Тихий Суд.
Вторник. Восемь часов вечера: солнце еще не село, ведь лето на дворе; детишки играют в прятки, а матери укачивают своих маленьких в колясках, попутно щелкая семечки и разговаривая шепотом меж собою.
Мечеть еще не начала петь молитву и в суде напротив все спокойно – лишь один звук будоражил мое сознание: затягиваясь очередной сигаретой «Marlboro Red» в своей комнате и читая статьи о культуре Японии, Я услышал какие-то звуки, исходящие из суда.
Неспеша Я пошел на балкон, заинтересовавшись неким шумом и моему взору предстала одна из очень проницательных картин: мать с ребенком кричала возле суда, где находится лестница, откуда ведут заключенных.
-Шура, держись, мы тебя вытащим, только не беспокойся! – слова летели из ее рта так больно, что даже те слезы, что лились из ее глаз и текли по лицу, будто были насыщены болью и борьбой. Она сжимала руку мальчишки, который, быть может, еще ничего и не понимал в силу своего семилетнего сознания, но даже он чувствовал эту жестокость со стороны господ полицейских. Он снял свою синюю кепку и прислонил ее к лицу, чтобы мама не видела его соленых капель.
-Женщина, что вы себе позволяете?! – вскрикнул один из работников в синей шкуре – Это, между прочим, суд, и тут такое поведение непозволительно!
-Шура! Шура!
-Уходите отсюда – сказал звезды носящий и схватил ее за руку, дабы отвести ее прочь.
-Стойте, где мой Артем?
-Какой Артем? Пройдемте!
А Темочка убежал к отцу, прямо к этой железной большой машине и обнял своего папу чрез решетку в окне…
Мечеть еще не начала петь молитву и в суде напротив все спокойно – лишь один звук будоражил мое сознание: затягиваясь очередной сигаретой «Marlboro Red» в своей комнате и читая статьи о культуре Японии, Я услышал какие-то звуки, исходящие из суда.
Неспеша Я пошел на балкон, заинтересовавшись неким шумом и моему взору предстала одна из очень проницательных картин: мать с ребенком кричала возле суда, где находится лестница, откуда ведут заключенных.
-Шура, держись, мы тебя вытащим, только не беспокойся! – слова летели из ее рта так больно, что даже те слезы, что лились из ее глаз и текли по лицу, будто были насыщены болью и борьбой. Она сжимала руку мальчишки, который, быть может, еще ничего и не понимал в силу своего семилетнего сознания, но даже он чувствовал эту жестокость со стороны господ полицейских. Он снял свою синюю кепку и прислонил ее к лицу, чтобы мама не видела его соленых капель.
-Женщина, что вы себе позволяете?! – вскрикнул один из работников в синей шкуре – Это, между прочим, суд, и тут такое поведение непозволительно!
-Шура! Шура!
-Уходите отсюда – сказал звезды носящий и схватил ее за руку, дабы отвести ее прочь.
-Стойте, где мой Артем?
-Какой Артем? Пройдемте!
А Темочка убежал к отцу, прямо к этой железной большой машине и обнял своего папу чрез решетку в окне…