- Ну, хоть что-то, - смягчил голос профессор. – Официальным путём амулет с острова не вывезти, только тайными тропами, если он вообще собирается это делать.

- Никаких тайных троп, - зло проворчал Сэм, поднялся и заковылял в ванную. – Извините, мне тоже нужно сделать пару звонков.

- Суровый он у Вас, - негромко сказал мне профессор, проводив Сэма уважительным взглядом. – Не знаете, кому он собрался звонить?

- Кому-то на тайные тропы, – ответила я первое, что пришло в голову.

- Точно, Повелитель грызунов (1). Пожалуй, с вашей-то фамилией. Извините за каламбур. Надеюсь, вы верите, что это не моих рук дело? Иначе меня бы здесь не было.

- Я верю. Думаю, что Сэм тоже.

- Хорошо. Далее. Похититель знает, что в полицию вы не пойдёте, иначе сами «загремите» туда. Ещё у него есть несколько часов форы, за которые могло произойти что угодно. Но самое главное – зачем ему амулет? Что он собрался с ним делать? Или с ним, или с его помощью.

- Вы рассуждаете как детектив.

- Лишь бы не пришлось осваивать и другие смежные специальности благодаря Вам. Копателя могил, например. И я далеко не в восторге от сложившейся ситуации. Поймите, «Глаз Игуаны» - не музейный экспонат, а вполне рабочий инструмент. Причём масштаб его воздействия может быть очень большим. Это как бульдозер, им можно строить, а можно сносить, ему всё равно. В чьих руках он теперь?

В комнату вернулся Сэм. Он оглядел нас, устало опустившись в кресло.

- Ну что там, Ваш Ктулху не звонил? – обратился он к учёному.

Профессор на секунду изменился в лице.

- Сами Вы Ктулху, Сэм. Внешне инвалид, а внутри – чудовище. Моего помощника зовут Хту'ну, на его языке это значит «бодрствующий». Очень советую не ошибиться при нём, если встретитесь.

- Хорошо, хорошо, - Сэм иногда любил глупо пошутить, но при этом никого не оставлял обиженным. – Я уверен: он замечательный человек. И буду признателен, если Вы сообщите нам результат его необычной, но очень ответственной работы.

- Вот так гораздо лучше, - ответил ему профессор более дружелюбным тоном. – Но пока мне нечего вам сказать.

Возникла неловкая тишина. Такое бывает, когда собеседники обсудили все объединяющие их темы, и каждый понимает, что любое следующее слово станет неискренним. Я решила не затягивать паузу:

- Дорогой, уже темнеет. Давай не будем мешать профессору и поедем домой. Мы там два дня уже не были.

- Да, милая, давай так и сделаем.

После двух насыщенных переживаниями дней снова оказаться в родных стенах стало для меня настоящим счастьем. Сэм, едва добравшись до кровати, вольготно растянулся на ней и сразу заснул. Брошенные рядом костыли, казалось, остывали после преодолённых за это время порогов, коридоров и лестниц.

Немного полюбовавшись, глядя на спящего мужа, я вышла в кухню. Было ещё не очень поздно, и, погасив свет, оставив только работающий без звука телевизор, я устроилась на диванчике возле окна. Глядя в полутьму, нарушаемую редким светом проносящихся мимо фар, я снова поймала то ощущение приближающихся перемен, испытанное мной недавно. Мне казалось, что грозовая туча, виденная издалека, кружит теперь где-то рядом, извергая молнии и потоки воды. И что в любую минуту гром может прогреметь прямо над головой. Но в этот раз страха не чувствовалось. Я словно со стороны смотрела на всё отстранённым взглядом. Внутренний голос говорил мне, что нужно не бояться, а довериться тем силам, которые сейчас вершат свои, невидимые людям, дела.

(1) - Ferret (англ) - хорёк.

- И что вы хотите знать?

- Мне интересно, что значит этот предмет? Для чего его надевают на шею? Владелец коллекции не смог мне объяснить.

Родригес посмотрел на рисунок под разными углами. Затем спросил:

- Он золотой?

- Похоже на то.

- А в центре – камень? Какого цвета?

- Камень. Светло-зелёного. Мутноватый такой.

- С цепью? Вы держали его в руках?

- С цепью. Не держал, - Сэм говорил правду. Так сложилось, что он действительно так ни разу и не взял в руки нашу находку.

Родригес перевернул страницу, посмотрел на другие рисунки. Затем закрыл книгу и осторожно положил её на стол.

- Книга редкая. Хороша тем, что это переиздание оригинала 16-го века. А ваш медальон – символ принадлежности к сословию жрецов, только и всего. Как значок, обозначающий род войск у военных. Просто символ, знак различия, украшение, не более того. Но мне было бы интересно увидеть его своими глазами.

И тут я поняла, что профессор лжёт. Он изучал эту книгу раньше, и все детали каждого рисунка были знакомы ему давно. Поэтому он просто не мог не знать назначения каждого предмета, особенно амулетов жрецов. К тому же мой опыт и информация, «нарытая» мужем, говорили совсем другое. А своими вопросами он проверял, действительно ли мы обсуждаем одну и ту же вещь. Видимо, об этом же думал и Сэм.

- Может быть, Вы чего-то недоговариваете, профессор?

- Чего же?

- Насколько я понял из книг, с помощью этого амулета можно влиять на происходящие события. Это так?

- Мне кажется, что и Вы о чём-то умалчиваете, Сэм. Давайте говорить прямо?

Мы с Сэмом посмотрели друг на друга. Было понятно, что эта игра словами ни к чему не приведёт, и только откровенный разговор поможет разрешить ситуацию.

Вместо ответа я сходила запереть входную дверь. Подвинула второй стул для мужа, встав за его спиной, когда он уселся. Родригес внимательно наблюдал за нашими действиями.

- Ну что же, давайте, – голос Сэма звучал спокойно и уверенно. – Я сомневаюсь, что учёный Вашего уровня поедет в наш городишко раздавать свои книги местечковым библиотекам, верно?

- Верно, – ответил Родригес, ничуть не смутившись. – Я рад, что вы сами спросили про амулет, и мне не пришлось подводить вас к этому разговору. Поверьте, я знаю всех, кто интересуется предметами майя, и видел все их коллекции. Этот амулет называется «Глаз Игуаны». По преданию, он способствует прямому общению посвящённого человека и Ицамны, божества, создавшего этот мир. Ицамна дал народу майя письменность, науку, сельское хозяйство, медицину. И если верить индейцам, вся земля - это голова Ицамны, а его тело – небесный свод. Амулет принадлежал верховным жрецам и был утрачен около трёхсот лет назад в результате обмана и последующего разграбления храмов майя в районе современного Паленке в Мексике. Я знаю, что он у вас, и намерен вернуть его настоящим хозяевам. Мне интересно, откуда он у вас?

- Нашли в море возле одного из островов, далеко отсюда. А как Вы нас нашли?

- Знающие люди почувствовали возмущение пространства и стали за ним следить. А когда второй раз не заставил себя долго ждать, многое открылось, и меня попросили помочь.

- И всё же, как Вы на нас вышли? Покупатели моего прежнего дома не устояли перед Вашими расспросами?

- Нет необходимости никого спрашивать. Нужные люди чувствуют, где находится амулет, и говорят мне. На это ушло несколько месяцев, но результат есть.

- Кто же тогда искал нас по старому адресу? Похоже, не Вы один интересуетесь древними артефактами, профессор.

- Вот уж не знаю, - учёный ничуть не удивился. – Может быть, кто-то ищет вас по другому поводу?

- А как Ваши люди узнают, где амулет сейчас?

- Мне объяснили, что он заметен на тонких уровнях. Как свет в ночи для того, кто может там видеть. Особый образ жизни и специальная подготовка позволяют некоторым индейцам проделывать такие штуки. Экстрасенсы, говоря современным языком. Кстати, не знаете, что вызвало его активность? Вы что-нибудь делали с ним?

- Я ничего не делал. Говорю же, что не держал его в руках.

Профессор удивлённо посмотрел на меня:

- Анна?

У меня возникло чувство, что я отвечаю урок учителю, стоя у доски.

- Я хотела здоровья мужу и нормальной жизни для нас обоих. И я не хочу расставаться с нашей находкой.

Родригес поёрзал на стуле, обдумывая мои слова.

- Но как? Как Вам удалось открыть «Глаз Игуаны» без подготовки, без обряда, без посвящения?

- Я молилась.

- И всё? А кому?

- Разве это важно, если искренне просишь?

- Интересно, интересно… - Родригес барабанил пальцами по своему портфелю, раздумывая. – А потом что?

- Потом камень вздрагивал. И мне было очень плохо.

- Вот-вот, - сказал Родригес уже вполголоса, словно сам себе.

- Что это значит, профессор? И что это за камень? – Сэм внимательно смотрел на учёного.

- Камень? – переспросил тот. – Редкая разновидность зелёного агата. С ювелирной точки зрения - середнячок, не имеющий особой ценности. Золото, кстати, тоже не самое чистое. Важно другое. Считается, что такой камень обладает магическими свойствами. А именно этот добыт в определённом месте в нужное время и обработан особым образом. В этом его ценность. И я не решусь даже думать о его возрасте.

- Откуда Вы это знаете? Вы же его никогда не видели?

Учёный усмехнулся.

- Я много лет занимаюсь возвращением таких реликвий «на родину», так сказать. А «Глаз» - одна из важнейших в культе майя. И сведения о нём передаются среди жрецов от поколения к поколению. К тому же, триста с чем-то лет после его утраты, не такой большой срок, чтобы забыть о нём. С Вашего позволения, - обратился он ко мне, - я бы хотел взглянуть на амулет. Это возможно?

Я вышла из-за мужа, встав рядом с ним, и вытащила из-под рубашки предмет нашего разговора. Мне даже показалось, что камень как-то по-особенному блеснул, отражая неяркий свет библиотеки.

Профессор, не ожидавший такого быстрого осуществления своей просьбы, уставился на медальон. Он медленно поднялся, небрежно сбросив портфель на стул, и осторожно приблизился ко мне. Нагнувшись, чтобы его глаза оказались на одном уровне с камнем, левой рукой он взялся за оправу очков, а правую отвёл за спину.

- Ицамна… - прошептал он через минуту созерцания, во время которого он, кажется, не дышал.

Я спрятала амулет под ткань.

Профессор медленно выпрямился и принялся неторопливо расхаживать между стеллажей туда-сюда. Мы молча ждали, чем это закончится. Наконец он снова уселся на стул. Выдержав паузу, он повертел в руках свой портфель, поставил его на пол и выговорил:

- Извините, я под впечатлением. Не каждый день находишь такую реликвию. В таких случаях я предлагаю владельцам деньги. По-настоящему хорошие деньги. Но я вижу, что вы не простые обыватели.

Мы слушали. Учёный продолжал:

- В вашем случае я не знаю даже, чем вас заинтересовать. Однако я бы не советовал вам использовать амулет в дальнейшем.

- Почему? – спросил Сэм.

- Нужна своя техника безопасности, – ответил профессор. – Вся эта обрядовость с ритуалами не для красоты. Расплатой за вмешательство в естественный ход вещей рано или поздно становится смерть. Говорите, вам было плохо? Видимо, в этом всё и дело. А жрецы, как сейчас скажут, умели делегировать ответственность за свои дела. И, конечно же, они не тревожили богов каждый день по пустякам. Поэтому я рекомендовал бы вам уступить «Глаз Игуаны» в пользу исторических владельцев. Готов обсудить ваши условия.

Я не нашла, что ответить. Умом я понимала его правоту, но согласиться с ним так быстро я не могла. Выбор был прост: вернуть вещь хозяевам, туда, где она нужна, полезна и будет на своём месте, или оставить её себе, рискуя утратить и не имея возможности использовать. При этом мне пришлось бы постоянно скрывать её от всех. Выбор был очевиден, но принятие этого выбора требовало времени и усилия над собой. Мой эгоизм стоял запертой дверью на пути к новым событиям и горизонтам.

Сэм тоже молчал, понимая, что не ему принимать решение.

После возникшей паузы наш гость подытожил:

- Давайте так: пока оставим всё как есть. Пусть каждый подумает, чего он хочет в этой ситуации. Мне тоже нужно кое с кем посоветоваться. Я навещу вас через пару дней. Если понадоблюсь, вот мой номер. И берегите себя, пожалуйста.

Он положил на стол визитку с витиеватым узором в виде рамки.

Мы так и оставались на месте, пока профессор сам отпирал себе дверь и выходил на улицу.

Какое-то время мы наслаждались тишиной после тяжёлого разговора. Затем Сэм сказал негромко:

- В общем, к этому всё и шло.

- Да, дорогой. Наверное, всё к лучшему. Просто иногда нужно суметь это понять.

Дверной колокольчик снова напомнил о себе. В библиотеку вошёл солидный мужчина, по типажу очень похожий на профессора Родригеса, только моложе и выше. И если наш предыдущий посетитель был гуманитарием, то вошедший выглядел как явный специалист в технической сфере. В руке он держал аккуратный алюминиевый кейс.

При попытках внимательнее разглядеть этого человека взгляд словно расплывался, теряя фокус. Мне показалось, что на лице вошедшего росла небольшая бородка, но я не была уверена.

Поздоровавшись с нами на приличном английском, вошедший поставил свой кейс на стол, открыл его и принялся что-то в нём перебирать. Всё это продолжалось меньше минуты, и только мы с Сэмом набрали воздуха, чтобы спросить, какого, собственно, чёрта, как тихо погас свет, исчезли немногие бывшие до этого звуки, и меня наполнило ощущение полного безразличия ко всему. А когда резкая головная боль вернула меня к реальности, за потемневшим окном шумел дождь, а в библиотеке не было ни нашего незваного гостя, ни его чемоданчика, ни амулета на моей шее.

Я приходила в себя, лёжа на полу с расстёгнутым верхом моей рубашки. Сэм спал, откинувшись на стуле в нелепой позе, свесив в стороны руки.

Какое-то время ушло на то, чтобы вспомнить, как я оказалась в таком положении. И кто этот мужчина, развалившийся на стуле, и почему рядом с ним костыли.

Ещё через какое-то время мне удалось сесть, навалившись спиной на ближайший стеллаж. Головная боль медленно отступала, оставляя головокружение и тошноту. Сэм что-то промычал, приходя в себя.

Странно, но осознание потери не пробудило во мне сожаления или злобы. Произошедшее казалось закономерным развитием событий, протестовать против которого было бессмысленно и глупо.

Пока в моей голове крутились такие мысли, Сэм промычал ещё раз, но уже громко и агрессивно. Помахав руками в воздухе, он уселся ровнее и грязно выругался. Я в первый раз видела его таким.

- Я его убью, – прохрипел он через несколько минут, вернувшись к реальности.

- Кого?

- Родригеса. Это его рук дело, – полный решимости, Сэм собирал разбросанные на полу костыли.

- Ой, не знаю, не знаю, – мне удалось подняться и устроиться на свободном стуле. – Давай поедем к нему прямо сейчас и всё выясним.

- Да он, наверное, уже на полпути в аэропорт, или как он там путешествует.

- Вот мы и узнаем. Поехали.

Сквозь вечерний городок такси везло нас к гостинице. Непослушными пальцами Сэм набрал нужные цифры в своём смартфоне. После короткого разговора он повернулся ко мне:

- Профессор на месте. Ждёт нас у себя в номере.

- Официально ничего такого, конечно же, нет. Но кто знает, что происходит в глухих джунглях? – уклончиво ответил учёный.

- Вы знаете?

- Ну...

- В Ваших трудах всё так подробно расписано, словно Вы стояли рядом.

- Все подробности взяты из древних источников и из бесед с потомками этой когда-то великой цивилизации. Сейчас они пытаются поддерживать традиции и веру предков, но это всего лишь жалкое подражание. А почему эта тема так увлекает Вас, Сэм?

- Скорее отталкивает, - Сэм даже слегка поморщился. - Тут дело в другом. Однажды в библиотеке мне попалась книга на португальском, которым я не владею. На одном из рисунков в ней изображён предмет, который я когда-то видел в частной коллекции. И я стал искать. Так наткнулся на Ваши книги.

При этих словах я машинально прижала руку к груди, к тому месту, где под рубашкой висел амулет. Родригес заметил мой жест, но вряд ли придал ему большое значение, так как слова Сэма заметно взволновали его. Однако он тут же овладел собой и спросил:

- О каком предмете идёт речь?

- Давайте встретимся завтра в библиотеке, и я покажу Вам ту книгу.

- А как же крысы? – насмешливо спросил Родригес.

- С крысами я договорюсь, - ответил Сэм самым серьёзным тоном.

- Зачем ты открыл ему все карты? – спросила я мужа, когда мы остались одни. – Так говорят только в глупых фильмах. Я думаю, он прекрасно понял, что ты говоришь о своей вещи.

- Мне тоже кажется, что я поторопился. Прости, дорогая. Но я не вижу другого пути продвинуться в этой истории, кроме как привлечь знающего человека. Может быть, получится узнать у него подробности и спокойно разойтись. Мне интересно, что за артефакт у нас в руках и чего нам стоит ожидать от обладания им.

- Сэм, я доверяю тебе, но не хочу рисковать. Я бы с удовольствием оставила всё как есть и жила спокойно, пусть и небогато.

- Я не уверен насчёт спокойной жизни. Кто-то же искал нас по старому адресу. А если это не профессор Родригес, то с ним мы ничем не рискуем, но можем получить нужную информацию.

- Ты снова прав, дорогой. Какой ты умный!

- Спасибо, милая. Если хочешь, завтра можно опять не пустить его на порог, вежливо попрощаться и ждать неизвестно чего, постоянно оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха. Только скажи. Но я не хочу так.

- Не знаю, – ответил адвокат. – Если мне станет что-то известно, я немедленно сообщу.

После этого разговора несколько дней я жила как на вулкане. О нормальном отдыхе не было и речи. Вечерами мы всё чаще сидели дома, тем более что началось лето, а с ним и сезон дождей. Ночью тревожный сон лишь ненадолго отвлекал меня от реальности. Я вздрагивала при каждом резком звуке или шуме за окном. Сэм старался чаще быть рядом, словом и делом подбадривая и успокаивая меня. Несколько дней, стоивших мне пряди седых волос...

В библиотеке всё оставалось по-прежнему, но нервное напряжение давало знать о себе и здесь. Образно говоря, книги для меня разделились на «своих» и «чужих». В числе вторых как раз и оказались те, в которых упоминались индейцы, их история и мифы. Мне часто казалось, что с их страниц исходит невидимая угроза, что нарисованные в них жрецы только и ждут случая выйти в наш мир и принести меня в жертву своим кровавым богам. Это походило на помешательство, и если бы не Сэм, скрипящий среди шкафов своими костылями, как неугомонный Сильвер, я бы точно сошла с ума.

Свой медальон я носила почти не снимая, спрятав его под плотной тканью специально подобранной рубашки. Иногда в ней было жарковато, но без ощущения лёгкой тяжести на груди я чувствовала себя уязвимой.

Как я уже говорила, пошла вторая неделя после визита мистера Хорсмана, когда одним пасмурным утром в библиотеку вошёл пожилой мужчина. Так обычно выглядят успешные путешествующие учёные: загорелый, подтянутый и моложавый. На нём прекрасно сидел коричневый дорожный костюм с нагрудными карманами. Голову покрывала плотная кепка в тон костюму, с коротким козырьком, а в руках он держал блестящий от влаги зонт-трость. Сквозь лёгкие круглые очки меня изучал цепкий проницательный взгляд. Вошедший уже начал открывать рот, чтобы сказать что-то, как из-за стеллажа с книгами появился Сэм. Всего секунду они переглядывались, после чего Сэм резко двинулся в его сторону, громко говоря:

- К нам сегодня нельзя, мистер! У нас дезинфекция! Крысы совсем обезумели! Выходите, мистер, сегодня мы не работаем!

Посетитель пытался вставить хотя бы слово, выглядывая в мою сторону через плечо мужа, но Сэма было не остановить. Он буквально выдавливал пришедшего, напирая всем телом и повторяя:

- Мы закрыты, мистер! Выходите, пожалуйста!

Выдворив гостя и заперев дверь, Сэм направился ко мне, ворча вполголоса, и вид его не предвещал ничего хорошего.

- Это он, - сказал мне Сэм. – Это профессор Родригес. Я видел его фотографию в книге.

- Ты не путаешь?

Сэм засмеялся:

- Нет. Он там в таком же костюме, и даже кепка такая же.

- Зачем ты его выгнал?

- Чтобы выиграть время и подготовиться. Он обязательно придёт ещё раз, но мы будем морально готовы и что-нибудь придумаем. Пока считаю один - ноль в нашу пользу.

- Пожалуй, ты прав, дорогой. Надеюсь, он не будет за нами следить и ломиться в дом?

- Уверен, что уже следят, а дом обыщут в наше отсутствие. Сегодня ночуем в гостинице. Ты всё ещё не хочешь отнести свою находку в банк?

- Не хочу. Более того, я чувствую, что нам сейчас надо быть вместе, всем троим.

Ситуация складывалась аховая. Однако я уже устала бояться и поняла, что занятие это совершенно непродуктивное. Вместо этого я в очередной раз решила довериться мужу.

Просидев взаперти почти до самого вечера, Сэм вызвал такси, и мы отправились в самый маленький семейный отель на окраине нашего городка. В это время отдыхающих очень мало в Доминикане, а в нашем захолустье и подавно. Так что мы без труда сняли номер на пару дней.

Можно долго спорить о роли судьбы, случая или рока в человеческой жизни. В некоторые моменты ты остро чувствуешь, что сейчас стоишь на распутье, выбираешь направление, куда «идти» дальше. Но я всё чаще убеждаюсь, что как бы человек ни «вертелся», жизнь снова приведёт его к тем обстоятельствам, которые ему суждено преодолеть.

Наверное, поэтому вторым человеком, которого мы встретили возле стойки регистрации, оказался профессор Родригес. Мы собрались к себе в номер, а он спустился по лестнице.

В этот раз, после секундного замешательства, он заговорил первым:

- Вот так встреча! Пережидаете здесь дезинфекцию? – он улыбнулся, видя нашу растерянность. – Составите мне компанию за ужином? Здесь хорошая кухня, без крыс.

Не дожидаясь нашего ответа, он прошёл в сторону обеденного зала. Нам же ничего не оставалось, кроме как молча подняться в номер.

- Ну что, один - один? – спросила я Сэма, когда он закрыл дверь номера изнутри.

- Видимо, это судьба, - с угрюмым видом ответил он.

- Я это же хотела сказать. Пойдём, поговорим. Надеюсь, нас не будут грабить прямо там.

- Пойдём, - вздохнул он. – Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

- Всё будет хорошо, - первый приступ страха отступил, и ко мне вернулась прежняя уверенность. – Узнаем, чего он хочет, и посмотрим. Может быть, он теперь книгу про контрабандистов пишет и ему консультант нужен в твоём лице? По крайней мере, выглядит он вполне прилично.

Моя попытка шутить не имела успеха.

- Да, да. Все маньяки прилично выглядят, - проворчал Сэм, подбирая свои костыли.

- Что? – спокойно спросила я, давно привыкшая к его актёрству.

- Если без лишней «воды», дорогая, то в твоих руках явно что-то особенное. Ицамна – очень древнее и глубоко почитаемое божество в мифологии майя. Творец мира, царь неба, дня, ночи и далее по списку. Его основной символ – игуана. Те трое мрачных мужиков в книге – жрецы главного культа того времени. Вместе они могли очень многое, даже влиять на окружающий мир.

- Каким образом?

- Через ритуалы. С использованием своих амулетов в том числе.

- Очень интересно. И что нам это даёт?

- Ох уж этот женский прагматизм, – Сэм развалился на своём стуле. – Пока только понимание того, что ты обладаешь настоящим историческим артефактом. Ну и того, что какой-нибудь коллекционер древностей выложит за него хорошую сумму.

Я не стала повторять, что не продам амулет.

- А ты не узнал подробностей про их ритуалы? Вдруг эта штука до сих пор работает, – мне было немного совестно от того, что я так и не рассказала мужу, как всё было на самом деле.

- Узнал, в общих чертах. Но тебе вряд ли будет интересно.

- Почему?

- Они резали друг друга заживо, пили кровь, и всё такое. Но самое главное даже не в этом. Для таких ритуалов нужно быть посвящённым, вырасти и жить среди жрецов, выучить все их фокусы. Тут теорией не отделаешься.

- Пожалуй, ты прав. Что ещё ты узнал?

- Мне показалось интересным, что у тех далёких жрецов есть последователи в наши дни. Официально, конечно, всё это далеко в прошлом, но некоторые учёные утверждают, что потомки майя до сих пор «на связи» со своими богами.

- И что ты об этом думаешь?

- Есть такой профессор Родригес из Техаса. Он пишет, что кровавые ритуалы проводятся и в настоящее время. Втайне от людей, в джунглях центральной Мексики. На его статьи я вышел, перебирая информацию обо всём этом. Он очень плотно сидит в теме, и вот что...

- Зачем они это делают? – я не удержалась и перебила Сэма. Меня просто потрясла мысль о том, что в двадцать первом веке кто-то может находиться во власти диких верований, допускающих человеческие жертвоприношения.

- Зачем? Они думают, что это необходимо для поддержания вселенского равновесия. И вот что меня беспокоит: если они узнают, что ты нашла их культовую железку, то наверняка захотят поговорить с тобой. О справедливости, например.

- Как же они могут об этом узнать?

- Ну, мало ли. Я такого начитался, что начинаю верить в чудеса. Всякие тонкие материи, духовные связи и прочее. Если бы эта штука работала, кто-то бы точно это почувствовал, независимо от расстояния.

Я вздрогнула. Мне внезапно стало холодно. Сэм заметил мою реакцию.

- Что с тобой?

Видимо, пришло время рассказать ему всё.

- Она работала, Сэм.

- Что? – он даже привстал в кресле, пытаясь посмотреть мне в глаза.

Я закрыла лицо руками. Меня начинало знобить, несмотря на тёплую погоду.

- Она работала. Два раза. Я молилась за нас, за тебя и она... он словно реагировал на моё состояние.

- Ну, дела... – Сэм опустился на место. – Ты ничего не путаешь?

- Нет. Оба раза камень как будто вздрогнул, и я поняла, что услышана. Потом мне было очень плохо, сутки я лежала без сил.

- Знаешь, я в тебе не ошибся, с тобой не заскучаешь. Однако лучше заканчивать с этой чертовщиной. Я не особо верю во всё это, но очень уж убедительно пишет этот профессор.

- Но ведь полгода прошло, и всё спокойно. Ты правда думаешь, что мне что-то угрожает?

- Анна, я никогда с таким не сталкивался и ни в чём не уверен. Но в своей жизни понял одно: если угроза хоть сколько-то вероятна, забывать о ней нельзя. Бойся бед, пока их нет. И лучше беспокоиться, чем сожалеть.

Его деловой тон слегка успокоил меня.

- Что ты предлагаешь?

- Можно сдать твою находку на хранение в банк. И внимательнее смотреть на окружающих, – Сэм наигранно огляделся по сторонам. - Хотя бы ещё год. Время в таких вопросах не всегда имеет значение.

- Паранойя какая-то.

- Я бы сделал так для начала. И с завтрашнего дня я встаю на костыли. Но теперь меня больше интересует, почему тебе удалось «расшевелить» эту штуковину? Как это было?

- Только не проси меня повторить. Я уверена, что давая, амулет что-то забирает в ответ. Жизненную силу или здоровье, не знаю. С каждым разом всё больше. И третий раз может оказаться последним. Ещё мне кажется, что нужно войти в особое состояние, «на заказ» такое вряд ли получится. Наверное, потому и удалось, что просила искренне и не для себя.

- Пожалуй, ты права, – Сэм снова огляделся по сторонам. – Что скажешь на моё предложение?

- Отнести в банк? Нет, дорогой, с ним я чувствую себя увереннее, не знаю даже почему.

- А со мной? – он изобразил в голосе удивление.

- А без тебя я бы вообще ничего не смогла. Ты мой спаситель, рыцарь на сером коне.

- Почему на сером? – спросил Сэм улыбаясь.

- Серый мне больше нравится. За твоё здоровье, мой отважный рыцарь! – официантка принесла наш заказ.

- И за нашу удачу, – с надеждой произнёс Сэм, разливая вино.

Сэм молодец, чаще пытается вставать, делает необходимые упражнения, а главное, сохранил свой оптимизм и чувство юмора. Однажды он снова сможет нормально ходить, швы и рубцы на его лице станут не так заметны, а в остальном он остался таким же милым и родным, как в момент нашего знакомства.

В общем, пусть скромно, но мы обосновались на новом месте. После некоторых поисков судьба свела меня с владельцем частной библиотеки, куда он и взял меня на несложную работу за скромное вознаграждение. Теперь половину дня я провожу в прохладе за толстыми стенами бывшего винного завода. А вечерами мы с Сэмом сидим на набережной или делаем домашние дела.

Иногда он приходит вместе со мной на работу и перебирает книги в поисках чего-нибудь интересного. Их здесь много. Библиотека занимает помещение бывшего цеха по производству рома. В основном это книги по истории и культуре Карибского региона, быту аборигенов и произведения местных авторов. Мой работодатель привозит их из своих поездок по свету, что-то приносят жители, желая избавиться от ненужного или выменять немного песо. На остальных площадях старого завода расположился городской архив.

- У меня раньше совсем не было времени читать, – сказал как-то Сэм, откладывая очередную книгу. – Я даже рад, что так случилось. Пусть жёсткий, но всё-таки выход из того тупика, в котором я жил последнее время.

- Я тоже рада, милый, что всё обошлось. Вместе мы обязательно справимся. Только вот не кажется ли тебе, что, выйдя из одного тупика, мы попали в другой? И надолго ли нас хватит, если такой ценой выходить из каждого?

- Я так не думаю. Мне есть к чему стремиться, я работаю над собой. И как только окрепну, сниму офис и буду консультировать по вопросам миграции, например. Отнесись к этому времени как к отпуску, возможности перевести дух, осмотреться. Ты так похудела за последние полгода.

- Совсем плохо выгляжу? – шутливо спросила я, и мы засмеялись.

Он обнял меня за талию и ответил:

- Всё наладится, не нужно подстёгивать время.

Конечно же, он прав. Но и терять его попусту тоже глупо. На новом месте я с помощью мужа стала интересоваться другими языками, на которых он может объясниться. Сэм же, в свою очередь, иногда спрашивает меня, как будет по-русски то или иное слово.

По возможности я сортирую книги, сложенные без разбора. Сэм, вникнув в проблему, стал помогать мне, переводя понятные ему названия. И очень ошибётся тот, кто назовёт работу библиотекаря непыльной. На самом деле книжная пыль очень мелкая и вредная. С неё даже чихается по-особенному.

Однажды он долго разглядывал что-то в книге, на которую я не обратила внимания.

- Смотри, – позвал он меня, – здесь есть картинки.

Книга оказалась современным переизданием более старой версии. На открытом развороте я увидела копию рисунка, с которого на меня смотрел колоритный индеец в головном уборе, сделанном из черепа большой ящерицы. Лицо и грудь индейца густо покрывали линии и пунктиры татуировок, а на уровне солнечного сплетения красовался ромб с овалом внутри. Чёрно-белый рисунок был сделан с явным усердием и вниманием к деталям, я легко разглядела цепь из переплетённых восьмёрок.

- Вот здесь ещё, – Сэм перевернул страницу.

На других рисунках мы увидели двух похожих персонажей с такими же «головами». Они так же пестрели татуировками, и у каждого на шее висел свой амулет.

- Что это за книга? – я почувствовала, как моё сердце забилось быстрее.

Сэм медленно прочитал имя автора и название.

- Диего какой-то. Это на португальском, я в нём не силён. Видимо, монахи собирали информацию об индейцах, и тут часть этих сведений.

- А про «нашего» что написано? Можешь перевести?

- Надо в интернете книгу найти, наверняка же перевод есть. Или с переводчиком посидеть. Я займусь.

И он занял место за компьютером. А меня впервые за долгое время охватило чувство приближения больших изменений. Это как увидеть далеко на горизонте грозовую тучу, стоя в залитом солнцем саду, и знать, что через пару часов этот сад будет во власти ливня и урагана.

Вечером я спросила Сэма о результатах его работы.

- Пока ничего конкретного. Чёрт разберёт этих индейцев с их мифологией. Изданий этой книги на нормальных языках я не нашёл, пытаюсь переводить всё по ходу движения. Возможно, завтра появится какая-то ясность.

- Спасибо, дорогой. Ты такой умный! Я верю, что у нас всё получится.

- Тебе спасибо за поддержку, милая. И как я до этого жил без тебя?

Мы посмотрели друг на друга, и как заходящее солнце сливается с океаном, так же и наши губы слились в долгом и страстном поцелуе.