В предыдущих сериях: Пролог, 1 и 2 главы, 3. Влипать в истории, 4. Кручиниться без фанатизма

5. Не строить планов

– Значит, не признаешься? – спросил Ваня.

– Да в чём я признаться должен?! – недоумевал Мариц, судя по всему, главный в троице темноделов.

– В том, что вы с нечистой силой якшаетесь.

– Да не якшаемся мы ни с какой нечистой силой. С чего ты это взял?

– А в жбан? – поинтересовался Ваня, не найдя более убедительных аргументов.

– Иван, угомонись, – отмахнулся от него темнодел.

– Вы, значит, будете книжки с собой тягать бесовские, да жить по ним, а я, значит, угомонись?

– Да нет в тех книгах ничего бесовского. Аномальные явления и вещи описаны, да то, как выжить при встрече с оными.

– Серы-ы-ый! – позвал Иван Волка, греющегося в лучах света, протянувшихся от окна к полу. – Чего такое аномальный?

– Это с греческого. Означает что-то неправильное, уклоняющееся от нормального.

Ваня поскрипел мозгами и вынес вердикт:

– Всё-таки в жбан.

– Да на хоть сам почитай, – толстячок, которого звали Вайол, протянул ему через стол книгу в черном, кожаном переплёте. – Читать-то хоть умеешь, балбес?

– Читали мы всякое, даже латинское! – заявил Ваня, принимая книгу из рук Вайола. – Но это я после обеда, в спокойной обстановке, чтоб страницы не заляпать.

Иван бережно положил книжицу подле себя.

– Латинское? – удивился Мариц.

– Латинское, – гордо ответил Иван.

– И что именно?

– Кама Сутру! – гордо сообщил Ванька и добавил: – Там, конечно, больше смотреть надо, чем читать, но и печатные сведения полезные имеются.

Принцесса, наблюдавшая за перепалкой, после Ваниных слов не выдержала и заливисто рассмеялась.

– Чего, – повернулся к ней Иван, – думаешь, как картинки срамные, так и пользы никакой от книги? Вот погоди, замуж выйдешь, поймёшь, в чём прелесть Кама Сутры.

К смеху принцессы присоединилось гыгыканье Серого Волка.

– Да ну вас! – скорчил обиженную гримасу Иван, встал из-за стола и, прихватив предложенную Вайолом книгу, вышел из обеденного зала.

– Ну вот, обидела героя? – сдерживая улыбку, подмигнул Серый Волк принцессе. – Пойду успокаивать.

И лениво поднявшись на лапы, потрусил вслед за Иваном.

– Скажите, принцесса, а ваш этот охранник, случайно, не того? – покрутил фонарики возле головы Шумми – самый младший из темноделов.

– Того, – кивнула Юлия. – Но в этом-то и прикол. В этом-то и есть его предназначение.

– У него? Предназначение, – насмешливо кивнул в сторону ушедшего Вайол.

Юля переменилась в лице.

– Разуму смертного трудно предсказать, кои тропы выбирает предназначение, а по сему, единственное, что стоит делать – не оказывать оному сопротивления, дабы не усложнять ситуацию, приумножая события, последствия которых наверняка будут иметь собственные, не всегда положительные последствия. Эти последствия, в свою очередь, станут плодить новые ветви событий, на первый взгляд абсолютно несвязанных между собой, однако ведущих тем или иным путем к заданной изначально цели, – принцесса сама удивилась тому, как завернула фразу, но внутренне даже похвалила себя. – Полагаю, Беловолосый, известный под именем Альт Герр, коему мой отец, Иллиас Долговязый, пожаловал титул рыцаря, наверняка сказал, ну или хотя бы подумал нечто подобное. Поэтому относительно Ивана я не буду строить далеко идущих планов. Если уж ему предопределено быть рядом, я просто позволю событиям идти своим чередом. Не даром же он мне встретился там, где встретился.

– Кстати, а куда пропал Беловолосый? – поинтересовался Шумми, немного опешивший от словесного потока принцессы.

– Кто бы знал, – пожала плечами та. – Но, вернемся к теме обсуждения…

***

– Надо было хотя бы одного вдарить, – сидя под раскидистым деревом на краю сада и вертя книгу в руках, сказал Иван.

– Да за что, Ваня? – удивленно спросил Волк. – Вот меня твой подход к делу иногда пугает больше чем вопросы, которые ты задаёшь.

– А я что, вопросы задаю разве?

– В-о-о-от!

– Что «вот»?

– Опя-а-а-ать.

– Да что «вот»? Что «опять»? Ты специально, что ль?

– Ваня, начиная с вопроса о том, задаёшь ли ты вопросы, ты только и делаешь, что задаёшь вопросы.

– Да? – почесал затылок Иван.

– Во-о-от, опять…

Иван хотел спросить, что «вот опять», но передумал, решив, что на текущий момент гораздо важнее предыдущая тема.

– Да хрен с ними, с вопросами, Серый, не отвлекайся.

– Я не отвлекайся? – картинно округлил глаза Волк.

– И вопросы не задавай, которые отвлекают. А то сам же только что говорил, что вопросов много.

Волк хотел было что-то ответить, но махнул лапой и сообщил:

– Я слушаю, Вань.

Иван подобрался, как делал это, когда планировал сказать более двух предложений за раз, набрал воздуха в грудь и начал:

– Я вот чего думаю, Серый. Не врут они. Никакие это не колдуны. Потому что я их весь обед дразнил, а они только отшучиваются, или психуют, когда доведу совсем. Даже когда я ихнему главному пригрозил, что в жбан дам, он никак не отреагировал. Любой бы колдун уже б молнию какую в меня метнул или сделал так, чтоб живот скрутило.

Серый Волк нахмурился.

– А ты молодец, Вань, у тебя классно получается делать выводы, – язвительно похвалил он парня.

– Чего, правда?

– Ага. О том, о чем в начале обеда разговаривали.

– Как?!

– Они же сами говорили, что сталкеры, что ходят в Гнилые Горы за артефактами.

– Артефактами?

– Ну, штуки всякие, типа яблочка на тарелочке, скатерти-самобранки, бездонной фляги.

– А чего ж у них книжки чёрные? Логично же всё? Книжки чёрные – значит чернокнижники. Чернокнижники – значит колдуны. Колдуны – значит супостаты.

– В книжках этих, Ваня, записано, что можно делать в Гнилых Горах и чего нельзя, как вести себя, чтобы вернуться оттуда живым. Кодекс поведения, понимаешь?

– Как это, кодекс поведения?

– Ну, это как этикет, только для опасных ситуаций.

– А на хрена в опасных ситуациях этикет? Бей или беги, – уверенно заявил Иван. – Некогда в опасных ситуациях про платочки-салфеточки-здрасьте-пожалуйста думать. Не до того в критических ситуациях.

– Эх, Ваня, если б всё так просто было.

– Так это и есть просто. Видишь, что можно вдарить – бей. Если вдарил, встаёшь, а ему хоть бы что – беги.

Серый Волк только прикрыл лапой лицо и с тоской произнёс:

– Ты, Ваня, не поймёшь.

– Почему?

– Есть такой эффект Данинга-Крюгера, когда люди, не имеющие определенных знаний, не понимают ошибочности своих суждений, потому что не имеют определенных знаний.

– Не понял.

– Вот. И я о том же.

– А чего ты такими заумными словами-то, – обиделся Ваня. – Нет, чтоб попроще объяснить.

– Хм... – задумался Серый на несколько мгновений. – Попроще, говоришь?

– Конечно.

– Тогда так: дурак не поймет, что он дурак, потому что он дурак.

– Всё равно не понял.

Серый Волк скорчил забавную гримасу и предположил:

– Может, потому что тебе знаний не хватает?

– Ну, знания – дело наживное, – махнул рукой Иван, раскрывая прихваченную со стола книгу в чёрной обложке. – Ты, давай-ка мне лучше почитай. А я страницы листать буду.

– Ты ж за столом говорил, что сам умеешь.

– Умею. Только заумное понимаю не всегда. Наверное, как-то с Данингом-твоим-Крюгером всё-таки связано, – предположил Иван и тут же поспешил успокоить Волка: – Но ты не переживай, я способный. Будешь объяснять доходчиво – пойму.

– Эх… – обреченно выдохнул Серый Волк, после чего набрал воздуха в грудь и принялся читать: – Трактат о явлениях и вещах, в Гнилых Горах встречающихся, подробно их описывающий и рекомендации по поведению содержащий, дабы путник с оными столкнувшийся, повысил шансы свои на выживание…

– Так это вступление, – перебил Иван, перелистывая страницу. – Во вступлениях обычно ничего полезного не пишут. Вот, отсюда читай.

***

– Это чего ж, такая напасть в мире бывает? – озадаченно спросил Ванька, когда Серый закончил читать главу под названием «Распространённые аномалии». – Неужто, прям все соки из тебя выжимает, как баба бельё на речке?

– Ну, тут так написано, – кивнул Волк.

– Слу-у-у-ушай, – протянул Иван, а это ж и из кишок всякое лезет небось, когда тебя так? – парень скрючил пальцы и провернул руки, будто отжимает невидимую тряпку.

– Ну, видимо, лезет.

– Ф-у-у-у, – помотал Ваня головой. – Бесславная и вонючая смерть, получается.

– Ну, видимо, получается.

– Значит надо туда на голодный желудок идти! – безапелляционно заявил парень.

– Э! Э! Добрый молодец, ты чего, в Гнилые Горы собрался? Остынь, мил человек. Чего ты там забыл?

– Не знаю, – пожал плечами Ваня. – Но что-то мне подсказывает…

– Стоп-стоп-стоп! – Серый Волк аж сел на задние лапы, принявшись махать передними, будто пытаясь прогнать нездоровую идею из головы напарника. – Давай не строить планов, а?

Ваня, на удивление, так же быстро, как и загорелся идеей, согласился с требованием Волка.

– Хорошо, Серый, хорошо, – немного подумал и добавил: – Я как-то планов-то и не строил. Мысль появилась – попробовал реализовать.

Серый Волк уже в который раз выдохнул:

– Эх…

– Чего «эх»?

– Ты не поймешь, Вань.

– Эффект Даннинга-етить-его-Крюгера?

– Он самый, – грустно согласился Волк.

Иван сочувственно посмотрел на товарища и примирительно сказал:

– Ладно, Серенький, не расстраивайся. Ты ж не виноват, что слов не знаешь, чтобы объяснить доходчиво. Пойдём лучше обратно в замок, скажем, что книжку прочли, усвоили и пришли к выводу, что ни какие они не колдуны, а только притворяются для форсу.

***

Когда Ваня с Волком вошли в зал, обед уже плавно перетек в беседу, расставляющую всё по необходимым полочкам.

– Признаться, принцесса, мы были осведомлены о причине, по которой ваш отец, Иллиас Долговязый, пригласил нас в замок, – сказал Мариц.

– Это было написано в приглашении, – оторвался Вайол от очередного десерта. Он был единственным, кто продолжал трапезу, совмещая её с беседой.

– И что же это за причина? – спросила принцесса.

– Исполнитель желаний.

– Исполнитель… желаний?

– В кодексе он описан, как золотой шар, артефакт, дающийся в руки не самому достойному, но самому целеустремленному.

– Однако, в письме, – Мариц полез за пазуху, достал оттуда сложенный в несколько раз лист бумаги и передал его Юлии ат’Иллиас, – король утверждает, что этот шар серебряный.

– И что нужно было сделать? – спросила та, разворачивая письмо и вчитываясь в текст.

– Найти артефакт в Гнилых Горах и доставить королю.

– Тогда зачем вы шли на встречу с ним, если задача и без того понятна?

– Ну, как зачем? За деньгами, естественно, – вновь оторвался от еды Вайол.

– Кто ж будет работать задаром? – пробормотал Шумми, судя по скромному поведению, самый младший в троице сталкеров-темноделов.

– И исходя из того, что сумма в письме не указана, а папа куда-то пропал, – принцесса вновь сложила листок и небрежно бросила его на стол, – обсуждать стоимость ваших услуг придется со мной.

Мариц отпил из бокала и пожал плечами:

– Полагаю, да.

И тут в разговор вмешался Ванька:

– Как-то не по-людски, – сказал он. – Сначала награда, потом дело за награду.

– Но… – начал было Мариц.

– Я говорю: не-по-люд-ски, – повторил Иван по слогам. – Вы денег возьмете, а «мясорубка» вас там и скрутит. Аль по невнимательности в «ведьмин студень» вляпаетесь, или «зеленка» в пути застанет, и чего? Прощай денежки? – спросил Иван.

Темноделы не нашлись с ответом.

– Правильные слова, Ваня, иногда слетают с твоего языка под правильным углом, – похвалил Серый. – Жаль только, что это случается так редко.

– Я вам ещё вот чего скажу, – продолжил Ваня, довольный тем, что его похвалили. – Я с вами в Гнилые Горы пойду. Потому что шар этот, штука ценная, раз желания исполняет, а вы, по вам видно, в случае чего, отпора дать не сможете.

– Ваня, – позвал Серый Волк.

– А так, и шар под присмотром будет…

– Вань.

– …И принцессе спокойнее.

– Иван!

– Чего?

– Мы договаривались планы не строить?

– Ну а чего, я их самих отпущу? Вещица, видать, дорогая, раз они не сразу пошли её забирать, а торговаться пришли.

– Ты, Ваня, в логику совсем не того. Раз они про эту вещицу знали и всё-таки пришли торговаться, значит не так уж и просто её достать, – объяснил Волк. – Или ты думаешь, что за цацкой, которая желания исполняет, если бы её легко достать было, они бы не пошли просто так, для себя?

– Хм, – почесал затылок Иван, – как-то я об этом не подумал.

– А ты вот подумай, – порекомендовал Серый. – А заодно вспомни о том, что сегодня ночью советнички яблоки пойдут воровать. Неужели ты в этом поучаствовать не хочешь?

– Яблоки воровать? Да ну, – махнул рукой Ваня. – Чтобы мы за компанию с этой троицей огребли? Малец, небось, деревенских уже предупредил. А я на вилы не хочу.

– А если я скажу, что не воровать, а, наоборот, мешать воровать?

У Ивана загорелись глаза.

– А-а-а-а-а! Поня-а-а-атно! – протянул он и, поворачиваясь к темноделам, уведомил о своем решении: – Я тут, это, решил, что вам доверяю, и вы без меня справитесь. Потому что мне тут дельце помудренее подвернулось. Да, Серый?

Серый Волк, ухмыляясь, кивнул, а принцесса закатила глаза, в ожидании того, какую выходку следующей записывать в актив Ивана, в графе «высший пилотаж идиотии».

***

Крестьяне и вправду подготовились, поэтому появившийся в деревне с наступлением сумерек Иван, чуть было не получил ножкой стола, с которой пришёл помогать охранять сады. Его прижали толпой к забору, отобрали оружие и устроили натуральный перекрёстный допрос, во время которого все попытки парня объясниться, одна за другой терпели фиаско.

– Я пришёл яблоки…

– Яблоки воровать?! – возмущённо прошамкала старуха с клюкой. Ах ты, супостат!

– Да нет!

– Так да или нет? – спросила какая-то бойкая женщина, поигрывая ручкой от лопаты.

– Я помогать шёл…

– Помогать воровать? – возмутился ещё кто-то. – Так ты не один, значит!

– Ага, трое их… – радуясь, что разговор выворачивается в нужном направлении, кивнул Иван.

– И ты четвертый?!

– Да нет же! Я сам по себе.

– В одиночку работаешь, стало быть.

– Нет, с Серым.

– Подельник твой?

– Друг. Волк. Говорящий.

– Говорящий волк?

– Ты нам-то не заливай.

– Серый, ну скажи ты им! – огляделся Иван в поисках напарника.

Но Волка нигде видно не было.

– Что только не насочиняют, лишь бы по хребту за злодеяния свои не получить, – прошамкала беззубая, но бойкая старушенция.

– Может, ещё скажешь, что ты вельможа королевский?

– Ну да, – обрадовался Ваня. – Принцессе помогаю с делами разбираться. Менеджер я, этого, как его, среднего звена.

– Кто среднего чего?

Ваню наверняка побили бы, если бы растолкав селян, в круг не вошёл давешний мальчонка вместе с Волком. Видя громадную зверюгу, люди невольно отступали, создавая в толпе коридор. И когда парочка оказалась рядом с Иваном, мальчик сказал:

– Вы чего! Это ж телохранитель принцессы Юлии, который меня из тюрьмы освободил.

Обстановка мгновенно разрядилась. Ивану отдали ножку от стола, стали дружески хлопать по плечу, хвалить, благодарить и интересоваться, чего ж это он сразу не сказал, кто таков.

– Да объяснял же я! – оправдывался тот.

– Дык, понятнее надо объяснять, а то мы с твоих объяснений чуть на вилы тебя не подняли.

– Это, наверное, эффект учёного как его… Когда объясняешь человеку, а он один раз не понял и продолжает не понимать, как ты не старайся, – нашелся Иван.

Пожилые родители мальчишки, которого, как Иван, наконец, выяснил, звали Геком, настаивали на том, чтобы парень взялся сторожить именно их сад.

– Наш сорванец весь в отца. Забор его покрасить не заставишь, а вот до чужих садов охоч, – сказала Ребекка. – Коль уж вы его спасли, то окажите нам честь, покажите пример жизни правильной, в которой яблоки не воруют, а наоборот, охраняют.

Ваня, переживавший, что костылять советникам будут без него, согласился, но с оговоркой:

– В вашем саду мы с Серым штаб организуем, а сами будем соседние территории патрулировать. И, если какие новости, то сюда.

На том и порешили.

***

Первый воришка мучительно долго с кряхтением перелезал через забор, в конце концов, перевалившись, упал с него и, судя по ругани, которую всё время шипел себе под нос, был и сам не рад тому, чем занимается.

– На кой чёрт я в эту аферу встрял, – бормотал он, отряхивая мантию. – Надо было сказаться больным и прошло б всё мимо...

Руки его потянулись к веткам с сочными налитыми плодами, он сорвал пару и перешёл к следующему дереву.

– Смотрю вот, Серый, и жалко мне его, – прошептал притаившийся в соседних кустах Ваня. – Старый человек, а вынужден через заборы карабкаться и яблоки красть.

– Пф, – фыркнул Волк, – он не сильно жалел, когда принцессе мозг сверлил, настаивая на том, чтоб Гека за яблоки в шпионаже обвинили и на виселице вздёрнули. Пусть на своей шкуре теперь прочувствует, как оно, когда за безобидную шалость тебя убить готовы.

– И то так. На примерах оно быстрее, чем на словах доходит, – согласился Ванька. – Мне, вот, помнится, тоже Яга наказывала яблок с кащеевого сада не есть, потому что эффект будет непредсказуемый, и Кащей кричал, что, мол, экспериментальные они. А я съел.

– Да я помню, Вань, помню.

– А ещё вот случай был… АХ ТЫ БОГА-ДУШУ-ГРОБА-КРЕСТА-МАТЬ! СТОЙ! СТОЙ, ПОГАНЕЦ!

Серый Волк дернулся от неожиданности, а Ванька ломанулся сквозь кусты, словно половозрелый лось во время гона, хотя, шума от него было на порядок больше. К треску кустов и топоту ног прибавлялись угрожающе матерные конструкции, в которых, если это представить визуально, вору пришлось бы участвовать в оргии с чертями, быком и двумя черенками от лопаты, находясь при этом одновременно в нескольких позах, каждая из которых подразумевает полную доступность как для быка, так и для чертей с черенками.

Испуганный воришка ускорился, влез таки на забор, но то ли он от рождения был неуклюжим, то ли его перепугала Ванина ругань – мужчина не удержался на заборе и, коротко взвизгнув, начал падать, зацепившись за навершия ограды собственной хламидой. Таким его и застали Иван с Волком: висящим на заборе и испуганно сжимающим в каждой руке по яблоку.

– Ну, что, шпион, – спросил Ваня, улыбаясь, – пойдем вешать тебя, что ль?

– Но я же не шпион. Я же яблоки… а мне принцесса сказала…

– Все шпионы так говорят, – посуровел Ваня. – И про яблоки в особенности.

Сняв горе-воришку с частокола, Иван передал его крестьянам, со словами:

– По голове только не бейте. Ему ещё принцессе советы советовать. А он и с мозгами-то не очень полезное предлагает. Отобьёте мозги-то, так он и работы лишится и с голоду пропадёт. Он же ж ни яблоки воровать, ни шпионить не умеет.

***

Второй появился спустя час. Он одолел забор более бодро и решил не нагибать ветви, а сам залезть на дерево. Когда Ванька с Волком и несколькими крестьянами окружили яблоню и предложили слезть по-хорошему, советник отрицательно замотал головой.

– А чего это? – поинтересовался Ваня.

– Побьёте ведь, – уверенно предположил советник, сидя на ветке. – И ты тоже бить будешь.

– Ну, – примирительно сказал Ваня, – побьём – это ж не повесим. Всяко пережить можно. Да и не просто так ведь побьём, а за дело. Слезай.

– Боюсь.

– Ну, тогда я помогу, – пообещал Ваня.

Он сорвал с соседней яблони плод, прицелился и запустил сидящему на дереве советнику точнёхонько в голову.

– В яблочко! – прокомментировал Ваня, глядя, как рухнуло на землю тело второго советника. – Яблочком в яблочко.

– В глазное, – добавил Серый Волк, разглядывая валяющееся под яблоней полуобморочное тело.

– И на кой чёрт я только на эту аферу согласился, – простонало тело, не открывая глаз.

– Один остался, – подытожил Ванька. – Не знаю только, как их наказать, чтоб и не больно было и запомнилось.

– Да чего тут думать, – вильнул хвостом Волк. – Томас, а у вас, я смотрю, хвойный лес за деревней.

– Ну да, – кивнул старик.

– И смолу, небось, собираете?

– Конечно, – гордо кивнул Томас.

– А может, скажешь, что и подушки у вас из мягкого гусиного пуха?

– Ну, есть и из гусиного.

Серый повернулся к Ивану и сообщил:

– Кажется, Ванечка, я им сейчас такую развлекуху на ближайшие годы присоветую…

***

– Это ты, конечно, здорово, Серый, придумал, в смоле вывалять, а потом в перьях. Смешно, – обиженно бормотал Ваня. – Но надо было третьего дождаться. А то чего, все пошли развлекаться, а меня оставили вора сторожить. Несправедливо.

– Вань, ну я разве ж специально? – оправдывался Волк. – Да ты не переживай. Третьего, как поймаешь, так сам и смолой измажешь, и в перьях вываляешь, и пенделей волшебных надаёшь.

– Я только обычные умею, – продолжая обижаться, буркнул Ваня.

– Волшебные пендели, это образное выражение, – заискивающе принялся объяснять Волк. – Обычно оно используется, когда хотят дать понять, что от наказания обязательно проявится положительный эффект.

– Ну, если положительный, то ладно, – примирительно согласился парень.

И они продолжили патрулирование.

Когда в очередной раз подходили к чёрному, едва заметному на фоне ночи дому Гека, Серый насторожился и прошептал:

– Кажись, он.

– Где? – так же шёпотом спросил Иван.

– Впереди, – кивнул Серый, – за забором.

Размахивая ножкой стола, с молодецким посвистом Ваня в три прыжка очутился у забора, запрыгнул на него, приземлился по ту сторону, замахнулся своей импровизированной дубиной и, уже готовясь нанести удар, наткнулся на невидимую преграду, которая, спружинив, отшвырнула его обратно к забору.

– Не понял! – возмущенно сказал Иван, вставая и потирая ушибленный зад.

– А чего тут понимать-то, принцессин помощничек? – услышал Ваня голос из-под балахона, явно принадлежащий тому самому, третьему советнику, намекавшему на беспутство принцессы. – Только то, что ты сейчас исчезнешь, будто бы тебя и не было.

Советник принялся выводить пасы руками и бормотать какие-то заклинания, звучавшие, будто замедленная проигрываемая в обратную сторону пластинка. И вокруг начал подниматься ветер.

– А в жбан? – спросил Ваня, шагая вперед с явным намерением, если не убить, то уж точно покалечить советника.

Но тот ускорил движения руками и воздух загустел, начав скручиваться в ускоряющуюся воронку. Будто злой ураган целенаправленно дул в одну точку, пытаясь смести всё на своём пути, срывая с деревьев плоды, листья, вздыбливая траву. В какой-то момент оторвало от земли и Ивана. Тот, чувствуя, как земля уходит из-под ног, схватился в полете за одну из яблонек. Ощущая на себе неведомую силу, тянущую его в открывающуюся воронку, Ванька видел, как мимо пролетела та самая ножка от стола, затем плетеная корзина и какие-то садовые инструменты. Как мелькали, пролетая мимо, сорванные ветром яблоки и листья. Одному только советнику, продолжающему делать замысловатые движения руками, было хоть бы хны – ураганный ветер никак на него не влиял. Даже его хламида не колыхалась на этом ветру.

И, возможно, уцепившийся за дерево Ваня продержался бы намного дольше, но мимо, испуганно скуля, пролетел Серый Волк. Парень разжал руку, чтобы схватить зверя за хвост и у него это даже получилось. Но вторая рука соскользнула, и вихрь засосал в себя их обоих.

***

– Твою ж девичью честь! – восхищённо огляделся Ванька, отряхиваясь. – Где это мы, Серый?

– Судя по пейзажу и весьма узнаваемым очертаниям скал, – Волк кивнул в сторону поднимающихся к небесам пиков, – мы в Гнилых Горах.

– Ну вот! Я же говорил! А ты всё: «не строй планов, не строй планов» – передразнил Ванька напарника. – А тут, видишь чего, как ты не отказывайся от предназначения, предназначение само тебя найдёт и исполнится.

– Слышал бы тебя Герр Альт…

– О, тоже имя знакомое, – сообщил Ваня и, потрепав друга по холке, спросил: – Ну что, будем исполняющий желания шар искать?

– Какой шар искать? Ты понимаешь, что говоришь? Мы тут и сто метров не пройдем, как нас какая-нибудь аномалия скрутит, разотрёт и остатками округу удобрит.

– Не скрутит, – самоуверенно заявил Иван.

– А тебе, я смотрю, всё нипочём? Капец. Эффект Даннинга-Крюгера как он есть, – возмущенно сказал Волк, а потом задрал морду вверх и спросил у серых облаков, медленно тянущихся куда-то на восток: – Господи, ну почему всё именно так?

– Может, потому что карма? – предположил Ваня.

– Если карма, то где ж я так нагрешил в прошлых жизнях-то?

– Ты же говорил, что я – твое альтер эго, вторая половина? Может это не ты, а я нагрешил.

– Ещё лучше!

– Да чего ты так волнуешься, Волчара? Не пропадём, – Иван полез за пазуху и достал книгу в чёрном переплёте. – Я ж, гляди, чего не вернул чернокнижникам этим.

Волк изумлённо посмотрел на фолиант, а Ваня, закрепляя эффект, поинтересовался:

– Прям тут читать будем, али убежище какое найдем? – немного помолчал, глядя на сомневающегося Волка, и добавил: – Ты ж, Серый, учти: это мы с тобой знаем, что за фрукт этот третий советник, а принцесса-то его обычным старичком-хитрячком считает.

Серый Волк подобрался и спросил:

– Вань, а почему всегда вот так нельзя?

– Как? – не понял тот.

– Без придури, как нормальные люди.

Иван округлил глаза, лицо его приняло привычное, недоуменное выражение. И на лице этом явно отражался мыслительный процесс, который искал путь наружу, словно травинка, пытающаяся пробиться через асфальт.

– Эффект этого, как его… – предположил парень растерянно.

– Любить ежа слоновьим хоботом, – обреченно выдохнул Волк. – Давай, Ваня, за мной, след в след, вон до того холмика, если в твоих планах спасение принцессы. Ибо чутьё мне подсказывает, что скоро зеленка пойдет, а её лучше на возвышенности переждать.

– Принцесс спасать, это я завсегда, – радостно закивал Ваня, подбирая яблоки, попавшие сюда через портал вместе с ними и набивая плодами пазуху.

– Конечно завсегда. До тех пор, пока Василиса не в курсе, чем ты занимаешься.

Иван замер на мгновение, а затем, как ни в чём не бывало, поднял с земли ножку стола и заговорщицки спросил:

– Но мы ж не планируем ей всё рассказывать, да? Ты сам говорил, что планы лучше не строить.

– И вопросы дурные лучше не задавать.

– Согласен, – кивнул Ваня, вытерев рукавом от пыли одно из яблок. – Яблочко будешь?

уведомления в телеге, чтобы не пропускать -> Недеццкие сказки

– Я не знаю, за что браться. Ещё и троица этих зануд долбит непрерывно: какое ваше решение, какое решение… У меня от этого депрессия, – заявила принцесса.

– Слово «депрессия» придумали бездельники, чтобы оправдывать свою лень. Вот взгляни на Ваньку.

– Ну? – спросила принцесса, глядя, как Иван спорит о чем-то со стражником, для пущей убедительности постукивая тому указательным пальцем по латам.

– Как думаешь, бывает у него депрессия?

– Я его в депрессии встретила там, – принцесса неопределённо мотнула головой.

– Я не про «там», – отмахнулся Серый Волк. – Я про «здесь».

– Не знаю, – пожала Юля плечами.

– Зато я знаю. Не бывает у него депрессии, – безапелляционно заявил Волк. – А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что он всегда чем-то занят. По большей части бесполезной хернёй. Но сам факт! Вот потому ему и грузиться некогда.

Там, где спорили Иван со стражником, раздался глухой металлический звук, будто кто-то ударил молотком по алюминиевой кастрюле.

– Х-хэ-х, – выдохнул стражник, хватаясь руками за латы, на которых в районе груди красовалась глубокая вмятина.

– Вот! – наставительно сказал Иван, потирая кулак. – Я же говорю, что латы ни о чём!

– Ваня! – возмущённо воскликнула принцесса. – Ну ты чего творишь?!

– Я ж говорю: латы ни о чём!

– Это, Ваня, не латы ни о чём, это у тебя дури много! Иди сюда, дело есть! – позвал Волк.

– Чего? – подошел Ванька, разглядывая ссадины на костяшках пальцев.

– Депрессия у принцессы.

– Депре… что?

– Ну, печаль с тоскою, замешанная на отсутствии моральных сил.

– А нельзя сразу сказать, что, мол, кручинушка? – почесал затылок парень. – Зачем новые слова придумывать, когда старых предостаточно?

– Да ну вас! Я, блин, действительно не понимаю, как себя вести, какие принимать решения, какие давать указания, – прорвало вдруг принцессу. – У меня был год, там, в Ванином мире. И я успела забыть эту помесь страха и отчаяния, навалившуюся в день исчезновения отца. Думала, что за год-то уж точно стала смелой и решительной... а оказалось, что нет.

– Ну, ты же не собираешься махнуть на все рукой? – поинтересовался Серый Волк.

– Я не знаю, – растерянно призналась принцесса. – Я, получается, второй день только за главную. И мне страшно. Темноделы пришли. А зачем? Папа не сказал. Мальчика-шпиона поймали, требуют казнить, а он же ребенок совсем. И нежить эта… А вы со своей кручинушкой. Какая ж это кручинушка? Депрессия самая натуральная.

Принцесса была готова расплакаться.

– Ну, тихо ты, тихо, – примирительно сказал Волк. – Давай ты тут посидишь, успокоишься, а мы с Ванькой пойдем, прогуляемся, да с замком и его обитателями познакомимся, а?

– Да! Мы-то чего, – энергично закивал Иван, – мы-то и прогуляться можем, пока ты тут кручинишься.

И парень, положив ножку стола подле трона, пошёл в сторону массивных дверей. Волк сделал пару шагов вслед за ним, затем повернулся к принцессе, сказал:

– Ну, ты тут депрессируй, потихонечку. А как надоест – зови, – и потрусил вслед за Иваном.

– Помощнички, блин, – беззлобно вздохнула принцесса, глядя им вслед.

***

– Я тебе говорю, Серый, я помню этот двор, – уверенно сказал Иван, оглядывая крепостные стены. – Вот там виселица стояла, а если за ворота выйти, то будут эти, как их… рельсы. Только я не помню, откуда я это помню.

– Молодец, что помнишь, – похвалил Волк. – Нам сказали, проветриться, прогуляться, так давай это и делать. Ага?

– Ну, давай, – неуверенно согласился Ваня.

Человек и зверь прошлись по двору, пошатались по саду и, в конце концов, добрались до гостевых домиков, расположенных на другом краю этого самого живописного сада. На лавочке, граничащей с клумбами каких-то незнакомых, сладко пахнущих цветов, сидела троица в темных балахонах.

– О! – обрадовано потирая руки, воскликнул Ваня. – Сейчас я им мысль донесу!

– Какую? – удивленно спросил Волк парню вслед.

– Какую в замке не донёс.

– Погоди…

Но Ваня уже приподнял одного из троицы и трусил за грудки, попутно объясняя:

– Я тебе и дружкам твоим сейчас раз и навсегда говорю, принцессе перечить не смейте! И меня в ваши эти, как их... Серый, подскажи.

– Интриги?

– Ага, в интриги эти впутывать не думайте! Ишь, умники какие!

Двое остальных испуганно наблюдали за тем, как Ваня, словно тряпичную куклу, мотыляет в воздухе их недоуменно мычащего коллегу.

– Ваня! – позвал Волк.

Но Иван так увлёкся, что будто бы и не слышал.

– Я сюда не адюльтеры адюльтерить явился, а помощь причинять!

– Ванька!

– И если какие слухи будете распускать, я сам вас распущу. На ремешки, лапти обвязывать чтоб!

– Ванька, еб твою!

– А? – перестал трясти, но не выпустил из рук свою жертву Иван.

– Это не советники!

– Эм... – Иван поставил мужчину на землю и недоуменно вытаращился на Волка. – А кто? В балахонах же...

– Не знаю, кто, но не советники. Те были в белых, расшитых узорчиками, а эти в мешковине какой-то непрезентабельной. Да и помоложе эти.

– А... Да? – Ваня сделал вид, что стряхивает пылинки с балахона стоящего перед ним испуганного мужика. – Чего ж ты, Серенький, сразу-то не сказал?

– Да я пытался. Но ты их как увидел, у тебя детектор потенциального противника активировался...

– Что здесь происходит?! – раздался за спиной голос Юлии ат'Иллиас. – Ты зачем темноделов бьёшь?!

– Упс… – сказал Иван одними губами и, будто его подменили, вжав голову в плечи, стал пятиться от своей недавней жертвы.

– Это, между прочим, последователи самого Шухера Рыжего! – продолжала возмущаться принцесса. – Они за Гнилые Горы ходят, а оттуда, да будет тебе известно, не каждый возвращается! Ишь, чего удумал – трясти!

– Валим, Серый, – выкрикнул Иван и ломанулся сквозь кусты.

Устремившийся за другом Волк краем уха слышал, как принцесса извиняется перед своими гостями.

– Он хороший, только дурноватый слегка…

***

– Нехорошо получилось, – хмуро рассуждал Ванька, когда парочка выбралась из сада по другую сторону замка. – А с другой стороны, откуда мне знать, чем у них балахоны отличаются? Помнить я должен, что ли, кто в каком балахоне ходит?

– Проблема, Вань, не в этом, – возразил Серый Волк.

– Как раз в этом. Нету у них цветовой этой… как её… как ты там говорил?

– Дифференциации?

– Ага. Нету диффе-ренци-ации балахонов.

– Да не в этом, говорю, проблема.

– Ну, так а в чём же, по-твоему?

– В том, что мозги иногда включать нужно, прежде чем что-то делать.

Иван остановился и, приложив ладонь ко лбу, сказал:

– Они у меня всегда включенные. Я вот себя за лоб трогаю, аж слышу, как скрепит там чего-то, – тяжело вздохнул. – Не сломалось бы.

Серый Волк с сочувствием посмотрел на напарника:

– Скрипит, говоришь?

– Плачет, – насторожился Иван, прислушиваясь.

– Чего-о-о-о? – округлил глаза Серый. – Вань, кто там у тебя в голове плакать может? Тараканы?

– Ребенок, – продолжая прислушиваться, сообщил Ванька. – Вон там, кажется.

Парень указал куда-то вперед, вдоль стены. Серый Волк прислушался и действительно услышал едва различимые всхлипывания.

– Точно, – посерьёзнев, кивнул он, – плачет.

– Чего это у них дети плачут-то? – спросил Иван и пошёл на звук.

Серый Волк поплёлся следом.

Вдоль стены, над самой землёй, через равные промежутки обнаружились маленькие оконца, затянутые металлической решёткой. За одним из них, где-то глубоко внизу плакал ребёнок.

– Эй, малец, – позвал Ваня, – ты чего плачешь? Заблудился?

– Ваня, ну ты и раньше, конечно, знатно тупил, – заметил Серый, – но сейчас прям эталонно. Ты чего, решётку не видишь? Темница это.

– Да погоди выводы делать, – отмахнулся Ваня. – Может он по замку гулял и заблудился.

– Я не гулял, – всхлипывая, подал голос мальчик. – Меня пойм-а-али.

– Вот как? А за что тебя поймали?

– За то, что я-а-аблоки ворова-а-ал, в королевском саду-у-у…

– Кого-то мне это, Ваня, напоминает, – ухмыльнулся Серый Волк.

– Гы-ы-ы, – осклабился Иван Дурак. – Тоже герой растёт.

– Или долбоёб, – пробормотал себе под нос Волк.

– Не рыдай, малец, – сказал Иван, – сейчас с тобой пойдем к принцессе – она тут за главную, расскажешь ей как дело было, а я попрошу, чтоб помиловала. Что ж ей, яблок жалко?

Пацан перестал плакать и несколько мгновений молчал, осмысливая сказанное. А затем, шмыгнув носом, недоверчиво произнёс:

– Так меня стражники с тобой и отпустят.

– А мы их и спрашивать не будем, – заявил Ваня, приседая над оконцем и хватаясь за решётку двумя руками.

Серый Волк, наклонив голову набок, спросил у парня:

– А ты уверен, что в твои мозги пришла хорошая идея?

– Ну она же пришла, – безапелляционно заявил Ваня и потянул решётку на себя. – Что ж они её так крепят-то.

Перехватился поудобнее, уперся ногами в стену. Мышцы его напряглись, лицо покраснело от напряжения, а вены на шее вздулись.

– Ы-ы-ы-ых! – выдохнул он и повалился на землю вместе с выломанной решёткой.

– Хана замку, – с ноткой лёгкого сожаления пробормотал Серый Волк. – Но с другой стороны, мы сюда не по своей воле попали. Вот пусть теперь принцесса наслаждается.

Иван просунул руку в выломанную брешь и сказал мальцу:

– Цепляйся – вытащу.

И уже через несколько секунд выволок на свет чумазого паренька в лохмотьях, лет семи. Мальчонка опасливо посмотрел на громадного зверя, спокойно сидящего подле Ивана, а затем спросил:

– Это твой?

Иван почесал затылок и ответил:

– Да тут не поймёшь, кто чей. Мы оба друг-друговы.

– А не укусит? – настороженно поинтересовался мальчик.

– А у него и спроси, – предложил Ванька.

– Не укусишь, собачка? – спросил мальчонка, протягивая руку к лобастой голове, чтобы погладить.

– Сам ты собачка, – зевнув, сказал Серый. – А я – Волк.

– Ай! – взвизгнул мальчик, отскакивая к стене, и изумлённо спросил: – Он говорящий?!

– Говорящий, – кивнул Серый. – Орать-то чего?

Мальчонка перевел взгляд на Ивана, затем снова на Волка и опять на Ивана.

– Это придуманный, да? Сколько ж ты такого в голове растил?

– Да не растил я, – смущенно ответил Иван, поднимая вырванную решётку и пытаясь приладить её на место. – Оно само как-то.

Затем Ванька начал пристраивать железку туда, откуда выломал, чтобы, как он выразился, «внешний вид не портить». Но завершить начатое ему не дали стражники, налетевшие со всех сторон. Драка была короткой, но масштабной. И Ваня бы наверняка победил, если бы не внушительный численный перевес, который он, к его чести, сократил вдвое.

– Развяжите, гады! Серый, ну скажи ты им! – вопил связанный Ванька, вертя головой в поисках четырехлапого друга.

Но Серого Волка нигде не было.

***

– Кого это они там волокут, что пыль столбом? – спросила принцесса, идущая с темноделами к замку.

– Ваньку, – невозмутимо сообщил невесть откуда появившийся Волк.

– Ваньку? Волкова? Менеджера?

– Нет. Ваньку Дурака.

– Это ж один и тот же человек.

– Да, – кивнул Волк. – Человек один. Но миры-то разные.

Юля в очередной раз извинилась перед темноделами и сказала Серому:

– Что ж, пойдем выяснять, чего он там натворил.

Нагнав вспотевших стражников, принцесса приказала им остановиться и спросила:

– Ну и за что вы его скрутили?

– Решётку выломал.

– Пленника освободил.

– Шпиона мелкого.

Принялись наперебой объяснять стражники.

– Вот этого, – выдвинул вперед мальца один из охранников, продолжая держать его за ухо.

– Да какой он шпион? – возразил Ваня, отряхивая с себя пыль. – Ну, залез за яблоками, что ж, никто разве в детстве за яблоками в чужие сады не лазил? Вот ты, Ваше Высочество, разве яблоки в детстве не воровала?

– Нет, – ответила принцесса. – А зачем?

– Ну как! Это ж из чужого сада! – парень расплылся в ностальгической улыбке. – В детстве из чужого сада всегда вкуснее!

Принцесса задумалась на мгновение. По выражению лица было понятно, что такая мысль для неё в новинку.

– А почему вкуснее?

– Не знаю, – растерянно пожал плечами Ванька. – Всегда так было.

Принцесса помотала головой, словно прогоняя наваждение и вдруг, сменив тон на официальный, спросила:

– Вот ты о нём знать ничего не знаешь, а защищать лезешь.

– И лезу! – нахально ответил Иван. – Вот кто его обвинил в шпиончестве?

– Шпионаже, Ваня, – поправил Волк.

– Да пофиг! – отмахнулся Иван. – Кто сказал, что он шпион-то?

– А что такое? – настороженно поинтересовалась принцесса.

– Пусть за слова отвечают, – предложил парень.

– Ну, они люди уважаемые…

– Тем более! – всё больше распалялся Ваня. – Значит им бояться нечего.

– И чего предлагаешь?

– Знамо дело, поединок.

– Поединок? – заметно повеселела принцесса.

Тут вмешался Серый Волк:

– Ваня сейчас долго объяснять будет. Давай я, – и, дождавшись, пока принцесса кивнёт, уложился в четыре фразы.

– Считается, что правду можно доказать в поединке. Если есть желающий отстоять честь несправедливо обвинённого, он может вызвать на бой обвинителя. Поединок проходит в кругу. Кто сдался или покинул пределы круга – тот и не прав.

– И чего, это работает? – удивилась Юля.

– Конечно, – уверенно сказал Иван.

– Почему?

– Потому что сила в правде! У кого правда, тот и сильнее.

– Где-то я это слышал, – заметил Серый Волк.

– Да ну не может быть, я это только что придумал, – расплылся в улыбке Ваня.

– А мне кажется, что того, кто это сказал первым, Данилой звали.

– Не удивительно, – невозмутимо согласился Иван. – Бывает такое, что одна и та же мысль в голову разным людям приходит. Но свою я сам придумал. Вот те крест.

– Да погодите вы с крестами, – прервала начинающийся спор Юлия ат’Иллиас. – Вы про поединок серьёзно?

– Конечно! – заверил Ванька.

– Ну и чудно, – хлопнув в ладоши, вдруг повеселела принцесса. – Либо всё станет, как было, либо наладится, – и принялась раздавать указания недоуменно наблюдавшим за перепалкой стражникам: – Ты – приведи старших советников, ты – начерти круг, вы втроём – сходите-ка в арсенал и принесите стойку с мечами. Оставшиеся – тащите кресло: хочу наблюдать из первых рядов.

***

К моменту, когда привели троицу советников, вокруг предполагаемого места поединка уже собралось приличное количество замковых обитателей. Принцесса, сидя на походном троне, закинув ногу на ногу, отщипывала по одной ягодке от виноградной кисти, поднос с которой держал в руках пожилой лакей.

– Я решила прислушаться к вашим рекомендациям, – сообщила она, отправляя в рот очередную виноградину. – Вот, со шпионом сейчас разберемся по-быстренькому.

Принцесса указала кивком на мальчонку, испуганно прижимающегося к ноге Ивана. Советники энергично закивали головами, а ёрничавший утром на тему того, что Ваня – любовник принцессы, даже начал говорить:

– Мы очень рады, принцесса Юлия, что вы наконец-то обратили внимание на вопросы, которые необходимо решить и...

– Я тоже, – перебила Юлия ат’Иллиас. – И хотелось бы разделаться с этим побыстрее. Но мне кажется, что отправить паренька на виселицу, даже не дав ему шанса, будет как-то не по-королевски. Поэтому поступим по древнему обычаю.

Принцесса отщипнула виноградину и отправила её в рот, выдерживая паузу, достойную актера театра, прожевала её и продолжила:

– Малыш, ты признаёшь, что пробрался на территорию замка, чтобы шпионить?

– Нет, я за яблоками… – жалобно начал объяснять тот, сделав несколько шагов в сторону принцессы.

Но та не дала договорить и ему.

– Понятно. Виновным себя не считаешь?

– Нет, – простодушно ответил мальчишка.

– А вот эти, – кивнула принцесса в сторону мужчин в балахонах, – считают. Но, как ты, наверное, понял, у тебя есть шанс доказать, что ты пробрался в сад не шпионить.

– Чем доказать? – настороженно спросил мальчишка.

– Мечом, конечно же, – невозмутимо объяснила принцесса, отрывая очередную виноградинку от кисти. – Считаешь, что прав – бери меч. Твой обвинитель тоже возьмет меч. И в честном поединке будете отстаивать каждый своё слово. Вон, видишь, уже подготовлено всё.

Юля кивнула на людей, расступающихся, чтобы двое пыхтящих от натуги стражников могли втащить в круг стойку с позвякивающим холодным оружием.

Троица в балахонах заметно оживилась, принявшись перешёптываться. Один из них энергично кивнул и уверенно подошел к оружию, выбрав тонкий лёгкий меч.

– Я готов отстоять свои слова в битве, – принял советник пафосную позу, презрительно глядя на мальца, испуганно озирающегося по сторонам.

– Отлично! – хлопнула в ладоши принцесса и, обращаясь к мальчику, сказала: – Тебе же, мой юный друг, по причине разности весовых категорий, позволительно обратиться к зрителям и попросить их о заступничестве.

У советника отвисла челюсть, а мальчик с надеждой посмотрел на Ивана. Ваня же в свою очередь, повертел головой в поисках Серого. Но того опять и след простыл.

– Ну а чего, – сказал Ванька, тяжело вздохнув, – за правду постоять – дело хорошее. Только не убивать же за правду-то? Я меч брать не буду.

На этих словах, растолкав любопытных, в круг вошёл Серый:

– Я, Ваня, тоже подумал, что убивать никого не нужно, поэтому вот, принёс, – сказал он, аккуратно положив перед парнем ту самую ножку от стола.

Ваня поднял импровизированную дубину, пару-тройку раз взмахнул ей, примеряясь, как будет бить. Повернул голову в сторону ненавистной троицы и увидел, как они о чём-то совещаются, и спросил у Серого:

– Они чего, передумали?

– Да нет. Скорее всего, подляну какую-нибудь готовят.

– Какую?

– Вот сейчас и узнаем, – кивнул Волк на отделившегося от компании.

Советник с мечом подошел к принцессе, продолжавшей уплетать виноград, поклонился и сказал:

– Ваше Высочество, ни в коем случае не хотим перечить вашей воле, но, раз уж вы сами заговорили о весовых категориях, то хотелось бы заметить, что любой из нас, в сравнении с этим детиной, – кивок на Ваню, – проигрывает в весе и не может считаться равным соперником.

– Учитывая количество особей, собравшихся отстаивать вынесенное ранее утверждение, втрое превосходящее количеством единственного заступника обвиняемого, – Юлия ат’ Иллиас явно пародировала советниковскую манеру разговора, – могу предположить, что ваш общий вес наверняка превосходит вес оппонента.

– А… э… – растерялся советник и на всякий случай поклонился.

Юля ухмыльнулась, и по ухмылке было понятно, что девушка наслаждается произведенным эффектом.

– Что ж, учитывая стадию физического развития каждой особи в отдельности, стоит предположить, что даже вероятная коалиция, допускающая численный перевес окажется малоэффективной, а посему предвижу некую уловку, позволяющую не отказываться от предыдущего заявления, но дающую возможность свести к минимуму вероятность получения увечий…

– А… – ещё больше растерялся советник, в очередной раз кланяясь.

– Покусай меня дракон, – пробормотала принцесса себе под нос, – это ж идеальный способ вести переговоры.

– Прошу прощения, принцесса, но я слегка не понял, – вновь поклонился советник.

– Чего предлагаешь, спрашиваю?

– А…

– Бэ. По делу давай.

– Мне кажется, нашей стороне было бы логично выбрать поединщика, физическая форма которого соответствовала бы физической форме противника.

– И?

– Мы выбираем мастера Леогарда, – выпалил советник.

Принцесса закусила губу, делая вид, что раздумывает. Сама ведь затеяла эту кашу с поединком правды и озвучила условия. Она же не ожидала, что ответный ход будет именно таким. Вот как теперь отказать в праве выбора поединщика второй стороне, если первой стороне это можно? О каком принятии справедливых решений может идти речь, если она откажется? Чёрт. И угораздило ж папеньку исчезнуть так не вовремя. Однако время шло, а идей в голове не появлялось.

– Ну, что ж, Леогард, так Леогард, – кивнула принцесса. И, обращаясь к солдатам: – Позовите начальника стражи.

И, глядя на Ивана, развела руками, одновременно пожав плечами, извини, мол, сама не понимаю, как так получилось. Ваня тоже не понимал, а потому спросил у Волка:

– Я не пойму, Серый, а как так вышло, что мне придется бить абсолютно непричастного ко всему этому человека?

– Это, Ваня, называется форс-мажор.

– Форс-мажор?

– Подлянка советниковская прокатила, – пояснил Волк.

***

– Видал, Серый, видал!?

– Да что ж ты так орёшь? Потише можно?

Ваня перешел на почти шёпот:

– Это ж я у него с утра латы на прочность проверял. Как он только вылез из них? Вмятина-то приличная получилась. Блин, – перескочил на другую тему Ваня, – а я ж даже имени его не спросил.

– Зато теперь ты знаешь, что его Леогардом кличут. Поздравляю, Ваня, прямо с раннего утра ты не просто стражника ушатал, а целого мастера, то бишь, начальника королевской стражи. И это не единственный плюс.

– А какой ещё?

– У тебя перед ним моральное преимущество. Я бы сказал, психологическое.

– Это почему?

– Потому что ты его с утра без предупреждения бил. Теперь он от тебя в любом случае будет чего-то похожего ждать.

– И бояться? – предположил Ванька.

– И бояться, – кивнул Волк.

По лицу Ивана расползлась довольная ухмылка.

– Это хорошо.

Когда Леогарду объяснили, зачем он тут, мастер, косясь на Ваньку, со словами:

– Дичь, конечно, но если так надо… – взял с оружейной стойки увесистую дубину.

– Меч возьми, дурак, – прошипел на него кто-то из троицы советников.

Леогард повернулся к принцессе:

– Оружие выбираю я? – уточнил он.

– Естественно, – кивнула принцесса.

– Ну, значит дубина, – Леогард повернулся к Ивану: – Не имею к тебе претензий за утреннее недоразумение, не желаю причинить вреда сверх необходимого и не преследую корысти. Делаю то, что приказано.

– А нормальный мужик. Отходчивый, – сообщил Ваня Волку и, повернувшись к поединщику, ответил формулировкой попроще:

– Дерусь за пацана.

– Лаконичненько, – заметил Серый Волк.

– Ну а как надо было?

– Да нормально, нормально, – успокоил зверь.

– Поехали, – сказал Ванька и взмахнул импровизированной дубиной.

От первого удара Леогард ушел, равно как и от второго, третьего и последующих. Было видно, что мастер королевской стражи побаивается подпускать противника близко. Иван остервенело размахивал ножкой стола, пытаясь достать поединщика, но тот оказался ловким малым и каждый раз, когда Ваня уже был уверен, что наконец-то попал, Леогард в последний момент уходил от несущейся на него ножки стула или блокировал удар дубинкой.

В конце концов, когда мастер королевской стражи в очередной раз отпрыгнул на несколько шагов, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, запыхавшийся Ванька психанул и с криком:

– Гад ты вертлявый, – швырнул ножку стола в противника.

Леогард не ожидал, что с ним заговорят прямо во время поединка, а потому не разобрал сказанного. И замерев всего лишь на одно мгновение, чтобы спросить:

– Что?

Вместо ответа увидел яркую искрящуюся всеми цветами радуги вселенную, которую ему подарил брошенный Иваном снаряд. И вселенная эта заменила собой привычную реальность.

– И всё? – Ваня удивленно вытаращился на валяющееся без сознания тело Леогарда.

– А ты чего хотел? – поинтересовался Серый Волк?

– Ну… – сказал Иван и, пожав плечами, замолк.

– Да ты погоди, интересное только начинается, – заверил Серый и кивком указал в сторону импровизированного трона, возле которого, понурив головы, стояла недавняя троица.

Принцесса, всё так же не прекращая кушать виноград, кивала в ответ на оправдания советников, а когда справилась, встала с трона и спросила:

– Вы папеньке моему тоже в уши всякую дичь задували?

– Да, – сказал один с перепугу.

– Нет, – поправил его второй, не менее испуганно.

– Не знаю, – растерялся третий.

Принцесса обвела всех троих насмешливым взглядом и сказала:

– Выпороть бы вас, за то, что много на себя берёте, да вроде бы возраст у вас не тот, чтобы пороть.

– Мы действительно думали, что шпион…

– Поймали в саду…

– Крался к замку…

Вновь наперебой залопотали советники.

– А кто-нибудь догадался у него спросить, кто таков, где живёт? – перебила их принцесса и немного помолчала, давая возможность сказать в своё оправдание что-то вразумительное. Но все трое молчали.

– Даже и не знаю, как вас наказать. Не вешать же…

– Принцесса, позволь-ка одну небольшую рекомендацию, – подал голос Серый Волк, подходя к походному трону.

– Ну?

– Яблоки, – тихонько, чтобы слышала только принцесса, проговорил Серый.

– Что яблоки? – так же тихо спросила Юля

– Отправь советников воровать яблоки. Пусть каждый принесет по несколько штук разных сортов из разных садов. Но не купит, а именно украдёт.

– А смысл?

– Отправь-отправь.

– Хм… – принцесса набрала в грудь воздуха и командно-официально объявила: – Чтобы в будущем вы не сообщали мне непроверенной информации, а я, принимая решения, не выглядела дурой, в воспитательных целях приказываю каждому из вас сегодня ночью украсть по несколько яблок из разных садов и утром принести мне.

– Королевский сад не считается! – заметил Волк.

– Да. Исключая замковый сад, – подтвердила принцесса. – Только яблоки из ближайших деревень. Остальным – расходиться. Показательное выступление закончено.

Когда большинство зрителей разбрелось по своим делам, когда привели в чувство Леогарда, окатив водой из ведра, когда унесли переносной трон и стойку с оружием, а во дворе замка остались только Ваня принцесса Юлия и несостоявшийся малолетний шпион, Серый Волк спросил мальчишку:

– Ты же в деревне, которая перед замком, живешь? В чёрном доме, да?

– Да. Но откуда вы знаете?

– Это не важно. Важно другое. Пока не стемнело, ты должен оббежать все дворы у себя в селении и предупредить жителей. Подчёркиваю, абсолютно всех! Что нужно быть начеку, потому что сегодня велика вероятность того, что в сад полезут воры. Скажешь, что на рынке подслушал. Понял?

– Ага, – кивнул мальчишка, впервые расплываясь в улыбке. – Понял.

– Так беги, выполняй, раз понял, – скомандовал Серый.

– Даже жалко их, – грустно вздохнул Иван, поднимая ножку стола и закидывая её себе на плечо. – Яблоки воровать – это ж искусство. А на таких условиях я б не пошёл. Огребут сегодня ночью советнички, как пить дать.

– И не один раз, – согласился Волк.

– И Леогарда жалко. Дважды ему дискомфорт нанёс. С утра и сейчас вот, – грустно вздохнул Ваня. – Я ж не думал, что эти хитрозадые всё так обставят. Он теперь, небось, на меня обижаться будет.

– Не думаю. Мастер королевской стражи – солдат, и привык выполнять приказы, не обсуждая, – заметила Юля. – Если было приказано, значит так надо.

– Я б к тебе служить не пошёл. Это как это, выполнять, не обсуждая? А вдруг на твой план у меня найдется план получше?

– Какой, – насмешливо спросила принцесса. – Окно в тюрьме выломать?

– Но сработало же? Решилась же проблема, – вмешался Серый Волк. – И к темноделам бы ты сама не подошла, если б не Ванька.

– Ой! Точно! – хлопнула себя по лбу принцесса. – Они же в замке сидят, ждут. Я ж обещала, что за обедом и поговорим.

– Обед – это хорошо, – подал голос Иван. – У меня с того момента как я здесь себя помню, маковой росинки во рту не было.

– Так чего стоим? – спросила принцесса. – Пошли?

– Конечно, пошли, – кивнул Волк. – Кушать – это полезно. А вкусно кушать – ещё и удовольствие. Кстати, как твоя депрессия?

– «Депрессию» придумали бездельники, чтобы оправдывать свою лень, – ответила принцесса словами Серого. – Вот, Ваня, у тебя бывает депрессия?

– Не-а. Только кручинюсь иногда, – простодушно ответил парень. – Но в меру. Как Cерый говорит, без фанатизма.

уведомления в телеге, чтобы не пропускать -> https://t.me/nokidtales

Начало - здесь

Глава третья: Влипать в истории

– Да что тебя не устраивает, Ваня? – судя по интонациям, Юля действительно не понимала, что именно возмущает парня. – Еще вчера ты считал Волка галлюцинацией и хотел поскорее избавиться от него... неё...

– Вчера я даже не допускал мысли о том, что он живой. А он – живой. Может быть и придурошный, но друг. Есть правильные вещи, а есть не очень. Точнее, может быть, для кого-то эти неправильные вещи, возможно, допустимы, но правильными они от этого не становятся. Правильно, это когда ты жертвуешь собой ради друга, а не другом ради себя. Вот ты бы смогла пожертвовать другом?

Слова тяжело давались Ивану. Не потому, что он сам не разобрался с чувствами, а наоборот, потому что для него это было настолько понятно и логично, что воспринималось без словесных формулировок. И теперь, подбирая эти самые формулировки и пытаясь донести их смысл, он говорил с паузами.

У принцессы, видимо, не было друзей, а все, кто окружал её в родном мире, наверняка были ниже рангом. И это накладывало свой отпечаток на отношение к миру вообще и Волку в частности. Ивана она просто не понимала. И уж тем более, не понимала, почему он так уцепился за своего призрачного друга, нематериальное существо, которое можно создавать и создавать заново сколько угодно раз.

– Это энергия, которая была собрана мной. И преобразована она мной, понимаешь? Вот ты когда создаешь что-то, ты ведь пользуешься этим так, как необходимо тебе? Выковав нож, ты вправе резать им хлеб, ковыряться в зубах или строгать солдатиков из дерева. Нож ведь не жалко использовать так, как считаешь нужным?

– Ну, так нож я для этого и создаю!

– C призрачными такая же ситуация. Ты создаешь их для того, чтобы использовать по назначению.

– Нож не живой.

– Так и волк твой не живой. Он – призрачный.

– Алё, вы нормальные? – подал голос Серый Волк. – Я вообще-то здесь сижу и все слышу. Как это я не живой? Я мыслю – следовательно, я есть. И вы у меня для начала спросили бы, что я по этому поводу думаю.

– Вот! – сказал Иван. – Это то, что я пытаюсь до тебя донести. Он живой, мыслящий. Личность. Ты смогла бы вот так взять и сделать батарейкой для исполнения желания, пусть даже очень важного желания, свою сестру, брата?

– У меня нет сестер и братьев, – тихо и с сожалением в голосе ответила девушка.

– Ну, хорошо, а отца или мать?

Юлия потупилась и подошла к Ивану.

– Прости, – все так же тихо проговорила принцесса из параллельного мира, обнимая парня и прижимаясь к его груди. – Это для меня Вэрти – всего лишь инструмент. А для тебя Волк – нечто новое. Я по привычке подхожу к ситуации с точки зрения моего мира, с осознанием, что призрачный друг – существо, созданное из моей энергии. У нас в порядке вещей использовать тех, кого создаешь, таким способом, каким это необходимо. Прости.

Иван слушал ее дрожащий голос, чувствовал тепло прижавшегося к нему тела, и ему было жаль девушку. Обнял ее в ответ, легонько прижал к себе и уже открыл было рот, подыскивая слова, чтобы успокоить...

– Прости, – проговорила она еще раз, прижав Ивана к себе так, что у того хрустнули кости. И в этом слове уже не было сожаления, беззащитности или страха. В нем не было ничего, кроме льда.

– Эй, ты чего? – Иван попробовал отстраниться, но Юля сжала руки еще крепче, хотя это казалось невозможным. Воздух покинул легкие, в глазах все задрожало, неуловимо смещаясь и возвращаясь обратно, словно окружающий мир был записан на старую видеокассету и его вдруг поставили на паузу.

Сидящий на диванном валике Вэртенлор смазался, будто был нарисованным гуашью и по нему еще невысохшему провели ладонью. Превращаясь в бесформенное пятно, размазанные по реальности разводы, мгновение назад бывшие драконом, поплыли к стоящей в центре комнаты паре, закручиваясь вокруг парня и принцессы в спираль. Иван повернул голову и увидел, как Серого Волка так же размазывает по реальности, вытягивая завивающимися мазками к центру комнаты.

– Прости, – повторила принцесса еще раз.

Окружающее пространство разбилось на отдельные фрагменты, словно прямо в процессе игры с высоким разрешением произошел сбой видеокарты, и изображение стало восьмибитным. Каждый фрагмент пространства дрожал, отслаиваясь друг от друга, и растворялся в двуцветном, черно-белом киселе чего-то, для чего у Ивана не было названия. Словно две густых краски вылили в одну емкость, начали смешивать и забросили. Белые хвосты света, истончаясь, тянулись вдоль таких же истончающихся плетей тьмы. И ни свет, ни тьма не имели четких границ. Повсюду, насколько хватало глаз, свет переплетался с тьмой, так и не становясь единым целым.

Иван слишком поздно понял, что происходит.

«Сука. Сука. Сука», – словно заезженная пластинка повторялось в его голове.

Так же как и растворилась, реальность начала складываться снова. Сначала вязкие разводы света и тьмы стали заполняться подрагивающими, напоминающими смазанные пиксели, частями. Они, прекращая дрожать, срастались между собой, становясь одним целым и застилая вензеля тьмы, вплетающейся в свет, или наоборот, света вплетающегося в тьму. Иван видел, как пространство вокруг него становится реальным. Пиксели становились цельной, поставленной на паузу, но подрагивающей картинкой. А потом кто-то нажал кнопку «play» и в приоткрытое окно ворвался сквозняк, пошевелив пламя в простеньком светильнике, отбрасывающем свет на крепко сбитый стол и фигуру девушки, судя по всему, заснувшей за чтением, прямо на раскрытом фолианте.

– Сука! Сука! Сука! – уже вслух шипел Иван сквозь зубы.

– Тихо, Ваня, тихо, – Юля дернула его за руку, увлекая за массивный книжный шкаф, закрывая Ивану рот ладонью. – Всё уже случилось. Тихо, прошу тебя.

Волков сжал зубы, попытался восстановить дыхание. Принцесса прижималась к нему, вдавливая в темный угол. И повторяла:

– Тихо, Ваня, прошу тебя, тихо.

Иван, наконец, кивнул, мол, понимаю, молчу. Девушка убрала ладонь от его губ и кивком головы показала на девушку, спящую за столом. Ткнула пальцем в себя, а потом сделала странный жест рукой, по всей видимости, означающий «ожидание». По крайней мере, так его понял Иван.

Скрипнула дверь. Оба замерли в тени шкафа. Странный, будто пропущенный через фильтр, голос стал говорить нараспев и воздух в комнате наполнился чем-то густым, почти осязаемым, но не имеющим названия. Казалось, слова поющего в дверном проеме сквозь воздух касаются открытых участков тела, заставляя их покрываться гусиной кожей. Иван открыл рот, но принцесса приложила палец к его губам, умоляюще глядя в глаза. А напряжение продолжало расти, волосы на голове приподнимались, словно наэлектрилизованные. Слова непонятного языка, доносящиеся из-за двери, плавно затихая, сошли на нет.

И наступила тишина. Напряжение, наполнявшее воздух исчезло, словно не было его. А вместе с ним, буквально растаяв в воздухе, исчезла спавшая на столе девушка. Дверь скрипнула, теперь уже закрываясь. Юлия ат’Илиас выждала еще минуту и вполголоса произнесла:

– Ну, вот мы и дома.

– У кого? – почесав затылок, спросил Иван.

– Мы вернулись. И, укуси меня дракон, даже удачнее, чем я надеялась.

– Куда вернулись-то?

– Чего? – округлила глаза Юля.

– Куда мы вернулись, откуда и кто ты?

Даже в темноте комнаты девушка видела, как на глазах преображалась фигура Ивана. Он становился шире, выше, мускулистее. А вот лицо приобретало выражение, которое можно было охарактеризовать как детская непосредственность, если бы не хмурый взгляд исподлобья.

– Юля я. Принцесса! – выпалила девушка, понимая, что парень не шутит.

– Ну и на кой? – с абсолютно серьёзным выражением лица задал следующий вопрос здоровенный детина, ещё совсем недавно был свежеуволенным менеджером среднего звена.

– Что на кой?

– На кой ты меня сюда перетащила?

– Я… мы же обсуждали с тобой. Мне нужно было вернуться.

– Сюда? – Иван повертел головой, оглядывая комнату. – А зачем?

Интонации не менялись и отдавали солдафонской тупостью, что, вкупе с его новым образом, пугало Юлю ещё больше.

– Ну как же?! – вскрикнула принцесса, но опомнившись, прикрыла рот рукой. – Ты же хотел в сказку, в новый мир.

– Эх, – вздохнул здоровенный детина и, усевшись на лавку, принялся снимать сапоги.

И тут до принцессы дошло, что и одежда у Вани изменилась. Вместо джинсов – холщёвые штаны, подпоясанные обычной верёвкой, а вместо пиджака – красная рубаха в крупную белую горошину.

– А-хре-не-е-е-еть, – прошептала Юля, вновь прикрыв рот рукой.

– Конечно, охренеть, – согласился Ваня, отставляя сапоги в сторону. – Жмут, просто охренеть. Где их такие только делают, неудобные.

Парень встал и прошёлся по комнате вперед-назад, выглянул в окно, затем подошел к зеркалу, повертелся перед ним и выдал вердикт:

– Ну, вроде бы как нормально.

– Нормально? – не поняла принцесса.

– Вроде бы как, – согласился Иван. – Серого только дождаться осталось.

– Серого?

– Ну да. Моё, – парень сделал сосредоточенное лицо и выговорил по слогам: – аль-тер-э-го!

– Так мы же его… я же… расплела, – растерянно напомнила Юля. – Вместе с Вэрти.

– Как расплела? – удивился Иван. – Куда расплела?

– На энергию, чтобы сюда вернуться.

– Откуда?

– Из твоего мира в мой мир.

– Э! Чепуху-то не городи. Как это мир может быть мой или твой? Мир, – Ваня развел руки в стороны, – он всем принадлежит.

– Погоди, – замахала рукой принцесса, – так ты что, не помнишь ничего?

Иван сел на лавку и задумчиво нахмурился.

– Помню. Кащея помню, Горыныча. Отличные ребята оказались. И чего я с ними не поделил?

– Ка… какого Кащея?

– Бессмертного, – невозмутимо ответил Ваня. – Ох, мы и дали просраться демонам! Ягу помню. Про среднего мэне… мене.. ждера пророчила. А потом… слушай, а выпало из головы чего-то. Будто смазалось. Знаешь, как бывает, покушаешь плотненько, ляжешь после обеда вздремнуть на полчасика, глазами моргнул только, а уже вечер. Вот и я, вроде глазами только моргнул, а уже ты вместо всех.

Иван снова завертел головой, разглядывая интерьер.

– Как… – Юля вновь замолкла на полуслове, не в силах сформулировать вопрос.

– А у меня всегда так, – заверил её Ваня. – Хоба – приключение, хоба – ещё одно, хоба-хоба-хоба – и море приключений. Устаю даже иногда. Как только Василиса меня тер…

Иван осёкся посреди фразы, вытаращил глаза и, схватившись за голову, словно малое дитя, запричитал:

– Ой, дурная ж моя головушка. Да зачем же я полез-то во всё это? Я же обещал, что примерным мужем буду!

– Ты же сам говорил, что разведенный?

– Я? – изумился Ваня.

– ¬Ну да. Говорил, что ребенок у тебя, что жена с ним видеться не даёт.

– Что, правда? – глаза его округлились ещё больше. – Со мной бывает, что говорю, не подумавши, но чтоб настолько не подумавши? Ты только Василисе не говори, что я такое городил, ладно?

– Какой Василисе? – настал черёд Юли удивляться.

– Ай, – махнул рукой Ваня и, усевшись на лавку, обхватил голову ладонями.

Девушка подошла к нему, присела на лавку рядом и, погладив по плечу, сказала:

– Ты не раскисай только, ладно? Мы во всём разберемся.

– Ага, разобраться-то разберемся. А вот Василисе я как объясню, что не домой пошёл, а к принцессе какой-то непонятной?

– Нифига себе, непонятной! – возмутилась девушка. – Я, между прочим, Юлия ат’Иллиас! Принцесса, а в будущем королева Сентерии!

– Сентерии? – переспросил Ванька.

– Ну да, Сентерии.

– Какое-то название знакомое, – нахмурился парень. – Слушай, а у вас виселица во дворе не стоит?

Теперь пришёл черёд принцессы удивляться.

– Виселица?

– Ну да, – Иван подошёл к окну и попытался что-то разглядеть в ночной темноте, – должна быть виселица. И железная дорога за стеной.

– Эй, ты чего, добрый молодец? – удивилась Юля.

– Да ну должна быть! – начал Ванька, но продолжил менее уверенно: – Наверное… должна…

– Ванечка, ты б спать ложился, – сочувственно предложила Юля. – А то чего-то ты какой-то суетливый.

– Хм… и правда. Чего это я? А где тут у тебя прикорнуть можно?

Юля кивнула в сторону стоящей у стены тахты.

– На ложе самой принцессы, между прочим. Эх, знал бы папа, до чего дочь докатилась.

Недолго думая, Ваня плюхнулся на тахту и почти сразу засопел, а Юлия ат’ Иллиас хмыкнула, посмотрев на него, и вернулась к лежащей на столе книге. Но тут Ваня принялся храпеть.

– Да чтоб тебя дракон укусил! – выругалась принцесса и захлопнула книгу, понимая, что вникать в смысл с таким музыкальным сопровождением бессмысленно.

Когда рассвело, невыспавшаяся принцесса пнула тахту и гаркнула:

– Менеджер! Подъём!

Ванька мгновенно подскочил, потирая глаза:

– Кого менеджер? Куда подъём?

– Творить великие дела. Казнить и миловать.

– Сразу?

Юля подозрительно посмотрела на Ивана.

– Слушай, герой, или мне кажется или ты слегка потупел?

– Чо это потупел? – удивился Ваня. – Я всегда такой нормальный.

– М-да… не кажется, – вынесла вердикт принцесса.

– Перекрестись, чтоб наверняка, – посоветовал Ваня.

– Э… зачем?

– Ну, говорят, что если кажется, то креститься надо, – с уверенностью эксперта заверил Ваня. – Примета такая. А когда крестишься, то, говорят, ещё больше кажется. Да, точно, не надо креститься. Смысла, получается, нет.

Принцесса помотала головой, словно пытаясь вытрясти из неё какую-то не нравящуюся ей мысль.

– Вот ты сейчас чего такого наговорил? – спросила она. – И зачем?

– Ну как, – принялся объяснять Ванька, – мне показалось, что ты не уверена, кажется тебе или не кажется. И я подумал, что надо подсказать, чтоб ты перекрестилась. Но потом подумал, что не надо креститься, потому что мне кажется, что как то странно эта поговорка устроена. Креститься же надо, чтоб не казалось…

– Так, стоп! – выставила ладонь Юля. – Проехали.

– Кто проехали?

Принцесса подняла голову к потолку и спросила у кого-то:

– Ну вот за что мне всё это?

– О! – обрадовано гыгыкнул Ванька. – А это называется «риторический вопрос».

Одними губами принцесса проговорила что-то совсем невнятное и абсолютно нецензурное. А Ваня добавил:

– Мне их иногда задают.

Юля решила не пытаться выяснять у Ивана, почему его айкью так внезапно снизился. Вместо этого она приложила все усилия к тому, чтобы максимально доходчиво объяснить ему, что теперь он должен делать вид, будто является личным охранником принцессы.

– Где я тебя такого нашла, это я как-нибудь объясню, если спросят. Скажу, что телохранитель новый. Ты, главное, рядом ходи и ни во что не вмешивайся. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Иван и, подойдя к столу, легким движением отломал у него одну из резных ножек.

– Ты дурак? – опешила принцесса, глядя, как парень пристраивает стол к стене, чтобы тот не упал.

– Ага, – кивнул он, – фамилия такая у меня.

– Ты ж говорил, что Волков?

– А волк это эта, как её. Альтер эга.

И пазл в голове Юлии ат’Иллиас сложился.

– А чтоб меня раскуралесило! Это получается, чтобы вернуться сюда, я расплела на магию адекватную часть тебя? Ну, в смысле, волка… Вот это я влипла в историю!

– Мы и по отдельности адекватные, – поигрывая импровизированной дубиной, сообщил Иван. – Правда, Серый чуть побольше. Но оно и правильно. Не всё ж мне должно достаться. Чего-то и лучшему другу перепасть.

– Ты зачем стол сломал?

– Чтоб тебя охранять, – невозмутимо сообщил Ваня. – Я же охранником твоим буду. Ты сама сказала.

– Я, наверное, чего-то недопонимаю?

– Ну ты, принцесса, странная, я тебе скажу. А вдруг кто нападёт на ваше величество? Я кулаком ударить могу, конечно, но дубина, она, понадёжнее будет.

– Ладно, хрен с тобой, – грустно вздохнула принцесса. – Пойдём порядки в государстве наводить.

Пока спускались по ступеням, Ваня вертел головой, разглядывая убранство замка и время от времени восхищённо цокал языком. На первом этаже, перед огромными дверями Юля остановилась, повернувшись к парню.

– У меня к тебе просьба. Когда войдем, постарайся следить за лицами тех, кто уже собрался.

– Зачем? – удивился Иван.

– Когда мы сюда перенеслись, помнишь, как я исчезла?

– Что-то смутное, – простодушно пожал плечами Ваня.

– Вот чёрт. Это у тебя что, предыдущая жизнь, получается, из памяти стёрлась?

– Ничего у меня не стиралось! – возмутился Иван. – Ну, может самую малость. Но это ж не значит, что я всё забыл.

– Так, ладно, оставим пока эту тему в покое. Просто смотри на людей. Если увидишь кого удивлённого или озадаченного, так мне потом скажешь.

– Зачем? – вновь спросил Ванька.

– Нужно мне того найти, кто меня в ваш мир вышвырнул. Мы, когда вернулись, промяли время. Это как на батуте прыгать. Приземляясь, ты его проминаешь. Отдача такая, понимаешь? Вот и получилось, что вернулись мы, пока я ещё здесь была. Но зато я знаю теперь, что не по своей воле… – видя искреннее недоумение на Ванином лице, принцесса остановилась на полуслове. – Короче, просто наблюдай. Хорошо?

– Да мне не сложно.

– Вот и славненько! – сказала Юля и толкнула двери, входя в огромный зал.

Пересекая порог, Иван чуть приотстал, оглядывая помещение. Высокий потолок, подпираемый четырьмя колоннами, визуально делившими зал на девять секторов. На потолке, обращенный мордой ко входу, был изображен расправивший крылья, изрыгающий пламя дракон. Облака вокруг чудовища давали понять, что он летит по небу. Огромные окна, наверное, в три человеческих роста высотой, состоящие из мелких цветных стекол, деревянный пол, кладку которого можно было назвать паркетной, если бы деревянные фрагменты, плотно подогнанные друг к другу, не были разноразмерными и выложенными без намека на закономерность.

– Не люблю я всяких чудаков в балахонах, – сообщил Иван, догоняя принцессу. – Никогда не знаешь, чего от них ждать.

– Советнички папкины, – хмыкнула Юля. – А теперь и мои. Ты, это, чуть за спиной у трона встань, хорошо?

– Ага, – согласился Ваня.

И началось совершенно Ваньке непонятое. Один за другим от стены отделялись какие-то старосты, бароны, генералы, лесничие, министры и прочие со своими проблемами, которые Юля решала в меру своих возможностей. Иван попробовал вникать в суть, но вскоре понял, что полезного для себя ничего не услышит и потому переключился на собственные мысли. Краем сознания он различал обрывки разговоров: мужские и женские голоса, приказательные, просительные, заискивающие интонации, шорканье шагов, покашливание, вздохи облегчения или испуга.

– ...приказ не исполнен ввиду того, что...

– ...и только в вашей власти решить...

– ...осмелюсь обратить внимание...

– ...можешь вернуться к делам прямо сейчас...

– ...такое трагическое событие и уже на следующий день...

Ванька думал о том, что будь здесь Серый Волк, то наверняка помог бы принцессе ускорить решение всех вопросов. И отвлёкся парень только тогда, когда принцесса повысила голос:

– Я поступила так, как считаю нужным!

Услышав звонкий Юлин голос, Ваня перестал витать мыслями под потолком и вернулся в реальность.

– Ваше высочество, – бормотал один из троицы, одетой в балахоны, – вы ставите нас в неудобное положение и мы хотели бы…

– Слыш, этот, как тебя, – подал голос Ваня, кивая на восседающую на троне Юлю. – Она ж вроде бы принцесса? Да?

– А… Да… – растерялся советник.

– Вот, значит, в какое положение поставит, в том и стоять будете, – наклонился к Юле и шёпотом спросил: – Я ж правильно сказал?

Принцесса хихикнула, а советник не нашелся, что ответить. Он стоял, хапая ртом воздух, а потому Ваня решил закрепить эффект.

– Советник – советует, а принцесса – принцессит.

– Ваше высочество, – подал голос другой советник, – а не слишком ли нагло ведет себя ваш… эм… кто он?

– Да-да-да. И почему утром вышел вместе с вами из ваших покоев? – подхватил третий.

– Это я не понял, в вопросе подвох, да? – спросил Иван у принцессы, почёсывая ножкой стула затылок.

– Разговоры разные могут пойти по дворцу, – продолжал третий советник, – порочащие честь вашего высочества.

– Я вот не люблю, когда люди вокруг да около ходят, – сказал Ваня, вновь обращаясь к принцессе. – В чём подвох?

– Это он, Ванечка, намекает на нашу с тобой интимную близость, – прошипела сквозь зубы Юлия ат’Иллиас.

– И про это предлагает слухи распускать? – вспыхнул парень, протягивая ножку от стола принцессе. – Ну-ка, подержи-ка.

Сам же в три шага подскочил к советникам и схватил самого разговорчивого за грудки, приподняв над полом. И принялся выговаривать, время от времени встряхивая:

– Я тебе, гаду, так сделаю, что никак не будет!

– Перевожу, – раздался знакомый голос откуда-то из-за спины. – Супружница его, Василиса, баба бойкая да вспыльчивая. Объяснений спрашивать не будет – отоварит, чем под руку попадётся. А Ваньке оно не надо. Поэтому, ежели слухи какие поползут, то и вы до конца дней ползать будете. Не потому что так удобней, а потому что добрый молодец собственноручно каждому вестибулярный аппарат в негодность приведёт, без надежды на восстановление.

– Да! – гаркнул Ванька, оглядываясь на голос, а когда увидел Серого Волка, то на радостях выпустил из рук мужика в капюшоне. – Серенький! Альтер-ты моя радость! А я-то думаю, когда ж ты появишься?

– Ну так стрессовая ситуация же! Привыкнуть пора, – флегматично кивнул волчара и принялся чесать лапой за ухом.

Троица в балахонах стала испуганно пятиться назад.

– Покусай меня дракон, – всплеснула руками принцесса. – Ты как здесь появился?

– Это ты у Ваньки спроси.

– Так быстро из воображаемого в реального! Это невероятно.

– А чего ты хочешь? – хмыкнул Волк, – У Ивана много чего по-особенному происходит. Иногда мне кажется, что дурачком он только притворяется.

– Ничего я никем не притворяюсь, – насупился парень, забирая из рук принцессы ножку от стула. – Я такой, какой есть.

– Да верим мы тебе, Ваня, верим, – успокоил доброго молодца Серый Волк и, уже обращаясь к принцессе Юлии, спросил: – С чем там у тебя не срослось?

– Вот, веришь, – приложила девушка руку к сердцу, – вообще ни с чем не срослось.

– Ну, что ж, – тяжело вздохнул Серый. – Будем делать то, что у нас лучше всего получается.

– А что у вас лучше всего получается?

– Влипать в истории.

©VampiRUS

Если интересно - с чего вообще всё началось
уведомления в телеге если не хочется пропускать -> https://t.me/nokidtales

Пролог

Юлия ат’Илиас склонилась над столом-картой, с расставленными на ней деревянными фигурками. Треугольники – пехота ближнего боя, квадраты – кавалерия, овалы – лучники. Черные – фигурки Лесных, красные – фигурки королевской армии. Красных было намного больше, чем черных. Но расставлены они были равномерно вдоль западной границы Сентерии. А судя по количеству и расположению черных фигурок, в течение недели, максимум – двух, войска нежити предпримут очередную попытку прорвать границу. И если у них получится, то деревни будут сожжены дотла раньше, чем подтянется регулярная армия.

Так происходило регулярно. По крайней мере, раньше. И было логично слегка ослабить несколько гарнизонов, чтобы перевести по паре отрядов ближе к скоплению нежити, но что-то смущало Юлю в раскладе на карте.

Раньше она никогда не вникала в тонкости решений, принимаемых отцом – королем Сентерии Илиасом Долговязым. И до вчерашнего утра считала, что это просто: перед тобой вор – приказать отрубить ему руку; гонцы донесли о вторжении – отправить армию на войну; неурожай на востоке – распорядиться о том, чтобы другие территории снарядили обозы с провиантом для голодающих. Но двое суток назад отец исчез вместе с ведьмой Чапперон.

Они, конечно, пропадали и раньше. Но всегда предупреждали перед исчезновением. А в этот раз просто исчезли.

И теперь принцесса стояла, склонившись над столом-картой, сомневаясь в том, что приказ о перегруппировке войск – это правильное решение.

Человек в балахоне терпеливо ждал. И, видимо, ждал очень долго, потому что, наконец, осмелился напомнить о своем присутствии:

– Так каким будет ваш приказ, принцесса? – спросил он.

– Время ещё есть, – ответила Юлия. – Мне необходимо всё еще раз взвесить. Решение будет вынесено на утреннем совещании.

– Как прикажете, ваше высочество, – советник поклонился и отступил на шаг, встав в ряд с двумя другими.

– Что еще на сегодня?

Вперед выступил второй советник:

– Темноделы на подъезде к замку.

– Пусть отдохнут с дороги. Переговоры проведем завтра.

Советник открыл, было, рот, но принцесса, упредила следующий вопрос:

– С мальчишкой тоже разберемся завтра. Не бить, не пытать, но и глаз не спускать, – задумалась на миг, – покормить. На сегодня все?

– Если все отложено на завтра, то на сегодня все, – подал голос третий советник.

Ох уж этот третий. Никогда не смолчит. Неужели он не понимает, что вот так, без подготовки, взять и начать руководить целым королевством, принимать решения которые будут менять чьи-то судьбы или отнимать жизни, очень тяжело? Ноша, кажущаяся неподъемной. Но Юля сдержала себя, сделав вид, что не поняла язвительного укора или даже не услышала последней фразы.

– Благодарю вас, – поклонилась советникам девушка.

Троица отвесила поклон в ответ и покинула зал совещаний. А принцесса, дождавшись, когда огромные двери закроются, выскользнула через потайной ход, о котором знали все, но по привычке продолжали называть потайным.

Выйдя из кладовой второго этажа, девушка поднялась по ступенькам, вошла в свою комнату и, закрыв за собой дверь, выдохнула:

– Покусай меня дракон, как же я хочу отвечать только за свои поступки и не решать, что нужно делать другим.

Гревшийся у камина Вэртенлор поднял мордочку и зевнул, издав тихий писк.

– Ох ты ж, – пробормотала Юля, с интонациями человека, чуть не упустившего самое главное. Подошла к окну и распахнула его. – Вэрти, сюда.

Дракончик, вытянутый как такса, но грациозный как кот, нехотя встал, потянулся, сделал несколько быстрых шагов, оттолкнулся задними лапами от пола и, помогая себе крыльями, запрыгнул на подоконник. Принцесса взяла его мордочку в ладони и что-то долго шептала. Дракончик время от времени утробно порыкивал, то ли соглашаясь с ее словами, то ли просто наслаждаясь теплом хозяйкиных ладоней.

– Понял? – строго спросила принцесса.

Вэртенлор пропищал в ответ, потоптался на подоконнике, расправил перепончатые крылья и, оттолкнувшись от подокнника, растворился в вечерних сумерках.

Принцесса немного постояла у окна, а затем закрыла его и оглядела комнату. Взгляд Юлии упал на письменный стол. Там лежала массивная, в кожаном переплете, книга – «Кодекс Тёмных».

В принципе, хорошие ребята. Слово держат. Но иногда требуют за свои услуги странное. И это странное, обычно оборачивается большими проблемами, чем проблема, которую темноделы помогают решить. Другой вопрос, что разбираться с результатами завтрашнего договора, если чернокнижники отвергнут золото и потребуют странного, возможно, будет уже не она.

Пересилив минутную слабость, принцесса села на стул, переставила лампу на левый край стола, пододвинула к себе книгу и погрузилась в чтение.

Кодекс был не такой уж и доступной книгой, однако, благодаря папиной инициативе, собирать и систематизировать книги, в замке появилась своя библиотека. Настоящая, а не состоящая из любовных романов придворных писак да их стихов, всячески восхваляющих королевскую семью. Там стали появляться и такие вот, редкие, но, порою, полезные экземпляры.

День выдался невероятно тяжелым, а ночь – бессонной. Юля просидела за книгой почти до рассвета, да так и уснула, уткнувшись лицом в страницы. Однако, следующее утро не задалось еще больше.

Генеральный директор воодушевленно рассказывал что-то о «темпах роста», «благоприятных прогнозах рыночных сегментов» и о том, что «нужно только поднапрячься». Слушало его от силы человек пять, по глупости занявших места в первом ряду. Все остальные пытались развлечь себя по мере возможности. Кто-то ковырялся в телефоне, кто-то выводил бессмысленные загогулины в блокноте, а кто-то попросту пялился в окно. И только Иван, шипя сквозь зубы, очень тихо ругался.

– Серый, заткнись.

– А чего «заткнись»? – возмутился флегматично почухивающий задней лапой за ухом Серый Волк. – Тебе самому вся эта муть нравится? Ты ж ни работой, ни зарплатой, ни жизнью... ты ж даже собственной внешностью недоволен! А знаешь, почему?

– Сука, не отвлекай, – все так же сквозь зубы проговорил Иван.

– От чего, стесняюсь спросить? От вот этого вашего цирка, почему-то именуемого совещанием? – не унимался Волк. – Ты сам-то веришь в полезность происходящего?!

– Да заткнись! – заорал Иван, прервав речь начальника отдела. – Задолбал ты со своим потоком сознания за сегодня!

В зале воцарилась тишина. Все, от системного администратора и начальника отдела сбыта до выступавшего директора, в недоумении повернулись к Ивану. А тот растерянно замер с открытым ртом.

Ну, в самом деле, как ты объяснишь вполне реальным людям, с которыми работаешь уже не первый год, что кричал ты не на начальника (хотя тот, если положить руку на сердце, с самого начала тебе не нравился ни как человек, ни как руководитель), а на громадного серого волка? Ведь, кроме Ивана, этого зверя никто не видел.

Процесс увольнения уложился в полчаса. Даже отрабатывать две недели не потребовали. Фактически, мирно отпустили, выплатив всё причитающееся за неиспользованные отпуска. И то ли на радостях, что стал свободным, то ли для того, чтобы скрасить горечь увольнения, Иван зашел в салон мобильной связи. Благо, денег на приглянувшуюся еще в начале зимы модель смартфона теперь хватало.

– Не нужен тебе новый телефон, – тут же вмешался Серый Волк.

– Это почему? Я его очень хотел. Полгода деньги копил. Полезная вещь!

– Чем полезная?

Ваня не нашелся, что ответить. А Волк развивал мысль:

– Вот с этим телефоном да в сказку тебя. Ты им жар-птицу приманить сможешь? Или Горыныча победить? Им же даже орехи колоть нельзя!

Ваня молчал, не зная как парировать. А Волк все продолжал задавать вопросы:

– А в твоей реальности он тебе зачем? Чего такого может это устройство, если сравнить с тем, которое у тебя в кармане?

Иван задумался.

– Вот видишь, – продолжал наседать Серый Волк, – никакой разницы. Абсолютно. Знаешь, я рядом с тобой всего несколько часов, а в моей голове уже не укладывается количество идиотов, тебя окружающих. Их же на квадратный метр чуть более, чем много. Все словно помешались на том, что подумают другие: новые модели, брендовые вещи, статус. А отними ты у человека всё это, что останется? Да и сам ты, откровенно сказать...

Иван, видя, что продавцы уже косятся на него, счел разумным выйти из магазина. Серый Волк потрусил за ним.

– Ну, почему идиотов? – спросил Иван, когда они вышли на улицу. Ему было обидно не столько за окружающих, сколько за самого себя, причисленного Серым Волком к той же категории. – Люди тут так живут. Так тут повелось.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Ни ты, ни вот эти вот все, в договорах об устройстве этого мира не участвовали, но всё неукоснительно выполняете?

– Ну, не неукоснительно, конечно, – Иван замялся. – Есть общепринятые нормы, их в основном придерживаются.

– В основном? – продолжал допытываться Серый Волк. – А в частных случаях?

Иван достал пачку сигарет, повертел в руках и спрятал обратно в карман, тяжело вздохнул и пошагал дальше. Волк, встретивший его сегодня возле детского сада и видимый только одному Ивану, бежал чуть впереди, повернув голову и стараясь заглянуть парню в лицо, ожидая ответа на свой вопрос. Но вместо ответа Иван с тоской в голосе спросил:

– И откуда ты на мою голову взялся-то?

– Я не на голову, а из головы.

– В смысле, из головы?

– В прямом!

– Я ж и говорю, галлюцинация. А знаешь, как страшно идти к психиатру? Что я ему скажу? Здрасьте, у меня волк головного мозга? – пожаловался Иван. – Господи, а мне надо к психиатру. Я ж разговариваю с галлюцинацией о том, как мне избавиться от галлюцинации.

– Да какая я тебе галлюцинация?!

– Тогда почему, кроме меня тебя никто не видит?

– Потому что я из твоей головы!

– Ты просто... – Иван возмущенно замолк, подбирая подходящее слово, чтобы описать волчью манеру общения, – ...ужасен!

– Я милый! И полезный!

– Пипец, приехали! Милая и полезная галлюцинация.

– Да не галлюцинация я!

– Ну а кто?

– Бли-и-и-ин... – протянул Серый Волк. – Ты хоть раз про материальность мыслительных процессов слышал? Зеланд, там, Лао-Цзы… знакомые имена?

– И что?

– И то!

– Ну что «то»?

– Вот скажи, Ваня, какую сказку ты в детстве больше всего любил?

Парень немного подумал и сказал:

– Про Ивана-Царевича.

– А почему?

А потому, что там много приключений было. Сначала жар-птица, потом конь златогривый, за ним – Василиса, а потом в обратную сторону – тоже приключения. И братья кровожадные, и ворон, который живую воду с мертвой принес...

– Вот! – обрадовался Волк. – А ты хоть раз задумывался над тем, кто главный герой в этой сказке?

Ваня так увлекся спором, что не замечал, как от него шарахаются люди, и совсем не обратил внимания на то, что переходит оживленную трассу не там, где это делают те, кто не разговаривает с невидимыми животными.

Заскрипели тормоза. Кто-то на тротуаре испуганно завизжал. Иван ощутил толчок, потерял равновесие и упал на асфальт. Сверху, врезавшись в ребра локтями и вышибив весь воздух из легких, на него рухнула девушка, столкнувшая парня с траектории автомобиля.

– Господи, – досадливо пробормотала она, – как же я хочу обратно. Я согласна раздавать приказы, рубить головы, решать, кто пойдет в атаку, распутывать интриги, лишь бы не вот это вот всё...

Ваня ещё не успел удивиться, а девушка уже помогла ему подняться и отвела с проезжей части на тротуар.

– Сильно я тебя об асфальт грохнула? – спросила незнакомка.

– Спасибо, что грохнула, – поблагодарил он. – Если б не ты, то меня бы джип грохнул.

– А это было бы гораздо больнее, – вставил свои пять копеек Серый Волк.

Иван, стараясь, чтобы девушка не заметила, скорчил злую гримасу и погрозил зверю кулаком. Не мешай, мол.

– Меня Юлей зовут, – представилась она, то ли не обратив внимания на странные мимические ужимки парня, то ли не придав им значения.

– Иван, – ответил новоиспеченный безработный и протянул ей руку.

– И теперь, Ваня, – вновь встрял Серый Волк, – твоя жизнь принадлежит ей. Потому что она тебя от смерти спасла. Традиция такая в Японии есть.

Ваня пропустил слова Волка мимо ушей. Девчонка была симпатичной. Ситуация нетривиальной.

– Я могу сказать спасибо как-то еще, не только на словах?

Девушка оценивающе посмотрела на него. Улыбнулась.

– Кофе, – не то сказала, не то предложила Юля, кивнула на ларек в форме кофейного стакана и зашагала в указанном направлении.

– А она ничего так, – сообщил свое мнение Серый Волк, труся рядом с Иваном, идущим вслед за девушкой. – Мне вообще блондинки нравятся.

В ближайшем скверике Иван с Юлей присели на скамейку. Серый Волк почему-то улегся у ног девушки.

– Так как ты докатился до жизни такой, – насмешливо поинтересовалась она, – под машины кидаться?

– День как-то не задался, – пожал плечами Иван, глядя, как мимо снуют люди.

Кто-то спешил, кто-то гулял. Чуть поодаль бабулька кормила голубей, собравшихся вокруг нее шевелящимся грязно-серым покрывалом.

– Это ж насколько должен день не задаться, чтобы под колеса лезть?

– Я не специально. Отвлекся и вот...

– На что отвлекся-то? – поинтересовалась девушка.

И тут Ивана прорвало.

– Знаешь, как-то замотался я в последнее время. Физически оно вроде б то и нормально, но морально – капец. Работа, работа, работа. Жена после развода на почве денег окончательно с катушек слетела. Выходные с боем у нее каждый раз отвоевываю, чтобы с сыном побыть. Обеспечивать должен, а увидеться – это еще выпросить надо. А для меня это очень важно. И тут подарок такой, на конференцию она уезжает, видите ли. Я и устроил праздник ему вчера. Карусели, кафе-мороженое. А потом в осаду замка играли. Построили крепость из книжек, солдатиков расставили и из самодельной катапульты расстреливали... Я ж сам-то детдомовский. У меня развлечений в детстве не было. Тем более, таких. Наверное, поэтому каждый раз и стараюсь по максимуму. Потом сказки ему читал и сам не заметил, как уснул. Всю ночь муть какая-то снилась. Проснулся, малого разбудил. Оделись, в садик отвел... – Иван сделал паузу, будто восстанавливая последовательность событий. – На руки воспитательнице сдал, выхожу за ворота... и накрыло.

Юлия слушала, на удивление, очень внимательно. Наверное, потому и проще открывать душу незнакомцам: случайным попутчикам в поезде, внезапным собутыльникам на лавочке заброшенного парка или вот таким, спасающим тебя от автомобиля, незнакомкам. Для них твоя история – это что-то абсолютно новое, ведь детали чужой жизни незнакомцам неизвестны и потому, в каждую они вслушиваются гораздо внимательнее, чем коллеги по работе на пятничных посиделках. Внимательнее, чем сосед, пришедший с пивом посмотреть футбол, чтобы не отрываться на шум и гам, создаваемый в его собственной квартире стиральной машиной, женой, тещей, двумя детьми и собакой.

Иван рассказывал о галлюцинации, встретившей его в воротах детсада и поздоровавшейся человеческим голосом. О том, что считает себя душевно нездоровым, потому что галлюцинация весь день следует за ним по пятам, комментируя действия и давая советы. Рассказал и о том, как накричал на воображаемого волка посреди речи генерального директора, потеряв в итоге работу.

– Вот так я стал безработным и чуть не попал под машину. Но зато у меня есть личный глюк, – закончил Иван.

– Ну почему же сразу глюк? – спросила Юля и, протянув руку, почесала Серому Волку загривок.

Пальцы её проходили сквозь зверя, словно через голограмму, но это не помешало ему блаженно закрыть глаза и вытянуть морду, подставляя то одну, то другую часть головы под руку девушки.

– Боже ж мой, хорошо-то как!

Иван поперхнулся давным-давно остывшим кофе.

– Ты его тоже видишь?!

– Да. Так же как и ты Вэртенлора, – спокойно ответила Юля, кивнув в сторону деревьев.

Там, среди опадающей листвы, рассекая крыльями воздух, дурачился самый настоящий дракон. Точнее, не дракон, а дракончик, размером с перекормленную белку. Существо то кувыркалось в воздухе, то шмякалось оземь, зарываясь в листья, то вновь взмывало вверх и начинало петлять меж деревьев, словно догоняя кого-то или от кого-то убегая.

Иван растерянно переводил взгляд то на волка, сидящего рядом, то на дракона, воюющего с опавшей листвой, то на девушку.

– Я его извлекла, – пояснила она, – как и ты Волка.

– Извлекла? – еще больше удивился Иван. – Как это возможно?

– Не «как», а «откуда». Из головы, – и постучала пальцем по виску.

– Тогда почему...

– Его не видят другие, но вижу я? – Юля закончила вопрос за Ивана. – В твоём мире нет магии, потому что она заперта. Но это не значит, что здесь нет потенциальных магов. Образно выражаясь, каждый человек – ключ. Проблема в том, что замки у большинства заржавели. А ты смог провернуться в своем.

– Вот сейчас вообще непонятно стало, – нахмурился Иван, подумав о том, что день становится еще более сумасшедшим и, вероятно, это еще не конец.

– Это нормально. У нас до недавнего времени точно так же было. Слышал про воображаемых друзей?

Иван кивнул.

– В моем мире их зовут призрачными. А допускал, что они не такие уж и воображаемые?

– До сегодняшнего дня, – Иван кивнул на волка, – нет.

Все его мысли, словно мотыльки вокруг фонаря, крутились вокруг единственного слова – сумасшествие. Что-то внутри противилось этому слову, находя логические связи в происходящем, но ведь так и сходят с ума, с твердой верой в то, что ненормальное нормально? И то, что он не один такой, служило слабым утешением.

– Когда здесь, в этом мире, родители узнают о появлении у своих детей таких вот друзей, то либо сами убеждают их в том, что это всего лишь фантазия, либо ведут к психологам, чтобы те сделали это за них.

– И? – спросил Иван, допуская мысль о том, что девушка, ведущая с ним беседу, и ее дракончик, тоже галлюцинация.

– Вы не знаете, что нас можно сделать материальными, – встряв в беседу, пояснил Серый Волк.

– Призрачные друзья сродни экзотическим растениям. Их нужно беречь, им нужно уделять внимание, кормить своей верой в то, что они реальны, – увлеченно рассказывала новая знакомая, – и тогда, в конце концов, они смогут проявиться. Но это у нас, там.

– А здесь?

– А здесь магия заперта.

После этой фразы Иван смирился с тем, что с головой у него непорядок. Ему стало интересно, куда это всё приведет и до чего докатится.

– А может, – решил озвучить свою теорию вслух Иван, – ты тоже глюк?

Девушка протянула к нему руку и ущипнула.

– Глюк? – спросила она.

– Больно! – парень потер ладонью место, за которое его ущипнула Юля. – Но не бывает же говорящих волков!

– А я тогда кто? – возмутился Волк.

Происходящее все больше напоминало комедию абсурда. Несмешную комедию.

– Допусти, что бывают, но не всем дано их видеть.

Иван вспомнил, как шарахались в стороны прохожие, когда он спорил со своим призрачным другом.

– Ну да. А тем, кто видит, или сдаваться психиатрам, или делать вид, что ничего не происходит, – согласился он.

– Выбор за тобой, – предложила девушка.

– Знаешь, – неожиданно согласился с ней Иван, – наверное, ты права. В дурдом сдаться я всегда успею.

– Ну вот! – облегченно сказала Юля. – Поверь, к тому, что Волк с тобой, ты быстро привыкнешь. Это тебя еще из мира в мир не перекидывало. А у меня, представь, война вот-вот начнется, на завтра – мальчик, который непонятно шпион или нет. Темноделы-чернокнижники... Я почти до рассвета не спала, кодекс их читала, чтобы хоть немного понимать, как вести себя и чего от них ожидать. Чуть придремала под утро и вдруг, бац! – просыпаюсь в какой-то комнате, где живут еще несколько девушек – в общежитии. Они меня о чем-то спрашивают, а я не понимаю, о чем. Ни замка, ни дракона. Другой мир. И я в нем студентка. Будущий политолог. Ирония...

Поставь Ивана перед Юлей и попроси её рассказать свою историю еще сегодня утром, парень наверняка бы подумал, что где-то рядом спрятана скрытая камера. Или, что перед ним человек, сбежавший из заведения, в котором галоперидол есть альфа и омега. Однако, проведя полдня в компании Серого Волка, которого не видят окружающие, Иван уже не воспринимал историю девушки как что-то выходящее за грани возможного.

С чудесами всегда так, если их ждешь. Поначалу ты хочешь увидеть чудо в каждой мелочи, но со временем узнаешь, что ветер дует не от того, что деревья качаются, а наоборот, деревья качаются от того, что ветер дует; что радуга – это всего лишь рефракция и никакого горшочка с золотом на ее конце нет; что яркая полоска, на мгновение разделяющая ночное небо напополам, – это не падающая звезда, исполняющая желание, а кусок камня, ворвавшийся в атмосферу из пустого, холодного вакуума, чтобы сгореть, стираясь об воздух. И постепенно ты привыкаешь искать всему объяснение, скептически относясь к любому явлению.

А потом приходит что-то, не укладывающееся в картину мира. И у тебя не остается выбора, кроме как принять чудо как нечто, само собой разумеющееся. Без удивления и восторга. Не нашлось объяснения? Ну, хорошо, убедили. Пусть это будет чудо.

– Вот так живешь-живешь, мечтаешь на месте какого-нибудь Ивана-царевича оказаться, чтобы от рутины отдохнуть да подвиг совершить, а в итоге выясняется, что наоборот, сказочные персонажи попадают сюда.

– Это как посмотреть, – возразила девушка. – Для меня здешний мир сказочный, для тебя будет диковинным мой.

Иван хмыкул. Уж каким, а диковинным этот мир он назвал бы с большой натяжкой. Хотя, вчерашняя принцесса – сегодняшняя студентка, чем не сказка наоборот.

– Ну, этот мир точно не сказочный, – заверил Иван Юлю. – Диковинный, может быть. Но не сказочный. Сказки должны заканчиваться хеппиэндом, а в этом мире хеппиэнды либо грустные, либо их нет.

– Хеппиэнды ему подавай, едрен корень, – подал голос Серый Волк, – на блюдечке с каемочкой. А никто тебя не учил, что ради хепиэндов нужно самому филейными частями шевелить?

Юля шумно выдохнула.

– Ох и язва он у тебя, Ваня.

– Я? У него? – возмутился Волк. – Это еще надо посмотреть, кто и у кого! Да если б не я, он бы все сбережения на фигню пластиковую спустил сегодня.

– Если бы не ты, – парировал Иван, – меня бы с работы не уволили, я бы под машину не попал...

– ...и с принцессой бы не познакомился, – закончил за него Серый Волк, расплываясь в довольной улыбке.

Иван замолк на полуслове, а Юля звонко рассмеялась.

Ее история была увлекательнее Ваниной.

Юля проснулась от голосов, но глаз не открыла. Кто-то хозяйничал в кабинете принцессы, как у себя дома. Голоса были незнакомые, говор странный. Однако насторожило не это. Ложе, которым принцесса пользовалась, чтобы не идти в свои покои, когда засиживалась здесь, было... другим. Ткань, касавшаяся тела, странно скользила под пальцами, подголовник был слишком мягким, одеяло – плотным и вместе с тем легким. Она не помнила, как растаяло окончание прошлого дня. Вот вроде бы только перевернула страницу, прочитала название главы, а вот – проснулась от того, что кто-то хозяйничает в ее кабинете. Что-то было не так.

Подбирая слова, чтобы раздраженно поинтересоваться, кто настолько обнаглел, что может позволить себе бесцеремонно хозяйничать в ее покоях, принцесса открыла глаза и передумала устраивать нагоняй. Это был не ее кабинет, о чем свидетельствовали стены, изрисованные однообразными цветочными узорами, нелепая мебель и не менее нелепые предметы гардероба, развешенные на веревке вдоль помещения.

– Представляешь? – спросила Юля.

– Как это выглядело, примерно, да, – подтвердил Иван, вспоминая свою молодость в общежитии, – а вот, что должна чувствовать принцесса в такой ситуации, наверное, не совсем.

– А представь, что мне пришлось вливаться в чужую жизнь с отличающимися правилами и непривычными вещами. Хорошо хоть, в этой реальности я была первокурсницей, да к тому же, еще и забитенькой. И чего ее потянуло в политологи?

Рассказывая историю вливания в новый коллектив и мир, Юля иногда пропускала эпизоды, а иногда детально расписывала те или иные мелочи.

Она разобралась с тем, что такое банковская карточка и как пользоваться этим пластиковым прямоугольником – поход с соседками по общежитию в магазин был первым путешествием по новому миру, и Юлия прилагала все усилия для того, чтобы замечать мелочи, сопоставлять их, делать выводы и искать им подтверждение. Она разобралась, для чего нужен паспорт, попутно узнав, что ее настоящее имя не очень отличается от имени аватара, как выглядят деньги и что они бывают невидимыми.

– У меня, точнее, у нее, была банковская карточка, но я понятия не имела, какие кнопки нужно нажимать, чтобы обменять ее содержимое на товар. Поэтому приходилось пользоваться тем, что было в кошельке. А там было не так уж и много.

Однажды, складывая в уме цифры на продуктовых ценниках и вычитая полученную сумму из той, которая имелась в кошельке, Юля осознала, что оставшегося хватит ненадолго.

– Где взять денег? – спросила она соседку по комнате.

– Я тоже об этом думаю, – ответила Наташа. – У предков на шее долго не просидишь. Работу надо искать. Пойдем завтра со мной?

Так принцесса устроилась в ресторан, мыть по вечерам посуду. Там же и смогла материализовать дракона.

Он появился, когда Юля домывала очередную тарелку. Точнее, сначала послышался писк, который большинству напомнил бы попытки маленького котенка позвать маму-кошку, но вчерашняя принцесса, волею судеб моющая посуду в забегаловке, гордо именующей себя рестораном китайской кухни, знала этот писк лучше остальных. И уж точно не спутала бы его с кошачьим.

– Слышала? – обратилась она к тете Вале, своей напарнице, дородной женщине лет за сорок.

– Что? – удивилась та.

– Вот, опять, будто молодой... – начала девушка, но вовремя себя одернула, вспомнив, что это не ее мир и драконы здесь не водятся.

– Да что!? Где? – вновь спросила Валентина.

Юля отложила только вымытый столовый прибор в стопку таких же, и пошла туда, откуда по ее мнению доносился звук. А доносился он откуда-то из кладовой. То, что кроме нее настойчивого писка никто не слышал, могло означать, что звук этот живет только в ее голове. Но могло быть и иначе. И это «иначе» вселяло в сердце сегодняшней посудомойки надежду вновь стать завтрашней принцессой.

Нажав на выключатель, девушка отодвинула щеколду, потянула дверь на себя и увидела внутри, на ящике с помидорами, своего последнего воспитанника. Тот при виде хозяйки расправил крылышки и радостно запищал.

– Тихо! – зашипела на него Юля. – Сейчас увидят тебя и всё! Проблем не оберешься.

Существо захлопнуло пасть, неуклюже переступая, подошло к краю полки и вытянуло шею навстречу девушке, которая, с помесью восторга и страха стала задавать вопросы:

– Как ты сюда попал? Ты понимаешь, почему я сюда попала? Потерпи до конца смены и веди себя тихо, хорошо? В этом мире таких, как ты, не существует, поэтому...

На последней фразе дракон возмущенно заскрежетал зубами.

– Чего ты там услышала? – спросила Валентина, заглядывая через плечо Юли в кладовую.

Сердце девушки заколотилось еще быстрее, будто напарница уже истошно кричала, увидев безобидного Вэртенлора.

Но женщина, оглядев комнату, только пожала плечами и посоветовала:

– Новенькая, ты б прекращала с помидорками разговаривать, – и уже возвращаясь обратно к раковине с грязными тарелками, – я-то, ладно, привычная. Мой, когда напьется, он и с обоями, и с холодильником беседы вести может. А вот если кто из начальства тебя застанет, хорошо, если скорую не вызовут, а просто уволят.

Расправившего зеленые с золотистым отливом крылья дракона на фоне помидоров да при включенном свете не заметить было невозможно, но Валентина его не видела. Это могло означать лишь то, что собранной энергии Юлии ат’Илиас хватило, чтобы создать призрачного друга. А значит, магия, пусть и в мизерных количествах, проникает в этот мир и наверняка есть люди, знающие, как расширить канал для того, чтобы ею пользоваться. Нужно только их и убедить помочь.

Ночь окончательно заполнила опустевший сквер, придавливая апельсиново-желтый свет фонарей к земле, удерживая его в маленьких пятнах под столбами. Серый Волк и Иван вели беседу о сказках, Юля слушала, а Вэртенлор, демонстрируя возможности своего вестибулярного аппарата и вызывая невольные ассоциации с котом на заборе, дремал на спинке лавочки.

– Так вот, – продолжал рассуждать Серый Волк, – снова вернемся к твоей любимой сказке, теперь уже помня то, что мысль материальна, как бы ты этому не противился. Кто, по твоему мнению, главный герой в сказке про Ивана-Царевича?

– Ну, Иван-Царевич, конечно же!

– А вот и нет, Ваня! Главный герой в этой сказке – Серый Волк. Он, конечно, сначала съедает коня у Ивана-Царевича, но потом заглаживает свою вину, помогая Ивану раз за разом, даже тогда, когда Царевич поступает не так, как Волк его просит.

– Ну, и?

– И мало кто может объяснить настоящий мотив Волка в этой сказке.

– Исправить содеянное?

– Не только. Понимаешь... как бы тебе это объяснить. Съев лошадь, Волк, сам того не желая, запускает цепочку событий, которые в итоге приводят к смерти Царевича. Волк-то его потом оживляет, но я не об этом сейчас. Скажи, что ему мешало с самого начала превратиться в копию своего напарника и самому умыкнуть жар-птицу?

– Ну, Волк же не ожидал, что Ваня ослушается и клетку попробует прихватить.

– Хорошо, – гнул свою линию Серый, – зная, что однажды Царевич всё испортил, почему воровать коня не сам пошел, а опять Царевича отправил?

Иван открыл было рот, но задумался.

– А ведь действительно...

– И только в третий раз, когда Василису воровали, Волк, наконец, сделал всё сам.

– Ну да...

– Он, заметь, и дальше все сам делал: в Василису оборачивался, в коня златогривого.

– Так ты скажешь-то, наконец, почему? Или мы сказку до утра разбирать будем?

– Потому что карму восстанавливал. Он ведь семь раз Царевичу помог.

Серый Волк замолчал, ожидая реакции. А Ваня стал считать, зажимая пальцы.

– Жар-птица, конь, Василиса, превратился в Василису, превратился в коня, заставил ворона принести живую и мертвую воду... шесть.

– Раскрыл глаза на братьев, которые его грохнули ради коня да ради бабы. Так что, как тут говорят, семь бед – один ответ.

– А это-то тут причем?

Лимит на знаки, бессердечная ты сволочь! (продолжение в комментах)

– А где Баюн? – подозрительно спросил Кащей, разглядывая незнакомого, дымчатого в чёрную полоску, кота.

– Я Баюн, – нагло ответил дымчатый и перевернулся на другой бок.

– Мелковат-то для Баюна, – ухмыльнулся Бессмертный.

– Всегда такой был, – флегматично заверил кот.

– Слушай, ну хорош уже, а? Баюн – здоровенный котяра, который путников своими сказками завлекает и железными когтями в клочья рвет. На котяру-то ты похож, а вот на здоровенного как-то не тянешь.

– Повтор-р-ряю, – промурчал дымчато-полосатый, – я – Баюн.

– Ты кому тут рассказываешь? – Кащей решительно подошёл к печи и схватил самозванца за шкирку.

– Э, дядя, ты чего?! – заверещал самозванец, растопырив лапы в стороны. – Поклади где взял!

– Где Баюн, спрашиваю?! – грозно повторил вопрос Кащей и встряхнул кота в руке, давая понять, что шутить не намерен.

– Да Баюн я! Баюн! – верещал кот, извиваясь как уж, но только с растопыренными в стороны лапами. – Только младший!

Кащей перестал трепать животину и положил на место.

– А… старший, который тут всегда был, где? – спросил он, ожидая какого-то подвоха.

– Кащеюшка, ну ты вот прям, как первый день живёшь, – сказала Яга, входя в избушку. – Сам подумай, куда мог податься половозрелый кот весной?

– Куда?

– К кошке, естественно!

– А… – Бессмертный развёл руками, изображая недоумение, – кто у нас…

– Поскольку славянская составляющая общемирового фольклора не изобилует наличием особей женского пола из семейства кошачьих, – включила Яга привычный режим общения, – наш объект обсуждения, ощутив переизбыток гормонов, предположил, что стоит обратить взор на предания других народностей, в коих присутствуют самки из семейства кошачьих...

– А… – уже в который раз запнулся Кащей, – там же… кто?

– Да валом! – заверила Баба Яга и принялась приводить примеры. – Японская Бакенеко, Бастет – египетская, Женщина-кошка, в конце концов, буржуйская.

– Погоди-погоди! – Бессмертный замахал руками, – Бакенеко же оборотень, а значит, в какой-то мере и человек.

– И чего?

– Бастет – тоже человек, но с кошачьей головой.

– Ну?

– Женщина-кошка, так та вообще просто женщина, которая себя кошкой считает.

– Я не пойму, к чему ты клонишь?

– Это ж перверсия. Извращение. Когда разные виды-то…

– Так чего ж теперь, котику, всю жизнь шапку-невидимку… того? – бабка немного подумала и добавила: – Чёрная Аннис ещё у англичан.

– Тоже оборотень!

– Ну, я не знаю, – развела старушка руками.

Кашей повернулся к дымчатому, уже успевшему вновь задремать на печи.

– Слышишь ты, дальний родственник, к кому старший Баюн свататься пошёл?

– К мамке моей, – муркнул тот, не открывая глаз.

– К кому?! – охренел от ответа Кащей.

– К мамке моей. Он и прошлой весной к ней ходил. И позапрошлой.

Бессмертный прошёлся до окна, резко развернулся на пятках и задал новый вопрос:

– И не совестно ему?

– Кому? – вклинилась в разговор Яга.

– Баюну, ясное дело.

– От чего? У них любовь.

– У людей это называется эдиповым комплексом, когда половое влечение к матери.

Теперь уже Яга взяла за шкирку пытавшегося отдохнуть кота и потрусила им перед носом Кащея:

– Ты вот это видишь? – спросила она у Бессмертного.

– Ну?

– А раз видишь, то позволь серому веществу, размещённому внутри твоей черепной коробки, немного поработать, передавая сигналы между нейронами и найти хотя бы одно сходство между человеческой особью и кошачьей.

– А…

– У тебя, я смотрю, сегодня первая буква алфавита самая любимая?

– А…

– Бэ, – сказала старушка и вернула кота обратно на печку.

– Но это же аморально…

– Это ж кошки! Какую ты мораль-то от них хочешь? – спросила Яга, развешивая над потолком пучки собранных в лесу трав. – Мораль кошачья сводится к тому, что вокруг них все говно, а они венцы творения.

– А р-разве нет? – флегматично муркнуло с печи.

– Вот, пожалуйста, – простерла руку в сторону печки Яга.

– За это вы нас и любите, – добавил кот, не открывая глаз, и по его морде расползлась довольная улыбка.

– Я его сейчас в ведре утоплю, – нахмурился Кащей.

Кот приоткрыл один глаз и, не переставая улыбаться, спросил:

– Ну и кто ты будешь после этого? Права бабка. Все вокруг…

Кот зевнул, не договорив.

– Поздно топить, Кащеюшка, – заметила Баба Яга. – Да и не по-людски это: того, кто слабее тебя, топить.

– Так и я не совсем людь.

Яга осуждающе посмотрела на Бессмертного.

– При наличии внушительного багажа прожитых годичных циклов за плечами, складывается ощущение отсутствия на поверхности твоего головного мозга количества извилин, позволяющего формировать субъективную картину мира для целенаправленной регуляции взаимоотношений с окружающей действительностью.

– Чего?

– Годков, говорю, тебе много, а ума – мало.

– Так а чего он?

– Он – кот.

– И чего ж теперь, хамить Кащею можно?

– Он – кот. Ему многое можно.

Полосато-дымчатый встал на лапы, потянулся и сказал:

– Тэкс, Баюн уже на подходе, а меня Алиса заждалась, – и стал таять в воздухе, пока от него не осталась одна улыбка.

– Ох ты ж ёшкин кот! – изумился Кащей.

– Не ёшкин, а Чеширский, – сообщила улыбка и растаяла окончательно.

Бессмертный присел на лавку, почесал бороду и сказал хлопочущей у стола Яге:

– В следующий раз, если будет дерзить – утоплю.

– Во-о-от! – наставительно подняла указательный палец вверх старушка. – Ты уже допускаешь, что увидишь его второй раз. А там и третий, а за третьим – четвертый. Это котики. На них можно злиться, их наглости можно возмущаться… но обижать их рука не поднимется.

– А… – начал было Кащей, но его перебил скрип двери.

В избушку вальяжно зашёл Баюн.

– Пр-р-риветствую. Скучали? Как младшенький, спр-р-равился?

– Дык чо б ему не справиться? – ответила Яга. – Лежи себе на печи да мурчи в сопло. С такой задачей кто хочешь справится.

– Пр-р-равильно му-р-рчать, это нужно поста-р-раться.

– Ну, вот он и справился.

Кот запрыгнул на печь и разлёгся точно так же, как и его недавний заместитель.

– Ещё бы! Моя к-р-р-овиночка! – муркнул он.

– В смысле, кровиночка? – не понял Бессмертный.

– Сынок мой.

– А…

– Да ты задолбал «Акать», – беззлобно буркнула Яга.

– Ну да. Мой и Палуги. Котор-р-рая в своё время девятер-р-рых бр-р-ританских рыцарей сожр-р-рала и Королю Артуру отпор-р-р дала. В легендах, конечно, обо мне ни слова, но смею завер-р-рить, без меня не обошлось, – сообщил Баюн. – С тех пор-р-р и любовь у нас.

– А… В этом смысле младшенький, – растерянно пробормотал Кащей. – Не брат?

Яга захохотала. А отсмеявшись, сказала, обращаясь к Кащею:

– Тебе б, дружочек, тоже бабу какую. А то на каждом шагу перверсии мерещатся. Верный признак.

©VampiRUS

уведомления в телеге для тех, у кого нелады с ЯП-почтой -> https://t.me/nokidtales

Эпилог. (список предыдущих серий  - тынц)

– Знаешь, есть такие ситуации, в которых ты уверен, что делаешь всё правильно, но почему-то итог всё равно получается… – Маша медлит, подбирая слово: – Нехорошим.

Она сидит, вытянув ноги вдоль подоконника, и вглядывается в темноту. Лицо её задумчиво, в кои-то веки на нём нет даже намёка на улыбку с хитринкой.

– Может, если бы я не подбила Илюху по книгам погулять, никто бы и не умер.

– Но тогда бы они и не встретились.

– Ну, значит, если бы я Мэйли на эту авантюру не подбила, втихаря от Ильи, может она и жива была бы.

– Попав туда, вы уже стали частью схемы Мефика.

– Вот от кого не ожидала подставы, так это от него.

– Да он всегда таким был. Ты помнишь, как в детстве портал проложила от Сталина к Гитлеру? Как думаешь, с чьей подачи?

– Да ла-а-адно? – изумляется фея.

Я нахожу в гугле сказку «Товарищ фея» и протягиваю ей телефон.

Маша читает всего несколько минут. История-то коротенькая. Потом возвращает мне и говорит:

– Вот же ж Мефик, вот же сукин сын.

– Ну, я не виноват. Я же говорил, оно само пишется.

Фея знает, что это зависит не от меня, мы уже много раз это обсуждали. Фея знает, что сюжетные повороты я не придумываю. Она понимает, что я только записываю результаты принятых героями решений, которые они воплощают в действия. Маша в курсе, что в моих силах только подобрать фразы, описывающие события, которые происходят вне зависимости от моей воли. Но мне всё равно неуютно из-за того, что пытался и не смог изменить сюжет. Поэтому я повторяю:

– Оно само пишется.

– Да с тобой-то всё ясно. Ты – банальный ретранслятор, – вяло отмахивается фея. – Чего с тебя взять?

– Ну, я делаю, что должен, что могу. Точнее, то, что не могу не делать…

– А почему? Не задумывался?

– Мне нравится…

– А почему? Не задумывался?

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Это просто не даёт покоя, до тех пор, пока не выпустишь из себя на бумагу.

Фея знает, что я пытался, но не смог изменить сюжет. Она знает и то, что я всегда называю их героями, а не персонажами. Не потому, что они совершают героические поступки – большинство их идей уже давно перешли границу абсурда и прочно окопались на его территории, а потому, что слово «персонаж» какое-то отстранённое, неживое. Мне ведь порой кажется, что я их не придумывал, что они просто были, а мне лишь посчастливилось их найти. Именно поэтому я и не могу влиять на их поступки.

– Вот ты говоришь, что просто записываешь то, что делаем мы – твои персонажи, – продолжает развивать мысль фея.

– Герои, – привычно поправляю я.

– Герои, – соглашается фея. – Но ведь большинство писателей делает совсем иначе. Они составляют план произведения, просчитывают, в какой главе и что случится. Даже писать могут не подряд, а по главам. Сегодня восьмую, завтра пятую, послезавтра…

– Я понял, – киваю. – Только не понимаю, к чему ты ведёшь?

– Раз уж мир, в котором ты увидел меня, Ваню, Волка, Василису, Мэйли, реален для нас, но тебе кажется придуманным, то допусти вероятность того, что и мир, реальный для тебя – это всего лишь мир, существующий в чьей-то голове.

– А… – открываю я рот, но не нахожу слов.

А фея-Маша продолжает:

– Возможно, кто-то сейчас также пишет книгу, герой которой – писатель. Возможно, ты не можешь изменить сюжеты книг, которые пишешь потому, что тот писатель, который выдумал тебя, просто так решил. Потому что он пишет свою книгу по плану. И в этом плане прописано, возможно, жирными и трижды подчеркнутыми словами, что ты можешь только записывать за своими героями, но не влиять на сюжет.

– А… – вновь открываю я рот и вновь ничего не говорю, пораженный выдвинутым феечкой предположением.

– И вот это твоё «А…», оно тоже написано в книге, в которой ты – персонаж. Или герой. Главный. Или второстепенный. Это не столь важно. Важен сам факт того, что пишешь не только ты, но и пишут тебя.

– Тебя там точно Яга грибами не кормила какими-нибудь странными? – пытаюсь пошутить я.

Но Маша пропускает мою шутку мимо ушей.

– А представь, что главный герой книги, которую пишут про тебя, имеет в той реальности, где эта книга пишется, прототип? Вполне себе такого настоящего VampiRUS’а, который тоже писатель и тоже о чём-то пишет. И, возможно отражает в своей книге реальность, слегка изменяя её, чтобы было интереснее. И также пишет о Ване, Волке, Кащее… Фактически, писатель, взявший реального VampiRUS’а в качестве прототипа и пишущий с него тебя, отражает ту реальность в своей фантазии. А ты отражаешь свою фантазию в придумываемой тобой реальности, в которой есть я, Ваня, Яга, Горыныч. Не запутался ещё?

– Нет, – отвечаю.

– И вот, если впариться чуть вдумчивее, то и придумавший тебя может быть всего лишь…

– …Чьей-то фантазией? – завершаю я.

– Ага, – кивает фея. – Все миры – это отражения отражений, которые отражаются в отражениях в зависимости от того, с какого ракурса смотреть. А ведь в них могут быть такие же отражения. И они…

– Отражаются?

– Ага, – вновь кивает фея. – Так вот, откуда нам знать, создаём мы их или записываем одно из уже существующих? Ты же не знаешь? Может именно сейчас твой автор пишет о том, как ты сидишь у себя дома и болтаешь с феей.

– Или его автор пишет о том, как его персонаж пишет о том, как я сижу в своей комнате, а на подоконнике у меня сидит фея, – подхватываю я.

– Может, по его задумке, именно в этот момент ты должен начинать догадываться, что являешься персонажем книги. Например, потому, что повернувшись к окну, видишь в ночном небе летящего дракона, – говорит фея и стучит пальцем по стеклу.

Я уже не знаю, что реально, а что не очень. Но за окном, где-то высоко в небе, на фоне луны, действительно проплывает силуэт. И я отчётливо вижу, что этот силуэт трехголовый...

©VampiRUS

НЕкраткое содержание: Часть первая: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь; 9. Всем палкам палка; 10. Слишком много вопросов; Часть вторая: 11. Библиотекарь; 12. Фея; 13. Яга; 14. Принцесса; 15. Рыжий; 16. Белый; 17. Три в одном; 18. Менеджер среднего звена;

19. Перед эпилогом

– Я тебя, Илюша, понимаю, – положила Яга руку парню на плечо. – И даже в каких-то аспектах с тобой согласна. Личная трагедия, она и есть личная трагедия. Её никто другой не поймет так, как тот, кому пережить довелось. Но, братец мой, я тебе и ещё одну вещь скажу. А ты уж постарайся её осознать. Ещё никто из тех, кто в себе замкнулся, пользы миру, сколько положено, не приносил. А на тебя не только этот мир завязан, а много разных. Уж я-то знаю.

– Откуда? – апатично спросил Илья, просто чтобы не показаться невежливым.

– Сказала б я, что от верблюда, но ты такой плоский юмор не оценишь. Да и читатели, думаю, тоже в восторге не будут.

– Читатели?

Старушка молча положила парню на колени изрядно потрёпанную книгу.

– Читатели, – подтвердила она. – А ты, что, всерьёз эту реальность воспринимать начал? Неужели забыл, с чего всё началось-то?

– С того, что мы в замок пришли.

– У-у-у-у, – протянула старушка и потрогала парню лоб. – Дурень, ты чего? Какой замок? Всё раньше началось. Хотя, ты знаешь, знакомо. Какой-нибудь психолог тебе наверняка разъяснил бы подоходчивее, а я могу только на личном примере. Только, сдаётся, что мой личный пример для тебя ничего не значит. Ну да собственно, я с этого и начала. Всё, что ты переживаешь сам, накладывает более глубокий отпечаток, нежели всё, что тебе рассказывают о пережитом опыте другие. Поэтому читай, Илиас Долговязый, читай.

Яга хлопнула ладонью по книге, лежащей у Ильи на коленях, встала и направилась к стоящим около так и не пригодившегося эшафота Кащею, Ваньке и Волку.

– Ну что, яхонтовые мои, размялись?

– Размялись? – округлил на неё глаза Кащей.

– А чего, не всех побили? – потянулся к ножнам Ванька.

– Вань, тормози эту свою канитель, – попросил Волк, не поднимая головы с лап. – Вводные не все получены. Сейчас выяснится, что нам не в бой, а замок этот отстраивать, и чего тогда?

– А хоть бы и замок… – начал было Ваня, но почему-то погрустнел.

– Не-не-не, – замотала головой старушка, – ремонтировать ничего не надо. Пусть в каждом мире всё своим чередом идёт. Довмешивались, досмешивались. Хватит уже.

– Тогда чего спрашивала?

– Ну как чего. По домам всем пора. По своим реальностям. А вот там…

– И ты тоже?

– И я тоже. Только, имеется стойкое ощущение, что ненадолго. – Яга огляделась. – Василиса, а где Горыныч с Машкой?

– Улетели, – пожала плечами девушка.

– Как улетели?

– Вот так, – Василиса изобразила руками крылья. – Вон туда, – показала рукой куда-то за замковую стену.

Яга хмыкнула.

– Муж и жена, говорят, одна единица силы, измеряемая в сатанах. Смотри, Вась, с кем поведешься, от того и отупеешь. Объясняешь ты уже на уровне.

Яга немного походила по двору, перешагивая обломки, и снова завела свою шарманку:

– Нет, ну это невозможно. Вот куда они делись? Ему читать-то осталось всего ничего – она указала на Илью, который перелистывал страницы одну за другой. – Я ж не знала, что у него техника скорочтения. Там про это почему-то ни слова не было.

– Да чего за паника-то?

– История заканчивается, – грустно вздохнула старуха. – И всё-таки, где этот нетопырь чешуйчатый?

– Не вижу смысла волноваться. Конец любой истории подразумевает начало новой, – философски заметил Серый.

Старуха кивком отозвала Волка в сторону. Тот лениво поднялся, потянулся и, спрыгнув с эшафота, подошёл к старухе.

– Не, ну серьёзно, чего за паника?

– Да ну не паника. Я-то книжку дочитала уже, понимаешь?

– Ну молодец, – похвалил Серый Волк.

– И там прямым текстом сказано, что мне с вами в следующую путёвка выписана.

– Со всеми? – Серый удивлённо оглядел всю компанию.

– Нет. С тобой и с Ванькой.

– И где будет происходить мероприятие? – настороженно, но с ленцой спросил Волк.

– Здесь же.

– Когда?

– Спустя двадцать лет.

– Хм… – нахмурился Серый. – Но ты этот эпизод уже прожила…

– Во-о-о-от! – подняла указательный палец вверх Яга. – Смекаешь?

– Честно говоря, не очень.

– Временной парадокс.

– И?

– Я там же где и я.

– Чего? – Волк отошел от Яги на пару шагов. На всякий случай. – Кто тебя приобнял? Деменция? Шизофрения? Обе две?

– Блин, Серенький, я вот точно говорю, Ванька на всех вас как-то влияет. Вы ни объяснить ничего не можете, ни понять.

– Да как же тут поймёшь, когда ты так объясняешь, что если и захочешь очень сильно, то не разберешься?

– Временной парадокс.

– Вся жизнь – сплошной парадокс, – философски заметил Серый. – Можно как-то по подробнее?

– Я сейчас там, – махнула рукой старушка в сторону замка. – Но я здесь. И если я увижу меня, то это негативно повлияет на ход событий. Точнее, не негативно, а неизвестно как повлияет. Но мы же не хотим, чтобы негативно, а посему такой вариант нужно исключить.

– Погоди, не тараторь, – Волк посмотрел на старушку, на замок, а затем снова на старушку. – Ты хочешь сказать, что твоя копия сейчас ходит по замку?

– Да какой ходит!? Она ещё даже ползать не умеет. Агукать не научилась даже. Ей, может, сиськи ещё не довелось попробовать.

– А-а-а-а-а! Стоп! Не части!

– Юля – это я.

– Ну, я помню. Яга, Юля, Джулия, Джульета…

Дочка Ильи и Мэйли – это тоже Юля. И тоже я.

– А… – Волк постоял немного с открытой челюстью, а затем клацнул зубами. – Да?

– Я уже эту жизнь жила. Знаю, что говорю. К тому же, в книге об этом грязным по чистому написано. И вот сейчас её Илья дочитает…

– Так, а в чём повод для паники-то, я не пойму? – перебил Волк.

– Повод в сознании. Не бывает одного сознания на два тела.

– Ага, – ухмыльнулся Серый. – Ты это мне с Ванькой расскажи. Или, вон, Горынычу.

– Ты Горыныча не приплетай. У него как раз наоборот, три сознания на одно тело. Поэтому хрен на него. Такой же чешуйчатый, как он сам. А вот вы с Ванькой вполне логично объяснимы. Форм-фактор у вас разный и от того сознание разделенное. Волчья часть за интеллект отвечает, а человеческая – за дурнину. К тому же, ты – порождение Ванькиного сознания, появившаяся в процессе Ванькиной эволюции со знаком минус. Отпочковавшаяся и попутно мозги с собой прихватившая. Так что и на вас хрен. Волчий или человечий, сами разберетесь.

– Человолчий? – хихикнул Волк.

– Например, – совершенно серьёзно согласилась старушка. – А мой случай иной. Сознание младенца отдельно появилось, но оно, по логике вещей, является и моим сознанием. Но в то же самое время я со своим сознанием, вот она, стою. Это не ваш случай, когда Ванька, чтобы не сойти с ума от попадания в сказку, всю рациональную часть своего я передал тебе. Тут никто и никому ничего не передавал. И это не тот случай, когда три сознания присутствовали и развивались с самого начала. Следовательно, либо я стану овощем, когда моё сознание перекочует в её тело, либо она будет овощем, потому что моё сознание никуда не перекочует.

– А пополам никак?

– Ну и нахрена Илиасу дочка полудаун со старухой полудауном?

– Вот. Теперь понял, – кивнул Серый Волк. – Однако, мудрёно. Но погоди, я правильно понимаю, что если ты сейчас сбежишь в свою реальность, то и своё сознание с собой прихватишь?

– Да. Но нет.

– Когда Ванька так отвечает, я начинаю нервничать.

– Да погоди нервничать. Дослушай.

– А когда он так меня успокаивает, я еще больше нервничаю.

– Я отсюда должна сбежать сюда.

– Ну вот. Я же говорил.

– А для этого мне надо вернуться туда, откуда я пришла.

Серый стал недоумённо поскуливать.

– Тебя тогда не было, когда я рассказывала, но всё это лишь сон, который я вижу, если засыпаю во сне. А заснув во сне, я могу увидеть сон, в котором я собираюсь лечь спать, чтобы увидеть сон, в котором я... Серый. Э. Серенький, ты чего.

– А? – помотал лобастой головой Серый Волк. – Чего?

– Словом, сейчас самой первой мне, спящей у себя дома с книжкой, которую читает Илья, нужно проснуться и снова заснуть. И тогда я попаду в сон, в котором моё я станет Юлей, которая дочь Ильи. Серый, Серенький. Э! Ты чего?

– Слышишь, Яга, просьба к тебе есть.

– Какая?

– Посмотри мне в ухо, – Волк повернул голову на бок.

– Зачем?

– Ну посмотри.

Старушка наклонилась, приподняла пальцами волчье ухо и стала смотреть внутрь.

– Ну, смотрю, – сообщила она.

– Ничего не течёт оттуда?

– Нет.

– Странно, – проговорил Серый Волк. – А ощущение такое, что твои объяснения мне мозг жидким сделали и теперь он вытекает.

– Ох, юморист! – улыбнулась Яга. А потом на полном серьёзе заверила: – да нормально всё. Сера только ушная. Кстати, почистить бы.

– Но мне, всё-таки кажется, что вытекают.

– Кажется, – заверила Яга. – Так вот, слушай.

И Серый Волк слушал. Не забывая поскуливать. Иногда удивленно, а иногда от недоумения.

По словам старухи, проснуться она может либо получив неожиданное негативное впечатление, либо умерев.

– Во сне всегда так, либо ты просыпаешься на самой тяжёлой стадии кошмара, либо понимая, что следующий кадр – смерть, – пояснила она.

Однако, зная себя, Яга была уверена в том, что удивить в негативном ключе её не получится. Поэтому выход оставался один – попытаться умереть. Задача осложнялась ещё и тем, что предварительно нужно было вернуть "по домам" всех, кого так опрометчиво собрали здесь.

– Кащея, Ваньку, Василису, тебя. И я вот думаю, что нужно бы это как-то совместить.

– Как?

– Горыныч нужен.

– Зачем?

– Увидишь.

Яга направилась к толпившейся у так и не пригодившегося эшафота компании и, подкидывая на ладони увесистый серебряный шар, спросила:

– Ну, дык, чего, молодежь, заветные желания будем исполнять?

– Прям заветные? – оживился Ваня.

– Это какое у тебя желание-то заветное? – поинтересовалась Василиса.

Ваня наклонился к её уху, что-то прошептал ей. Супруга недоумённо посмотрела на него.

– А… зачем? – спросила она.

– Чтоб подлиннее был и полегче, – невозмутимо пояснил Иван и добавил: – мне ж не второй нужен. Мне этот усовершенствовать.

Кащей с Ягой захихикали.

– А чего-нибудь более полезное тебе в голову не пришло?

– А чем не полезное? Мне ж ещё подвиги совершать!

Волк на всякий случай сделал бочком пару шагов в сторону, продолжая коситься на компаньона.

– Вась, чего этот дурень загадал? – сквозь смех спросил Кащей. – Нет, интуитивно-то я догадываюсь, но всё-таки хотелось бы уточнить.

– Ой, – махнула та. Но потом всё-таки выпалила: – Кладенец чтоб был длиннее кащеева клеймора, но вместе с тем, чтобы в весе не прибавил.

Теперь захихикал и Волк.

– Дураки какие-то, – буркнул Ванька.

– А почему ты шёпотом-то Василисе говорил, Вань?

– Ну как почему! Известно же, что заветные желания вслух нельзя произносить. Не сбудется.

– Подвиги ещё совершать… – стонала Яга. – А представь, Кащеюшка, если б он не меч подлиннее загадал? Какие подвиги совершить-то мог?

Веселье прервали хлопки крыльев Горыныча, который, сделав круг над площадью, приземлился рядом с эшафотом. На его спине восседала Маша, а за ней сидели, как ни странно, Герр Альт и Рыжий Шухер.

– Едрить твою совесть! – удивилась Яга. – Вам здесь что, вкусным насрано. Вы ж своё уже загадали и даже растворились? Это чего за новости?

– Это не они, – заверила Маша, спрыгивая с Горыныча. – Это их копии. Шухер временную петлю скрутил в Гнилых Горах и если её не размотать, то в ближайшем будущем вас ожидает, кх-гм, бело-рыжее перенаселение.

– Расколотите этот шар к чёртовой матери, – подал голос Рыжий. – Не будет от него добра.

– Откуда такая уверенность? – полюбопытствовал Кащей.

– Я, папаша, уже дважды пробовал, – пояснил Шухер. – Один раз в карьере, второй раз уже здесь, когда у рифмоплёта шар получил. Проку от него…

Подошел Илья. Лицо его было серьёзным, а взгляд – тяжёлым. Он отдал Яге книгу и протянул руки к шару.

– Можно? – спросил парень.

Старушка посмотрела на него с явно выраженным на лице сомнением. Но серебряный шар отдала. Илья, какое-то время вертел его в руках, не отрывая взгляда от серебрящейся поверхности, а потом протянул обратно Яге.

– Чего это? – спросила старуха.

Парень закусил губу, формулируя, посмотрел на всех по очереди и, в конце концов, объяснил:

– Шухер правильно говорит, ноль толку от него. Но вместе с тем и не прав он. Потому что желания исполняются не те, которые в голове красным маяком мигают, а те, которые глубоко-глубоко внутри нас спят. Какой смысл твердить про «счастье всем», когда на самом деле хочешь счастья себе? Любое наше желание, – Илья ещё раз обвёл взглядом всех, кто столпился подле него, – подразумевает счастье для себя. Даже если ты просишь счастья для всех. Ты просишь счастья для всех и в том твоё счастье. Быть счастливым, это единственное желание, которое шар понимает. Быть искренне счастливым.

– Ну, не знаю, – вклинился Ваня. – Я вот, например, меч хочу. И буду счастлив, если…

– Попробуй, – перебил его Илья.

Иван с опаской взял шар, оглядел его со всех сторон и спросил:

– Чего, прямо вот так и загадывать?

Долговязый молча кивнул.

– Хочу меч! – сказал Ванька, поднеся шар к лицу, будто стараясь говорить внутрь артефакта.

Ничего не произошло.

– Улучшенный, – добавил Ваня.

Ничего не произошло.

– Вот видишь, – развел руками Илья. – А что-то, сидящее глубоко внутри тебя, уже наверняка начало сбываться. Ещё кто-нибудь попробует?

– Давай я, – вызвалась Маша.

И Ванька протянул серебряный шар ей.

Фея долго вертела его в руках, беззвучно шевеля губами, а потом, вдруг, повернулась к Альту и сказала:

– Ой, давай лучше ты.

– Чего так? – поинтересовалась Яга.

– Ну а смысл? – пожала плечами Маша. – Магия сюда вернулась. Искажённая какая-то, но вернулась же? Лишний повод поковыряться в аспектах и нюансах для того, чтобы больше понимать и научиться чему-то ещё.

– Что загадаешь ты, Gwynbleidd?

Спросил Илья, глядя, как Герр Альт смотрит на шар, который держит в одной руке, задумчиво почесывая ладонью второй щетину на подбородке.

– Если я загадаю отменить Предназначение, не будет ли это исполнением Предназначения?

– Ну, тогда передавай дальше, – усмехнулся Илья.

Геральт вытянул руку с шаром перед собой, и артефакт взяла Василиса.

– Может он не рабочий? – спросила она, подержав его в руках несколько минут.

– Значит, передавай дальше.

Василиса протянула серебряный шар Кащею, но тот замахал руками:

– Да на кой оно мне? Чего я могу такого попросить, чтобы не жалеть потом об этом?

Яга забрала шар из рук Василисы и спросила Горыныча:

– Дурилка компостерная, а ты чего, имеешь заветное желание?

– Мечту имею, – подтвердила левая голова.

– Но только загадывать её мы не будем, – добавила средняя.

– Мечту мечтать надо, а не исполнять, – пояснила правая, – потому что исполнится мечта и как без мечты потом жить?

– Хренассе философия! – удивилась Маша.

– Ну да, – кивнула правая голова Горыныча. – Мечту потом новую придумывать нужно, а мы ту, которая сейчас, и так без малого сотню лет думали.

– Передрались даже несколько раз, – заметила средняя.

– И чего теперь, эту мечту исполнить, а потом из-за новой драться? – спросила левая голова.

– Так что…

– Это уж как-то…

– Без нас.

Яга несколько раз переводила взгляд на друзей, потом на шар, затем снова на компанию.

– А вот у меня, есть желание, – сообщила она. – И я точно знаю, чего хочу. Для того, чтоб её исполнить, даже шариков не нужно.

– Это она сейчас про какие шарики? – спросил Ваня у жены.

– Мне вот прямо сейчас, чешуйчатый ты мой ероплан, на тебе покататься хочется!

– Яга-Ягуленька! – резво дернулась средняя голова.

– Ягушенька-Ягусюленька! – заулыбалась правая.

– Ягуша, етить твою душу! Да мы ж завсегда! – закивала левая, отставляя крыло, чтобы старухе было легче забираться на спину рептилии.

Бабка живо оседлала Горыныча, оглядела собравшихся, задержала взгляд на Илье и спросила:

– Дочитал?

– Дочитал, – кивнул король Сентерии.

– И то, что перед эпилогом?

– И то, что перед эпилогом.

– Понимаешь, что сейчас будет?

– Понимаю, – кивнул он. – Только одного не понял, кто такие Rumer и VampiRUS?

– Кто умер? Куда пырюсь? – не поняла Яга.

– Не умер, а Рэ – Румер.

– Эт где там это такое было-то?

– В эпилоге. ZV Rumer. Я кстати, никогда ещё таких странных эпилогов не видел.

– А… В эпилоге? Ну так это твоё желание сбываться начнёт. – Яга оглядела компанию ещё раз. – Все желания сбудутся. Все. Вы просто пока что об этом ещё не знаете! – сообщила старушка, прижимая к груди серебряный шар.

Она, как заправская наездница, хлопнула Горыныча пятками и тот, взмахнув крыльями, принялся набирать высоту.

Когда люди стали меньше муравьишек, Яга, всё также прижимая к груди артефакт, достала из сумки книгу и в который раз посмотрела на неё. У книги появилась обложка. Красно-синяя, с разрушенным замком. Едва узнаваемые фигурки на переднем плане, задравшие головы вверх. Казалось, будто они смотрят на буквы названия, но Яга-то знала, что на самом деле их взгляды устремлены на неё и Горыныча, поднимающихся к облакам.

– Э, ты чего? – спросила левая голова змея, когда Яга перекинула обе ноги на одну сторону.

– Бабка, не шути! – потребовала правая, чувствуя, как тело старушки соскальзывает по чешуйчатому боку.

– Стой, дура старая! – рявкнула средняя, складывая крылья и устремляясь за падающим телом, прижимающим к груди книгу и серебряный шар.

Горыныч слышал, как свистит в ушах ветер и понимал, что при всём желании не нагонит Ягу. А ещё он видел, как весь мир, от одного края горизонта до другого, начинает закручиваться в спираль, центром которой является Яга, а точнее, прижатая к её груди книга. Краски смазывались, спираль набирала всё больше витков и втягивалась внутрь книги. И потрёпанный томик прямо на глазах приобретал вид свежеотпечатанного: пыль и грязь исчезала, обложка начинала блестеть глянцем.

А потом время как будто замедлилось и падение растянулось на долгие часы. Только поля, реки, горы, замок, небо, облака, сожженная деревня, люди на стенах замка, друзья внизу, всё так же сворачивались в красочные тугие спирали и всасываясь в фолиант. Вскоре и самого Горыныча скрутило в тугую, чешуйчатую дугу и утянуло в книгу.

«Ну и кто из нас организатор потоков?» – продолжая падать и прижимая к груди шар, который почему-то начал становиться мягким, подумала старушка.

За миг до соприкосновения с той частью образовавшейся пустоты, в которой совсем недавно находилась площадь перед замком, Юля испуганно вздохнула, подскочив на собственной кровати. Сжала то, что во сне было серебряным шаром, и ойкнула от боли.

– Ни хрена ж себе, исполнитель желаний, – пробормотала девушка, разжимая руку и отпуская собственную грудь.

Перевела глаза на лежащую подле подушки книгу с красно-синей обложкой. На фоне полуразрушенного замка задрав головы вверх, как будто разглядывают название, стояли несколько узнаваемых фигурок. И только Ванька Дурак смотрел не туда, куда смотрели все. Он изумлённо пялился на непропорционально огромный меч в своих руках.

20. Титры

16:07 ZV Rumer: Привет.

16:07 VampiRUS: Акуна. Матата. Епта!

16:07 ZV Rumer: 1 вопрос: можно твоих персонажей взять погонять? Илья сильно нужен.

16:08 VampiRUS: Внезапненько)))) Да кто ж тебе запретит-то))))

16:09 ZV Rumer: Не могу ж я без спросу чужое брать. 2 вопрос: фото библиотеки есть? В которой Илья работает?

©VampiRUS