Чаще всего глупые вопросы задают мне, когда я выезжаю заграницу. Это одна из главных причин, по которой я не люблю ездить. Может быть, главная. Любой наглый приставала может сказать тебе все, что взбредет в голову. И спросить обо всем. Еще вчера он не слышал твоей фамилии, этот идиот. Сегодня, поскольку ему надо зарабатывать, он кое-как произносит твою фамилию. Но чем ты занимаешься, не знает совершенно. И не интересует это его.

Журналисты - это, конечно, не весь народ. Но покажи мне, какая у тебя в руках газета, и я скажу, что у тебя в мозгах. Типичный западный журналист - человек неграмотный, нахальный и глубоко циничный. Ему нужно сегодня немного заработать, а на остальное - глубоко наплевать. Каждый из таких наглецов хочет, чтоб я "смело" ответил на его дурацкие вопросы. И они очень обижаются, эти господа, когда слышат не то, что им хотелось бы. А почему я должен им отвечать? Кто они такие? Почему я должен ставить под удар свою жизнь? И это - для удовлетворения праздного любопытства человека, которому на меня наплевать? Он вчера обо мне ничего не слышал, а завтра забудет мое имя. Какое право он имеет на мою откровенность? На мое доверие? Я ничего о нем не знаю. И я ведь не пристаю к нему с вопросами, правда? Хотя он-то мог бы ответить на любой мой вопрос без всякого риска для своей персоны.

Все это возмутительно и оскорбительно. Самое главное - такие оскорбления стали делом обыденным. И никто не задумывается, как все это нелепо. Обо мне судят на основе того, что я сказал или не сказал мистеру Смиту или Джонсу. Разве это не нелепость? Газетные статьи должны служить оценке их авторов. Пускай по ним судят о мистере Смите и Джонсе. А у меня есть музыка. И довольно много музыки. Обо мне пусть судят по моей музыке. Я не намерен её комментировать.

Я не намерен рассказывать, как, где и при каких обстоятельствах меня окатил "потный вал вдохновения". Пусть поэты делятся с доверчивой публикой подобными воспоминаниями. Все равно все врут. А я и не поэт к тому же.

Квартет.
Квартет прошёл странно. Никита опоздал, заметив по дороге таракана сообщил нам, Колю это заинтересовало, он его принёс и поставил на мой пульт. Я в это время отвечал на смс, когда заметил встал и крикнул от неожиданности матом. Таракан был еле живой и огромный, немного после я скинул его на пол.

Квартет получался еще не важно, потом Коля что-то вспомнил, мы остановились, и он достал из футляра варенное яйцо. Видимо где-то прочитал, что невозможно в ладони его будет раздавить и решил похвастаться своим открытиес. Мне это надоело, я взял и бросил яйцо, оно потрескалось, и предложил продолжить репетировать. 
Но они решили продолжить играть с яйцом. Нина взяла и решила его раздавить, как оказалось, оно было недоваренное, и вся рука Нины была в жиже. Я нашёл салфетку и какой-то конспект и дал ей протереть руку. Репетиция продолжилась с дохлым тараканом и недоваренным яйцом на полу.
Потом Коле пришло в голову, что мы не справимся с квартетом Шостаковича и у него была паника, но всё же мы порепетировали еще 20 минут. Играя, я иногда оглядывался, как там себя чувствует таракан? Всё таки Шостакович композитор не для всех. 

Репетиция закончилось и я предчувствуя, чем всё должно закончится помчался к выходу. Никита не был так догадлив и ему пришлось уворачиваться от таракана (уже другого, старый скончался) кинутого в него Колей. 
Выйдя из общежития мне стало спокойнее, Никита с криками меня догнал.
Репетиция завершилась и я написал педагогу, когда к нему можно прийти?

Все имена и события были вымышленны, любые совпадения с реальными людьми и событиями чистая случайность.

Первое время писатель Виктор Ардов с Ниной Ольшевской жили в коммунальной квартире, но в 1934 году Ардову удалось приобрести квартиру в писательском кооперативном доме. События развивались следующим образом. Денег на такую крупную покупку у Ардова не хватало, но тут неожиданно помог случай и композитор Шостакович. Актёры в то время любили играть в карты. Будучи в курсе планируемой покупки Шостакович предложил Ольшевской сыграть в покер, Ольшевская на предложение согласилась и села играть за одним столом с Шостаковичем. Ей сильно везло во время игры, но проигрывал ей всё время только Шостакович. Так, после вечера игры в карты, у Ардовых появилась требуемая сумма для покупки квартиры и сколько потом у Шостаковича не спрашивали об этой удивительной игре, Дмитрий Дмитриевич так и не признался, что нарочно проиграл Ольшевской необходимую ей сумму.