я попрошу вас выйти. Мне нужно побеседовать с этой милой девушкой. Там в приемной есть кофемашина и журналы. Не скучайте.

_____________________________________________________________________________________________

Я потихоньку начала выкладывать Отбор на лит.сайте - https://author.today/work/42053

Думаю, читателем будет удобнее пробегать предысторию там, где он выложен целым куском, а не бегать по ссылкам на Пикабу. Особенно новеньким.

Но выкладывать там я буду очень постепенно - по несколько частей в неделю, так что сейчас там только начало.

Часть 30  Часть 31

Дэн тихонько рассмеялся, а потом пояснил:

- Знали бы вы, Стан, как давно я мечтал ввернуть эту фразу про археолога в разговор, но все никак не получалось. На самом деле работа археолога и детективное расследование отличаются как небо и земля, поэтому-то мне и потребовалось столько времени для этого.

Но мне повезло.

Вы задумывались когда-нибудь, какой склад ума нужен настоящему археологу? Аккуратность, дотошность, терпение, скрупулезность. И главное - отсутствие фантазии. Это кабинетные историки могут годами теоретизировать, манипулировать фактами, выбирая те, что им выгодны, и отбрасывая неподходящие. Археолог же сначала собирает фактический материал и лишь на его основе выстраивает теорию.

В случае с Леем я пошел от обратного. Если Лей был всего лишь обычным эльфенышем восьмидесяти лет с ускоренным умственным развитием, эльфом-вундеркиндом, то я бы не нашел ничего. Я же изначально предположил, что ему не более двадцати пяти лет, исходя из тех данных, что собрал во время исследований.

Не буду вас мучать рассказом о процессе поиска, скажу лишь, что совершил множество глупых ошибок, и в конечном счете, мне повезло. Лею на самом деле двадцать лет.

- Я знаю, - улыбнулся я. - Лей рассказал.

Дэн грустно усмехнулся:

- Понимаю. Возможно, так было бы правильнее - просто пойти, познакомиться с мальчиком, поговорить, показать свои выкладки. И не нужно было бы тратить целых полгода на ненужные поиски. Но и вы поймите, это цель всей моей жизни. И я не хотел рисковать.

А если бы он испугался? Решил, что сохранение его тайны важнее, чем раскрытие секретов целой расы, и сбежал? Что такое пять лет для эльфа? Мгновение. А для меня — все оставшиеся года жизни. Поэтому я решил сделать все, чтобы минимизировать возможность неудачи, позаботился о комнате, в которой собирался его держать. Подумал и о звукоизоляции, и о розетках, и о батареях, об окне, двери... Вот только эльф оказался хитрее меня.

Я ведь не планировал держать его в плену годами, хотел лишь получить реальные доказательства. Думал, что смогу его убедить в важности этого исследования.

- И у вас получилось, Дэн. Лей же не дал показания против вас.

- Но теперь я не смогу закончить свою работу, - и Дэн опустил голову, медленно сжимая и разжимая кулаки. - А значит, все зря.

- Так расскажите мне про Лея, - напомнил я, почему-то чувствуя вину перед этим упорным оборотнем.

- Ах да. Его родители, Лилетт и Аскар, жили в Петербурге и состояли в личном браке, то есть можно сказать, что они поженились по любви, но не имели права заводить совместных детей. Семья Лилетт уже подобрала кандидата в потенциальные отцы ее будущих детей, как вдруг супруги пропали. Стало известно, что они обналичили все деньги, лежащие на их картах, собрали личные вещи и уехали.

Их объявили в розыск, но, надо сказать, что полиция не усердствовала. Два совершеннолетних эльфа решили уехать от родителей и жить отдельно - никакого криминала, а паника родителей – их личное дело.

Нашли их спустя тринадцать лет в небольшом южном городке. Пьяные туристы решили покататься вечером по городу, не справились с управлением и на скорости влетели в толпу, стоящую на автобусной остановке. Шестеро погибли на месте, в том числе и Лилетт. Аскар пролежал в больнице два дня и, не приходя в себя, скончался. Их семьи забрали трупы и организовали похороны.

Спустя какое-то время по городу прошла байка о том, что видели малолетнего эльфа, собирающего деньги то на билет, то на еду, то еще на что-то.

Вы бы знали, Стан, как это тяжело – просматривать ленты восьмилетней давности в десятках аккаунтов в социальных сетях. Тонны пустых фотографий, тысячи ненужных постов, бесконечный поток безграмотных глупостей. Когда-то фотография считалась искусством, а сейчас это мимолетный каприз взбалмошных подростков.

Хотя именно благодаря этому я смог найти несколько слащавых постов о том, как кто-то помог бедненькому эльфенышу, и даже нашел фотографию. Вот, смотрите, - и Дэн протянул мне нечеткое изображение, где красовалась вполне узнаваемая физиономия Лея, только помладше.

- На одном из местных форумов я наткнулся на обсуждение этого попрошайки, среди десятков бессмысленных комментариев был один нестандартный, где говорилось, что эльф – вовсе не эльф, а цыганенок, замаскированный под эльфа, и автор утверждал, что видел, как вечером эльфа увозят цыгане. Так я вышел на след Лея.

Пару месяцев я убил на то, чтобы подобраться к цыганам и узнать про Лея побольше, но всех чужаков они заворачивали, не давая и слова сказать, поэтому мне пришлось выстроить целую цепочку знакомств, дабы задать всего несколько вопросов, - Дэн криво усмехнулся. – Я по природе довольно замкнут и некоммуникабелен, могу неделями не разговаривать с людьми. Книги, архивы и работа прекрасно заменяют мне любое общение. Но, поставив себе четкую цель, я сумел перепрыгнуть через голову. Думаю теперь, если захочу, смогу выбить грант на научную экспедицию в любую страну мира.

От них я узнал, что Лей, неблагодарный мальчишка, сбежал от цыган несколько лет назад и больше не появлялся ни в этом, ни в соседних городках. Также я узнал название деревни, где жили его родители, и поехал туда. Жители деревни нарассказывали мне много всего, хотя по факту знали они немного. Лилетт и Аскар приехали уже с младенцем на руках, с разрешения местных выбрали один из пустующих домов и остались там жить. Аскар целыми днями сидел за компьютером и что-то печатал, Лилетт занималась хозяйством, и всему ее приходилось учить: и как за огородом ходить, и как руками стирать, и как готовить. Кстати, у них были самые непрактичные профессии: Аскар закончил архитектурный, а Лилетт – консерваторию, она играла на арфе. Как она справлялась с деревенским бытом, я ума не приложу. Мальчишка у них, по словам соседей, был веселый, но отсталый, медленно рос, хуже соображал. В десять лет он выглядел едва-едва семилеткой, потому и в школу не ходил.

Понимаешь, Стан, - Дэн внезапно перешел на «ты», - за столько лет эти люди даже не поняли, что рядом с ними живут эльфы. Хотя они и мою расу не смогли опознать.

- И какой же вывод из всей этой истории? – перебил я ученого. – Даже с учетом того, что ты узнал, нельзя отрицать того, что ускоренное развитие Лея может быть только болезнью. Не зря же его родителям запретили иметь общих детей.

- Верно. Но также нельзя отрицать и того, что Лей родился и рос в условиях, отличающихся от классических. Его не водили в детские сады, не делали прививок, не проводили стандартных медицинских осмотров. Мы же не знаем, что эльфы делают с детьми в додетсадовский период. Может, они их вымачивают в специальных ваннах или устраивают им жесткое пеленание для обездвиживания конечностей.

- Ну, это ты хватил. Кроме того, его родители же были эльфами. Они должны знать эти процедуры.

- Стан-Стан, - покачал головой археолог, - ты еще про материнский инстинкт вспомни. Думаешь, женщины, как рожают, вместе с младенцем сразу получают встроенный пакет информации: как кормить, как мыть, как пеленать?

Никогда об этом раньше не задумывался. Я в семье старший и видел, как мама ловко и уверенно обращается с младшими братьями и сестрами, но умела ли она делать это сразу или прошла практику на мне?

- Сам подумай. Лилетт и Аскар едва-едва закончили университет, откуда им знать, что эльфы делают с младенцами? В их семьях воспитание идет не так, как в семьях людей или оборотней. Мы растим своих детей сами, старшие братья и сестры помогают родителям. У них же после отнятия от груди ребенка отдают на воспитание самому достойному из семейства, и кровная связь опекуна совершенно не обязательна. А мама с папой могут изредка навещать ребенка. Или не навещать, на их выбор. Это же ребенок не по любви и природе, а по заказу и сговору семей. Бывали случаи, когда эльфийки отказывались отдавать детей на сторону, в таком случае, воспитатель сам приходил к ним ежедневно.

Если тебе это правило кажется диким, вспомни про чудовищно медленную обучаемость эльфийских детей, а ведь их еще нужно подготовить к детскому саду, создать у них привычку к определенному рациону, обстановке, расписанию. Далеко не каждая эльфийка, уже взрослая, с быстрым мышлением, сможет посвятить двадцать лет своей жизни ребенку, снова и снова повторяя одни и те же действия. А ведь нужно еще обустроить детскую комнату, идентичную той, что в детском саду.

И это еще один довод в копилку, говорящий о том, что медленное развитие – не типично для эльфов, иначе бы природа позаботилась и об аналогичной реакции мамочек.

Так что думаю, что все дело в отсутствии какого-то дополнительного раздражителя, который должен был тормозить развитие Лея. Я проверял: если взять за основу его фактический возраст, слова деревенских и ту фотографию, то Лей развивался примерно так же, как показывают собранные данные по скелетам, разве что повыше будет, но это стандартная тенденция по всем расам за последние века.

И только после этого я решился, собственно, на само похищение. Сначала, конечно, обустроил эту комнату, разузнал его маршруты, а потом и… Я не горжусь этим, но и не сожалею. Я сделал то, что должен был сделать.

Когда Лей очнулся в квартире, я был рядом, объяснил ему кратко ситуацию, и он не стал сопротивляться.

- Да и как бы он смог? Худенький эльфенок дерется с взрослым оборотнем! Ты сам-то как это представляешь? – разозлился я. Как оказалось, я все еще не мог простить Дэна. Не за само похищение ребенка, а за то, что похититель – оборотень.

- Я не причинил ему никакого вреда, - повысил голос Дэн, глядя мне прямо в глаза, - хорошо кормил, давал ему на выбор книги. Кроме того, он согласился с необходимостью такого шага. Да он ведь всю жизнь считал себя выродком! А мое исследование давало ему надежду, что не он урод, а все остальные эльфы.

- Конечно, - я вскочил на ноги. – Именно поэтому он и удрал при первой возможности. Может, свобода была ему нужнее, чем какие-то исследования? Об этом ты не подумал?

- Но ведь я оказался прав! – рыкнул Дэн, тяжело вставая напротив.

- Что?

- Я был прав. Мы сравнили кровь нескольких десятков эльфов и кровь Лея. И есть существенные отличия, которые мы смогли выявить только благодаря Лею, нулевому эльфу. Эльфу, который не проходил никаких процедур.

- И в чем заключаются эти отличия? – спросил я уже спокойнее, моя злость незаметно растворилась.

- Если сможешь разобраться, то вот тебе распечатка анализов, - и Дэн протянул мне длинный свиток. – Слева данные по Лею, справа – по другим эльфам. Красным подчеркнуты те показатели, которые отличаются более чем на пятьдесят процентов, оранжевым – от десяти до пятидесяти, синим – менее десяти процентов. Мы еще не успели выяснить, что именно вызывает такие отличия, да и не рассчитывали узнать так быстро, прошла всего неделя. Но даже полученные результаты весьма показательны.

- Ты говоришь «мы». Кто-то еще в курсе твоих исследований? – уточнил я, возвращая бумагу. Единственное, что я вынес из нее, так это лишь, что отличий, помеченных красным, довольно много, но что они значат – я понять не мог.

- Я же не медик и не биолог, - улыбнулся Дэн. – Мой друг работает в медицинской лаборатории и анализом занимается именно он. Хотя я уже неплохо поднаторел во врачебной терминологии за это время. Я же говорил, что изучал физиологию и анатомию эльфов, в том числе и с медицинской точки зрения.

- И если вы узнаете, что именно позволяет эльфам дольше жить…

- Высока вероятность, что на основе этого мы сможем разработать способ продлить жизнь и оборотням. Моя детская мечта воплотится, пусть и после смерти моих родителей.

Я замолчал, задумавшись о перспективах такого открытия. Отцу было уже девятнадцать лет, еще каких-то шесть–семь лет, и он умрет от старости. А если увеличить этот срок вдвое или втрое? На что я готов пойти ради этого? Смог бы я навредить ребенку, зная, что это продлит жизнь мне, моим родным, целой расе? И ведь вред чисто символический, никаких пыток, вивисекции или страшных медицинских опытов, лишь изредка забор крови.

Взглянув на Дэна, я не увидел на его лице ни вины, ни угрызений совести, лишь чистый открытый взгляд оборотня, уверенного в своей правоте.

- Хорошо, Дэн. Я поговорю с Леем, и если он добровольно согласится участвовать в твоих исследованиях, то я не буду препятствовать. Более того, сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

И мы пожали друг другу руки.

Часть 30

- Знаете, уже третий раз рассказываю эту историю, - неторопливо заговорил Дэн, - но только теперь понял, что начинать ее лучше с самого детства. А в детстве я мечтал стать медиком, не врачом, не доктором Айболитом, а скорее, фармацевтом, и изобрести такое лекарство, чтобы оборотни могли жить гораздо дольше, чем сейчас. Скорее всего, к такому решению меня подтолкнула смерть любимой бабушки. Мой отец был у нее единственным сыном, а я, соответственно, единственным внуком, и она меня страшно баловала. В своеобразной форме.

Она не покупала мне дорогих телефонов, приставок или светящихся кроссовок, зато всегда была готова воплотить в жизнь любую мою сумасбродную идею: от поездки в Японию на период цветения сакуры до настоящего альпинистского восхождения на Лысую гору. Она гонялась за новыми впечатлениями и щедро делилась этим со мной.

Когда мне исполнилось пять, она умерла. И мне показалось это ужасно несправедливым. Я целыми днями считал года ее жизни, сравнивал с годами жизни людей, переводил их в дни, часы, минуты, и чем больше я считал, тем больше понимал, что наш жребий несправедлив, и хотел это исправить. Хотел, чтобы мои родители прожили долгую жизнь.

Но в шесть лет мне попали в руки детские энциклопедии из цикла «Открой для себя мир», может, помните? Цикл состоял из множества томов, каждый из которых был посвящен какой-то тематике, например, мотоциклам, насекомым, космосу и так далее. Мне же больше всего понравилась книга «Нераскрытые загадки истории», где описывались какие-то исторические события, говорилось про источники, но в конце главы обязательно задавались вопросы, на которые у нас пока нет ответа.

Среди прочих загадок там была глава, посвященная Красной неделе. Все знают, когда она проходила, знают ее последствия, первый ее день до сих является днем траура у эльфов. Но известны ли нам подлинные ее причины? Как осуществлялась подготовка? Неужели среди сотен тысяч людей в нескольких странах не нашлось никого, кто бы рассказал эльфам о планах геноцида? Как изменился быт и уклад эльфов с того момента?

Я помню, что меня поразило одно маленькое примечание. Автор книги написал, что до сих пор еще живут эльфы, свидетели той страшной трагедии, но они не торопятся раскрывать правду.

И меня тогда как током ударило. А ведь правда, все эльфы старше трехсот пятидесяти лет – это ходячие исторические энциклопедии. Почему именно такой возраст? Потому что до пятидесяти лет они слишком медленно развиваются и мало что могут вспомнить из того периода, особенно, что касается политики и экономики, а их россказни про няню и детские игрушки не принесут много пользы.

Так я и решил стать историком. Сначала закончил исторический, затем пошел в магистратуру на археолога. Мне хотелось не перебирать труды других историков, не фонтанировать теориями, а изучать исторические факты, подкреплять их неоспоримыми доказательствами и выстраивать реальные цепочки событий. И специализацию я выбрал довольно узкую – как раз начало восемнадцатого века, Красная неделя и все, что с ней связано.

Не уверен, знаете вы или нет, но история, которую изучают в школах, и реальная история – это две разные книги, написанные разными авторами. Представьте, что двух писателей попросили написать красивый фантастический роман и задали им только определенные вехи, а все, что между ними, оставили на откуп авторам. Вот и в истории нашего мира также. Есть события, отрицать которые невозможно, такие как восстание Спартака, возникновение христианства, та же Красная неделя, различные войны, но их причины, последствия, предпосылки подаются и трактуются совершенно по-разному.

Возможно, мои слова будут звучать слегка параноидально, но я считаю, что история целенаправленно чистится и корректируется на протяжении сотен и даже тысяч лет. Среди ученых-историков уже давно гуляет теория об эльфийском терроре. Понимаю, звучит смешно, особенно зная, как современные эльфы избегают насилия и подчеркнуто игнорируют политику, но на сегодняшний день собрано множество подтверждений тому, что три-четыре тысяч лет назад эльфы были правителями во многих цивилизованных странах, фактически держа человечество в рабстве.

Самое простое подтверждение этой теории лежит на поверхности, даже в школьных учебниках по истории можно его найти. Вспомните изображения древнеримских богов! Те самые статуи с хроническим отсутствием конечностей, все они поголовно эльфийской внешности. В учебниках это невнятно объясняют тем, что, мол, эльфы красивее, чем люди, поэтому-то их и взяли в качестве модели. Хотя мы все прекрасно знаем, что не существует эльфийской красоты. Как и у людей, среди них встречаются разные типажи, от прекрасных до уродливых. И если смотреть на внешнюю привлекательность, то оборотни лидируют среди всех рас по красоте и гармоничности черт.

Но если подумать о том, что древние скульпторы создавали свои творения на заказ, а не по велению души, что эльфов в те времена считали детьми богов, то все встает на свои места.

В любые эпохи правители старались примазаться к богам, чтобы иметь дополнительную защиту в виде религии, и эльфы не стали исключением. Они всячески демонстрировали свои отличия от людей, специально выбривали виски, чтобы подчеркнуть форму ушей, твердили о своем бессмертии, заказывали статуи богов, которых слепили в виде эльфов. И людям вбивалось в голову, что боги – это прародители эльфийской расы.

С другой стороны, если заглянуть в скандинавские мифы, то мы увидим, что там нет места богам-эльфам. Эльфы тогда еще не добрались до севера, и там люди и оборотни жили вместе, без постороннего надзора. И их боги выглядят как люди или как оборотни, достаточно вспомнить Тора, перекидывающегося в медведя во время сражений.

Но каждый раз, когда очередной историк ввязывается в эту тему, собирает очередной массив доказательств и пытается пропихнуть статью на эту тему, ему настоятельно советуют придержать коней и подождать подходящего момента, т.к. «Красная неделя еще жива в памяти эльфов, и нам бы не хотелось публиковать информацию, которая может спровоцировать подобные конфликты».

Так что в исторической среде тот период считается закрытым для серьезных исследований. Можно потихоньку ковырять искусства, ремесла, земледелие и войны, но без погружения в политику и расовые отношения того периода.

Вернемся же к моему исследованию. В основном, я планировал исследовать жизнь и быт эльфов того периода, а потом сделать сравнительный анализ с современностью, найти основные отличия и понять, есть ли взаимосвязь между трагедией Красной недели и изменениями в эльфийской культуре.

Я ездил в Европу, посещал сохранившиеся дома старинных эльфийских родов. Вы, кстати, знали, что крупные эльфийские семьи, имевшие в прошлом значительное влияние на королевские дворы, были вырезаны полностью, вплоть до младенцев и стариков? Фамилии, некогда гремевшие по миру, исчезли, и остались лишь мелкие купеческие семьи, да и там выжили лишь те, кто был в дороге либо в небольших деревушках, куда не дошла информация о Красной неделе.

Первый звоночек прозвенел во время раскопок во Франции, в небольшом провинциальном городке Кольмар. Там обнаружилась коллективная могила, куда сбросили тела всех эльфов, убитых в тот период.

Чтобы вы понимали необычность данной находки, поясню. Это особо не афишируется, но согласно эльфийским традициям умерших они всегда сжигали. Всегда. И в древние времена, и в средние века, и сейчас. У них нет какого-то специального ритуала, как у викингов, они не хранят прах в урнах, как это делают в Индии. Лишь одно неизменно – полное уничтожение трупов. Сейчас многие предпочитают крематории кладбищам, поэтому тут ничего необычного, но раньше это было чисто эльфийской привилегией. До такой степени, что после нескольких десятков лет сражений с эльфийскими армиями викинги перестали сжигать своих покойников, чтобы не походить на ненавистную им расу.

И даже во время Красной недели люди, уничтожившие целые рода и семьи, предпочли сжигать трупы, дабы не навлечь на себя их посмертное проклятье. Но бывали и исключения.

Там, в Кольмаре, мы нашли кости двадцати семи эльфов разных возрастов. Но вот что удивительно! После лабораторного анализа обнаружилось, что самому старшему было на момент смерти всего сто десять – сто двадцать лет. Не четыреста, не пятьсот, а всего лишь сто двадцать. Не могли же в городе жить одни подростки и дети?

Внешне скелеты выглядели соразмерно взрослым особям, и зубы, и суставы - все свидетельствовало о солидном биологическом возрасте, но хронологически кости были не старше ста пятидесяти лет. Там было и несколько детских скелетов. Картина была аналогичной. Биологически ребенку было восемьдесят лет, но хронологически они были не старше двадцати-тридцати. Понимаете?

Буквально сразу после получения первых анализов на экспедицию началось давление со стороны общественности и местных политиков. Твердили о недопустимости тревожить старые кости, о том, что нужно срочно сжечь скелеты, дабы соблюсти традиции. А после демонстрации результатов стали говорить, что это какая-то ошибка, что скелеты могут быть и не эльфийскими, хотя строение костей и суставов, зубной аппарат, да и прочие анатомические отличия четко говорили о том, что это были эльфы. Вот, сами посмотрите, я сделал ряд фотографий, - и Дэн протянул мне снимки, на которых с разных ракурсов были сняты кости.

- Словом, ту экспедицию пришлось свернуть, все результаты были объявлены ошибочными, данные из лаборатории отобрали. Я сумел переписать кое-что себе в блокнот, но, как понимаете, мои каракули не могут считаться доказательством.

После я стал копать в эту сторону. Видите мою карту? – и ученый махнул рукой. – Это все, что я сумел разыскать за несколько лет. Флажки указывают на места раскопок, где были найдены скелеты эльфов, не обязательно периода Красной недели. В табличках я указывал место и дату раскопок, к какому году или эпохе относится находка, а также максимальный хронологический возраст, если там было несколько скелетов.

И знаете, каков результат? Не нашлось ни одного эльфа старше 200 лет. И ни одной находки с датой смерти после Красной недели.

- Но мы ведь не можем отрицать тот факт, что сейчас есть эльфы старше этого возраста? - возразил я. – Мы сами видим, с какой скоростью развиваются их дети. И был какой-то эпизод несколько лет назад, когда один из эльфов прошел специальное обследование, которое с точностью до года показало его возраст. Если не ошибаюсь, ему было около трехсот шестидесяти лет.

- Верно, - Дэн вытащил распечатку и протянул ее мне. – Итак, что мы имеем. Первое – до Красной недели эльфы не жили дольше ста пятидесяти лет. Второе – после Красной недели их развитие резко замедлилось и продолжительность жизни увеличилась. Вывод?

- Что-то случилось в то время, что повлияло на срок жизни?

- Конечно! – воскликнул Дэн. – Это самый логичный вариант. Год назад я наткнулся на интересную статью в американском журнале, вот в этой распечатке - ее перевод. В статье говорится о запаховых отличиях эльфов в возрасте свыше трехсот лет и младше трехсот лет. Кстати, автор – оборотень.

- Кто бы сомневался, - проворчал я, пробегая глазами текст.

- Как видите, автор далек от истории, археологии и медицины. Он работает руководителем высшего звена в крупной торговой компании и привык обращать внимание даже на мелкие отличия. Его статья также является косвенным подтверждением моей теории насчет того, что эльфы как-то изменились за последние триста лет.

- И как все это оправдывает ваши действия по отношению к Лею?

- Когда я сделал этот вывод, то принялся изучать современных эльфов. Я прочитал множество медицинских статей, проштудировал юридические нюансы, касающиеся эльфов, специально ездил в разные страны и знакомился с эльфами тех мест. Мне немного не повезло, я почти сумел получить разрешение на въезд в ту африканскую эльфийскую страну, но в последний момент мне все же отказали. Порой мне кажется, что я знаю эльфов лучше, чем сами эльфы знают себя. Но чтобы найти то самое отличие, мне не хватало одного. Точки отсчета. Мне нужен был эльф той, докраснонедельной эпохи. Нулевой эльф.

Я уже не молод. Мне двадцать лет. И когда я почти отчаялся, мне посчастливилось встретить Лея. Представьте себе мое удивление, в том же городе, по тем же улицам бродит мифический нулевой эльф, никем не замеченный, до сих пор не пойманный.

- Но с чего вы взяли, что Лей тот, кто вам нужен? Может, это какая-то странная мутация? Единичная аномалия? Болезнь, в конце концов? Есть ведь у людей похожая болезнь, когда организм стареет в несколько раз быстрее.

- Не думайте, что я не рассматривал подобный вариант, я все же готовился к этому моменту не один год, - Дэн застенчиво улыбнулся. – На самом деле, впервые я увидел Лея полгода назад. Причем не сразу понял, кто он, настолько хорошо он мимикрировал под людей. Но благодаря вот этому, - и ученый постучал себя по носу и по уху, - смог определить его расу. Сначала мне стало любопытно, почему эльф в столь молодом возрасте общается с людьми и курит по подворотням, и когда я обнаружил, что он еще и живет в каком-то подвальчике без семьи, то подумал: «Возможно, есть небольшой шанс, что он – тот, кто мне нужен».

И я начал расследование прошлого Лея.

- Вы знаете, кто его родители и что с ними стало? – от неожиданности я чуть не выронил распечатки, которые до сих пор держал в руках, забыв про их существование.

- Да. Полагаю, что я знаю про мальчика даже больше, чем он сам. Я же археолог. Нас обучают восстанавливать прошлое по крошечным обломкам, доставшимся нам в наследство.

Часть 20  Часть21  Часть 22  Часть 23  Часть 24  Часть 25  Часть 26  Часть 27  Часть 28  Часть 29

«Понедельник – день тяжелый. Понедельник – трудный день» - речитативом крутилось в голове по дороге в университет. Работа, Настя, Лей – все это одновременно навалилось на меня, и я впервые ощутил нехватку времени.

Буду делать все постепенно, шаг за шагом. С Леем мы распланировали действия на ближайшие пару дней. Эльф в очередной раз поразил меня разумностью, приспосабливаемостью и гибкостью мышления. С таким прошлым не каждый человеческий ребенок смог бы справиться, а эльфеныш мало того что выжил, так еще и не сломался, не огрубел душой, сумел найти друзей и даже вырваться от похитителя, пусть и такого нелепого, как этот оборотень. И, кстати, с ним бы я хотел пообщаться.

Я понимал, что мои действия противоречат закону. Лей должен отправиться в детдом, но я не думаю, что ему там будет лучше. Жесткие и зачастую бессмысленные правила, жестокие дети, отталкивающие всех, кто хоть чем-то отличается от них. Как они отнесутся к инорасцу?

Мне бы хотелось разузнать про его родителей, про их семьи. Неужели никто не разыскивал его? Хотя я же сам просматривал сводки за прошлые года, и там не было ни единого намека на пропавшего эльфийского ребенка. С другой стороны, всем известна закрытость эльфийского сообщества и их нежелание выносить какую-либо информацию вовне, так что вполне возможно, что они не стали заявлять в полицию и пытались вести поиски своими силами.

Затем я вспомнил про тех бледных испуганных детишек, которых видел днем. Особенно запомнилась семилетняя Зоя в красивом розовом платье, со светлыми кудряшками на лбу и ее мать, худая, модно одетая женщина с туго стянутым пучком волос на затылке. Я сначала даже не понял, как они попали в список неблагополучных семей. Да, неполная семья из двух человек: мама и дочь, но судя по обстановке в квартире, мама хорошо зарабатывает: дорогая мебель из дерева и кожи, много техники на кухне, детская комната отделана на совесть и с привлечением дизайнеров.

Но послушал их разговоры с Аллой, и картинка обрисовалась. Судя по всему, у мамы было весьма безрадостное детство: отец-алкоголик, мать, горбящаяся за копейки, и над девочкой издевались в классе из-за бедности, неказистой внешности и забитого характера. Потом она выросла, смогла найти работу, закончить университет и начала неплохо зарабатывать. И попыталась компенсировать себе все, что ей недодали: покупала дорогую одежду, ездила в другие страны, занялась квартирой, но забыла про свою искалеченную психику. И когда у нее появилась дочь, Зоя, она вдруг возненавидела ее. Покупала ей дорогие неудобные платья и злилась на Зою, что та не ценила их, обставила комнату игрушками и ругала дочь, что та не целует руки в благодарность. Ведь у мамы-то этого не было! И каждый день, каждую минуту мама твердила дочери, как та должна быть счастлива, ведь ее мама не пьет, зарабатывает, готовит вкусную еду. А потом начала бить. За не тот взгляд, за не такие слова, за лишнюю улыбку или слезы.

Зато в холодильнике йогурты. Зато на море два раза в год.

А Зоя дома ходила, как по струнке, боялась лишний раз слово сказать и перенесла этот страх в школу. Ее считали глупой и даже умственно отсталой, ведь она терялась, когда к ней обращалась учительница, краснела и заикалась у доски. Но школьный психолог при очередном тесте обратила внимание на состояние девочки, увидела синяки и позвонила в опеку.

Наш визит был вторым к ним, и за те полчаса, что мы провели в их квартире, девочка не сказала ни слова, лишь вздрагивала, когда слышала свое имя. А мама истерически визжала, говорила, что уволит ту дуру-психолога, что правительство совсем охамело, раз тратит время и налоги, собранные и на ее, между прочим, деньги, на такие хорошие семьи, как их, кричала, что Зоя – бестолковая, ленивая и совсем не ценит материнской заботы. Прошлась она и по моей расе, сказав, что только вот оборотней в ее доме не хватало, мол, пусть они ходят и алкашей отлавливают, раз больше мозгов ни на что не хватает, и где только была опека, когда она голодала целыми днями из-за того, что родители были в запое.

А я смотрел на Зою и очень хотел взять ее на руки, закрыть ей ушки, чтобы она не слышала воплей матери, покатать на пони, познакомить со своими братьями-хулиганами. И сказать ей, что она самая хорошая девочка на свете, не глупая и ленивая, а умная и добрая, и мама у нее тоже хорошая, просто ей об этом вовремя не сказали, поэтому она так злится.

И я прекрасно понимал, что ничего наш визит не изменит. Мама Зои переведет дочь в другую школу, научится бить, не оставляя следов, вырастит из нее глупое забитое существо и будет жаловаться на свою злосчастную судьбу. И это было неправильно. Совсем неправильно. И в рамках системы я ничего не мог с этим поделать.

Так, может, стоит выйти за рамки?

Возле университета меня уже ждали девушки. Настя нервно сжимала ладони, Крис мерила площадку перед входом широкими шагами и еле слышно ругалась.

- Стан, - увидев меня, Крис остановилась, - завтра я снова пойду с Настей к этому… Хорошо?

- Крис, - мягко проговорила Настя, протягивая руку к подруге, - не надо. Успокойся. Прости меня, пожалуйста!

- Да ты-то что извиняешься? Это же не ты два часа говорила там. Стан, мы договорились? – Крис еле-еле сдерживала себя от оборота.

- Если тебе не сложно, буду только рад. Я и сам хотел тебя попросить…

- Значит, договорились. Все, я побежала в Экстрим, иначе прямо тут взорвусь и покалечу кого-нибудь.

Крис прыгнула в машину и резко дала по газам, оставив на асфальте черные следы от шин. Я в недоумении повернулся к Насте:

- Так что произошло?

Настя тяжело вздохнула:

- Натаниэль прочитал лекцию на тему сравнительного анализа эльфов и оборотней. Он два часа смотрел только на Крис и говорил, говорил, говорил. Меня к концу уже тошнило от его «А теперь давайте посмотрим на…»

- Чего он добивался?

- Мне кажется, что он хотел вывести Крис из себя. Если бы она кинулась на него с кулаками, то он бы смог получить официальный запрет на посторонних во время занятий. Вот только, - и Настя улыбнулась, - лекцию он сочинял в расчете на тебя, а пришла Крис.

- Значит, теперь у него ничего не выйдет. Уверен, что к завтрашнему дню Крис тоже подготовится и порвет его вчистую. Не зря же она на юридическом учится!

- Я не сомневаюсь, что она справится, - Настя выглядела уставшей, щеки впали, под глазами были темные круги.

- Ты сама-то как? Страшно было?

- Самое ужасное, что я не ненавижу Натаниэля. Смотрю на него, знаю, что он пытался сделать со мной, но не могу ненавидеть. Наверное, потому что он сам не видит ничего плохого в своем поступке. Он всего лишь хотел защитить эльфят.

- Ценой твоей жизни!

- Знаешь, я словно могу читать его мысли. «Что такое одна человеческая жизнь против двадцати эльфов? Человек – мимолетное создание, маложивущее. Человек должен быть счастлив, что после его смерти о нем будут помнить веками другие, более совершенные существа». Как-то так. И в чем-то я с ним согласна.

- А, может быть, все это вранье, - неожиданно выпалил я.

- Что именно? – заинтересовалась Настя, впервые за время разговора посмотрев мне в глаза.

- Есть теория, что эльфы не настолько уж и долгоживущие, как мы думаем.

- Думаешь, они врут про свой возраст?

- Не совсем. Но, кстати, возможно, что и это тоже. Как давно стали проводить регулярную перепись населения? За последние сто лет менялись формы документов, терялись архивы, да что говорить, даже политическая карта мира перекраивалась несколько раз. Кто мог помешать какому-нибудь эльфу, рожденному в конце девятнадцатого века, прибавить себе пару-тройку лишних столетий? Особенно если он учился на дому, в учебных заведениях не мелькал, а записи о рождении легко могли за это время затеряться.

- Но мы же видим, с какой скоростью растут эльфийские дети! – возразила Настя.

- А когда эльф становится взрослым, то разницу в сто лет внешне никак не разглядеть. Никто не отрицает, что они живут дольше, чем люди. Но вот насколько дольше?

- Есть же ученые, они, наверное, исследовали эту тему. Врачи, физиологи, биологи…

- Ну да. Наверное. Только вот оборотни изучены вдоль и поперек, по людям также было множество исследований, а вот эльфы до сих пор во многом остаются загадкой. Своих умерших они испокон веков сжигают, только у них сохранилась традиция лечиться у семейного доктора, конечно же, эльфа, да и добровольцев отдать свои тела на опыты у них нет.

- Ты же знаешь, Красная неделя, почти удавшийся геноцид целой расы. Они еле выжили и после этого создали довольно замкнутое сообщество.

Я усмехнулся:

- Ах, ну да, как я мог забыть! За всю историю существования цивилизации эльфов убивали аж целых семь дней. А как насчет пары тысячелетий вырезания оборотней? Клеймения их? Использование их в качестве домашнего скота или как материала для опытов? Содержание в гетто?

Настя отвернулась:

- Я не защищаю их. Но и осуждать не могу.

- Извини, я зря вспылил, - опомнился я. Но Настя уже замкнулась в себе и отказалась продолжать разговор.

На следующий день позвонил Сергей, лейтенант из участка, и сообщил, что Дэна Случайного выпускают сразу после обеда, и я сорвался с места. Благодаря заступничеству Лея его отпустили без дела и даже без оповещения его места работы, но я должен был знать причины его неадекватного поведения.

Я только успел устроиться неподалеку от входа в участок, как оттуда вышел худой невысокий мужчина-оборотень. Некогда модная стрижка нынче представляла собой копну вразнобой торчащих волос, между бровями пролегла глубокая морщина, ученый поминутно перекидывал потертый кожаный дипломат из одной руки в другую и не торопился уходить. Он словно кого-то ждал.

Наконец, он углядел меня и, оглядываясь по сторонам, направился в мою сторону.

- Вы, наверное, друг Лея? – неуверенно спросил он. Высокий для мужчины голос слегка подрагивал.

- Верно. А вы – Дэн? – я не ожидал, что он первым обратится ко мне.

- Да, - засуетился мужчина, торопливо перекладывая дипломат в левую руку и протягивая мне правую. – Рад познакомиться. Я, знаете, так и думал, что вы придете. Надеялся.

До этого я не встречал оборотней-ученых. Знал, что они есть, но лично не был знаком, и данный экземпляр не особо обнадеживал.

- Мне нужно поговорить с вами, - продолжал он.- Насчет Лея, да и не только. Мальчик, кажется, вам доверяет, и если вы скажете ему, то он вас послушает.

- Не уверен, что дело обстоит именно так. Мы с ним виделись всего два раза, и второй был лишь вчера. Так что вы знакомы с ним ближе.

- Так-то оно так, но знакомство наше с Леем началось не так, как хотелось бы, - замялся Дэн.

- Да. Пожалуй, похищение и удержание взаперти не способствуют установлению дружеских отношений.

- Все так, все так. Но и вы поймите, я не мог рисковать. Если бы он отказался, то потом мне было бы сложнее его заполучить, - Дэн нервно провел рукой по волосам, откидывая непослушные пряди назад.

- Дэн, думаю, вам стоит рассказать мне все с самого начала, так как сейчас я ни черта не понимаю.

- Согласен. Если не возражаете, то мы могли бы пойти ко мне домой, там у меня есть материалы, книги, фотографии…

- Залитые полы, - не удержался я.

- И это тоже, - погрустнел Дэн. – Надеюсь, влага не добралась до компьютера. Там у меня все данные по исследованию, собранные за десять лет работы.

Мы направились к дому Дэна. Он не был похож на маньяка или психа, просто усталый мужчина, совершивший ошибку.

В квартире было влажно и сыро. Ламинат в коридоре пошел волнами и жутко скрипел при надавливании, обои снизу отошли от стен и покрылись бесформенными пузырями. Дэн, не разуваясь, бросился в левую комнаты, и до меня донеслись его причитания, я же направился направо, в ту комнату, где держали Лея. Толстая тяжелая дверь болталась на одной петле, перекосившись, нижний угол уперся в пол и не давал открыть проход. Мне пришлось поднатужиться, приподнять ее, и только после этого я смог войти.

Внутри было сухо, высокий порог не пропустил воду, комната оказалась меньше, чем я представлял. Постучав по стене, я понял, что ученый озаботился ее обшить ГВЛ, видимо, закрывая звукоизоляционный материал. Окна, как и говорил лейтенант, были зарешечены изнутри, и открыть их нельзя было без снятия замка с решетки. Батареи, видимо, также ушли за обшивку.

При большом желании можно было попробовать распилить решетку, раздолбать стены, отколупать изоляцию и достучаться до соседей, но умный эльфеныш, поняв, что прямой угрозы для жизни и здоровья нет, решил действовать более надежно и продуманно.

- Почти ничего не пострадало, - раздался радостный голос Дэна, - Стан, подойдите, пожалуйста, сюда.

После увиденного я заходил в другую комнату с опаской, мало ли, что у него сдвинулось в голове. Может, он не только на эльфенышей охотится? Но ученый стоял к проходу спиной, перекладывая книги из одной стопки в другую. Вместо обычного компьютерного стола у него был огромный обеденный стол, человек на двенадцать, весь заваленный фотографиями, книгами, распечатками, в углу из вороха бумаг скромно выглядывал ноутбук, одна стена была занята картой Европы, усеянной миниатюрными значками. От каждого такого значка отходила нить за пределы карты, и к другому концу нити прикреплялась табличка.

Я посмотрел на одну из них, там было сказано «Кведлинбург, р. 14.07.1989г, к.э.дат.нач.1714г, в.114л». На прочих табличках текст выглядел аналогично, первое слово, очевидно, название места, откуда идет нить, хотя я раньше не слышал такого города, а вот последующие цифры с датами были мне непонятны.

Ученый наконец нашел ту книгу, что искал, разложил вокруг себя еще несколько скрепленных распечаток, пачку фотографий и сказал:

- Теперь я готов вам все объяснить.

Часть 28

Перед входом в кабинет Лей встряхнулся и нацепил испуганно-вежливое выражение лица, как учили цыгане в свое время. Лейтенант Сергей устало отбрыкивался от незнакомой женщины с пышными, искусственно созданными кудрями, Оленька подпиливала ногти и одновременно набирала что-то на телефоне.

Стан вежливо со всеми попрощался, на вопрос Сергея насчет показаний отмахнулся, сказав, мол, пусть принимает дежурный инспектор, а ему пора бежать. Все, как и договаривались.

Что ж, игра началась.

В последние несколько лет у Лея была довольно спокойная жизнь, и навыки, полученные за период бродяжничества, немного подзатерлись, но не были утрачены полностью. И сейчас эльф должен был вспомнить все, чему его учили.

Сергея можно в расчет не брать, он – наблюдатель, Оленька – тот самый дежурный инспектор, молоденькая, неопытная, наивная, ее легко будет разжалобить. Женщина с кудрями, видимо, замена опекуну, либо психолог, либо учитель из одной из ближайших школ, вот с ней могут быть проблемы, ее на эмоции не пробьешь, только логикой и уверенностью. Такие, как она, не вслушиваются в слова: если ребенок говорит что-то твердо и спокойно, значит, выучил, если мямлит – то к уроку не готовился.

Лей присел на стул, слегка ссутулился, зажал ладони между коленями, наклонил голову так, чтобы казалось, что он говорит снизу. Глаза Оленьки сразу потеплели, она взяла ручку, листок бумаги и мягко спросила:

- Ты как, готов рассказать нам, что случилось? Давай начнем с самого начала. Как тебя зовут?

- Меня зовут Лей, - пробормотал эльф, на мгновение вскинул глаза и снова уткнулся в пол, будто бы стесняясь своего порыва. Он успел заметить, что учительша заметно расслабилась, переведя его из списка потенциальных хулиганов в список потенциальных жертв.

- Хорошо. А фамилия?

Лей помотал головой и едва слышно всхлипнул.

- Ладно, пока оставим. Как зовут твоих родителей? Где вы живете?

Это был сложный момент. Эльф не собирался делиться с этой дамой личной информацией. Оборотню – да, Лей рассказал почти все, но так было нужно для создания доверительных отношений, ведь сильные личности охотнее помогают тем, кого считают уязвимыми. Но Оленька была для него бесполезна, ей нужно выдавать минимум данных и максимум эмоций.

Если бы Лей выглядел помладше, то он смог бы замаскировать свое нежелание говорить испугом, потрясением и легким идиотизмом, характерным для эльфов, но четырнадцатилетний подросток не может сказать, что не знает ни адреса, ни фамилии, ни имени родителей.

- У меня, - всхлип, - нет родителей. Они меня бросили, - Лей закрыл лицо руками. Пусть теперь Оленька поломает голову: как такое может быть. То ли родители скинули ненужного им ребенка на прочих родственников, то ли он вообще один живет.

Когда-то давно из очередной поездки в город папа привез россыпь дисков с играми. На некоторых были стрелялки, на других – гонки, но больше всего Лея тогда заворожила игра, в которой можно было жить. Там выбираешь персонажа и попадаешь в огромный придуманный мир, где можно разговаривать со всеми встречными, ходить, где вздумается, охотиться на животных, собирать травки и многое другое. По идее, в игре нужно было выполнять какие-то задания, там был и сюжет, и строго очерченные приключения, но маленькому Лею нравилось совершенствовать своего персонажа. За длительный бег персонаж получал плюс один к атлетике, за сбор трав – единичку к травничеству, за частые разговоры – к красноречию и так далее.

Папа хотел быстрее пройти сюжет, но Лей постоянно просил, чтобы персонаж еще побегал или поторговался на рынке. Каждая дополнительная единичка в навыках приводила его в восторг.

Потом родители пропали, и Лей остался один.

Чтобы легче было ждать их возвращения, эльфеныш придумал, что он сам и есть тот персонаж в игре, и ему нужно прокачивать навыки. Поэтому он мыл дома полы и мысленно прибавлял единичку к навыку «уборка», бегал на край деревни и плюсовал к атлетике, читал книги и увеличивал «мудрость».

В то время он считал, что самое главное – это физические навыки: бег, умение драться, ловкость. Но, попав к цыганам, понял, что красноречие и торговля гораздо важнее. Если ты умеешь правильно разговаривать, то сумеешь добиться всего в этом мире. И эльф, привыкнув к новой обстановке, с удовольствием начал учиться сложной науке читать людей.

Наблюдая за работой цыган, не тех, кто тихо сидит на улице с младенцем в руках, а тех, кто под видом гадания выманивает у людей все деньги, тех, кто договаривается насчет крышевания, тех, кто, не выходя из дома, умудряется управлять целой диаспорой, Лей изрядно повысил свой уровень общения. Он научился подбирать подходящую манеру речи, отыгрывать нужный типаж и отточил игру на случайных прохожих, выпрашивая деньги.

Именно так он сумел удрать от цыган и проехать несколько городов, ни разу не угодив в полицию. Именно так он нашел друзей-покровителей и даже стал их негласным лидером. Именно так он смог втереться в доверие к Дэну, и если бы Лей подождал еще немного, то еще через некоторое время оборотень позволил бы ему выходить на улицу. Может, так и стоило сделать, а не пороть горячку и затапливать соседей. Теперь же Лей засветился перед полицией и, видимо, придется снова уезжать из города.

- Ну, хорошо, - сдалась Оленька. На заднем фоне лейтенант откинулся в кресле и с удовольствием наблюдал за снятием показаний с эльфа. Лею казалось, что Сергей прекрасно понимает, какую игру он ведет, но по каким-то своим причинам не вмешивается. – Тогда расскажи мне, как ты оказался у гражданина Случайного.

- У кого? – Лей непонимающе уставился на девушку.

- У того, кто тебя похитил. Его фамилия – Случайный. Ты не знал?

- Нет. Мы с Дэном не так давно познакомились. Он узнал, что мне негде жить, и позвал к себе.

- То есть ты добровольно пошел к гражданину Случайному в дом, верно?

- Ну да, - эльф несколько раз кивнул, подтверждая свои слова.

- А почему у него в комнате была установлена решетка на окне и засов на двери снаружи? – нахмурилась Оля.

- Он что-то говорил про это, - Лей почесал затылок, делая вид, что вспоминает. – То ли он держал какое-то животное дома, то ли собирался его купить. Кажется, обезьяну, но я не уверен. Дэн переживал, что она может выпрыгнуть в окно.

- Тогда почему ты устроил потоп?

- Я нечаянно, - виновато пробормотал Лей. – Может, там уже все до меня разболталось? Я не хотел, чтобы так…

Сергей удивленно приподнял брови, но промолчал.

- Как же так? – возмутилась Оленька. – Ты же говорил, что специально это сделал? Подождал, пока он начнет тебе доверять и…

Лей состроил серьезную мину и, слегка наклонившись вперед, тихо сказал:

- Понимаете, я не хотел говорить Стану… ну, что я такой криворукий. Вы же его видели?

- Кого? – не поняла девушка.

- Стана, друга, который ко мне приходил? Видели, какой он крутой? А какие он трюки умеет делать! Как настоящий каскадер. Я так никогда-никогда не смогу, даже если всю жизнь буду тренироваться. Мы с ним недавно познакомились, он меня от хулиганов спас. И так уже, наверное, выгляжу перед ним, как идиот. Вот поэтому и соврал ему.

Оленька сбилась, смутилась от такого пристального взгляда и после паузы продолжила:

- Ты поэтому не хотел, чтобы он принимал показания?

- Ну да, - эльф с готовностью закивал, обрадовавшись, что она его поняла. – Просто я сначала испугался, тут же все незнакомые, вот сразу и вспомнил про него, он же тоже полицейский. А потом уже подумал, как глупо я буду выглядеть перед ним, поэтому сказал, что дам показания вам. Вы же не будете смеяться надо мной?

- Конечно, нет, - быстро ответила девушка. Лей видел, что она поверила в его игру и явно сочувствовала туповатому беззащитному эльфу. – Но если ты жил у Дэна по доброй воле, тогда почему свидетели говорят, что ты звал на помощь?

- Ну, я…- эльф замялся, - и вправду звал на помощь. Не знал, как остановить потоп, и позвонить Дэну не мог, у меня ведь нет телефона. А насчет похищения… я думаю, что они не ожидали увидеть в квартире оборотня меня. В смысле, эльфа. Обычно же… - и тут Лей совсем смутился, замолчал и уставился в пол.

Оленька заторопилась перевести тему:

- А следы уколов на твоих руках? Это тоже ошибка?

- Я ведь жил на улице, Дэн боялся, что я мог заболеть, поэтому отправил мою кровь на анализы. А вдруг я что-то подхватил?

- То есть ты утверждаешь, что никто тебя не похищал, и гражданин Случайный был задержан по ошибке?

- Да, - эльф снова наклонил голову, - а Дэна скоро выпустят? Из-за меня у него столько проблем! И соседей залил, и в полицию попал…

Тут вмешался Сергей:

- Если ты или твои родители не будут подавать заявление, то его выпустят завтра, после решения следователя.

- Ой, как здорово! – обрадовался Лей. – Значит, завтра я смогу извиниться перед ним?

- А вот это вряд ли, - отрезал лейтенант.- Если мы не сможем отыскать твоих родителей, то тебя перевезут в ЦВИНП, а оттуда – в детский дом.

- Как? – жалобно захлопал ресницами подросток. – Зачем в детский дом? Я не хочу!

Оленька, наконец, нащупала знакомую нить и наставительно сказала:

- Так полагается. Ведь нельзя, чтобы ребенок жил на улице или у незнакомых лю… у незнакомых. В детском доме у тебя будет своя кровать, появятся друзья, ты сможешь ходить в школу. Это гораздо лучше, чем жить где-то в подвалах.

Лей отвернулся и тихонько заплакал. Оленька вдруг тоже расчувствовалась, зашмыгала носом, зашебуршила в сумочке, учительша же спросила, где ей расписаться, и поторопилась уйти.

Первый акт игры был закончен.

- Ну что, поехали? Поживешь какое-то время в ЦВИНП, а потом, если не найдем твоих родных, тебя переведут в детский дом, - преувеличенно жизнерадостно сказала Оля на следующий день.

- А что, есть детские дома для эльфов? – наивно спросил Лей. Он знал правду, но решил лишний раз надавить на чувство вины у девушки. Ему повезло, что она была совсем молоденькая и неопытная.

- Н-нет, - протянула она, - поэтому я думаю, что мы сможем найти твоих родственников. Бабушку или дедушку.

Лей все время держал в голове тот возраст, на который он выглядел по эльфийским меркам. Не двадцать лет, а восемьдесят два года. Восемьдесят два. Документы о его рождении могли затеряться, но, как и говорила девушка, родные у него должны были остаться.

На секунду ему вдруг захотелось рассказать Оле все, что он знал о себе, ведь тогда он и вправду сможет найти семью. У него появится настоящая бабушка, которая будет любить его и заботиться. Ему больше не придется ловить взгляды и угадывать чужое настроение, он перестанет по ночам просыпаться от кошмаров, в которых друзья уходят от него и больше не возвращаются. Как родители.

Но Лей помнил, что он все же урод. Как примут его незнакомые эльфы? Как отнесутся к его стремительному взрослению? Да и эльфийская бабушка – это не то же самое, что человеческая. Ей может быть от двухсот до четырехсот лет, и она будет выглядеть как тридцати-сорокалетняя женщина, то есть, конечно, уже не молоденькая девушка, но и не морщинистая старушка в пуховой шали, и она не будет пахнуть хвойным мылом, не будет печь вкуснейшие сливовые пироги или вязать теплые колючие носки, как это делали бабушки в деревне, где он жил в детстве. Кроме того, почему-то же его родители сбежали из семьи, и вряд ли строгие церемониальные эльфы с радостью примут их ребенка.

Лучше уж продолжать жить, как раньше. С его скоростью роста уже через каких-то десять лет он будет выглядеть взрослым, сможет сделать себе документы и начать жить, как все нормальные люди. Именно как люди. Рядом с эльфами ему нечего делать.

Если только Дэн вдруг не окажется прав…

- А далеко этот ЦВИНП? – робко спросил Лей.

- Нет, за двадцать минут доедем, - приободрила его Оленька. – Ты не бойся, тебя там никто не обидит. Если хочешь, я тебя буду навещать. Может, ты что-то сможешь вспомнить про своих родных? Тогда мы быстрее их отыщем.

По дороге к остановке эльф держался в сторонке от людей, шарахался от прохожих и всячески демонстрировал боязнь прикосновений, чтобы Оленьке не пришла в голову глупая мысль взять его за руку. И девушка, не желая его еще больше пугать, шла чуть поодаль.

В маршрутном автобусе Лей плюхнулся на сиденье возле двери, рядом с худеньким парнишкой, для Оли же места не нашлось. Она улыбнулась эльфу, шепнула, что будет рядом, и прошла подальше в салон.

Через две остановки Лей выскочил из автобуса и, не дожидаясь криков инспекторши, убежал во дворы. Он знал, что Оленька не сможет его догнать, но на всякий случай попетлял еще немного, сел на проходящий трамвай, через остановку спрыгнул, прошел еще несколько кварталов и остановился возле высокого здания, называемого в простонародье свечкой.

Его легко хлопнули по плечу.

- Рад, что ты смог выбраться, - сказал Стан, улыбаясь.

Часть 27

- Закончилась приготовленная мамой еда, - продолжал говорить Лей, не поднимая головы, - несколько раз заглядывали соседи. Одна женщина занесла пирожков, другая сварила кашу. Я ждал.

Я не раз пытался вспомнить, сколько дней прошло в ожидании родителей: неделя, две или месяц. Соседи навещали меня все реже и реже, а потом я заметил, что в доме начали пропадать вещи. Сначала исчез папин ноутбук, потом мамино синее пальто, которое висело в прихожей, большая сковородка со стеклянной крышкой, которой так восхищались местные тетеньки, ведь еда в ней совсем не пригорала, настенные часы…

Чего я только не надумал тогда? Чаще всего мне казалось, что родители просто захотели от меня избавиться, нашли другой дом, а теперь потихоньку перевозят свои вещи так, чтобы я не заметил. Но потом я, возвращаясь с околицы, где часами сидел и ждал маму, увидел соседку, которая тащила из нашего дома глиняные горшочки, в которых мама часто готовила тыквенную кашу. Поняв, что я ее засек, она лишь буркнула:

- А что? Все берут, а я чем хуже? Тебе ж все равно ни к чему, - и, не останавливаясь, пошла дальше.

Тогда-то я и понял, что мама с папой не вернутся. Я и раньше это понимал, но отстраненно, вроде того, как мы иногда думаем о смерти: «Да, мы все умрем, это плохо-плохо». А после слов соседки меня словно в живот ударило. Я упал на дорогу и разревелся.

На следующее утро я перерыл весь дом, собрал оставшиеся деньги, набил рюкзак вещами и ушел из деревни. Мне тогда было двенадцать лет, а выглядел я как восьмилетний ребенок и думал примерно на таком же уровне, поэтому в рюкзаке оказались любимая книжка, резиновые сапоги, игрушечный пистолет, который стрелял пластмассовыми пульками, банка ежевичного варенья, несколько картофелин, куртка и почему-то полотенце.

Причем я помню, как много размышлял над тем, что лучше взять, и каждая из этих вещей была обоснована. Книжка – если я захочу почитать, сапоги, куртка и полотенце – если пойдет дождь, пистолет – чтобы отбиваться от бандитов и волков, варенье и картошка – в качестве припасов. Мы пару раз ходили на пикник, и папа всегда пек в костре картошку, а варенье я просто любил есть. Но я не подумал ни про дождевик, ни про спички, одеяло или ножик. Словом, глупый совсем был.

Из деревни меня вывезла та женщина, которая держала магазинчик. Я ее еле-еле уговорил, сказал, что хочу подождать родителей на автобусной остановке, а если не дождусь, то вернусь домой вместе с ней. Сам же дождался автобуса, пристроился за какой-то бабкой и зашел внутрь. Водитель если и видел меня, все равно ничего не сказал, скорее всего, подумал, что я с кем-то из взрослых, а так как маленький, то и оплату за мой проезд спрашивать не стал.

Так я впервые в жизни оказался в городе, причем сразу на автовокзале. Толпы людей, снующих туда-сюда с огромными сумками, ларьки с пирожками, газетами и прочей вокзальной ерундой, невнятно орущий громкоговоритель, отвратительные запахи пота, протухшей еды и перегара.

Первым делом, я купил себе пару пирожков и лимонад, а потом увидел женщину, сидящую прямо на заплеванном полу, в руках у нее был сверток, а рядом крутился смуглый мальчишка, чуть помладше меня. Она протянула руку и протяжно сказала:

- Подайте, сколько сможете, деткам поесть…

Я оглянулся, но она обращалась прямо ко мне. Мальчишка тоже посмотрел умоляюще, сложил ладони лодочкой.

В книжках добрые рыцари всегда подавали нищим деньги или хотя бы угощали их хлебом, и в ответ те давали какую-то ценную вещь или важный совет. «Может, эта нищенка подскажет, где искать моих родителей?» - подумал я и вытащил всю пачку денег, которая у меня была, хотел отдать одну сотню, но мальчишка понял, что я без взрослых, выхватил все и бросился бежать. Я – за ним.

Обежав вокзал по кругу, он остановился около той женщины со свертком и нагловато спросил:

- Ты чего за мной бегаешь?

- Верни мои деньги!

- Какие деньги? Я ничего не брал. Может, ты их потерял?

Все еще веря в светлое и доброе, я обратился к нищенке, чтобы та подтвердила кражу, но та встала и разразилась ругательствами. Я не понимал и половины слов, но суть ухватил: деньги мне не вернут. И что хуже всего, я вдруг понял, что мир не такой, как в книжках. И что я теперь совсем один. Без мамы и папы, без дома, без денег.

Я расплакался прямо перед ними. Стоял и ревел во все горло, вытирая рукавом сопли. На нас стали обращать внимание люди, нищенка схватила меня за руку и потащила оттуда, мальчишка схватил тоненький коврик, на котором она сидела, и пошел следом.

Возле мусорных баков она остановилась и начала меня спрашивать, откуда я, где мои родители, почему я на вокзале, я сдуру ей все и выложил: и про то, что мама с папой пропали давным-давно, и что родственников больше нет, что я сбежал из дома, и даже то, что я эльф.

Вот так я попал к цыганам.

Не скажу, что с ними жилось легко и сытно. Меня частенько забывали покормить, ходил я в старых обносках, мальчишки меня часто били, хотя я не боялся драк, в деревне хлюпиков не любят. К тому же я не знал их языка, поэтому они могли безнаказанно надо мной издеваться, а я даже не мог ответить.

Но зато они научили меня выживать на улице, показали, где разжиться едой, как лучше выклянчивать деньги, где можно переночевать так, чтоб не замерзнуть, ну и так далее.

Потом цыгане придумали, как лучше меня использовать, аккуратно постригли, нарядили в костюмчик и отправили на тот же вокзал выпрашивать деньги у проезжих, мол, я потерялся, отстал от своего автобуса, и кстати, глядите, я – эльф. А эльфы – что? Никогда не бывают нищими. Никогда не бывают бездомными. И никогда не врут.

Довольно быстро я научился премудростям ремесла, мог бойко назвать свое вымышленное имя, фамилию, адрес, рассказать, с кем я был, куда ехал, и сколько денег мне нужно. Подавали мне охотно. Основная сложность заключалась в том, чтобы не примелькаться, поэтому цыгане выработали целый график, где и в какие дни я должен стоять.

В свободное от работы время я гулял там, где хотел, только уши старался прикрывать, дабы лишний раз не светить свою расу. Специально заглядывал в места, где можно встретить эльфов, ведь я никого из них, кроме родителей, вживую не видел, но близко старался не подходить. Я боялся, что они возненавидят меня, узнав, что я – неправильный эльф.

Как-то раз я зашел на школьный двор, где гуляли эльфы, с виду мои ровесники, второклашки, и попробовал с ними поговорить. Но какие же они были глупые! Медленные, скучные, пугливые. Одна девочка вообще расплакалась, когда я с ней поздоровался. Учительница подошла, чтобы меня прогнать, но увидела, что я тоже эльф, начала выспрашивать, из какой я школы. Тогда я просто убежал.

После того случая я не перестал считать себя уродом, зато решил, что такое уродство лучше, чем естественная тормознутость эльфов.

В дверь постучали, затем заглянул Сергей:

- Ну, вы что, долго еще? Стан, нам нужно заявление уже накатать.

- Погоди немного. Скоро будем, - ответил я, и он исчез.

Лей вздохнул, поменял положение в кресле:

- Что-то я увлекся. Никому раньше не рассказывал про себя, даже ребятам. Действительно становится немного легче. Словно перебираешь старые игрушки и понимаешь, что они не такие уж и замечательные, как казалось в воспоминаниях.

С цыганами я прожил еще год. Уехал, потому что понял, что они никогда не примут меня, как равного. Я для них был как ярмарочный медведь, забавная вещица, временно приносящая прибыль. К тому времени я уже неплохо понимал их язык, хоть и не говорил, вот и услыхал, что они решили продать меня знакомым из другого города. Потерявшийся эльфеныш уже примелькался в городе, пошли ненужные слухи, все чаще стали спрашивать, чей это ребенок, в ключевых точках все чаще видели полицейских и эльфов. А мои цыгане были оседлыми, у них в городе и дома, и машины, и связи налаженные, потому и решили, что выгоднее меня продать на сторону. И прибыльно, и безопасно.

Я уехал в другой город, потом в третий,  и так, пока не добрался сюда. Тут я познакомился с ребятами, они организовали мне жилье, притаскивали учебники, чтобы я мог учиться. Хотя я до сих пор не знаю, как жить дальше. Не скрываться же мне всю жизнь?

- А зачем тебе вообще скрываться? От кого? Не от цыган же? – тихонько спросил я.

- Да уж столько лет прошло, они, скорее всего, и думать про меня забыли. Восемь лет для человека – значительно больший срок, чем для эльфа.

Я лишь усмехнулся. Восемь лет назад я только в садик пошел.

- Сначала – да, прятался от цыган. И от эльфов. Чем больше я узнавал про свою расу, тем меньше хотел, чтобы обо мне узнали. Ведь, по идее, меня должны закрыть в какой-нибудь лаборатории и изучать до потери сознания.

Я долго размышлял на эту тему, и мне кажется, что маме и папе запретили иметь общих детей, но они не послушались, сбежали из семьи, забились в самую глушь и потихоньку растили меня. А ведь все эти генетические карты не случайно были придуманы. Вот и получился я, эльф-мутант. Правда, суперспособность у меня не очень. Я всего лишь умру раньше, чем должен.

- Если ты скажешь, возле какого города вы жили, я попробую разузнать, что случилось с твоими родителями.

- А стоит ли? Если они мертвы, то ничего не изменится, а если живы, вряд ли мне станет от этого легче.

- Как знаешь. А потом тебя похитил оборотень. Зачем? И почему ты не хочешь, чтобы его посадили?

- Дэн единственный, кто сказал мне, что я не урод и не мутант. Он, конечно, чокнутый, но в целом безобидный.

- Лей, он тебя похитил, держал взаперти, что-то колол…

- Он брал кровь, - перебил Лей.

- Кровь? Зачем? – удивился я.

- Я, наверное, не сумею правильно объяснить. Он много говорил на эту тему. Вроде бы согласно каким-то историческим данным эльфы не всегда жили так долго, как сейчас. То ли он исследовал старые кладбища, то ли ползал по старинным архивам, а может, и то, и другое вместе, но выяснил, что в древности эльфы раньше умирали.

- Ну пару сотен лет назад и люди раньше умирали, и оборотни. В сорок-пятьдесят лет человек считался стариком.

- Вот-вот, я также ему говорил, но он отмахивался и говорил, что я ничего не понимаю. Совал мне какие-то научные статьи, фотографии костей, книжки, но там так все написано, словно на другом языке. Еще Дэн говорил, что я – его единственный шанс доказать теорию, что моя кровь поможет выяснить правду. Так что он ничего мне не колол. Всего лишь брал кровь. Сначала из пальца, потом несколько раз из вены.

Понимаешь? Он дал мне надежду на то, что я не урод. Что я нормальный. И я не хочу, чтобы его посадили из-за меня.

- Тогда зачем ты устроил потоп?

- Потому что я не хочу сидеть взаперти. Потому что ребята волнуются. Да просто потому, что я привык жить самостоятельно, решать за себя, а не ссать в ведерко в углу и жрать богатую железом гречку с печенкой, ибо «это так полезно для крови», - сгримасничал Лей. – Ты поможешь?

Я тяжело вздохнул:

- Попробую. Если сможем доказать, что он отпустил тебя добровольно и не причинил вреда, если у тебя нет претензий.

- Да нет никаких претензий. Подумаешь, пожил недельку в тепле. Сдал чуть-чуть крови.

- Но ты несовершеннолетний. Да к тому же эльф. В таком случае даже отсутствие претензий не является причиной для закрытия дела. И его оборудованная комната также не делает задачу легче.

- А если я скажу, что это было понарошку. Ну, например, он мой старый знакомый, маньяк в плане, не знаю, создания надежной комнаты, и мы поспорили, что я за неделю не смогу удрать из нее.

- Это, конечно, вариант, - усмехнулся я, - и его глупое поведение во время потопа является неплохим доказательством, но все равно потребуют родителей, хотя бы для того, чтобы тебе хорошенько всыпали.

Часть 26

С моим появлением Лей встал и уверенно протянул руку, я машинально пожал ее, разглядывая эльфеныша. Он выглядел спокойным, сытым, без синяков или ссадин.

- Ты как? Макс сильно переживал. Кто это был? Эльфы? – я неожиданно разволновался, словно это моего ребенка похитили. Подобное я испытывал, лишь когда держал на руках своих новорожденных братишек. И еще почти весь сегодняшний день. Наверное, сработало то самое чувство, которое и заставляет оборотней рисковать своими жизнями ради спасения малышей-оборотней, так как для нас чужих не бывает. Но в отношении человеческих или уж тем более эльфийских детей это обычно не работало.

- Если бы, - усмехнулся эльфеныш, резанув мой слух высокими нотами, - это был оборотень.

Я замер, уставившись на Лея в изумлении.
- Не может такого быть.

- Подождите, сейчас подойдет дежурный, - сказала невысокая круглолицая девушка с длинной косой на плече. Она старалась держаться строго, но из-за недостатка опыта получалось не очень. Лей даже не заметил ее вмешательства.

- Я тоже был удивлен, когда очухался в незнакомой квартире. А там он.

- С другой стороны, теперь я уверен, что с тобой ничего плохого не делали, верно? – я не мог допустить даже мысли о том, что оборотень мог издеваться над ребенком, неважно, какой расы.

- Ну, в целом, да, – эльфеныш помахал в воздухе пальцем, - если не считать вот этого, – он закатал рукав и показал зеленоватые синяки от уколов.

- Вам нельзя принимать показания от потерпевшего, пока не написано заявление, - снова попыталась вмешаться девушка. – К тому же пока не прибыли представители несовершеннолетнего.

Кажется, она со страху перешла на протокольный язык. Мы с Леем переглянулись, и я сказал:

- Дело в том, что я – друг семьи, родители сейчас в отъезде, поэтому в ближайшее время никто больше не приедет.

- Без родителей или официальных опекунов мы не имеем права брать показания…

- Олюш, брось нудеть, а? – в кабинет вошел знакомый лейтенант. – О, Стан, привет! Как тебе на новом месте? Сбежать пока не планируешь?

Я пожал ему руку, улыбнулся:
- А, Сергей, добрый вечер. Нет, не планирую. Впервые почувствовал, что могу принести какую-то пользу.

- Ну-ну, не прибедняйся. Кстати, Оля, знакомься, это Стан, тот самый лихой оборотень, который в первый день работы остановил машину с недоумками, пересмотревшими боевиков.

Девушка старательно удерживала нейтральное выражение лица, но уголки ее губ то и дело подскакивали наверх.

- Так что, этот новоиспеченный русал, значит, твой знакомый? – вновь обратился он ко мне.

- Русал? – не понял я. Лей тихонечко захихикал.

- Ну или водяной, черт его знает, как правильно. Представляешь, он умудрился затопить три этажа, и если бы этажи не закончились, то продолжил бы и дальше заливать честной народ.

- Так что случилось-то?

Лейтенант пожал плечами и уселся напротив нас.
- Ерунда какая-то, на самом деле. Насколько я понял, жил да был скромный ученый, кандидат наук, историк.

- Археолог, - перебил Лей.

- Один черт, - отмахнулся Сергей. – Грыз свой гранит, стирал зубы, он, кстати, по второй форме волк, а потом то ли сбрендил, то ли еще чего-то, и похитил малолетнего эльфа, которого мы, кстати, не можем найти в базе, - Лей проигнорировал вопросительный взгляд полицейского. – Ну, так вот. Похитил и отвез в свою квартиру. А квартирка-то непростая, с секретиком. В одной комнате поставлена укрепленная дверь с замком, закрывающимся снаружи, на окнах решетки, и открыть их можно только при помощи ключа. Звукоизоляция. Батареи намертво закрыты щитом. В комнате нет ни выключателей, ни розеток, светильники встроены в потолок. А в углу ведерко с крышкой а-ля ночной горшок.

- Маньяк, что ли?

- Маньяк или нет, пока не знаю, но то, что он готовился к похищению, несомненно. А с виду такой приличный мужчина, для оборотня хиловат, правда.

Я улыбнулся:
- Ты просто привык к тем, кто служит в полиции или армии. Мы, понятное дело, много времени уделяем физподготовке, но ведь не все ж оборотни такие. А что, вы его взяли?

- Обижаешь. Куда бы он делся? Я ж не дорассказал. Ну, так вот. Поймал историк… хорошо-хорошо, археолог эльфа и посадил его в комнату с горшком. Что он делал, чего хотел – непонятно. Но эльфеныш тоже был непрост. Сначала он вел себя тихо и смирно, не бузил, не высовывался, делал все, что скажут, верно?

Лей кивнул.

- А когда ученый расслабился, незаметно попортил трубы в ванной. Как ты умудрился-то?

- Обычно он по утрам, перед тем, как уйти, разрешал сходить в туалет, чтоб до вечера из ведра не так сильно воняло. А сегодня он проспал и жутко опаздывал, поэтому закинул мне в комнату тарелку с едой и собрался уже уходить, но я сказал, что у меня живот прихватило, и нужно по большому. Там я быстренько расковырял крепление так, чтобы потекла небольшая струйка, прикрыл ее полотенцем и вышел. Так-то он всегда проверял за мной санузел, но сегодня, как я и рассчитывал, не стал. Закрыл меня в комнате и убежал.

- Вот-вот. Снизу живет молодая пара, они допоздна на работе, поэтому шум подняли соседи со второго этажа. Пока нашли телефон этой пары с третьего, пока они приехали, вода уже пошла и на первый этаж. К тому времени и из управления приехали, перекрыли в подвале воду. Потом поняли, что вода идет с четвертого, так как на пятом живет старушка, и у нее все сухо. С трудом нашли по фамилии место работы этого ученого, вызвонили его, и самое смешное, что он приехал, - Сергей звучно расхохотался. – Нет, ну ты представь, Стан! Ты похитил эльфа, держишь его взаперти, целую комнату оборудовал под него. И когда тебе звонят и говорят, что ты затопил три этажа, вместо того, чтобы удрать куда-нибудь на Сицилию, ты приезжаешь в квартиру. Это каким же идиотом надо быть!

- Значит, он раньше ничем подобным не занимался.

- Ты дальше слушай. Ученый поднимается на свой этаж, а там уже толпа затопленных соседей, все орут, возмущаются, а этот чудик преспокойно открывает дверь, бежит в ванную, и вдруг из комнаты кто-то начинает кричать тоненьким голоском, что его похитили, спасите-помогите. Соседи послушали-послушали, аккуратно взяли его под локотки и потребовали открыть дверь, дали пару раз по лицу и вытащили эльфенка. Как ты понимаешь, после этого полиция быстро прилетела. Одно дело, если б у него там другой оборотень сидел, он бы смог отбрехаться, мол, сын-балбес, хулиган, совсем от рук отбился, вот и воспитываю. Но объяснить запертого эльфа он никак не мог. Вот такая вот ситуация. Теперь нам нужно найти родителей этого ушастика, чтобы они написали заявление, спросить, как они прохлопали потерю сына, опять же врачи должны осмотреть его. Внешне-то вроде бы все хорошо, но руки же истыканы иголками, может, этот урод колол ему что-то и, пока эльф был в отрубе… Ну, сам понимаешь. А этот поганец отказывается говорить.

- Какой именно поганец? – уточнил я.

- Да оба. Что ученый молчит, что мальчишка. Хорошо хоть оказался твоим знакомцем, и то хлеб. Ты фамилию его скажи или телефон родителей, мы бы хоть с места сдвинулись.

Я взглянул на Лея. Эльфеныш сидел с напряженным лицом и смотрел мне прямо в глаза.

- Так, Сергей. Разреши мне поговорить с ним наедине, без прослушки. Насчет его семьи есть небольшие сложности…

- У эльфов-то и небольшие? Ну-ну. Ладно, идите в комнату этого, как его там, доверия. Там спокойно, прослушки нет.

- Но по процедуре… - пискнула Оля, про присутствие которой все давно уже забыли.

- Цыц, - рявкнул лейтенант и, повернувшись ко мне, пожаловался. – Как достали эти салаги, ты бы знал. Все им нужно по процедуре, по бумажке.

- И не говори, - улыбнулся я, - то ли дело мы, опытные и матерые.

Сергей вспомнил, что еще и месяца не прошло с начала моей службы, и рассмеялся.

Уж не знаю, кто проектировал дизайн в комнате доверия, но я бы ему свою квартиру точно не доверил. Стены выкрашены в ярко-желтый цвет, видимо, в целях поднятия настроения у доверившихся, посередине стоят два зеленых кресла, в углу – такой же расцветки диван. Повсюду развешаны плакаты с неприятными сценами и ярко-красными надписями, например, «Вы пережили насилие? Звоните на номер…» или «Вас избивают родители? Звоните на номер…».

Увидев, как я скривился, Сергей сказал:
- Вот поэтому вас никто не потревожит. Мы даже чай предпочитаем пить в курилке, только бы сюда не заходить лишний раз.

Лей с ногами запрыгнул в одно из кресел, поерзал немного и затих. Я глянул на время (пока у Насти занятие еще не закончилось), вздохнул и сел напротив.

Мы оба молчали. Я немного растерялся, ведь мы не были с Леем друзьями или хорошими знакомыми. По факту это была наша вторая встреча, но за прошедшую неделю я многое узнал о нем со слов Макса, видел, где он живет, переживал за него, поэтому воспринимал его почти как родственника. Или даже без «почти». Желание защитить этого ребенка никуда не делось.

- Рад, что вы смогли приехать, - наконец сказал Лей, не поднимая глаз.

- Мы же вроде перешли на «ты»?

- Простите, я обрадовался хоть одному знакомому лицу.

- Значит так, Лей, - я уперся руками в колени, - всю эту неделю мы с Максом пытались тебя найти. Я проследил по камерам твой путь до ювелирного на Краснознаменной, а дальше тупик. По идее, нужно было подключать полицию, но Макс рассказал про твою ситуацию. Мне не все понятно, но суть я ухватил, ты не хочешь, чтобы о тебе узнали. Особенно эльфы. Верно?

Лей еще немного помолчал и спросил:
- А что будет с Дэном?

- С кем?

- С тем оборотнем, что меня похитил.

- От шести до двенадцати лет.

Эльфеныш испуганно посмотрел на меня:
- Так много? Но он же ничего плохого не делал со мной.

- Ты же несовершеннолетний. По эльфийским меркам, вообще младенец, поэтому такой большой срок.

- А если я не хочу, чтобы его сажали?

- Лей, ты это серьезно? Почему? – вдруг меня пронзила, словно молнией, ужасная мысль. – У тебя не было провалов в памяти? Не появлялись ли странные мысли, не свойственные тебе? Не случались ли резкие перепады настроения? – может, его тоже перепрограммировали, как Настю? Внушили доверие к похитителю?

- Не потянуло ли на солененькое? – передразнил Лей и снова замолчал, уставившись в пол.

- Слушай, Лей, я понимаю, что ты мне не доверяешь. Да и с чего бы? Видишь меня второй раз в жизни, ни черта обо мне знаешь, да еще я такой же оборотень, что и твой похититель. Даже звериная форма сходится. Но Максу ты веришь, верно? Хочешь поговорить с ним? Я дам тебе телефон и выйду из комнаты. А потом сам решишь, стоит доверять мне или нет. Просто помни одну вещь. Не суди кого бы то ни было по расе. Суди по поступкам.

Я протянул свой телефон эльфенышу и, как и обещал, вышел в коридор. Прислонился лбом к холодной стене, машинально потянулся за трубкой, чтобы посмотреть время, вспомнил, что только что отдал ее.

Как мог оборотень похитить ребенка? У меня в голове не укладывалась эта мысль. Оборотень! Это же полный бред. Такой же, как беспризорный эльф. Как оборотень, полюбивший человека. Как эльф, гипнотизирующий воспитательницу. Я вообще что-нибудь знаю об этом мире?

Лея целенаправленно выбрали жертвой или похититель схватил первого попавшегося эльфа-подростка? Возможно, этот ученый давно спятил, подготовил тюрьму в своей квартире и рыскал по улицам в поисках подходящей жертвы. И почему у эльфеныша исколоты все руки? Явно кололи что-то в вену. Тогда почему Лей защищает этого Дэна? Боится, что ему не дадут следующую дозу? И хотя Лей выглядит здоровым, но за неделю внешне это могло и не проявиться.

Дверь в комнату доверия приоткрылась, Лей протянул телефон и сказал:
- Мне нужна твоя помощь.

Мы уселись в кресла точно так же, как и раньше. И снова повисла глухая тишина. Я не хотел торопить эльфа, он должен сам решить, насколько готов раскрыться.

Я спокойно рассматривал плакат за спиной Лея. Там была изображена девочка с бантиками, закрывающая лицо руками, а над ней взметнулся черный ремень. И надпись красными буквами: «Домашнее насилие можно остановить. Звоните...».

Ах, если бы все было так просто!

- Я помню себя лет с шести, - я вздрогнул от неожиданности, услышав голос Лея с ультразвуковыми нотками. - Мы жили далеко отсюда, в небольшой деревне. Там был всего один магазинчик, куда женщина, хозяйка, раз в неделю привозила продукты из района. Школа находилась в соседнем селе, и я мечтал, что когда-нибудь смогу лихо закидывать рюкзак на спину и вместе с остальными ребятами ходить туда через лес. У меня была добрая-предобрая мама. Она никогда меня не ругала, даже когда я чрезмерно шалил, хотя я слышал, что других мальчишек пороли и за меньшие провинности. У меня был папа, который любил взъерошивать мои волосы и учил читать.

Сейчас я понимаю, что жили мы бедно. Ни телевизора, ни телефона, только старенький ноутбук, на котором папа целыми днями что-то печатал. Не уверен, но, кажется, он переводил какие-то тексты. Небольшой огород, где мама возилась целыми днями. Иногда она прибегала к папе, держа какого-нибудь жучка или травку, и спрашивала, что это такое, не опасно ли и можно ли как-то использовать. Думаю, у нее был скудный опыт огородничества.

Остальные жители были людьми, но я не чувствовал никакой разницы. Наверное, я был слишком мал для этого?

Однажды я проснулся ночью и услышал, как мама плачет. Она говорила «Может, это нам в наказание за то, что мы не послушались. Не зря же придуманы такие законы», а папа ее утешал: «Ты преувеличиваешь. Посмотри, он выглядит здоровым, почти не болеет, выучил буквы за неделю, может, потом все нормализуется?»

Я понял, что мама говорила про меня. Это я — наказание.

Они еще немного пошептались, и я уснул, но разговор не забыл. После этого я стал сравнивать себя с соседскими мальчишками и обнаружил, что все те, кого я считал своими сверстниками, младше меня на несколько лет. Мне было уже восемь лет, а им всего четыре или пять. Да, я чуть лучше говорил, знал буквы и учился читать по слогам, но выглядел я точь-в-точь как они.

Тогда-то я и начал считать себя уродом.

Когда мне исполнилось десять, я всерьез задумался о том, почему я такой странный, расту медленнее всех. Мои недавние приятели уже пошли в школу, а я по-прежнему сидел дома, с родителями, и выглядел таким же мелким, как шестилетний ребенок.

Я попытался поговорить об этом с мамой, но она расплакалась и убежала. Папа же усадил меня перед собой за стол и впервые серьезно поговорил со мной, как со взрослым.

Он сказал, что мы трое — не такие же, как остальные в деревне. Что существуют разные расы, я и сам знал, мы с мальчишками часто играли в оборотней и эльфов, обсуждали, в каких животных бы мы хотели уметь оборачиваться. Я всегда выбирал лису, мне нравился ее цвет и то, что в сказках она всегда обдуривала глупого волка, а ребята смеялись и говорили, что оборотней-лис не бывает. Но я никогда и представить не мог, что я и сам эльф. Нет, уши-то, понятно, были заостренные, но мы думали, что у эльфов они в два раза длиннее. Вон, у Яшки — нос картошкой, а Витька — весь в веснушках с ног до головы, а у меня — всего лишь чуть сужены кончики ушей, ничего особенного.

Папа рассказал, что эльфы растут медленнее, чем люди. Я сначала обрадовался, значит, я нормальный, просто эльф, а не человек. Но тут папа пояснил, что обычно в двадцать лет эльфы выглядят как человеческие трех-четырехлетки, и странно посмотрел на меня.

Я выставил перед собой пальцы и попытался посчитать. Получалось, что я расту слишком быстро. Я все же был уродом.

Спросил у папы, поэтому ли мама плакала ночью и называла меня наказанием. Он привычно взъерошил мне волосы и сказал, что я ни в чем не виноват, что они меня очень сильно любят. Сказал, что это они с мамой поступили неправильно, но так как в результате появился я, они ни о чем не жалеют. Но я не унимался и спросил, когда умру, ведь если я так быстро расту, то умру раньше мамы с папой. Он помолчал, но в конце концов ответил, что он этого не допустит, и я проживу очень долгую и счастливую жизнь.

После этого я выпросил у знакомых ребят учебник по окружающему миру. Там очень понятно и с картинками рассказывалось про основные расовые отличия. И я еще раз убедился, что я урод.

Все сразу стало понятно. Почему мы живем в деревне, почему мама меня никогда не ругает, почему я не хожу в школу. Все потому, что я урод.

Я придумал целую историю о том, как все было раньше. К тому времени папа мне прочитал множество книг про приключения, рыцарей и тому подобному. Я и сам любил читать истории про сражения. Поэтому в моем воображении мама была прекрасной принцессой, а папа — доблестным рыцарем. Мамин отец, король, хотел, чтобы мама-принцесса вышла замуж за принца из соседней страны, но папа-рыцарь спас ее от стаи злобных оборотней, - Лей бросил извиняющийся взгляд в мою сторону и снова уткнулся в пол, - и они сбежали вместе далеко-далеко, за тридевять земель, поженились и родили меня. Но король разозлился на непослушную дочь и наслал на нее проклятье, которое заставило ее сына, то есть меня, расти быстрее.

Дурацкая сказка отвечала на все мои детские вопросы. И почему мама с папой выглядят гораздо моложе и красивее деревенских, и почему мама совсем не разбирается в том, как выращивать овощи, и почему я такой странный. Там было даже обоснование проклятия, мол, раз король так рано потерял свою дочь, то пусть и его дочь также рано потеряет своего сына. Бред, конечно, но с ним я прожил еще два года, с каждым днем все больше убеждая себя в том, что я урод, мамино наказание и проклятье.

А потом родители пропали.

Они и раньше уезжали на несколько дней, не часто, раза два-три в год, и возвращались с горой покупок: от новой одежды до учебников для меня. Они учили меня сами, на дому.

Сейчас я понимаю, что они уезжали, чтобы снять деньги со счета, на который приходила папина зарплата, кое-что обналичивали, а большую часть тратили на необходимые вещи. Но тогда я каждый раз с нетерпением ждал, когда же они уедут, ведь по возвращении у меня было столько подарков!

Но они не вернулись.

И я знал, почему. Потому что я — урод.