НЕкраткое содержание предыдущих серий: Часть первая: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь; 9. Всем палкам палка; 10. Слишком много вопросов. Часть вторая: 11. Библиотекарь; 12. Фея; 13. Яга

14. Принцесса

Я, наверное, никогда не привыкну к тому, что Яга может стать звездой любого события. Она когда говорила с помоста, мы все стояли притихшие и удивленные. Ну, кроме феи Чапперон – та сломанную палочку свою пыталась подручными средствами починить.

Толкнула Яга речь, повернулась к нам и сказала:

– Думаю, какое-то время на их энтузиазме мы всё-таки продержимся.

А люди уже суетились, словно муравьи в муравейнике. Всем дело нашлось. Кто-то убитых с площади оттаскивал, кто-то камни на стены носить начал. Открыли арсенал, стали оттуда доспехи, мечи, арбалеты раздавать. Женщины набирали воду из колодцев и несли ведра наверх. А там уже костры кто-то разводил, котлы на них устанавливал.

– Библиотекарь, – сказала Яга, кивая на стоящего рядом моего папу, – ты если руки и сердца просить собрался, то проси давай. Самый подходящий момент.

– Сейчас я с палочкой разберусь, – подала голос фея Чапперон, приматывая веревкой одну часть волшебного предмета к другой, – вернем Илюхе его облик, а потом уже пусть и просит чего хочет.

Илья оживился:

– Кстати, мне кто-нибудь скажет, на кого я похож-то?

– Ой, ну вот оно тебе надо? – спросила фея, завязывая узелок. – Меньше знаешь – крепче спишь. Сейчас расколдую и будешь себе дальше жить спокойно.

– Нет уж, погодите! – и у меня спросил: – Есть зеркальце?

– Мне последние дни не до зеркал было, – развела я руками.

– Ага, – кивнул он. – Кажись, знаю, что делать.

Спрыгнул с помоста и остановил одну из девушек с вёдрами. Поставил его на землю и стал дожидаться, пока вода колыхаться перестанет.

А я смотрела на него и мысленно поторапливала фею, чтоб та поскорей Илью расколдовала. Я ведь ему, когда облик сменили, сказала, что он симпатичный. Ну, чтобы подбодрить. И если он сейчас сам себя увидит, то ко мне явно будут вопросы. А я волновалась тогда. И потому мне ничего другого в голову не пришло, кроме как сказать, что закоулки фантазии у феи симпатичные. Ну в самом-то деле, что я, должна была у феи спросить, почему Илье образ старичка с добрым прищуром достался?

– Ленин!?! – яростно вскричал мой Илья, глядя в собственное отражение в ведре воды.

– Ну бля… – как-то расстроено протянула фея. – Говорила ж, что оно тебе не надо.

– Машка, ну ты нормальная? Не? – поднимаясь обратно на помост, негодовал Илья. – Почему Ленин?

– Блин, чувак, ну сейчас всё вернем, – отмахнулась от него фея Чапперон и сделала пару пробных взмахов перевязанной волшебной палочкой.

– Куда ж ты денешься, конечно, вернешь. Но только сначала объясни мне, почему именно Ленин? Не Гоша Куценко, не Вин Дизель, не Бондарчук. Да я даже на Джонни Синса согласен. Почему Ленин? Почему?

– Остынь, Вовка-проказник, – осадила его Яга. – Если это обратимо, то ты не о том плачешься. Но если уж тебе любопытна причина, по которой твой облик был заменен обликом вождя великой октябрьской социалистической революции, то я могу озвучить своё предположение, объясняющее такой ход.

– А ты ещё и прикалывалась, когда меня в толпе искала! – переключился Илья на Ягу и, передразнивая старушечий голос, сказал: «Революция, о которой так долго мечтали большевики…».

– Уверяю тебя, Илюха, было смешно. А если б ты слегка картавил, так вообще!

– Да иди ты! – отмахнулся он от старушки. Но тут же, смягчившись, спросил: – Ну и почему же мне именно Ленин достался?

– Ассоциативный ряд: Ленин – Ильич. Ты – Илья. Хоба и ты уже Илья в облике Ильича. Илья Ильич. Понял шутейку?

– Да ну вас!

– Так, ладно, – прервала их фея, касаясь Ильи палочкой, – хлебалус-возвращалус.

Облик Ильи изменился. Левая половина его лица стала прежней, а вот правая, так и осталась с бородкой и лысиной.

– Упс, – сказала фея. Вновь протянула к нему волшебную палочку и повторила: – возвращалус-хлебалус.

Стороны лица у Ильи поменялись местами: теперь правая половина Ильи была Ильёй, а левая этим самым, как они его называли, Лениным. Фея Чапперон еще несколько раз взмахнула палочкой, комбинируя части заклинания то так, то эдак. В конце концов, выдала что-то совсем уж неприличное и сломала только-только отремонтированную палочку об колено.

И именно в этот момент облик Ильи стал прежним.

– Ну или так, – пожала плечами фея. – Иди, проси руку и сердце-то.

И фея устало присела на чурбак, который совсем недавно служил ей подставкой на виселице.

Илья откашлялся, взял меня за руку и шагнул вперед.

– Ваше величество, – начал он, – я не имею титулов, у меня отсутствует родословная, которая смогла бы стать украшением генеалогического древа вашей династии, но я торжественно клянусь…

– Нахуй пафос, – флегматично посоветовала фея, уперевшись локтем в колено и подперев кулаком щёку, – будь собой.

И, как не странно, подействовало.

– Ваше величество, у меня может не появиться другой возможности спросить, а у вас ответить согласием. Я прошу руки вашей дочери.

Папа сделал такое лицо, будто раздумывает. Но я-то его хорошо знаю. Он всегда так хмурится, когда решение уже принято, но нужно показать, что он тут главный.

– Еще месяц назад я был готов выполнить работу палача, если на плаху попадет твоя шея. Но сегодня на многие вещи посмотрел иначе. Возможно, ты не настолько храбр и безрассуден, как твоя герцогиня, – папа кивнул в сторону феи, пытающейся вернуть волшебную палочку в рабочее состояние. – Возможно, ты не настолько красноречив как эта старушка, – кивок в сторону Яги, – но в тебе было достаточно мужества для того, чтобы совершить поступок тогда, когда это было нужно.

– Если выживем, можно хоть полсвадьбы на словоблудие потратить, – вновь подала голос фея. – Чего сложного? Да – да. Нет – нет.

– Я даю своё согласие, – сказал папа и улыбнулся. Но снова посерьёзнел: – Только, кто скрепит ваш союз?

– Позвольте, – вмешалась старушка.

– У тебя есть полномочия, позволяющие венчать людей?

– Ваше вашество, ну что ты, прям как маленький! Два года работы в городском отделе записи актов гражданского состояния, – она посмотрела на удивленное папино лицо и махнула рукой, – а, не важно. У вас эту обитель зла еще не скоро введут. Короче, полномочия имеются.

– Что нужно тебе для обряда?

Старушка усмехнулась.

– Браки вершатся на небесах. Я – так, формальность. Но, – подняла она указательный палец, – прошу заметить, формальность необходимая.

Не о такой свадьбе, конечно, я мечтала. Вернее, о свадьбе я вообще не мечтала. Понимала, что когда-нибудь это произойдет, представляла себе церемонию, пир, гостей… Но я даже и подумать не могла, что упавшая с неба ведьма обвенчает меня на эшафоте, рядом с петлёй, в которой менее часа назад я чуть в лучший мир не переправилась.

– Готовы? – бодро спросила старушка. – Кольца не забыли?

– Ка-какие кольца? – округлил глаза Илья. – Когда б мы о них помнили?

– Ничего доверить нельзя, – ухмыльнулась старушка и принялась рыться по своим многочисленным карманам. – Да где ж я… точно ж помню что были.

Мы с Ильёй переглянулись. Наверное, у меня на лице было написано такое же недоумение, как у него, потому что плечами мы пожали одновременно.

– Вот, – протянула она нам Яга два кольца. – Думаю, в пору будут.

– Откуда?

– Тебе какая разница? – отмахнулась старушка от вопроса и затараторила скороговоркой. – Значит, так, дорогие брачующиеся, согласны ли вы любить друг друга в радости и горе, болезни и здравии…

Мы синхронно сказали «да».

– Да погодите вы дакать! Обязательное условие: пока смерть не разлучит вас.

– Да, – опять вместе.

– А, ну тогда порядок, – кивнула Яга. – Наденьте друг другу кольца в знак вечной любви, поцелуйтесь, и я объявляю вас мужем и женой.

– И всё? – удивился Илья.

Сказать по правде, я была удивлена не меньше него, но вслух своих эмоций не высказала.

– Браки вершатся на небесах, – развела старушка руками. – Я – так, формальность. Если в живых останемся, обязательно повторим более вдумчиво. Но это потом.

– Если у нас будет это «потом», – хмуро добавила фея.

Папа, молча наблюдавший за этой странной и немного абсурдной церемонией, наконец, подал голос:

– Не так я себе представлял свадьбу дочери.

– Все мы себе что-то не так представляли, – похлопав по плечу, ободрила его старушка. – Если бы всё происходило так, как мы представляли, жить было бы скучно. Пойдем-ка, ваше вашество, на стены. Поближе, так сказать, к народу. Боевой дух ополчению поднимать.

И они пошли к стенам. Яга уже переключилась на новую тему и принялась рассказывать что-то.

– Ты, ваше вашество, не переживай, выкрутимся как-то. Не было ещё такого, чтоб не выкручивались. Помнится, когда Голденфила Бониммортал в заложники взял, мы тоже уже думали, что хана. Однако…

Я подумала, что нужно будет обязательно попросить Ягу рассказать эту историю ещё раз. Потом, когда всё закончится. Почему-то её пренебрежительное отношение к опасности внушало веру в то, что это самое «потом» обязательно настанет.

– Ну, как тебе приключения? – поинтересовалась фея.

– Да какие ж это приключения? – вздохнула я. – Это бардак.

– А как ты хотела?

– Чтобы было хоть немного понятно, чего ожидать.

– Когда знаешь, чего ожидать, это уже работа какая-то, а не приключения, – философски заметила фея. – Кстати, об ожидании. Вас поженили?

Я кивнула.

– Тогда чего ждёшь?

– Чего жду?

Фея губами изобразила поцелуй и показала глазами на Илью.

– Прямо посреди площади? На виселице?

– Не посреди площади и не на виселице, а здесь и сейчас.

И я поняла, что фея права. Здесь. И сейчас. Потому что, когда оно настанет, это самое «потом»? И настанет ли? В конце концов, какой бы странной и абсурдной не казалась свадьба, первый поцелуй – это первый поцелуй. И Илья, улыбающийся с хитринкой, наверняка думал о том же.

Но поцелуй закончился, так и не начавшись.

– Камни! – завопил кто-то на стене.

А в следующий миг здоровенный булыжник грохнул в стену замка, обдавая нас пылью и кирпичной крошкой.

Фея помотала головой из стороны в сторону, стряхивая пыль с мелким каменным крошевом. Её повело вбок.

– Ох, ё… – сказала она, пытаясь удержать равновесие.

Мы с Ильёй подхватили её за руки, не дав упасть.

– Это чего было?

– Артобстрел на минималках. Катапульта. И я думаю, она там не одна. Живо туда, – указала она на огораживающую замок стену.

И как раз вовремя. Мы только добрались до стены, как в замок, уродуя стены, ударила целая партия камней.

– До чего ж не к месту палочка-то сломалась, – тоскливо сказала фея, держась ладонью за затылок.

– А новую выпилить из чего-нибудь?

– Новую? Из чего?

– А из чего их выпиливают?

Я спросила, потому что хотела чем-то помочь. Ну, мало ли, вдруг необходимые компоненты можно найти во дворце, пока его не развалили. Но фея Чапперон почему-то отреагировала не очень радостно.

– Блин, Мэйли, ты действительно считаешь, что сейчас время для лекций по магическому рукоделию? – спросила фея и, отняв руку от головы, посмотрела на ладонь.

– Кровь, – констатировала она.

Рука у неё была в красном. И волосы от затылка и ниже, напитавшись кровью, перестали выглядеть как разноцветное оперение попугая, приобретя грязно-бурый оттенок.

– Тебя перевязать надо, – сказал Илья с нотками тревоги.

– Хер себе перевяжи, – грубо рявкнула фея и вновь схватилась за затылок.

– Фи, как грубо! Я помочь хотел…

– Слыш, фиксик, отстань, а? – попросила фея Чапперон беззлобно и, повернувшись ко мне, принялась объяснять: – Там компонентов, как тараканов в голове у ПМСницы. А помимо этого надо ещё учесть пору суток, время года, фазу луны. Проще насрать, размазать и сказать, что не получилось.

Удивительно, но её грубоватость и нецензурщина с пошлятиной не отталкивали, а почему-то, наоборот, располагали к себе.

– Хотя, – продолжила фея, нахмурившись, будто что-то вспоминая, – есть один вариант. Но толку от того, что он есть, если компонентов нет?

– Компонентов?

– Одного компонента. Любую палку или веточку можно превратить в одноразовую волшебную, если соединить её с магическим артефактом. Но, если палок здесь можно на четыре пионерских и один инквизиторский костёр собрать, то с артефактами, я так понимаю, слегка туговато?

Очередная порция здоровенных камней ударила по замку, пробивая стены, круша черепицу. Одна из каменюк разбила восточную башню, кусками которой кого-то придавило. Ещё один камень вышиб зубец стены вместе с несколькими людьми.

– Артефактами? – ошалело спросила я.

– Слушай, – проигнорировала фея мой вопрос, – а ты дракона своего уже можешь призвать?

Как же я сама не додумалась? Дракон был бы внушительным аргументом в предстоящей битве.

– Не знаю, надо попробовать.

– Ну, пробуй, чо.

Я попыталась, как делала это обычно, проявить Глюкозавра, представив его у себя в голове. И дракон возник. Как всегда, из ниоткуда. Это давало надежду. Нужно было только объяснить ему, что он должен распугать войска Аренина.

– Глюка, – позвала я дракона и тот наклонил свою морду ко мне. – Мне нужна твоя помощь. Тебе будет нужно напасть на плохих людей за стенами замка и переломать их катапульты… их орудия…

Дракон понимающе заурчал, словно гигантский кот, которого почесали за ушком.

– Погоди, – перебила меня фея Чапперон, отстраняя от питомца и разворачивая к себе. – Ты можешь его немного отвлечь?

Я вопросительно посмотрела на неё.

– Понимаешь, сломать всё, это дело хорошее, но я ж не поэтому спрашивала про дракона. Мне от него кое-что нужно.

– Что?

– Просто говори с ним, ок? – попросила фея и пошла вдоль туловища к хвосту моего зверя.

Я принялась гладить дракона по морде, нашептывая успокаивающим тоном что-то невразумительное. Зверь гулко дышал, выпуская горячий воздух из ноздрей. Илья, стоявший рядом, таращился на Глюку.

– Так, а чего случилось? – спросил Илья.

– Фея попросила отвлечь… – принялась объяснять я.

Но Глюказавр не дал мне договорить. Он яростно взревел, резко дернувшись в сторону, вытянул шею куда-то к хвосту и клацнул здоровенными зубами.

– Всего одна! Всего одна! – закричала фея, показывая дракону тускло блестящую чешуинку, размером с ладонь. – Это, между прочим, и твоей хозяйке нужно!

Дракон повернул голову ко мне, и я была готова поклясться, что на его морде было вопросительное выражение. Блин, фея, конечно, себе на уме, но могла же предупредить, что ей чешуя нужна.

– Всё нормально, Глюка, так надо, – попыталась я успокоить зверя.

Прежде чем повернуть голову ко мне, дракон рыкнул в сторону феи Чапперон. Было видно, как воздух в его выдохе подрагивает, словно над раскаленным от солнца песком.

– Э! Фалькон девять чешуйчатый! Ты на кого сопло направил, дитя воспаленной фантазии? – изумилась фея. – А впрочем, ладно, живи. Не до тебя сейчас, – разрешила она.

Мария Чапперон положила обломок копья на один из камней и, прыгнув сверху, сломала его пополам. Вот интересно, она действительно готова была вступить с драконом в схватку? Или это чувство юмора у неё в критической ситуации такое?

– Запускай змея! – дала отмашку она и принялась прилаживать чешую к обломку копья.

Очередная порция камней ударила в стену и замок.

– Кучно бьют, суки.

– Глюка, – позвала я дракона. – Катапульты. Ты понял? Сломать.

Глюкозавр понимающе рыкнул, сделал по площади несколько шагов, беря разбег и, взмахнув крыльями, оторвался от земли.

– Капец он прыгает, аж земля дрожит, – заметила фея, продолжая мастерить одноразовую волшебную палочку. – Хочешь совет? Придумай следующий раз дракона с вертикальным взлётом. Это как минимум прикольно.

– Пойдем смотреть, – Илья взял меня за руку и потащил по ступеням, на стену.

– Там камни. Катапульты же, – заупиралась я.

– Сейчас как увидят эту тварюку в небе, так им не до обстрела будет, – заверил мой новоиспеченный муж.

Мы взбежали по каменным ступенькам на стену, а там все стояли, раскрыв рты и задрав головы в сторону Глюкозавра, по спирали поднимающегося вверх. А дракон, я в этом уверена, поглядывал на меня и ждал команды.

Обстрел прекратился. Мы с Ильёй огляделись. Деревня, которая была в паре километрах от замка, догорала. Ближе, метрах в трехстах от стен, стояли ровные прямоугольники вражеских отрядов, ощерившиеся копьями – там тоже наблюдали за возносящимся в небо драконом.

– У меня одноразовая палка и я снова знаю кунг-фу. А у вас чего? – спросила фея, подходя к нам.

Она чуть задержалась внизу, пока прилаживала драконью чешуйку к обломку копейного древка.

– А у нас – дракон, – радостно сообщил Илья. – Сейчас он им всыплет!

Глюкозавр сделал ещё несколько кругов и под углом, сверху вниз, пролетел над нами в сторону позиций врага. Но, как раз над тем местом, где проходила проклятая железная дорога, будто ударился о невидимую преграду и упал там же.

– Блин, ведьма же говорила, что барьер односторонний! – раздосадовано пробормотал Илья.

– Но попытаться стоило, – подала голос Яга.

Как она оказалась рядом? Вроде бы только что не было никого, а в следующее мгновенье она прямо рядом стоит. Так и заикой остаться недолго.

Дракон тем временем вскочил на лапы, помотал головой и, разогнавшись, захлопал крыльями, вновь поднимаясь в воздух. Испуганные солдаты по ту сторону барьера пришли в себя и засуетились. Кто-то указывал на кружащего над замком дракона, кто-то укладывал камни в ложа катапульт.

Мне было невероятно обидно. Нас будут заваливать камнями, а мы и ответить не сможем.

– Это не честно! – сказала я, чувствуя, как собственный голос дрожит от бессилия. – Мы же в ловушке! Ну и где справедливость?

– В словаре, – хмуро буркнула фея. – Открываешь словарь, ищешь букву «С», там находишь слово «справедливость». Видишь, что она есть, успокаиваешься и живешь дальше. – Фея сделала пару пробных взмахов своей новой палочкой и сообщила: – Сейчас я попробую кое-куда портал открыть. И если у меня получится, то считайте, что победа у нас в кармане.

Дракон, пролетавший в этот момент у нас над головами, внезапно взорвался, разлетаясь на мириады искр и всполохов жидкого пламени. Как рассказывали после, стоявшие в другой части стены люди, один из камней, выпущенных катапультами арениновских солдат, попал в Глюкозавра ровно в тот момент, когда он пролетал над нами. Взрыв был оглушительным. И всех, кто был в том месте, включая нас, точно смело бы со стены, если бы не фея, выставившая палочку в небо и прокричавшая одно из своих заклинаний – над нами образовался невидимый купол, по поверхности которого стекал огонь. Даже кусочков не осталось. Всё превратилось в пламя и искры.

– Да как так-то? Я же не это хотела… Не палочка, а презерватив какой-то. Срань одноразовая! – сказала фея Чапперон, глядя на то, как чешуинка, приделанная к куску копья, прекращает светиться.

– Уходите, тётя, с цирка, больше фокусов не будет, – весело прокомментировала старушка.

Фея размахнулась и швырнула ставший ненужным предмет куда-то за стену.

– И автоген чешуйчатый в свою драконью вальхаллу без предупреждения свалил, – Мария Чапперон задрала голову к небу и прокричала: – Сука! Где справедливость?!

– В словаре? – неуверенно предположил Илья.

– Библиотекарь, шёл бы ты…

Уточнить направление ей не дал подошедший Томас.

– Принцесса, принц, – отвесив каждому по поклону начал он, – Герцогиня Чапперон, – отвесил поклон и ей, – его Величество король приглашает вас в угловую дозорную башню.

– А там-то что случилось? – тоном человека, не ожидающего ничего хорошего от жизни, спросила фея.

– Не могу знать, – пожал плечами Томас. – Велено пригласить. Я пригласил.

Фея тяжело вздохнула:

– Ну, веди, что ли, – повернулась к Яге, ухватившейся за один из зубцов стены и пристально всматривающейся вдаль, постучала её по плечу. – Ты с нами?

Та ничего не ответила, только махнула рукой. Идите, мол.

– В смысле? – удивилась фея Чапперон. – Я к тебе уже как-то привыкнуть успела. С тобой как-то поспокойнее.

– Некогда. Догоню, – вновь отмахнулась старушка, щурясь и вытягивая шею.

– Чего ты там разглядываешь?

– Людей каких-то, – совершенно серьёзно ответила Яга.

– Там людей целая армия, – заметила фея. – Большинство стоит и наблюдает за тем, как раздалбывают замок. Меньшинство – раздалбывает замок.

– А эти – идут. Чёрт их раздери, кого ж они мне напоминают?

Старушка отступила от края стены и, подойдя к костру, на котором грелся огромный чан с водой, выгребла веткой из огня немного пепла. Достала из сумки какую-то странную книгу, раскрыла её и, зачерпнув ещё теплого пепла в ладонь, принялась размазывать его по страницам, приговаривая:

– Проводник ты мой, проводничок. С кем же это ты дружбу завёл? Старая и дурная. Думала, немец, а это игра слов такая. Только тот, который с ним, почему… а! Да? Согласна, согласна. У греков это опция по умолчанию была. С книги началось и книгой закончится. Ну, что ж, логично-логичненько. Но зачем шар?..

– Всё ясно, – кивнула фея, махнув рукой и скорчив глупую гримасу: – Поехала у старушки кукушка по рельсам Шизофрении, со станции Старость на станцию Слабоумие без пересадок и кондуктора. Пойдемте.

И мы пошли по стене, мимо испуганных крестьян, нелепо сжимавших в руках оружие и вглядывающихся в четкое построение отрядов вражеской армии. Ненадолго у них запала Яги хватило.

Когда мы поднялись в дозорную башню, папа без предисловий кивнул на подзорную трубу и спросил:

– Вы их помните?

Илья посмотрел в окуляр, после чего уступил место фее Чапперон.

– Бабкины пирожки с макаронами! – воскликнула та. – А чего он руками машет, как дирижёр под электричеством? А у второго чего это такое в руках? И почему на них внимания никто не обраща…

Но её перебила появившаяся в дверном проеме старушка:

– Ваше вашество! Ворота открыть надобно. Там кое-кто рыжий с кое-кем белым несут нам кое-что серебряное.

©VampiRUS
Телеграмм с уведомлениями о выходе свежих серий -> https://t.me/nokidtales

Оглавление: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь; 9. Всем палкам палка; 10. Слишком много вопросов; 11. Библиотекарь; 12. Фея

Как только эта троица ушла, я бегом к книжке. Свечку отобрала у сидельцев и попросила помолчать, не мешать мне. А там, в оглавлении сразу две главы новых появилось: «11 – Библиотекарь», «12 – Фея». Я пыли с надгробия ладошкой сгребла и давай по страницам размазывать. В ложбинки, буковками выдавленные, пыль попадает, их получше видно становится, но я всё равно щурюсь, матерюсь, когда слова разобрать не получается. Хорошо, свечка долгоиграющая попалась и яркая. У нас в Тридевятом такие свечи только Кащей мог делать. И то, предварительно в какой-то вонючей жиже фитили вымачивал.

Ну, словом, раскрыла книгу, пыль в страницы втираю, в контуры буковок вглядываюсь и читаю, читаю, читаю. И не по себе мне становится. Забавно, конечно, на библиотекаря посмотреть глазами автора, на фею интересно. Только вот, то, что происходит, мне совсем не нравится. Ситуация, прямо скажу, напряженная. Дочитала я двенадцатую главу и на автомате перелистнула страничку. Руку в пыли извазюкала и по листу ею провела. А там: «13 – Яга». И начинается она со слов «Как только эта троица ушла, я бегом к книжке».

Не знаю, может и испугалась я, а может ретивое во мне взыграло, но читать я не стала. Книжку закрыла, повернулась к сидельцам и говорю:

– Амнистию, братцы, хотите?

Как один согласились.

Объяснила я сидельцам, чего делать нужно будет, да простят меня короли-покойнички и королевы-покойницы, и отправила оборванцев сдаваться. Сама еще немного времени на приготовления потратила, благо всё, что мне нужно было, прямо у входа в склеп росло, и тоже в сторону площади пошла. От склепа к замку, потом вдоль стеночки, до угла. Вышла я на площадь и вижу – действительно, как в книжке написано было, стоят девчонки на эшафоте, головы в петельках.

Боялась я, что Илью в новом облике, присвоенном ему Машкой, не узнаю. Один ориентир – лысина. В новых главах-то ни слова о том, на кого похож. Мало ли кто там лысый в толпе пленных будет? Но, как увидела его, так смешно мне сразу стало. Ох и феечка, ох и достойная внучка своей бабушки! Гармонично образ в словосочетание «фентезийный мир» вписывался. Хотя, если ты до этого видела его и в фильмах и на картинках, то некоторое недоумение испытаешь, как пить дать.

Из-за забора стенали крестьяне, просясь внутрь. Пленники, оцепленные солдатами, понуро следили за происходящим. Хреновенькая обстановочка. Я набрала воздуха в грудь и крикнула:

– Дервей! Я покажу, где Иллиас.

Ведьма дала знак остановиться дернувшимся в мою сторону солдатам и посмотрела на меня изучающе.

– А ты кто такая, бабка?

– Осмелюсь поинтересоваться, которая из задач является для тебя более приоритетной: выяснение нюансов моей, безусловно любопытной, но не имеющей отношения к сложившейся ситуации биографии или обнаружение третьего из интересующих тебя субъектов для приведения оного в нежизнеспособное состояние?

– Чего?! – нервно спросила ведьма.

– Говорю, какая разница, кто я, если я тебе помогу?

– А ведь и действительно, никакой, – согласилась баба в чёрном. – И? Где же он?

И тут, черт меня дернул поторговаться. Интуитивно понимала, что каждая лишняя фраза может стать приговором, но с другой стороны, точно так же понимала, что на моём месте гнилой человек обязательно торговался бы. Ну и спросила:

– А гарантии, как? Будут?

– Клянусь, – ответила мне ведьма.

– Коллега, – говорю ей, – ну давайте, положа на сердце, признаем, что такая клятва ни к чему не обязывает?

– Коллега? – удивилась Дервей.

– Я тоже в какой-то степени ведьма, – принялась я объяснять, стараясь не ударяться в витиеватые формулировки. – Правда, мне эта ваша магия всегда сложной казалась. Поэтому я в основном по травкам.

– И?

– И мы с вами обе прекрасно понимаем, что слово «клянусь» не несет в себе никаких обязательств. Потому что при клятве нужно призвать высшее или низшее авторитетное существо в свидетели. Ну, или вплести в слова клятвы залог…

– Что-то дорогое клянущемуся, – перебила меня Дервей, ухмыляясь.

– Именно.

– Ты не доверяешь моему слову? – чуть повысила интонации бывшая панночка.

– Доверяю, – кивнула я. – Но предпочитаю гарантии. А то, вдруг я тебе этого милого мальчика сдам, а ты передумаешь? Так что, меняю клятву на мальчика.

– А ты не дура! – шутливо погрозила мне пальцем ведьма. – Ну хорошо.

Она взяглянула на меня ещё раз, не передумаю ли, но я кивнула, мол, давай-давай. Ведьма облизала губы, раскинула руки в стороны и, задрав голову вверх, прокричала:

– Призываю в свидетели Вельзевула! Клянусь оставить в живых эту старую каргу, если она выдаст Иллиаса-иномирца, прервавшего цепь моих перерождений и обрекшего меня на страдания и муки в пекле!

Так вот оно в чём дело. У неё к Илюхе и феечке личная неприязнь. Это в принципе понятно и без того было, а сейчас вот, ещё и причина выяснилась. Ну, что ж. Личная, значит и решайте лично.

– Мне в толпу нужно, – сказала я, – чтоб тебе его найти.

– Так он ближе, чем я думала? Чёрт, я могла бы догадаться.

– Тогда я была бы тебе не нужна.

– Ладно, меньше слов. Показывай, давай.

Я подошла к кольцу стражников и те расступились. Посмотрела в глаза какому-то маркизу или графу, принюхалась, повертела головой. Подошла еще к кому-то, приобняла. Потому что колотить понты нужно естественно. Я подходила по очереди к перепуганным графьям всех мастей, которые смотрели на меня с нескрываемым презрением и, в конце концов, добралась до лысого.

Обняла его одной рукой, прижала к себе и говорю:

– Ну, что, революция, о которой так долго мечтали большевики, вот-вот свершится?

А сама свободной рукой монтировку, кофтой прикрытую, из-под пояса начала вытаскивать. Но мы ж друг к другу прижатые и для рядом стоящих, мои движения смотрятся, скажем так, слегка за рамками приличий. Кто-то из тёток презрительно сплюнул, глядя на то, как я копошусь. Да плевать. Я ж не виновата, что у них даже перед лицом смерти одно на уме.

– Какая революция? – пытаясь отстраниться от меня, спросил Илья.

Но я вцепилась в него ещё крепче, а сама сквозь зубы шиплю:

– Великая. Монтировку возьми, дурак.

Тут до него доходить начало, что я не просто так обниматься лезу. Он рукой своей мою руку нащупал, за монтировку ухватился. И так неуклюже всё и двусмысленно, что рядом стоящие, видя нашу возню, плеваться начали.

– Как хочешь прячь. Я тебя прямо к ней сейчас подведу. А как скомандую – бей.

– Чего? – округлил глаза Илья.

– Бери инструмент, говорю, новый мир строить будем. Кто был никем, тот станет кем-то там.

Дошло до библиотекаря. Вцепился в инструмент и под жилетку прятать начал. Ну я ему напутствие еще раз повторила:

– К ней подойдем, я скомандую и проткнёшь эту сучку насквозь.

За руку взяла эту пародию на нелепую реинкарнацию и за собой повела из толпы. И идти так стараюсь, чтобы он за мной вслед. Чтоб монтировочку ни стража, ни уж тем более ведьма в чёрном не заметили.

Могла ли сама всё сделать? Ну конечно могла! Учителя-то были, дай бог каждому. Да только, это ж не я на принцессе жениться буду. Не мне и впечатление на папаньку ейного производить.

Ведьма уже ручку вытянула, чтоб облик феей наведенный с него снять. И тут я как гаркнула во всю глотку:

– Давай!

Отскочила в сторону и оставила его с ведьмой один на один. Та даже понять ничего не успела. Просто «чафк» противное, с сыроватыми нотками раздалось, и в следующее мгновение ведьма уже дымилась, насаженная на монтировку, как ломоть мяса на шампуре. У Ильи глаза округлились от удивления. А чему удивляться-то? Я ж не зря монтировку ведьминым плющом натирала. Говорила ж я Дервей, что мы коллеги. А она, видать, не так поняла.

И сидельцы мои недаром пошли сдаваться. Они ж под лохмотьями в толпу пленников столько колюще-режущего пронесли, что будь это металлоприемка какая, им бы точно премию выписали. Обычай хоронить королевских особ с оружием на руку сыграл. Даже в женских могилах по паре кинжалов лежало, а про мужские и говорить нечего. Вот мы и выгребли всё, что можно было этим бедолагам под лохмотья спрятать – к ноге там или к руке привязать и в контрабандном режиме пронести. Чувство собственной неотразимости нашу ведьму подвело. Оборванцы перепуганные сдаются – значит боятся. Нет бы, обыскать.

Так что, я не только Илье скомандовала. Я команду к началу боя всем дала.

Эх… Иногда вот так вот совпадает куча нюансов, и понимаешь, что не даром по сюжетам скакала, что кому-то твой опыт пригодился – от смерти лишних сколько-то там человек спас. И ощущаешь себя фактически организатором повстанческого сопротивления.

Словом, мясорубка началась. Не потому что в фарш, а потому что мясо рубило мясо. Библиотекарь посреди этого всего стоял, в монтировку вцепившись, а на другом конце монтировки ведьма дымилась, выла, дергалась, но умирать не собиралась.

– Подохнете здесь все! И вы, и арениново войско! Потому что никто кроме меня не знает, как барьер снять. А мне каждая ваша душонка зачтётся! Каждая! Все… – начал угасать энтузиазм у Дервей. – Все могут только внутрь войти… Даже смерть не станет… избавлением… Так и будете бесплотными тенями… витать в этом… в этом кольце до скончания веков...

И осыпалась прахом.

А вокруг мечи звенели, люди кричали, кровь во все стороны брызгала. Стражи, которую Дервей зачаровала, конечно, меньше, но они-то воевать обучены. А против них сброд, кто с чем. У кого нож, у кого древко от копья сломанного, а кто и вообще с голыми руками. Чья-то голова мне под ноги отлетела. Я её буцнула с дороги и на эшафот побежала, девок наших из петель вынимать. Руки принцессе развязываю, а сама глаз оторвать не могу от побоища.

Битва может быть красивой. Если ты смотришь на неё со стороны. А вот, находясь в центре драки, красоту искать некогда. Вертеть головой по сторонам приходится с единственной целью, чтобы выжить.

Вот я со стороны засмотрелась и мозги отключила. Пока Машке руки развязывала, узлом так увлеклась, что головой вертеть по сторонам не досуг было. Оценила б обстановку сразу – с принцессы б начала. А так, не уследила, когда чурбак из-под этой дурочки венценосной вылетел. Голову повернула, а она дёргается, как марионетка на ниточках. Только ниточка всего одна и вокруг шеи обмотана. Бросила фею на полпути, побежала принцессу выручать. Обхватила за ноги, приподняла, чтоб веревка шею ей не давила, ногой до чурбака дотянуться пыталась, чтоб подвинуть и принцессу на него поставить.

А в низу, под помостом, штрафбат натуральный. Кого-то копьём проткнули, кому-то нож в спину засадили, меч отобрали. Женский визг, мужской ор, каша кровавая. Черепушка чья-то лопнула – мозги веером в стороны. Один в ноги гвардейцу бросился, обхватил, двинуться не даёт. Еще двое на помощь подскочили, повалили солдатика, пинать начали. И посреди этого великолепия ошалевший Илюха стоял с монтировкой. А на лице у него четко читалось недоуменное «Что происходит?»

Ну, не испуг – уже хорошо.

– Илья! – кричу. – Иди сюда! Долговязый!

Ноль эмоций. Шок у парня. Ещё бы! Он же про побоища, небось, до этого только в книжках читал, да в кино смотрел. Самое страшное, что у него в библиотеке случалось, это кража книг.

Ну я и рявкнула, как смогла:

– Библиотекарь! Книги воруют!

И его как включили. Повернулся на мой вопль, увидел, что происходит. Рванулся, в два прыжка на помост взлетел, чурбак под ноги принцессе подкатил, верёвку с её шеи снял и принялся руки распутывать. А я обратно к Машке вернулась. Но теперь уже сначала шею ей от петли освободила.

Когда справилась, свалка под эшафотом уже закончилась. В нашу пользу. Ворота открыли для крестьян, которые всё это время в них ломились. Толпа во дворе собралась, как в первый макдональдс в девяностых. Все кричали, требовали обеспечить, организовать, защитить. В общем, бардак никуда не делся, просто вышел на новый уровень.

Король, с окровавленным мечом, явно отобранным в бою у кого-то из стражников, взошел на помост и принялся призывать к оружию. Но так растерянно он это делал, что лучше б молчал, ей-богу. Потому что толпа совсем неуёмно бурлить начала. Ропот недоумения, протестующие вскрики:

– Наши дома сожгли!

– Мы чудом спаслись!

– Теперь они идут сюда!

– Защити нас, король!

А с помощью чего он защищать-то будет? Где солдат возьмет, если околдованные ведьмой в себя даже после её смерти не пришли и импровизированному ополчению их в кириешки покрошить пришлось?

Он что ни скажет, толпа выть ещё громче принимается.

Отодвинула я главу королевства в сторонку со словами:

– Позвольте-ка, ваше вашество, – прокашлялась.

А у самой, от осознания, что последний раз с толпой работала ещё когда в «Маркизу ангелов» мимоходом попала, поджилки трясутся и в горле пересохло. Но, воздуха в грудь набрала и выдала изо всех своих сил:

– Вы говорите, что всё плохо!? Я не буду спорить – всё плохо! Вы говорите, что вам страшно!? Мне тоже страшно! Вы просите защитить вас от солдат короля Аренина! Я тоже хочу, чтобы меня защитили! – главное дать понять, что ты на одной стороне с теми, кому что-то не нравится, а уж потом плавно наводить на полезные мысли. – Я понимаю вас, потому что сама нахожусь в таком же положении! Вот она я. Такая же, как вы.

Заинтересовались. Слушают. Надо закреплять эффект. И про жесты не забывать. Фразы рубленые, жесты рваные.

– И внутри меня, – руку сжатую в кулак к груди, – точно так же трепещет страх. Но ответьте мне! Если на ваше поле прилетят вороны, – пауза для глубокого вздоха, – разве вы будете смотреть, как они уничтожают урожай? Нет! Вы прогоните ворон с поля!

Пауза на два глубоких вдоха, чтоб дошло, что речь идет о привычных вещах.

– Если у вас загорится сарай! Будете ли вы смотреть, как огонь перекидывается на дом?! – коротенькая пауза, как раз для того, чтобы в голове сформулировался ответ «нет», но никто не успел его прокричать. Бывают такие торопыги. Только портят выступления.

– Нет! Вы будете сбивать пламя до тех пор, пока у вас есть силы!

А теперь, когда внимание толпы завоевано, можно и тише.

– Однако, пожары все равно случаются. Вороны всё равно иногда клюют посевы. Что вы делаете в таких случаях? – повышаем громкость. – Вы собираетесь вместе и решаете проблему сообща! Вы помогаете друг другу!

Глубокий вдох, длинный выдох в ожидании вопроса. Всегда найдется кто-то, кому кажется, что он умнее.

– Сейчас ваши дома уже разграблены и сожжены! Кем? Ваши посевы растоптаны! Кем? Но ваши жены и дети здесь! – обвела рукой вокруг себя. – Под защитой этих стен. И сейчас, – переходим от «вы» к «мы» – когда КРОМЕ ЭТИХ СТЕН У НАС НИЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ! СПРОСИТЕ СЕБЯ! Будут ли у нас когда-нибудь новые дома, если сегодня нас перережут, как праздничных индеек? Спросите сами себя, будут ли у нас новые поля, чтобы гонять на них ворон, если самих нас не будет? – пауза на осмысление, чтоб прониклись, три-пять вдохов. – И если вы знаете ответы на эти вопросы, то почему просите помощи, а не объединяетесь? Если вы знаете ответы на эти вопросы, то почему не становитесь на стены с оружием, а скулите, как побитые камнями дворняги?

И вот, когда приходит осознание в нелепости своего поведения, пора предлагать альтернативу.

– Ответьте на вопрос: дадим ли мы врагу завершить начатое или постараемся продать свои жизни подороже? – еще пауза и когда ответ в головах слушателей становится очевидным: – К оружию! На стены!

– К оружию! – подхватил кто-то.

– На стены! – проревело несколько голосов из разных концов площади.

Я понимала, что эффект нужно закрепить, а потому повторила с максимальным азартом:

– К оружию!

И толпа отозвалась более стройно:

– К оружию!

– На стены!

И толпа, словно единый организм, взревела:

– На стены!

– Продадим свои жизни настолько дорого, насколько это возможно!

– К оружию! На стены! К оружию! На стены! – скандировала толпа.

Ну, что ж, подумала я, какое-то время мы ещё продержимся.

©VampiRUS

Телеграмм-канал с уведомлениями о выходе свежих серий - https://t.me/nokidtales

Обе стороны идентичны, предположительно медальон - оберёг.

Помогите пожалуйста узнать на каком языке надпись.

Возможно кто то знает что это за предмет.

("Организатор потоков", 12 серия)

Некраткое содержание предыдущих серий: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь; 9. Всем палкам палка; 10. Слишком много вопросов; 11. Библиотекарь.

Тебя когда-нибудь принцессы за ногу хватали? А меня хватали. Приключение, да? Вообще-то, если задуматься, то приключений у меня, как таковых и не было. Все, с кем я пересекалась, так или иначе, помощи просили. А я и помогала. В основном, для того, чтобы за творящимся цирком понаблюдать.

Хотя, некоторые мои поступки помощью можно было назвать с натяжкой. Похуже чем у Ваньки с Волком. Но Иван с Волком хоть исправляли то, что набедокурили. А из-за меня, например, троих поросят в сказочном лесу уже не встретишь. Да и не только их. Но с другой стороны, все, кто хотел войны – войну получили. Просто я упростила им задачу.

А вот Ванька с Серым задачу обычно сами себе усложняли. И если их вовремя на путь истинный не направить, то приключения выходили настолько абсурдными, что хоть в качестве эталона их предъявляй. Но если глубже копнуть, то без них Тридевятое царство давным-давно болотом стало бы скучным. Ну, или было бы сейчас под управлением Кащея-старшего. Тоже, знаете ли, не сахар.

Короче, во всех своих приключениях я роль играла посредственную и посредническую. Есть у кого-то проблемы – я помогу их решить с минимальными для себя затратами энергии. А учитывая, что между сказками без искажений могло перемещаться только золото и оружие…

Но меня всё устраивало. Более того, я настолько втянулась, что была уверена в том, что так будет всегда. А потом, вдруг бац – правила поменялись. Выяснилось, что я всего лишь персонаж книги, у меня есть автор и книга, как это ни прискорбно, закончилась. Нормально, да?

Ну, мне правила менять не впервой. Поэтому, когда книга закончилась, я нашла Илью – библиотекаря с даром поводыря, умеющего героев книг водить в другие книги, и собиралась куролесить дальше. Но кто-то стеллажи с книгами к полу не прикрутил. Или прикрутил, но хреново. И нас вместе с Илюхой книжками привалило. А в результате вот этот мир получился. А тут уже завертелось. То магии нет, то в Гнилые Горы идти, то в тюрьму нас посадили…

В общем, я и понять-то не успела, как нас в окно швырнуло. Сила какая-то в спину ударила и вот я уже вниз головой полетела. Услышала только, как кто-то завизжал, будто дохлую крысу ему в суп подкинули. А еще через мгновение почувствовала, как дернуло что-то, аж нога чуть из сустава не выскочила. И я уже не лечу, а вишу. И за ногу меня кто-то держит. Точнее, не кто-то, а визжавшая только что принцесса.

Я раньше никогда не понимала этого стремления к развешиванию флагов по всему периметру замка. А теперь очень даже понимаю и приветствую. Потому что когда ты из окна, метров с пятнадцати высоты вниз летишь, то вполне вероятно, за такое древко зацепишься и не расшибёшься. А значит, в живых останешься.

Вот на таком флагштоке Мэйли и повисла. И меня за ногу ухватить успела. А я висела вниз головой и еле сдерживалась, чтоб не завизжать. Голову повернула – бойница в стене.

– Качни меня к стене, – попросила я принцессу.

– Зачем? – спросила она.

Большинство приключений растягиваются надолго и обрастают ненужными подробностями именно из-за дебильных вопросов, задаваемых тогда, когда их задавать не нужно.

– Ап стену убицца хочу. Качай, давай. Вопросы потом будешь задавать.

Принцесса выгнулась, не отпуская моей ноги из рук, дернулась в сторону, раскачивая меня. Еще раз. С третьей попытки я смогла ухватиться за парапет и скомандовала Мэйли:

– Отпускай.

Но та и сама уже поняла, что к чему, поэтому разжала руку тогда, когда я только открыла рот. И моё «отпускай» прозвучало как «отпуск-АЙ!», когда я ударилась ногами о стену. Но, в принципе, на что жаловаться? Могло бы быть и хуже. Буквально минуту назад.

Уж не знаю, как мы в это окошечко протиснулись, но принцесса даже удачнее, чем я. Ей даже проще, чем мне, было. С флага свеситься и ногу на бойницу поставить. А там уже я принцессу подхватила и внутрь втянула.

Но отдышаться после акробатических этюдов я ей не дала. Сразу за руку схватила и по лестнице вверх. Обратно в комнату, из которой нас выкинуло. Толку-то от принцессы в драке, я полагаю, ноль, но палочка волшебная, почему-то работает, только когда она рядом. Чем принцесса ближе, тем мне феячить проще.

Эх, поковыряться бы в башке у Илюхи, какие он книжки с похожим сюжетом читал? Может хоть какое-то объяснение этому феномену нашлось бы. А с другой стороны, он же может и не знать. Нас тогда вместе книжками привалило, завертело, размотало и обратно собрало в этом вот… всём. Может этот мир состоит и из частичек моей фантазии?

Толкнула я дверь, сделала шаг вперед, выставив палочку волшебную перед собой. А в комнате никого. Развернулась, чтобы принцессе сказать об этом, а её уже тетка в черном платье по лестнице волочёт. К этому лицу рога ещё – вылитая Малефисента была бы. А если не рога, то каску и шмайстер на шею – вылитый фашист. А если рога как у Малефисенты пришпандорить к каске как у фашиста, то не только детей, но и взрослых пугать можно будет.

Я палочку перед собой выставила и самое простое хотела кастануть, из Гарри Поттера – круциатус, и даже швырнула его вслед этой бабе в чёрном, но дверь сама собой захлопнулась, волна энергии в неё ударила и в меня большая часть заклятия отразилась. Злоебучесть заклинания мне на руку сыграла. По правилам самый сильный эффект от него, когда ты наслаждаешься мучениями жертвы. А я не мазохистка ни капли. Поэтому меня быстро отпустило. Но пока я благим матом орала и по полу каталась, принцессу, видать, совсем далеко утащили. Потому что толку от волшебной палочки опять стало ноль. Спину, разве что, почесать в тех местах, где рукой не дотягиваешься. Встала я, дверь толкнула – заперто. И явно не на замок. Чувствуется магия. Но какая-то непонятная.

Ну, нам-то чего, нас в дверь не пустят, мы и в окно можем выйти. Меня ж не вытолкнут оттуда без предупреждения, я теперь по своей воле. Тем более, если остаться здесь, то за мной наверняка придут. А кто я без палочки? Ноль.

Влезла на подоконник, огляделась и поняла, что логичнее вверх карабкаться. Комната принцессы под самой крышей, под окном карниз далеко выступающий, благодаря которому нас и не увидели, когда мы первый раз из окна вдвоём вылетели. Если ставню до упора открыть, то почти как по лестнице.

Страшновато было, конечно. Но для прибавки энтузиазма моим немощным лапкам было достаточно напомнить себе, что вверх я карабкаюсь по своей воле и если этого не сделать, то совсем скоро меня наверняка потащат вниз, не спрашивая, хочу ли я этого.

Чуть не сорвалась, но на крышу выбралась. И, наконец, огляделась.

А вокруг – теребить завязочки моей красной шапочки, – светопреставление какое-то. Со всех сторон крестьяне к замку бегут, кто в чём, пожары и там и здесь, дым на фоне утренней зари. Ужас, короче.

Но это за стеной, замок опоясывающей, а внутри, на площади перед замком, эшафот наспех сколоченный. И люди как стадо стоят, королевскими гвардейцами окруженные со всех сторон. Пригляделась, а там и король, и бароны-графы с графинями, и лекарь Тиль, с которым Канна приехала и вообще до хрена тех, кто на приеме был в честь невесты короля, когда мы с Илюхой только пришли в замок.

Смотрю – и принцесса там. Ну, как, принцесса. Фрейлина, облик которой я принцессе наколдунствовала. Снять-то заклятие не успела. За ней лысый. Ну, то есть, Илья. Не дай бог ему зеркало где-то попадется. Он мне спасибо за этот образ не скажет.

Гестаповка вышла, которая принцессу волокла. Я как-то сразу не подумала из-за стремительно развивающихся событий, но сейчас до меня дошло, что это и есть та самая Дервей. Ну а кто еще? По Илюхиной теории всё сходится: у неё есть план, она его придерживается, гнет свою линию. Понять бы ещё, в какую сторону.

Всех выстроили в несколько рядов, вокруг стража, руки у пленников, включая короля, связаны. Дервей стала перед пленными прохаживаться и что-то им говорить. А мне не слышно. Только общие интонации долетают. Непорядок.

Я с крыши сползла на другой парапет, который пониже. Оттуда – на лесенку. С лесенки – на козырёк, нависающий над вторым этажом. Проползла вдоль него поближе к месту действия и, вытянувшись, притихла, чтобы снизу меня наверняка видно не было. Ближе к принцессе стала, но для местной магии этого мало. Не хочет палочка светиться, хоть ты тресни. Ну, хоть слышно стало, о чём она там говорит. Я палочку во внутренний карман спрятала и стала слушать.

– Повторюсь ещё раз, – говорила между тем Скорцени в платье, – выдавших принцессу я отпущу на все четыре стороны.

Ага. Значит, что в теле фрейлины Мэйли находится, этот Кулибин от магии не в курсе. Значит и Илью она найти не сможет, подумала я. И следующей фразой ведьма это подтвердила:

– Также отпущу того, кто скажет мне, где находится Иллиас, спутник герцогини Чапперон и сама герцогиня.

Во как. Не-не-не-не-не. Давайте это как-то без меня.

Она выжидательно посмотрела на королевскую знать, окруженную солдатами, затем прошлась вдоль пленных, чеканя шаг и постукивая по ладони своей волшебной палочкой. Ну ей-богу, вылитый надсмотрщик из концлагеря. А затем, остановившись и круто повернувшись на пятках к пленникам, разразилась очень заманчивой для нечистых сердцем людей речью:

– Вы должны понимать, что войска короля Аренина не оставят в живых никого, когда войдут в замок. Смерть его дочери к этому обязывает. Посему, пока его войска ещё на подходе, у кого-то из вас есть шанс остаться в живых. О вашем малодушии просто некому будет рассказывать. Это нормально, прилагать все усилия к спасению собственной жизни. И это не предательство. Это нормально, обменять свою жизнь на чужую смерть – это инстинкт самосохранения.

Знала, сука такая, на что давить. Но все молчали. И, наверняка не потому, что такие героичные, а просто потому, что не знали, где принцесса и Илюха. И уж тем более не догадывались, что и библиотекарь, и принцесса среди них.

А они в толпе стояли, рядышком друг с другом. Я с козырька не видела, но была готова поспорить, что они даже за руки держатся.

Я решила послушать ещё немного. В конце концов, на тот момент я всё равно не могла ничего предпринять. И пока я внимала речам женщины в чёрном, еще несколько деталей пазла встало на свои места. Классика отрицательного героя – слишком много пиздеть, будучи уверенным в том, что ничего уже не сможет помешать его планам. Беспочвенно уверенным.

Оказывается, усыпальница Канны, дочери Аренина, была пустой не просто так. Это Дервей подняла её тело из могилы. И при помощи некромантии отправила труп пешком к родному папке. Изломанное стальной каретой на паровом ходу существо, бывшее при жизни его дочерью, приползло под двери замка и рассказало, что его били и пытали, после чего, выполнив заложенную в неё магией программу, скончалось.

Естественно, король Аренин тут же собрал армию, состоящую из всего боеспособного населения страны, и пошел казнить виновных в смерти дочери. А виновны в его понимании были все. Понятное дело! После такого надругательства над своим ребенком, которого ты доверил союзному соседу, любой адекватный отец сотрет с лица земли всех причастных. И непричастных за компанию.

Ещё выяснилось, что колейная дорога с паровой каретой, это не совсем колейная дорога. Точнее, не только колейная дорога. С сегодняшнего дня это еще и барьер, через который можно проникнуть в одну сторону – внутрь. Для того, чтобы потенциальные жертвы короля Аренина никуда не делись.

Получается, прав был библиотекарь, когда говорил, что рельсы – это барьер магический. Только оказалось, что барьер не для того, чтобы нас не впустить, а для того, чтобы всех вошедших не выпустить.

И главное, выяснилось, для чего всё это. Можно было бы два плюс два сразу сложить, раз уж мы допускали вариант с тем, что Дервей и панночка – одно лицо: золото в обмен на новую реинкарнацию. Только ведьма дальше пошла, решила оплатить несколько циклов с помощью королевской казны. А попавшие в ад во время планируемой резни души – плата за выделенную авансом реинкарнацию. Вот это бизнес, да? Я подумала, что надо бы у Мефика спросить, не западло ли ему в такой бесчеловечной конторе работать?

Вот так вот. Нихрена себе попали в сказочку? Да только, какая ж это сказка-то? Приходит к тебе деятель, вешает на уши лапшу, а сам под шумок решает свои вопросы за счет тебя и твоих подданных. Это жизнь. В самых говённых её проявлениях. Уж Яга бы наверняка какой-то подобный вывод сделала.

Только я подумала о том, что у нас в качестве козыря еще и старушка с полутора десятком заключенных, как вся эта честная компания вышла из-за угла с поднятыми руками. Сдаться сами решили? Охренеть новость. Радовало и одновременно озадачивало, что Яги я среди них я не видела.

– А вот и наши сидельцы, – обрадовано всплеснула руками Дервей. – Я же говорю, всех найдем рано или поздно. В общую кучу их, – кивнула она в сторону остальных пленников. – А теперь в последний раз предлагаю сэкономить мне время и попутно спасти себе жизнь. Я отпущу того, кто скажет мне, где прячется Принцесса и её жених, Иллиас.

Только я подумала, о правоте Яги, говорившей, что глупо допускать предположение о несвязанности происходящих событий, как почувствовала, что вместе с черепицей скольжу по долбанному карнизу вниз. То ли я разволновалась и дернулась как-то не так, то ли жрать надо меньше, то ли превратив себя в Киту, я стала весить больше… Факт остается фактом: я наебнулась прямо под ноги стражникам. Именно наебнулась. Аж хрустнуло что-то.

Меня мгновенно подняли, завернули руки за спину и подвели к Дервей. Вблизи сходство с гестаповцем стало еще очевиднее. Один из рыцарей выкрутил мою руку еще сильнее, наклоняя меня вперед. И тут из внутреннего кармана моей жилетки выпала сломанная волшебная палочка. Так вот что хруснуло, когда я грохнулась оземь. Было очень обидно понять, что это не руки-ноги или ребра. На кой ляд мы вообще тогда в эти Гнилые Горы поперлись, спрашивается, если то, зачем мы поперлись, сломалось, так и не принеся пользы?

– Интересно, – протянула Дервей, поднимая сломанную палочку и разглядывая её. – Не подскажешь, где я могла такую видеть? Впрочем, я сама помню. У герцогини Чапперон. Но ведь она не могла просто так взять и отдать её какой-то фрейлине, правда?

Ведьма вытянула руку в мою сторону, пробормотала что-то и я прямо почувствовала, как с меня слезает облик фрейлины. Топорно она чары, конечно, снимает. Я это мягче делаю.

– Вон оно что! – обрадованно воскликнула Дервей и скомандовала, указывая на Мэйли в обличьи Киты. – Вторую сюда.

Стражники вытащили девушку из толпы и подвели к ведьме. С ней Дервей проделала ту же штуку, что и со мной – сделала пару пасов руками, чтобы образ фрейлины уступил место привычному принцессиному образу.

И, вот же ж, блин, ирония. Чтобы чего-нибудь наволшебничать, мне нужно было подобраться поближе к принцессе. А когда её саму ко мне подвели, колдовать не чем стало.

– Ну, сорян, принцесса, – извинилась я. – Обстоятельства.

Нас с Мэйли подняли на эшафот, поставили на деревянные чурбаны и продели головы в петли. Одна петля осталась свободной. Наверняка для Илюхи заготовлена. А он стоит в толпе – такого по лысине легко отыскать, – и глаза у него испуганные-испуганные. Ну а с другой стороны, чего этот книжный червь сделать-то может? Драться не обучен, в магии ни бум-бум. Не удивлюсь, если он девственник до сих пор. Так что, может, оно и к лучшему, что он не пытается героический поступок совершить. Может, в живых останется. Но это не точно.

А за забором вопли уже во всю, крики, мольбы о помощи. Ворота под напором шатаются. Из обрывков фраз оттуда доносящихся, понятно стало, что кто-то попытался обратно, через рельсы вернуться, а не смог. Отшвырнуло его. Барьер. Не для нас – для всех. Капкан, фактически. И конкретная паника за воротами этими. Ну, оно и понятно. Я б на месте крестьян тоже в истерику впала.

– Ваше величество! Смилуйтесь! – проорал кто-то с той стороны двери, – Войска вражеские на подходе!

– Нас же как щенят слепых раздавят! – добавил другой колос.

Н-да, подумала я, они-то даже не догадываются, что король при всём желании не может открыть ворота. Никто не может. У нас тут своё казино. Только без карточных игр с куртизанками. Вместо этого мы играем в «Найди библиотекаря». Словом, что по ту сторону ворот, что по эту, ситуация хуже некуда.

И как только я это подумала, выяснилось, что хуже есть куда.

– Дервей! – прокричал откуда-то из-за спины знакомый старушечий голос. – Я покажу, где Иллиас.

© VampiRUS 

(Организатор потоков, 11 серия)
Некраткое содержание предыдущих серий: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь; 9. Всем палкам палка; 10. Слишком много вопросов.

Я сначала думал, что у меня крыша едет на почве безвылазного сидения в библиотеке, от того и сны наяву вижу, как лунатик. Дракула, сталкеры, Эдвард с Беллой – всё смешалось в какую-то нелепую кашу. Ну не бывает же такого в реальности? Хотел уже каких-нибудь таблеточек попить, чтоб спать без сновидений, но Маша фокус мне показала с телепортацией.

А фокус этот вон как обернулся. Если б знал, во что это выльется, то сидел бы себе в библиотеке, общался бы с читателями, выдавал книги, новые поступления первым бы читал. Спору нет, сейчас в интернете чего угодно можно найти раньше, чем до нашей периферии довезут. Но ведь бумага – это бумага.

А тут вот ещё какая заковыка. Мало книге быть популярной, чтобы в библиотеку попасть. Книга должна к нам попасть официально. Есть бюджет, есть люди, которые решают, на что его потратить. И это даже не каждый месяц. Ну, скажите мне на милость, кто будет идти в библиотеку за новым романом Аберкромби, если его уже полгода как на флибусте можно спокойно скачать?

Вот потому и ходят к нам в большинстве своём любительницы женских романов, которым слово торрент неведомо и вообще, компьютер нужен только для того, чтобы в одноклассниках оценки ставить друг другу. А значит и упор при подборе книг на таких вот дам. Каждую книгу в жанре фентези отвоевывать приходится, когда обсуждение списка начинается. Нам, видите ли, прислали коммерческое предложение, а в нем вот такие и такие позиции, из которых спросом у постоянных читательниц будет пользоваться вот это, это и то. Точка.

Ну о какой популяризации библиотеки может идти речь, если из пятидесяти позиций, четыре пятых – это любовные романы и иронические детективы? А ещё, закостенелость вот эта совковая, от которой спасу нет. Я когда трилогией Ричарда Моргана предложил фонд пополнить, так меня чуть с потрохами не съели. Точнее, согласились, а через четыре дня на ковер вызвали. Ты, говорит, ЛГБТ нам тут и пропаганду наркотиков зачем в массы продвигаешь? А я, дурак, ляпни в ответ: про наркотики, спору нет, потому что это киберпанк, а там всегда наркотики, но вот не пойму, где вы там пропаганду ЛГБТ увидели?

Оказывается, в третьей книге пара героинь, мельком проскакивающих, нетрадиционной ориентации. Они мимоходом и только в качестве примера, что не только гормоны влекут людей друг к другу – там же мир такой писателем создан, что можно менять, как перчатки. Но я как представил, что всё это будет нужно нашей директрисе объяснять, так мысленно рукой махнул. Вяло поотнекивался, да и согласился, в конце концов, что «Видоизмененный углерод» нам в библиотеке нафиг не нужен.

Я однажды пошутил, что, мол, раз уж у нас литература закупается для специфического контингента, то давайте на этот контингент и дальше упор делать – клуб знакомств организуем, «для тех, кому за сорок». Так на меня организацию чуть не повесили! Пошутил, называется.

Да если б только один раз такое было. А то ведь постоянно. Они жизнь пожили, им лучше видно. Но картотека с формулярами читательскими почему-то год от года все меньше и меньше ящиков занимает. И получается, что ты вроде бы работу свою любишь, а делать её так, чтобы люди тянулись новые, не можешь.

Ясное дело, при таком положении дел, если встречаешь в библиотеке девушку со схожими литературными интересами, то невольно проникаешься к ней симпатией. Потому что молодёжь у нас в библиотеке редкость. А девушка экзотичная. Волосы перьями в разный цвет окрашены, разговаривает как-то необычно, книги выбирает не по обложке.

Короче говоря, Маша была лучом света, время от времени проникающим в наше царство стереотипов. И когда всё так совпало, что она пригласила меня прогуляться, отказываться было глупо. Я ж не ожидал, что она мне фокусы с перемещением показывать начнет. И уж тем более, даже предположить не мог, что всё это закончится упавшим стеллажом с книгами и телепортацией в мир с принцессами, которые придумывают драконов, гнилыми горами, больше похожими на локацию из компьютерной игры и какой-то лютой мешаниной персонажей с событиями из когда-то прочитанных книг.

Сколько времени прошло, а я, даже сидя в склепе, на надгробии и слушая Ягу, время от времени задавался вопросом: а может это всё-таки сон?

Но старушка, знай себе, уплетала за обе щеки птицу, запивала вином прямо из кувшина и тараторила в своей привычной манере:

– Я ж думала, в корчму схожу, да разузнаю, чего происходит? Почему король ваш так усиленно именно самозванцев ловит, что личную гвардию по близлежащим городам и деревням рассредоточил.

Бойкая бабулька. И в тоску никогда не впадает. По крайней мере, за те четыре дня, что мы знакомы, именно такое впечатление о ней складывается.

– А если бы тебя поймали?

– С какого-такого перепугу? Меня-то вместе с вами никто не видел. Да я даже больше скажу, меня тут до вас вообще никто не видел. Не важно, в общем, – отмахнулась Яга. – Короче, в деревню я пришла, а там маляра-затейника нашего бьют. Я поняла, что дело не чисто и бегом назад. Вот тут-то у меня внутренний навигатор и засбоил. Иду-иду, бегу-бегу, а примет того, что я по этому пути уже ходила, нет. Пока лешего задобрила, пока к берегу вышла… вас уже увозили. Только слышно было, как принцесса верещала.

– Я не верещала, а возмущалась! – надула губы Мэйли.

Зря она это сказала. Мне принцессу аж жалко стало. Яге ведь за словом в карман лезть не нужно. У неё всегда наготове поток сознания, работающий в связке с отсутствием чувства такта.

– Ой, не надо мне вот этого. Что ж я, верещание от возмущения не могу отличить? – Яга снова промочила горло. – Но верещала ты, должна признать, грозно.

– Ну, голос у меня такой, – смущённо пожала плечами Мэйли. – Я ж не виновата, что девочкой родилась.

– Ну да. Половую принадлежность никто из нас себе не заказывал, – согласилась старушка и продолжила: – Как я до замка добиралась и через заборы всякие перелезала, вам неинтересно будет. Откуда знаю периодичность патрулирования и про подземные тоннели под замком – я сама не расскажу. Должны ж у престарелой женщины хоть какие-то секреты быть. Как надзирателя по башке стукнула, Илье ключи передала, уже и без рассказа понятно. Про остальное вы в курсе.

Бабулька сделала ещё один глоток и неожиданно продолжила:

– Можно было бы спросить у Томаса, чего тут без нас происходило целый месяц, но он будет долго рассказывать и на ненужные детали отвлекаться. Поэтому за него тоже расскажу я.

– А откуда… – начала было удивляться Мэйли.

Но старушка выставила ладонь вперед, мол, не перебивай.

– Сразу как мы пересекли туманное ущелье, случилось следующее. У короля попросила аудиенции некая госпожа Дервей, представившаяся каким-то замысловатым титулом, но для простоты будем называть её учёной. Никто не знает, о чём они там беседы беседовали, но результатом стала покраска всего, чего только можно в черный цвет, которая, как мы видели, длится до сих пор. Буквально за одну ночь Дервей, задействовав солдат королевского отряда, построила вокруг дворца колейную дорогу с железной каретой на паровой тяге.

– Фигассе прогресс не дремлет! – воскликнула Маша. – От средневековья до научно-технической революции за одну ночь?

– Может, у неё план уже готов был? – попытался пошутить я.

– Да пофиг! Это вообще законно? – удивлённо спросила она. – Не, ну я понимаю, там, гранатомёт или калаш какой-нибудь в сказку притащить. А тут, никто ничего не тащил и на тебе – получите паровоз.

– Не паровоз, а карету на паровой тяге.

– Да пофиг! Потому что пункт Д.

– Какой такой Д?

Фея закатила глаза:

– Блин, ну чего непонятного-то? Я: а – протестую, бэ – возмущена, вэ – недоумеваю, гэ – нервничаю, дэ – все варианты сразу. Я возмущена, недоумеваю, нервничаю и протестую!

Вот всё у неё либо на эмоциях, либо с ноткой цинизма. Смотрю на неё и никак привыкнуть не могу. Драконы, магия, чудовища и чудеса всякие её не удивляют, а изобретение паровоза и быстрая постройка железной дороги – удивили. Но у меня в голове и этому объяснение было. Если мы полки с книгами завалили и мир, в который после попали, создан именно этими книгами, то среди них вполне могла быть и история о железной дороге. Я, правда, не стал встревать и свою гипотезу высказывать. Фея-то поймет. А остальные? Не дай бог ещё Мэйли за дурачка примет. Или, наоборот, поверит и перепридумать всё заставит. А как?

– Король был несказанно рад такому новшеству, потому что карету паровую можно не только как развлечение использовать, но и грузы всяческие на ней возить. Правда, только по кругу. Ребекка, жена Томаса, ту железную карету видела. По её словам, устройство полезное, но жуткое. И все, кому довелось к той карете близко подходить, придерживаются такого же мнения.

– А в чём жуткость? – спросила Мэйли.

Яга открыла, было, рот, но Томас опередил её.

– Ребекка говорила, что чем ближе ты к карете, тем тебе становится страшнее. И страх этот чувствуется не только рядом с каретой, но и вдоль всей железной колеи.

– Дикари, – не удержалась от комментария фея.

Томас посмотрел на Машу с каким-то сочувствием. А затем сказал:

– Я сначала тоже подшучивал над Ребеккой. Но однажды мне пришлось пойти в замок по незначительному поручению супруги и довелось переступать железные линии. Это действительно страшно.

– Я ж и говорю: дикари.

– Вы так говорите потому, что вам не довелось пересекать эту преграду, герцогиня.

– И переступлю. Чего я в паровозе не видела?

– Предлагаю вернуть разговор к предшествующему вектору во избежание окончательного переключения на обсуждение различий в эмоциональных состояниях у двух индивидуумов при выполнении одних и тех же действий.

– Не будем растекаться мысью по древу? – предположила Мэйли.

– Нет. Вернёмся к нашим баранам.

– Блин, опять не угадала.

– Так вот, участвовавшие в строительстве солдаты и мастеровые, которых Дервей отбирала лично, стали замкнутыми и нелюдимыми, но вместе с этим повысилась их дисциплинированность. На следующий день, когда паровая карета уже дважды объехала по своей колее вокруг замка, по нелепой случайности под её колёса попала вышедшая прогуляться Канна Аренинская, невеста короля.

– Ну, а чего она хотела с таким именем? – не удержался я от того, чтобы съязвить.

– Она мне всё равно не нравилась, – буркнула Мэйли.

– На этом все факты, которые мы получили бы в итоге от Томаса, заканчиваются. Перейдем к Илье.

Яга рассказывала, а я слушал её и думал, что происходящее очень странно. Безусловно, она могла видеть или слышать, как Тринадцатый сообщил о пропаже панночки, не трудно было догадаться, что я буду открывать камеры – ключи-то она мне отдала. Но вот того, что Томас извинялся за то, что нас выдал, когда ему палец сломали, она слышать не могла.

Да и пока в Гнилые Горы ходили, много странного было. Плюс, все эти шуточки про свадьбу с Мэйли. Я сначала думал, что она меня к принцессе подталкивает намёками всякими потому, что есть такая черта у некоторых пожилых людей – сводничать. Но теперь мне всё больше и больше кажется, что бабушка знает больше нашего. Знает, но молчит.

– Отсутствие невесты в гробу не делает ситуацию понятнее, но позволяет сделать несколько предположений, основанных на моём опыте, – завершила доклад Яга.

– А можно я? – потянула руку вверх принцесса, словно школьная зазнайка-отличница.

Яга кивнула и все уставились на Мэйли в ожидании её версии.

– Дервей убила Канну, чтобы та не мешала ей реализовывать какие-то свои планы относительно моего отца и королевства в целом, – выпалила принцесса.

– Звучит складно. Но, где труп? Какой смысл его удалять из склепа-то?

– А вот этого я объяснить не могу, – пожала плечами Мэйли. – Но, может, это и не связанные между собой события?

– Я тоже не могу объяснить, – кивнула Яга. – Но, думаю, это ненадолго. А вот предполагать, что события между собой не связаны, я бы не стала.

И тут у меня сложился пазл. Как тогда, на королевском приеме. Есть куча мелких деталей, которые между собой, казалось бы, не связаны, но иначе их друг к другу не подоткнуть.

– Может быть, Дервей, это реинкарнация сбежавшей панночки? – выдал я своё предположение. – Насколько я помню из объяснений Тринадцатого, то собранные в гроб драгоценности являются платой за возможность прожить новую жизнь. Когда цена устраивает сатану, он отпускает душу обратно в мир живых. Раз у панночки это не первый опыт возвращения, что мешает ей занять чьё-то тело? И что мешает покидать его, чтобы вселиться в другое? Придя в облике ученой Дервей, ведьма улучила момент и перевселившись в Канну Аренинскую бросила её под паровоз, после чего вернулась обратно в тело ученой.

– Звучит логично. Но тоже не всё объясняет. На кой черт ей железная дорога и крашеное в черный цвет королевство.

– Ну, во-первых, моё предположение могло бы объяснить, почему железная дорога была создана всего за одну ночь. Во-вторых... Помните, Томас говорил о чувстве страха при приближении к рельсам?

– Ну да.

– Так вот, железная дорога вполне может быть магическим барьером.

– От кого?

– Да от кого угодно. Хоть от нас.

– Тогда, как мы оказались внутри?

– Нас специально пропустили. Патрули – чтобы не упустить нас, если вернемся, а железная дорога – дополнительный элемент, на случай, если мы все-таки проскользнем мимо королевских патрулей.

– А откуда ты это знаешь?

– Если… – я собрался было объяснить, что раз уж этот мир сборная солянка из разных книг, то я могу назвать как минимум две, в которых железная дорога является барьером, но вовремя вспомнив о возможной реакции Мэйли на такие слова, продолжил совсем не так, как планировал. – Если это и не барьер, то штука по любому магическая.

– Посмотрим мы на эту магию, – ухмыльнулась Маша. – Кстати, о магии! Все наелись?

Кто-то кивнул в полумраке освещаемого единственной свечой склепа, кто-то издал возглас одобрения.

– Ну и славно, – фея взмахнула волшебной палочкой, остатки еды исчезли с надгробия вместе со скатертью. – Томас, а ну-ка подойди-ка к нам с принцессой.

Крестьянин отделился от группы недавних заключённых и подошел к Маше и Мэйли.

– Чего желаете, герцогиня? – спросил он.

– Палец поломанный покажи, – попросила фея.

– Вот, – Томас доверчиво вытянул руку.

– Вот, – копируя его интонации, сказала фея и коснулась палочкой искривленного пальца.

Крестьянин испуганно вскрикнул, удивленно ойкнул, восхищённо ахнул.

– Благодарю вас, герцогиня, – упал он на колено, схватив фею за руку и пытаясь поцеловать её ладонь. – От всей души благодарю, если только что-то будет необходимо, стоит вам только сказать…

– Да иди уже, горе-маляр, – отмахнулась фея. – Хотя… стой. У нас тут один вопрос не решенным остался. Чего ты там про возвращение принцессы рассказывал, ещё когда забор свой красил?

– Вернулась принцесса, – и тут же принялся извиняющимся тоном объяснять: – Ну, то есть, сказали, что вернулась. Я-то не видел, как она возвращалась. Да и никто не видел. Сказали, что вернулась. Ну и ладно. Кто я такой, чтобы сомневаться?

– В смысле, сказали?

– Объявили.

– А, то есть, никто не видел, как она возвращалась? Об этом просто объявили? – встрял я в разговор. – А после её видел кто-нибудь?

– Ребекка говорила, что принцессу наказали за побег, заперев в своей комнате, в восточной башне замка.

– Понятно, – кивнул я. – На повестке дня вопрос: а был ли мальчик? Ну, в смысле, девочка.

– Знаешь, Илюха, а возможно, все твои предположения верны, – задумчиво сказала фея, поигрывая волшебной палочкой. – Только вот, что со всем этим делать теперь?

Яга причмокнула губами и выдала:

– Получение максимального количества подтвержденной информации о предполагаемом противнике, включающее расположение, рельеф местности и умонастроения оказывает неоценимую помощь в решении поставленных задач, способствуя более грамотному распределению имеющихся сил.

– Врага надо знать в лицо? – снова попыталась угадать принцесса.

– На разведку кого-нибудь отправить нужно.

– Опять не угадала.

У них с Ягой это как игра уже. Если старушка раньше свои фразы сама упрощала до понятных, то теперь даёт шанс сделать это Мэйли.

– Но общий смысл уловила, – похвалила старушка принцессу. – Однако в сложившейся ситуации расходование времени на подготовку к проведению операции, план которой не выработан, представляется нелогичным в связи со скорой сменой караульных в тюремных подвалах, которая по моим внутренним ощущениям, произойдёт с минуты на минуту…

– А там и надзиратель без сознания, и стена разрушенная, и камеры пустые, – подхватила Мэйли.

– Да разве ж это теперь проблема, – помахала палочкой фея. – А ну-ка, батареечка моя, пойдем со мной, – поманила она принцессу.

Ну а та, в свою очередь, позвала меня составить им компанию.

В тоннеле фея произнесла заклинание, и над её головой сгустился светящийся бледно-зеленым цветом шарик. Быстро пропетляв по извилистым каменным коридорам, мы прошли сквозь разломленную стену и очутились в тюремных казематах. Пока Маша закрывала двери камер, мы с Мэйли подняли стражника с пола и усадили его обратно на стул.

– Если б я знала, что приключения состоят из таких вот нюансов, ни в жизнь бы на это не подписалась, – сказала Мэйли. – В книгах всё выглядит совершенно иначе.

– Вот тут я с тобой полностью соглашусь. В книгах всё совершенно иначе.

– А почему, спрашивается?

– А потому, – сказала фея, – что никто не стал бы читать такие книги.

И коснулась волшебной палочкой надзирателя.

У того исчезло рассечение на брови и в следующее мгновение тюремщик захрапел.

– Тем, кто привык участвовать в приключениях, не вставая с кресла, нужны экешн, чудо и торжество добра над злом. И наша задача на данный момент: Сделать. Сказку. Былью, – сказала Маша.

На слове "сделать" она коснулась волшебной палочкой меня и Мэйли ойкнула. На слове "сказку" коснулась принцессы, и я удивлённо ахнул, потому что она превратилась во фрейлину – ту самую Диту. А на слове "былью" взмахнула над собой все той же палочкой и захихикала, превращаясь во вторую фрейлину принцессы – Киту.

– Ну, похожи? – спросила она.

Уж не знаю, на кого стал похожим я, но Мэйли и Маша прям один в один Дита и Кита.

– Вы – да. А я-то кто?

– Извини, думать некогда было. Образ взят откуда-то из закоулков моей фантазии. Но я не думаю, что здесь прям всех стражников в лицо помнят.

– Ничего так у тебя закоулки фантазии, – с любопытством разглядывая меня, сказала фее принцесса. – Симпатичные.

Я ощупал лицо. Оно было каким-то непривычным, чужим. Не те выступы и углубления привык я чувствовать под ладонями, умываясь. Потом я провёл рукой по макушке, пытаясь выяснить, на что теперь похожа моя прическа и понял, что прически нет – я абсолютно лысый!

– И на кого я теперь похож? – спрашивая, я чувствовал, что мой голос тоже изменился. – В кого ты меня превратила?

– Не помню я, как его зовут, – отмахнулась фея. – Да и неважно это сейчас. Нам выйти надо так, чтобы нас сменщик этого обалдуя не заметил.

Она кивнула в сторону похрапывающего надзирателя. Потом подошла к дыре в стене, снова взмахнула палочкой и камни, будто в прокручиваемом в обратную сторону видео, вернулись на свои места, вновь став стеной.

– Я, когда нас вниз вели, пару ниш вдоль лестницы приметила, – шептала фея, поднимаясь по ступенькам. – Дождемся, пока сменщик вниз пройдет, а сами наружу.

– Так там же охрана у дверей, – напомнил я.

– С охраной по ходу пляски разберемся, – уверенно заявила Маша.

– А зачем с ней разбираться? – недоуменно спросила принцесса. – Можно просто свернуть в третий снизу поворот, пройти шагов тридцать, подняться на один этаж и выйти прямо на кухню.

– Бли-и-ин, – протянула фея, – а я и забыла, что среди нас местная. Ну, веди, что ли.

Ловко ориентируясь в поворотах, принцесса вывела нас в пустую кухню, которую мы пересекли без приключений. После несколько раз прятались за портьерами или под лестницами, когда мимо громыхал латами патруль и, в конце концов, поднялись по винтовой лесенке к комнате принцессы.

Мэйли дернула дверь. Та была заперта.

– Погоди, – отодвинула её фея и стукнула по замку волшебной палочкой. – Прошу.

Принцесса еще раз толкнула дверь и теперь та поддалась без какого-либо сопротивления.

– Сейчас посмотрим, какая такая я тут сижу взаперти, пока я с головой в приключениях, – сказала Мэйли, входя в комнату. – Потому что нечего меня мной заменять. Я замену меня мной не потерплю!

Но комната оказалась пустой. Мы вошли, закрыли за собой дверь и на всякий случай подпёрли её столом. За окном ночная тьма только-только начинала сдавать свои позиции, уступая место бледным отблескам рассвета.

– Сейчас посмотрим, чего это за чудо-паровоз, от которого у всех паника, – весело сказала фея и выглянула в окно. – Твою ж…

– Чего там?

Мы с Мейли тоже подошли к окну и, не знаю как у неё, но у меня отвисла челюсть.

Железная дорога светилась. Точно так же, как совсем недавно в подземном тоннеле светился шарик магического света над головой феи. Со всех сторон в сторону замка, пересекая железную дорогу, шли, бежали, ехали крестьяне.

– А чего они все? Чего случилось-то?

– Я знаю столько же, сколько и ты, – задумчиво пробормотала Маша. – И мне это так же, как и тебе не нравится.

– Илья, чего это они?

Ответ был очевиден. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать причины происходящего внизу.

– Под защиту замка обычно бегут только в одном случае – если началась война.

Я ещё договаривал фразу, когда что-то громыхнуло у нас за спиной и яркая вспышка, явно магического происхождения, вышвырнула Машу и Мэйли в окно, а меня, стоявшего с края, ударила об стену, да так, что переставшие напоминать о себе ребра вновь взорвались вспышкой боли. Я пытался вдохнуть и понимал, что ребра встречают каждую такую попытку огнем, словно на торс мне натянули раскалённый металлический обруч.

Надо мной склонилась женщина в чёрном.

– Сколько ж вас ещё тут прячется? – спросила она. И скомандовала кому-то: – Вниз его, ко всем.

Кто-то ударил меня ногой в бок и я, захлебнувшись болью, потерял сознание.

© VampiRUS

(Организатор потоков, 10 серия)

В предыдущих сериях: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь; 9. Всем палкам палка

Лететь на спине дракона было страшнее, чем в когтях. Ещё бы! То ли тебя держат цепкие лапы, то ли ты сидишь на скользкой чешуе, пытаясь удержаться за выступы и наросты на теле зверя. Да и бабка со своими шуточками ничуть не добавляла бодрости перелёту.

– А как думаешь, Илюха, – спрашивала она, стараясь перекричать свистящий в ушах ветер, – сколько раз человеческое тело подпрыгнет от земли, если с такой высоты свалится?

Илья, вцепившись в торчащие из спины наросты Глюкозавра, тихо матерился себе под нос. А Яга не унималась.

– Слышишь, принцесса, а ты когда дракона своего придумывала, придумала ему, боится ли он щекотки?

– А что? – также перекрикивая ветер, спросила Мэйли.

– Да вот думаю, ежели его пощекотать, он дергаться в полёте будет? И повлияет ли это на аэродинамику.

– Яга, да помолчи ты хоть пять минут.

– Ты думаешь, молча падать медленнее будем?

Илья решил не реагировать, но старушку несло.

– Интересно, а драконы в турбулентность попадают? Мэйли? А? Петлю Нестерова твой выдуманный друг может?

– Кого?

– Нестерова.

– А это кто?

– Был такой. На железных драконах по небу летал.

– А почему перестал?

– Другому железному дракону на встречу полетел. И себя погубил, и дракона, но не свернул.

Приземлились, не долетая до замка, чтобы не пугать никого громадной летающей рептилией. Когда Илья спрыгивал со спины дракона, его повело, как пьяного. Выглядел парень бледно и нервно.

– Илюха, ты в порядке-то? – поинтересовалась Маша, когда гигантский крылатый зверь растаял в воздухе.

– Ну, так, слегка не очень.

– Ты чего, дурень, упасть боялся?

– Да бабка, чтоб ей пусто было, со своими прибауточками...

– Так не упал бы никто. Там же с магией порядок, – мотнула головой в сторону Гнилых Гор фея. – Я защитное поле сразу создала, когда взлетали.

– Блин, а сразу сказать нельзя было?

Фея пожала плечами, одновременно разводя руками. Илья грустно вздохнул.

– Ты смотри, – кивнула Маша, когда они подходили к окраине деревни, – а этот-то всё заборы красит. Мы сколько дней назад его видели? Он красил. И сейчас красит.

– Только тогда он красил в белый, а сейчас в чёрный, – заметил Илья. – С чего бы это?

– Эй, уважаемый, а ты всё заборы красишь?

– Крашу, – не оборачиваясь согласился крестьянин.

– Не надоело ещё?

– Надоело, но разве у меня есть выбор?

– Чего, благоверная напрягает?

– Ни в коем случае. Моя супруга – кристальной души человек. И если она говорит, что забор пора красить, то значит действительно пора. В этот же раз инициатива исходит не от неё.

– А от кого же?

– От его величества, короля нашего.

– Слушай, принцесса, а у тебя папенька часто самодурством страдает?

Крестьянин оглянулся на слово «принцесса», но тут же, будто и не узнал Мэйли, вернулся к покраске.

– Не самодурство это, а мера, продиктованная необходимостью, – объяснил он с какими-то странно-ироничными интонациями. – Так в указе было написано, который глашатай на площади зачитывал.

– Вот сейчас ещё меньше понятно стало.

Крестьянин вздохнул и продолжил.

– Пришла во дворец баба учёная.

– Проходной двор, а не дворец, – вздохнула Маша.

– Ну да, – согласился Илья. – Мы, вон, тоже в него попали без проблем.

– Да не перебивайте, – попросила принцесса.

Все замолчали и крестьянин заговорил вновь:

– И, значит, предложила та учёная королю новшества разные.

– Не люблю я новшества, – заметила Яга.

– С чего это вдруг? – удивилась Маша. – Новшества помогают миру развиваться.

– Лучшее – враг хорошего, – возразила старушка.

– Лучшее нужно хорошо тестировать, чтобы оно было лучше хорошего.

– Да ёлки-палки! – гаркнула принцесса, и спорщики замолчали. – Продолжай, Томас.

– Новшества, говорю, учёная предложила. А король принялся эти новшества в обиход вводить, – крестьянин тяжело вздохнул, окунул кисть в ведро с краской и продолжил своё занятие. – Всё вот теперь в чёрный цвет красим.

– А зачем? – спросила Мэйли.

– А вдруг война? – ответил вопросом на вопрос крестьянин.

Мэйли, недоумевая, помотала головой:

– А война-то тут причём?

– Стратегический ход такой, – пояснил Томас. – Если вдруг враги вторгнутся, посмотрят издали – подумают, что деревня сгорела уже. И нападать не станут.

– Допустим, логика какая-то в этом есть, – пробормотал Илья. И добавил: – наверное.

– Но выглядит просто… – Маша замялась, подбирая слово.

– Готично? – предположил Илья.

– Уёбищно, – вынесла вердикт фея.

– Да что за клоунада?! – принцесса начала выходить из себя. – Вы можете помолчать? Это, в конце концов, меня в первую очередь касается. Томас, рассказывай дальше.

Теперь застопорился крестьянин.

– А почему именно вас касается в первую очередь?

– Потому что я принцесса Мэйли, дочь короля, между прочим.

– Принцесса? Мэйли? – усмехнулся тот. – Вы, девушка, только в городе такого не ляпните. А то король в темницу быстро упечёт. У него с самозванцами теперь строго.

– Чего? – искривилась в совсем уж недоумевающей гримасе Мэйли.

– Говорю, строго у него с самозванцами.

– Я, к твоему сведению, только-только вернулась из Гнилых Гор, где выполняла важнейшую миссию по изучению магических аспектов и их влияния на наш мир.

Из-за официальных ноток в голосе принцессы Илье казалось, будто Мэйли прибавила в росте и возрасте. Однако, либо крестьянин ничего не понял из того, что сказала девушка, либо, что скорее всего, совершенно ей не поверил.

– Милое создание, – сказал крестьянин, бросая малярную кисть в ведро и наконец-то поворачиваясь лицом к компании, – я совершенно серьёзно говорю, даже и не думай выдавать себя за принцессу, если тебе и твоим спутникам дорога ваша жизнь и не опостылел солнечный свет. Достоверно известно, что принцесса вернулась на следующий день после своего побега. Точнее, сразу после смерти невесты короля Канны Арениной…

Глаза Мэйли сделались совершенно круглыми от удивления и недоумения из-за того, что «выдавать себя за принцессу» Томас выделил интонацией, но крестьянин будто и не заметил этого, а потому флегматично продолжил:

– Дочь, прослышав про тяжкое горе отца, оставила все мысли о побеге и тут же вернулась в отчий дом, дабы не оставлять своего родителя наедине с трагедией.

– Чего? – теперь у принцессы, похоже, отпала и челюсть.

– Ведьма Чапперон с Иллиасом Долговязым же, призвав на помощь летающую тварь из преисподней, сбежали, когда выяснилось, что именно они подбили принцессу на авантюру. В том сама принцесса покаялась по возвращении. Поэтому, милая девушка, послушай моего доброго совета, не говори никому, кто ты на самом деле.

– Я чего-то как-то где-то типа недопонимаю, – сообщила Мэйли.

Крестьянин хитро улыбнулся, подмигнул принцессе и наклонился к ведру с краской, чтобы достать из него малярную кисть.

– Это всё позавчера произошло, что ли?

Томас, нахмурившись, принялся загибать пальцы, шепча себе что-то под нос, а затем сообщил:

– Месяц назад.

– Да мы ж всего четыре дня как ушли!

– На следующий день после воссоединения с раскаявшейся блудной дочерью, – сообщил Томас, игнорируя возглас принцессы и возвращаясь к своему занятию, – глашатаи во всех деревнях, городах и хуторах трубили один и тот же приказ: в случае появления самозванки, выдающей себя за Сентерийскую принцессу Мэйли, немедленно сообщать об этом уполномоченным лицам.

– Уполномоченным?

– Солдатам личной королевской охраны. В нашей деревне они расположились прямо в трактире, – кивнул Томас в сторону центра деревни, не отрываясь от покраски забора. – Так что, сами понимаете, к чему я это рассказываю.

Все озадаченно молчали. И лишь Баба Яга, пожевав губу, спросила:

– Верным ли будет моё предположение о том, что события, происходящие в замке и окрестностях оного, вызывают высокую степень недоумения у среднестатистического гражданина данного королевства, имеющего хотя бы малейшее представление о ситуации, данным событиям предшествовавшей?

– Моя супруга работает прачкой при королевском дворе, а по дворцу слухи расползаются даже быстрее, чем по городскому рынку. Но я бы на вашем месте ретировался куда-нибудь, до наступления темноты. Это позволило бы мне не вызывать подозрений, а вам – не подвергаться опасности.

– Как излагает, собака! – восхищённо цокнула языком Яга.

Илья и Маша принялись озираться в поисках кого-то, кто мог бы их увидеть, но улица была пуста.

– Всё взрослое население в поле сейчас, – не оглядываясь, сообщил крестьянин. – В деревне только дети, старики, да солдаты. Служивые, хоть и спустя рукава, но деревеньку-то патрулируют. Поэтому, шли бы вы к речке, а потом вдоль русла, против течения, пока сухую иву не увидите. За ней домик рыбацкий будет. В нём меня дождитесь. Стемнеет – приду.

***

– Странно это всё, – рассуждала вслух Мэйли, сидя на берегу и время от времени швыряя камешки в воду. – Как так, месяц прошел? Как это я вернулась? Зачем всё в чёрный цвет красить? Почему Канна умерла? Почему такой жгучий интерес к самозванцам? Слишком много вопросов. И вообще ни одного ответа. У кого-нибудь есть версии?

Илья помотал головой. Фея проигнорировала вопрос, пытаясь безуспешно выписывать в воздухе узоры волшебной палочкой.

– Блин, да как же это работает? – спрашивала она, бубня себе под нос.

– Яга? – позвала принцесса.

– Находясь в таком живописном месте, в какой-то мере отвлекающем от накопившихся вопросов и поиска ответов на них, мне всё-таки хотелось бы озвучить умную, но не мне принадлежащую мысль о том, что неведение порой вызывает столько же негативных ощущений, сколько и осознание близкой и неотвратимой кончины. Посему, хотелось бы предложить вам набраться терпения и дождаться, пока прогуляюсь.

С этими словами старушка встала, поправила свою походную сумку, привычно похлопав её по боку, и направилась прямиком в лес.

– Блин, никогда не научусь фильтровать из её потоков сознания суть, – сообщила принцесса.

– Суть в том, что ожидание смерти подобно, – раздалось из леса.

И там, откуда донёсся старушкин голос, стал раздаваться удаляющийся треск ветвей.

– Не бабка, а лось какой-то, – наконец-то оторвалась от волшебной палочки фея-Маша.

– Блин, а чего вы спокойные такие? – спросила Мэйли.

– А чего нервничать? Придёт Томас, расскажет подробности, тогда и нервничать будем, – вынесла вердикт фея и снова принялась дирижировать палочкой.

Когда стемнело, они перебрались в рыбацкий домик.

А спустя несколько минут в этот же самый домик ввалилась королевская стража и повязала всех троих.

Принцесса брыкалась и кричала. Она грозила солдатам всеми возможными карами, какие только могут прийти на ум приличному человеку, а когда адекватные угрозы закончились – перешла к неадекватным.

– Заставлю руки в говне измазать и в ладоши хлопать! – беленилась связанная Мэйли. – Каждому лично черепушку просверлю и дуть в дырочку буду, пока мозги инеем не покроются! Черенок от лопаты без смазки...

Но подробностей использования садово-огородного инвентаря ей не дал раскрыть один из солдат, заткнувший рот принцессе кляпом. Затем к домику подъехала крытая телега. На неё погрузили связанных путешественников и куда-то повезли.

– Ни разу в такие переплёты не попадала, – пожаловалась фея шепотом.

– Я тоже, – так же тихо ответил Илья, – пока тебя не встретил.

– Уывыыв, – промычала принцесса сквозь кляп. – Ыуыыв ыуыы.

– Ну, понятное дело, – с серьёзной миной согласилась фея.

– Ывыыыуы Ы уоы, – помотала головой Мэйли, пытаясь глазами показать на торчащий во рту кляп.

– Охотно верю, но ни чем помочь не могу. У самой руки связаны.

– Ы.

– У Илюхи тоже.

Илья взглянул на лежащую рядом Мэйли и сказал:

– Сейчас попробуем.

Извиваясь, будто уж, парень пододвинулся к принцессе и, ухватившись зубами за полосу ткани, обмотанную вокруг головы девушки и удерживающую кляп во рту, попытался вцепиться в неё зубами.

– БДСМ на минималках, – прокомментировала фея, наблюдая за тем, как Илья мусолит тряпку, прижавшись к лицу Мэйли.

Принцесса в ответ снова промычала что-то невнятное. Но фея и в этот раз её поняла.

– Я не завидую. Я сочувствую.

Минут через пять сосредоточенного сопения и вздохов фея снова подала голос:

– Слышишь, библиотекарь, мне кажется, что после таких предварительных ласк ты просто обязан на ней жениться.

Илья невнятно огрызнулся, снова уцепился зубами и дернул головой, разрывая полоску ткани.

Принцесса вытолкнула языком изо рта кляп и прошептала, обращаясь к фее:

– Не завидуй, женщина с бесполезной палочкой.

– А… – начала было фея, но не найдя остроумного ответа, замолчала.

– Ребята, – абсолютно серьёзным тоном прошептала Мэйли, – мне кажется, это не наши стражники. В них ничего знакомого.

– Как будто ты всех солдат королевской армии в лицо помнишь.

– Не в лицах дело, – мотнула головой принцесса. – Эти солдаты в форме личного королевского отряда охраны, но это не личная охрана. Поверьте, я с детства постоянно их видела. Они ж во дворце на каждом шагу. У них показательные выступления – я в первых рядах смотрю, у них построение – я глазеть бегу. Я не знаю, как объяснить. У этих манера держаться не та, выправка не та, да и лица тоже – ни одного знакомого. Ну должно же что-то знакомое промелькнуть-то было?

– А может их всех заменили? – предположил Илья.

– За четыре дня?

– Ну, почему за четыре? – возразила фея. – Томас, вон, сказал, что дело месяц назад было.

– Да какой месяц?! – взвизгнула Мэйли, но осеклась и продолжила шёпотом: – Ну мы же вместе были, ну вы же сами знаете, что четыре дня прошло.

– Может там временная аномалия? – вновь предположил Илья.

– Какая-какая?

– Временная. Это когда время движется не с такой скоростью, как везде.

– Да ну, бред какой-то.

– Ничего подобного. Время везде движется с разной скоростью, просто люди не предают этому значения. Или не замечают, потому что сами замедляются вместе со временем.

– Э, рыцарь, тебе, случайно, по голове не досталось, когда нас скрутили?

– Нет. Я серьёзно. Сейчас объясню. Вот представь, что ты положила руку на раскалённую сковороду, и тебе нужно удержать её на этой сковороде целую минуту. Минута покажется тебе очень долгой. А если тебе нужно будет побыть рядом с парнем, который тебе нравится, всего одну минуту, то эта минута пролетит очень быстро. Улавливаешь?

Принцесса подумала и согласилась:

– Да. Улавливаю, – сказала она. – Эти четыре дня пролетели очень быстро.

– Ну да, за счёт того, что было много непривычных событий, которые нужно было осознать, осмыслить, поход пролетел очень быстро, – согласился Илья. – Но с другой стороны, когда я оглядываюсь на эти события сейчас, мне кажется, что они были бесконечно долгими.

Мэйли почему-то скорчила недовольную гримасу. А фея проговорила одними губами:

– Ох и тупиздень.

Телега остановилась, и всех троих вытащили из фургона.

– Куда их? – спросил один из сопровождавших пленников солдат.

– Вниз, – ответил седобородый толстяк, стоявший у дверей в казематы. И когда пленники с конвоем уже миновали первый пролёт, добавил: – В разные камеры!

***

Время, в котором отсутствует дневной свет, тянется очень медленно, стремясь упереться своим финалом в бесконечность. Илье уже стало казаться, что он целую вечность сидит в клетушке два на два метра, освещаемой слабым светом свечи со стола тюремщика. Ничего не происходило. Лишь охранник время от времени похрапывал, вскрикивая во сне.

Внезапно его храп прервался звуком, похожим на кряканье беременной утки. А через несколько мгновений перед прутьями решётки возник силуэт старушки.

– Бардак здесь, Ильюша, какого я за свою жизнь ни разу не видела, – сообщила она, звеня связкой ключей. – Хотя, мне ж довелось сдохнуть в начале одной истории и воскреснуть в начале другой. Возможно, я просто не всё видела и не во всём участвовала. Но одно скажу точно: при Златофиле такой хуйни не было.

Замок щёлкнул и решётка открылась.

– Велком на свободу, рыцарь! Кривда выпрямлена и всё такое. Освобождай остальных, а у меня ещё пара нерешенных вопросов осталась, – сказала Яга, вручая Илье связку с ключами и растворяясь во мраке тюремного коридора.

– Не бабка, а ниндзя какой-то, – пробормотал Илья растерянно.

И пошел открывать соседние камеры.

– Кстати, твоя боевая монтировка и прочая магическая херь на столе у тюремщика, – подала голос Яга откуда-то из мрака.

И в следующее мгновение раздался грохот осыпающихся камней. А следом изумлённый голос старушки, многократно отражённый эхом:

– Хуяссе тоннельчики!

Отворяя двери четвертой или пятой по счёту камеры, библиотекарь услышал знакомый голос:

– Спасибо тебе, добрый человек.

– Томас?

– Да, Иллиас, я это.

– Как?

– После того как вы ушли, я, чтобы не привлекать внимания, докрасил забор и уже собрал вам еды. Выхожу за калитку, а там солдаты, – мужчина тяжело вздохнул. – Вы уж простите меня, что рассказал всё. Но я, честно, не сразу. Меня сначала побили. А как пальцы ломать начали, я и не выдержал.

– Не извиняйся, Томас, – похлопал его по плечу Илья, – я сам не знаю, как бы повёл себя, если бы мне начали пальцы ломать. Живой и слава богу.

И Илья продолжил открывать двери.

В самой дальней камере он обнаружил Мэйли.

– Ты как, в порядке? – спросил парень, отпирая замок и открывая решётку.

– Илюша! – радостно взвизгнула та, повиснув у библиотекаря на шее. – Я тут будто вечность без тебя просидела.

Илья, повинуясь чему-то необъяснимому, коснулся губ принцессы своими губами. И девушка ответила.

– Эй, любовь-морковь-четыре-тапка-под-одним-одеялом, ну хорош уже, освободите жертв режима и дальше хоть совокупляйтесь в неестественных позах, – подала голос из камеры в противоположной стене фея.

Илья, не прерывая поцелуя, вытянул руку с ключами в сторону ещё не отпертой решётки и, почувствовав, как кто-то схватил связку, снова погрузился в поцелуй с головой.

Оторвал его от приятного занятия внезапно, как обычно, материализовавшийся Тринадцатый:

– Эй, Долговязый, – подёргал чёрт парня за штанину, – есть информация, которая тебе не понравится, но наверняка пригодится.

– Она мне чем-то поможет?

– Не знаю, – пожал плечами чёрт. – Мне сказали передать, я и передаю.

– Мефистофель сказал?

– Он самый.

– И что за информация?

– Паночка сбежала, – буднично сообщил Тринадцатый. – Точнее, не она сама, а её душа.

– И что?

– И всё.

– Больше никаких новостей?

– Ещё Мефистофель просил передать, чтоб Марию Чапперон Руж берегли как зеницу ока, потому что он за неё переживает.

– Кто б нас сберёг, – хмуро буркнул Илья.

– На этом всё, – сказал чёрт и снова растворился в воздухе.

Илья тяжело вздохнул. Мало того, что понятнее не стало, так ещё и вводных добавилось.

– Эй, голубки, – позвала Маша, стоящая у стола тюремщика. – Ходите в сторону меня. Будем планы планировать.

Держась за руки, Илья и Мэйли подошли к столу тюремщика, вокруг которого сгрудилось полтора десятка заключённых, с любопытством разглядывающих принцессу и её избранника. Здесь же стояли Томас и Маша. Маша вертела в руках свою волшебную палочку, которая, если Илье не показалось, время от времени начинала слабо светиться и тут же тухла.

Здесь же, на полу валялся седобородый толстяк, приказавший расселить пленных в разные камеры.

– Так чего дальше-то делать будем? – спросил Илья, беря со стола монтировку, которой его посвящала в рыцари принцесса.

– Чего-чего, – раздался откуда-то сбоку голос Яги. – У нас один путь – наверх.

Илья обернулся на голос и увидел старушку в рваном проеме стены. Бабушка смахнула с лица клочья паутины и добавила:

– Тут ход потайной, он прямо к склепу ведет. Пойдёмте, покажу.

Пропетляв почти на ощупь по пропахшему сыростью лабиринту, освещаемому лишь свечой, позаимствованной со стола охранника, компания вместе с освобожденными узниками выбралась в царский склеп, стоявший за замком.

– Вот чудеса, – удивлялась Мэйли, – Тысячу раз тут была и не знала, что в склепе потайные ходы существуют.

– Я бы на нашем месте поостерёгся выходить из склепа в светлое время суток, – заметил Томас.

– Ну, это-то как раз понятно, – согласилась принцесса. Непонятно что в целом происходит. И почему.

Она подошла к одному из надгробий и ласково погладила его рукой.

– Мама? – спросил Илья сочувственно.

– Мама, – кивнула девушка и перевела взгляд на соседний постамент. – А вот это – новое. Его раньше не было.

Яга поднесла свечу к могильной плите и прочитала вслух:

– Здесь покоится Канна Аренина, вторая супруга владыки Сентерии, короля... хм… – старушка посмотрела на Илью. – А ну-ка, библиотекарь, поддень-ка плиту надгробную.

– Зачем? – опешил Илья.

– Поддень, говорю. Бабушка знает, чего просит.

Илья просунул монтировку в щель между плитами и навалился на неё всем телом. Камень со скрежетом поехал в сторону, обнажая внутренности могилы.

– Любопытненько, – пробормотала Яга, поводив свечой из стороны в сторону. – А где труп?

Могила была пуста.

– О, гля, в натуре пусто, – удивлённо подтвердила фея. – И что это значит, позвольте-ка полюбопытствовать?

– Если б я знала, то уже бы всё объяснила, – заверила Яга. – А раз я ещё ничего не объяснила, то, значит, и понятия не имею. Что прочла, то и делаю.

– Мне кажется, нам стоит сесть и хорошенько поразмыслить, прежде чем выбираться из склепа, – предложила Мэйли. – Придумать хотя бы какую-то теорию, объясняющую то, что происходит.

– И желательно правдоподобную, – поддакнула фея.

– Не правдоподобную, а правильную, – поправила её Яга.

***

Заключенные с интересом наблюдали за пестрой компанией компанией. Яга при свете свечи читала какой-то странный фолиант, предварительно размазывая по страницам пыль с гробниц. Она щурилась, пытаясь разобрать написанное, витиевато материлась себе под нос, но читать и пачкать страницы не прекращала. Илья вертел в руках монтировку, пытаясь фехтовать ею. Мэйли с грустным видом сидела у материнской могилы, а фея то уходила в дальний угол склепа, то возвращалась обратно, непрерывно размахивая волшебной палочкой и бормоча что-то себе под нос. В конце концов, волшебница попросила принцессу:

– Мэйли, радость моя, не могла бы ты прогуляться в другой угол комнаты, пока я на твоём месте постою?

Принцесса, не задавая вопросов, встала и прошлась по склепу. Остановилась у дальней стены и спросила:

– Сюда?

– Ага, – кивнула фея. – А теперь не спеша подходи-ка ко мне.

Принцесса снова выполнила то, что попросили. И когда подошла к тому месту, где стояла фея, спросила:

– Так?

– Да! – просияла фея и чмокнула принцессу в щёку. – Ты ж мой аккумулятор.

– В смысле?

– Ну вот смотри, – Маша развернула Мэйли и посадила на одно из надгробий, а сама отошла в дальний угол помещения и взмахнула волшебной палочкой. – Ни-фи-га.

Затем она подошла вплотную к принцессе и взмахнула палочкой ещё раз. Та засветилась мертвенно-зелёным светом.

– До-фи-га! – сообщила фея. – Когда ты рядом, всё работает, но чем дальше от тебя я нахожусь, тем хуже эффект. Вот смотри. Трапезус аппетитус ням-ням!

Фея взмахнула волшебной палочкой, направила её на ближайшую надгробную плиту и заключенные, не ожидавшие чего-то необычного, как один удивленно ахнули. Потому что на надгробии материализовалась скатерть, а на ней тарелки и вазы, наполненные различной едой. Истекающая жиром утка, будто только снятая с вертела, несколько жареных цыплят, огромный кувшин и хлеб.

– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, – ухмыльнулась фея. – Ну, теперь я вам так нафеячу, что в обратную сторону ни одна живая падла не расфеячит.

– А мертвая? – сострил Илья.

– А мертвая – тем более!

© VampiRUS

(организатор потоков, 9 серия)

В предыдущих частях: 1. Организатор потоков; 2. Чтобы книги учили хорошему; 3. А поехали!; 4. "Сказочный" Шерлок; 5. Гроб с карманами; 6. Интерпретация совпадений; 7. Бабушка, с которой ничего не случится; 8. Бюджетный рыцарь


– Ладно, рассказывай уже, какого лешего мы сюда приперлись-то? Согласись, аргумент «нутром чую, что мне туда надо» как-то слабо и неубедительно звучит.

– А у меня других аргументов и нет, – хитро улыбаясь, развела руками фея-Маша.

– Кривая женская логика, – грустно вздохнул Илья.

– Осмелюсь заметить, что такое понятие как логика не может интерпретироваться относительно половой принадлежности индивидуума, применяющего её в практических ситуациях.

– Это еще почему? – удивился Илья.

А Мэйли округлила глаза:

– Ого! Ты её сразу понимаешь, что ли?

– Объясню, – продолжила Яга, пропустив мимо ушей реплику принцессы. – Логика – это такой метод рассуждения, результатом которого является доказательство или опровержение чего-либо, основанное на том, что истинное суждение использующий логику индивидуум выводит, применяя фактические знания, без затрагивания эмоциональных аспектов изучаемого вопроса или ситуации. Исходя из только что сказанного, можно сделать вывод, что в ситуациях, когда применяются расхожие формулировки, такие как «женская логика» и «мужская логика», на самом деле более уместно говорить «мужское мировосприятие» и «женское мировосприятие». – Яга сделала паузу, оглядев компанию, и закончила. – Просто женщина прежде, чем запрыгнуть на лошадь с разбегу, подумает о том, какой сегодня день месяца и потом либо запрыгнет, либо нет. А ты, Ильюша, с тем, что у тебя между ног, в любой день года подумаешь, стоит ли с разбегу на лошадь прыгать. Проще говоря, разница в мужском и женском мировосприятии находится между ног.

– Ну вот. Свела всё к хуям. Отличные утверждения, – Маша показала большой палец, скорчив недовольную мину, – прям, во!

– А что делать, – развела руками старушка, – весь мир к ним сводится.

– А если не сводится к… этим… – замялась Мэйли, не решаясь произнести то самое слово.

– Сведется ещё, не волнуйся раньше времени.

Они пересекли еще несколько улиц, подбираясь к предполагаемому центру заброшенного города. И чем ближе к центру они оказывались, тем выше становились здания. Спустя несколько часов блуждания по дворам когда-то жилых домов, пустым площадкам автомобильных стоянок, пересечения скверов и площадей с угадываемыми контурами клумб и разросшейся на них буйным цветом растительностью, они, наконец, подошли к многоэтажному зданию, казалось, состоящему полностью из стекла, посеревшего от пыли.

– А точно сюда? – недоверчиво спросил Илья.

– Точно, – подтвердила Маша.

– Пешком? – Илья задрал голову, разглядывая здание. – Да тут же этажей тридцать! И я не думаю, что лифт работает.

– Двадцать восемь. Не работает.

– Но зачем туда подниматься?

– Да я ж говорила уже: «нутром чую, что мне туда надо». А фейское нутро не ошибается.

– Правда? – притворно удивился Илья. – А кто здесь оказался лишённый возможности колдунствовать?

– Ой, ну это просто случайность.

– Ага, случайность…

– Илья, ну чего ты, в самом деле? – подала голос Мэйли. – Ты же рыцарь!

И парень замолчал на середине фразы. Лишь пробормотал:

– Ещё одна манипуляторша…

Солнце светило путешественникам в спину и освещало вход в двадцативосьмиэтажное здание, которое Мэйли упорно называла «Стеклянной башней». Компания пересекла площадь и остановилась, разглядывая свою цель вблизи. Стеклянные панели так же, как и стёкла остальных виденных ими зданий, были покрыты пылью и казались тонированными. Клумбы, слева и справа от входа, давным-давно превратились в буйные заросли кустарника без какого-либо намека на цветы.

– Надеюсь, теперь-то никто не будет возражать против небольшого привала? – спросила Баба Яга.

Никто не возражал.

Трехдневное путешествие утомило всех, поэтому перед тем, как войти в стеклянное здание, решили немного передохнуть. Возможно потому, что цель была перед самыми глазами, ни Мэйли, ни Маша не пытались подгонять остальных. Поэтому все с удовольствием расположились на ступенях у входа и принялись за позаимствованную в гараже тушенку.

– Вот ведь, а? Восемьдесят пятый год, а вкус изумительный даже без подогрева, – разглядывая банку, заметил Илья. – Умели ж раньше делать.

– Ты кушай, а не циферки на крышке разглядывай, – посоветовала Яга. – Нам еще около пятиста ступенек осилить надо, если мы наверх забраться планируем.

– А с чего ты взяла, что там пятьсот ступеней? – спросила принцесса.

– Я не называла конкретной цифры, а всего лишь предположила, что при наличии в среднестатистическом пролёте девяти ступенек и двух пролётов на этаж, должно получиться число немного не доходящее до пятисот.

– А откуда ты знаешь, что ступенек в пролёте по девять? – спросила Мэйли.

– Количество я назвала, отталкиваясь от имеющегося у меня опыта нахождения в подобных зданиях и приблизительной высоты этажа, комфортной для пребывания внутри человека.

– А почему пролётов по два?

– Здания подобного типа, в которых мне доводилось бывать, имели на один этаж в большинстве своём два пролёта, каждый из которых, опять же, в большинстве своём, состоял из девяти ступенек, – объясняя это, Яга уже заметно нервничала.

– А если это здание не для людей было построено? – не унималась принцесса.

– Исходя из… – Баба Яга на несколько мгновений замолчала, словно подбирая слова, а потом вдруг выдала: – Иди ты в жопу, девочка.

Мейли хихикнула.

Теперь уже Илья, легонько толкнув в бок сидящую рядом принцессу, сказал:

– Мэйли, ну чего ты, в самом деле. Ты же принцесса.

– Один-один, – хихикнула принцесса и показала Илье язык.

– Вкусно, – заявил Илья, доев свою порцию тушёнки и зашвырнув банку в кусты.

Однако, судя по раздавшемуся из этих самых кустов рёву, напоминавшему хор раненых тюленей, кто-то явно не был согласен с этим утверждением.

– Едреный ты разогнанный, Лавкрафта мне за пазуху, – взвизгнула Яга, увидев как с треском ломая кусты, из них вываливается серое осклизлое существо, усеянное шевелящимися, змееподобными щупальцами, каждое из которых оканчивалось круглой пастью с зубами, больше похожими на иглы. – Бросайте всё нахрен! Бежим!

И первой кинулась к стеклянной двери небоскрёба.

Остальных не нужно было уговаривать. Поэтому, когда существо, добравшись до костерка, ткнуло в него щупальце и заревело всеми пастями второй раз, компания наблюдала за ним с внутренней стороны массивных стеклянных дверей.

Одна из змееголовых пастей существа вцепилась в недоеденную банку тушенки, соседние тут же попытались отобрать лакомство.

– Дурное оно какое-то, – наблюдая за тем, как пасти кусают друг друга в борьбе за ароматно пахнущую жестянку, заметила Мэйли.

– А ты здесь клуб знатоков из «Что? Где? Когда?» увидеть рассчитывала? – поинтересовалась Баба Яга, расклинивая дверные поручни стулом с металлическими ножками.

– Что-где-чего? – не поняла Мэйли.

– А, всё время забываю, что ты местная и не в курсе, – покачала головой Яга и объяснила: – Игра такая есть.

– Научишь?

– Нет.

– Почему?

– Потому что там против телезрителей играют. А вы ещё телевидения не изобрели.

– Телевидения?

Яга посмотрела на Мэйли:

– Ну да, это когда люди в ящике...

– В ящике? – глаза принцессы сделались идеально круглыми.

– Яга, – позвала Маша.

Старушка повернулась и увидела, как фея кивает в сторону существа, которое разворачивалось к стоящим за стеклом. Сначала одно щупальце, а после и остальные вытянулись в сторону стеклянной преграды, сквозь которую компания наблюдала за существом. Рты его бессистемно открывались и закрывались.

– Угадайте, – нащупывая притороченный к поясу тесак, спросила Яга, – чего делать нужно?

– Бежать?

– К чёртовой матери из этого домика. Оно нас тут загоняет.

И подавая пример, старушка побежала на противоположную часть холла.

– Через окно с той стороны вылезем, – проинструктировала она на ходу.

На середине пути Яга остановилась, удерживая широко расставленными руками бежавших за ней.

– Ты зачем… – начала было Маша, и замерла, испуганно вскрикнув. – Кто это?

Вдоль стены, там, куда не попадали солнечные лучи, беспорядочно валялись полуголые, покрытые грязью тела. Мужчины, женщины, дети. Особой жути добавляло то, что все они подрагивали, находясь то ли в странном сне, то ли в каком-то диком трансе.

– Нежить, Карпентера с Ромеро мне под коленку, – прошептала Яга.

За спиной раздался звон разбитого стекла, и в очередной раз взвыл протяжный хор пастей вылезшего из кустов существа. Лежащие на полу тела начали подниматься, реагируя на этот звук.

– Шинковать того Уве Бола, – в очередной раз выругалась старушка и потащила всех на обрамленную перилами лестницу, ведущую вверх.

Нежить, словно сомнамбулы, что-то несвязно бормоча, двинулась навстречу существу со щупальцами. Существо, чувствуя, что добычи стало в разы больше, вновь издало утробный рык.

– Не стоим, ребятушки, не стоим, – подгоняла всех Яга.

И они, свернув в боковой пролёт, побежали по ступенькам вверх.

Когда бежали по пролёту между третьим и четвёртым этажом, шум внизу перерос в какофонию, состоящую из рычания, визжания, рева, шипения и чавканья.

– Ну, сейчас они там друг друга порвут как шредер документы, – сбавил скорость Илья.

– Не притормаживай, – посоветовала Яга. – Кто-нибудь из них обязательно кого-нибудь доест. И нет гарантии, что победителю, отобедавшему своим противником, не захочется десерта.

– На кого ставишь? – ощущая, как чувство бессмысленного азарта вытесняет в нём панику, спросил парень.

– Тяжело сказать, – перепрыгивая через две ступеньки, ответила Яга. – В одном углу ринга большая херь, в другом – много маленьких. В любом случае, не хотелось бы мне, чтобы нас догнали.

И как будто в подтверждение её слов внизу кто-то торжествующе завыл, а затем раздался топот множества ног по ступеням.

Пробежав ещё два этажа, компания замерла, увидев, что пролёт выше завален мебелью. А между тем, топот и рычание снизу приближались.

– Сюда, – Яга выбежала в коридор, метнулась влево, затем вправо. Остановилась, – Нет, сюда! – развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула вправо.

Пробежав до стены, мимо дверей, некоторые из которых были закрыты, а некоторые распахнуты, являя запылённую обстановку, Яга остановилась у самой последней, с надписью «пожарный выход» и, кивнув на неё, скомандовала:

– Ломай, Илюшка.

– Я тебе чего, герой боевика? – изумился тот.

– У тебя монтировка, дурак, – объяснила Яга.

Илья недоуменно посмотрел на инструмент в своей руке, которым Мэйли посвящала его в рыцари, сказал:

– А… – и вбил монитровку в зазор между дверью и лудкой чуть выше замка.

Надавил, навалившись всем телом. Потянул в другую сторону. Снова надавил.

– Отойди, горюшко, – отстранила его Яга, отбирая монтировку.

Перевернула загнутой стороной, поддела чуть ниже замка и рванула на себя. Дверь, издав треск, немного поддалась. Старушка выругалась, рванув ещё раз, и дверь распахнулась. Через несколько этажей, теперь уже аварийной пожарной лестницы, ступеньки стали отдаваться в мышцах ног болезненной усталостью. Вся компания потихоньку начала сбавлять скорость.

– А ступенек-то не по девять в пролёте, – заметила Мэйли.

– Девочка, – Яга остановилась, тяжело дыша, – я тебе, кажется, уже говорила: иди ты в жопу. Есть ступеньки, их надо ходить. Хоть девять их, хоть двадцать девять.

– Какой этаж-то? – спросила Маша, останавливаясь.

– Тринадцатый.

– Что? – материализовался рядом чёрт.

– А! Чур меня! – подпрыгнув на месте и хватаясь за сердце вскрикнула Яга. – Вы так из-за этого хрюкоморда мохнатого без бабушки когда-нибудь останетесь. Ты где был всё это время, харя твоя сатанинская?

– Всё потом, – отмахнулся Тринадцатый. – Идите за мной.

И скользнул в двери, ведущие в коридор.

– Вы чего-нибудь понимаете? – оглядела всех Маша.

– Да, – кивнула старушка. – Нужно топать за шерстяным блохастиком. А выяснять, что, да почему – после.

И скользнула в дверь вслед за чёртом.

Илья, Мэйли, Маша последовали за ней.

– Сюда, – махнул лапой чёрт, открывая одну из дверей.

Быстрым шагом направились к двери, за которой скрылся чёрт.

– Я не успеваю понимать, что происходит, как опять нужно понимать, что происходит. А я не успеваю, – сообщила Мэйли.

– У меня всю жизнь так, – успокоила её Яга.

Компания набилась в комнатушку с панорамным окном, уставленную столами с компьютерами, принтерами, сканерами, старинными телефонными аппаратами, стоящими на них.

– Илья, Мэйли, подоприте дверь, – скомандовал Тринадцатый, – пока ломиться не начали. Маша, разбей окно.

Девушка схватила ближайший стул и швырнула его в стекло. Тот отскочил, оставив стекло невредимым.

– Охренеть можно. И как я должна его разбить?

– Придумай.

– А чем это нам поможет? Тринадцатый этаж же…

– Всё увидишь. Придумай, как разбить окно.

– Было б чего сладенького, я б его...

– Лови, – Тринадцатый швырнул ей коробку, извлеченную откуда-то из-под шерсти.

– О! Рафинад! – радостно воскликнула девушка и принялась набивать сладкими кубиками рот.

Когда Илья с Мэйли подтащили к двери третий стол, с той стороны что-то врезалось в дверь и завыло.

– А ступенек-то не по девять в пролёте было, – вновь заметила Мэйли, толкая очередной стол к двери.

– Девочка, – тяжело дышащая Яга упала на стул, – я тебе, кажется, уже говорила: иди ты в жопу. Грузите мебель принцесса, проводите время с пользой.

Мэйли фыркнула, засмеявшись.

С той стороны двери что-то злобно зарычало и снова ударилось в дверь.

– Фея тортиков и плюшек, чего там?

– Зую я. Иффё пойпафки, – сообщила Маша, показывая коробку с рафинадом.

– Зуй быфтее, – передразнила девушку Яга, – пока наф зьять не насяли.

Когда фея доела сахар, в дверь долбили уже непрерывно. Сваленные перед дверью столы шатались, но выдерживали напор.

– Готово, – сообщила Маша и, нарисовав рукой какую-то фигуру в воздухе, резко дёрнула ею в сторону окна.

Сорвавшийся с её пальцев огненный сгусток врезался в стекло, разбрасывая звенящие осколки во все стороны.

– Ну всё. Увидимся наверху, – сообщил Тринадцатый и растаял в воздухе.

– И чего теперь? – девушка выглянула наружу, повертела головой и удивлённо выругалась. – Теребить мою шапочку за завязочки!

Она встала на самый край, взмахнула руками…

– Стой! – закричал Илья, видя, как Маша прыгает вниз.

Но было поздно – девушка исчезла, падая вниз.

В дверь ударили особенно сильно. Наваленная мебель со скрежетом сдвинулась с места и в образовавшуюся щель полезли когтистые руки монстров. Парень поднял с пола брошенную ранее монтировку и принялся колотить по кистям, пальцам, ладоням, размазывая их в кровь.

Мейли открыла рот, чтобы завизжать, но от окна послышался голос Маши:

– Карета подана, ёпта! – девушка стояла на фасадном подъемнике, держась за ручку лебёдки. – Представляете, этажом ниже висел.

Твари выбили дверь, когда подъемник со всей компанией на борту уже двигался вверх.

– Конечная, – объявила Мэйли, прекращая крутить лебёдку. – Руки отваливаются нафиг.

Верхний этаж был недостроенным. Стекла в окне не было, повсюду лежали доски, стопки пластиковой плитки, мешки с цементом, укрытые клеёнкой. Посреди комнаты стоял стул, на котором восседал мужчина в сером камзоле и берете с павлиньим пером, которые были будто специально созданы для заостренных черт его лица. В руке его был бокал с вином.

Мужчина поставил бокал на пол и радостно продекламировал:

– Ну, наконец-то вы добрались! Я вами, право, восхищаюсь. Извелся весь, переживал, пока вас тут сидел и ждал.

– Мефик? Ты? – удивленно выпучила глаза Маша-фея. – Какого хрена?

– Я расскажу всё. Постепенно. Ты через Вия попросила вернуть твою былую силу.

– Ну да, просила.

– Я пришёл. Твоё? – мужчина достал из кармана камзола волшебную палочку и протянул Маше.

– Ты где её нашёл?

– Мне ж не кажется? – наклонившись к Илье, спросила Яга. – Они ж стихами разговаривают?

– Угу, – кивнул Илья. – Не кажется.

– Зачем пришлось такой проделать путь, чтоб палочку волшебную вернуть?

– Здесь с волшебством и магией бардак. Иначе было встретиться никак. Внизу для магии везде барьеры. Пришлось пойти на крайние мне меры.

– Тринадцатый свободно там гуляет.

– Ему законы мира позволяют.

– Так с ним бы палочку мою и передал.

– Да погоди ты. Я ж не всё сказал. Все артефакты высшего порядка не в силах перейти через барьер. Поэтому пришлось к вам всем, ребятки, мне применить немного крайних мер.

– Так это ты подбросил королю записку?

– Была, конечно, в этом доля риска, но видишь же, в итоге обошлось. Тринадцатого напрягать пришлось.

– И мысль о том, что нужно мне сюда, тобой была навязана?

– Ну да.

– И тяга к приключениям моя? – встряла в разговор Мэйли.

– А это, девушка, уже не я, – перевел на неё взгляд Мефистофель. – В твоей башке такой потенциал, что быть твоим врагом я б не желал. Дракон из головы лишь первый шаг.

– А бабушка?

– И тут я ни причём. Спит ваша бабка беспробудным сном. Но видит сон во сне и в нём всех вас. Такое было с ней уже не раз.

– Ага… понятно. Вот всё значит как, – задумчиво пробормотала принцесса.

– Илюха, – ткнула библиотекаря в бок Яга, – да ты глянь, невеста твоя стихами тоже заговорила. Этот Мефистофель, видать, заразный.

– Какая нафиг невеста? – прошептал парень в ответ. – Ты чего такого выдумываешь?

– Ой, вижу я, как она на тебя смотрит. Да и ты тоже в её сторону с придыханием поглядываешь.

– Не выдумывай.

– А тут хоть выдумывай, хоть не выдумывай. Я ж читала, чем глава закончится.

– Читала? Глава?

– Ну да. Сейчас они договорят, – Яга кивнула в сторону Маши, Мэйли и Мефистофеля, – принцесса своего Яндекс-Дракона из головы вызовет, и домой полетим. А дома она папеньке так на уши присядет, так твои подвиги распишет, что у тебя останется только два пути. Жениться, как порядочный рыцарь, или бежать, как закомплексованный библиотекарь. Хотя, – старушка скептически оглядела Илью, – какой с тебя бегун-то?

– Нет, погоди. Где ты читала-то?

– Я своих секретов не открываю, – безапелляционно заявила старушка, и похлопала ладонью по холщёвой сумке.

Книга внутри отозвалась привычным гулом.

– Да, здесь иная магия, увы, – продолжал объяснять мужчина в камзоле. – Она должна идти из головы. Учись свою фантазию включать.

– Но я привыкла палочкой махать!

– Размахивай, никто не запрещает, но магия привычная хромает.

– А почему всё так здесь повелось?

– А не ко мне, к создателям вопрос.

И, хитро подмигнув, Мефистофель растаял в воздухе.

– Да если бы мы знали, что всё так… – разочарованно сказала фея опустевшему креслу.

– От этой рифмованной эпопеи мозги мои бедные чуть не вскипели, – сообщил Илья, не замечая, что и сам говорит в рифму.

– Давайте потихоньку собираться, – предложила Яга, хитро поглядывая то на Илью, то на Мэйли. – Назад нам как-то надо возвращаться. Внизу нас монстры могут покалечить… Чуковского с Есениным мне в печень, – закончила старушка, осознав, что и сама заговорила стихами.

– Никто нас не покалечит, – заявила Мэйли, прикасаясь к виску. – Я уже дракона вызвала.

– А может по ступенечкам? – хихикая, поинтересовалась Яга. – Ты ж вроде бы не все пересчитала.

– Иди ты в жопу, бабушка, – беззлобно улыбнулась принцесса.

Раздалось хлопанье гигантских крыльев, и на крышу над ними приземлился дракон.

– Принцесса у нас, я так понимаю, приключениями сыта?

– Ну да, – почёсывая затылок, согласилась Мэйли. – Как-то я их себе по-другому представляла, приключения-то. А ту, блин, шли-шли, шли-шли. Зачем шли? За палкой какой-то.

– Но-но!– возразила Маша. – Эта палка, колдовать её феячить, всем палкам палка! Поехали. Где там твой дракон?

– На крыше.

– Его как зовут-то хоть?

– Глюка.

– Чо? – Маша округлила глаза, одновременно пытаясь не заржать.

– Глюка. Это уменьшительно-ласкательное.

– А полное?

– Полное – Глюкозавр.

Маша, не выдержав, заржала. Бабка захихикала.

– Ну а как я его должна была назвать, если первое время думала, что он мне мерещится?

– Слышишь, библиотечный рыцарь, а невеста-то у тебя с фантазией! – подмигнула старушка Илье.

– Иди ты, бабушка… – начал Илья, но постеснялся закончить фразу.

Мэйли была чуть пораскованнее, поэтому закончила за него.

Яга, глядя на них, хохотала.

Ей было весело.

© VampiRUS