Понос-80
Дело было в далеком 1980 году, который запомнился смертью великого барда Высоцкого, летней Олимпиадой, впервые проводившейся в Москве, а в определенных кругах — еще и оперативно-стратегическими командно-штабными учениями «Юг-80». Район учений охватывал Ближневосточный и Средневосточный театры военных действий, часть территории Африканского континента и акваторию Индийского океана. Руководство учениями осуществлял начальник Генерального штаба ВС СССР маршал Н. В. Огарков. Было принято называть учения с использованием сторон света и последних двух цифр года. Именно поэтому родилось название «Юг-80».
Для справки: в начале августа 1980 года президентом США Джимми Картером была подписана «Директива № 59» с дополнениями, где излагалась новая ядерная стратегия США. По ее следам тогдашним руководителем Пентагона Джорджем Брауном было разослано обращение к министрам обороны стран НАТО, в котором их официально уведомляли о принятии новой стратегии. Эти документы были преданы самой широкой огласке, став известными в том числе и Советскому Союзу, что и было использовано в качестве легенды учений.
Я в тот год проходил службу на узле связи Генерального Штаба ВС СССР в звании старшего лейтенанта-инженера, которого теперь уже не существует (приставка «инженер» была отменена 30 лет назад, поэтому многие могут этого и не помнить), в должности инженера центра дальней связи. Узел связи такого уровня, естественно, должен был принять участие в таких широкомасштабных учениях. Местом развертывания был определен город Баку и его окрестности.
Конечно, обидно было покидать Москву в преддверии Олимпиады, но делать нечего: служба есть служба.
Меня отправили в Баку раньше других скорым поездом, поручив проверить местные линии связи и организовать взаимодействие с местным узлом связи ПВО армии, который размещался под землей на глубине нескольких десятков метров. Разыскать его удалось не сразу. Поскольку объект был секретным, мне пришлось окольными путями выспрашивать у местных жителей, не видели ли они поблизости офицеров с эмблемами войск связи. Чуть ли не первый встреченный мной «абориген» сразу спросил, не «Березу» ли я ищу. Моему удивлению не было предела, ведь «Береза» — это был позывной (тоже секретный!) разыскиваемого мной узла связи…
Техника и личный состав нашего узла связи несколькими воинскими эшелонами были переправлены в Баку. И солдат, и офицеров сразу по прибытии разместили в какой-то заброшенной и загаженной казарме, что, очевидно, и послужило предпосылкой для той истории, которую я хочу рассказать.
Уже через несколько дней вначале среди солдат, а потом и среди офицерского состава были отмечены первые случаи заболевания. Диагноз был совсем не героический — дизентерия. Для тех, кто не знает, что это такое, поясню: заболевшим стало остро не хватать туалетов. Срывать учения было нельзя, поэтому в целях профилактики еще здоровым военнослужащим на входе в столовую выдавали по пять таблеток сильнейшего антибиотика - тетрациклина (как оказалось, это была максимально разрешенная одноразовая доза) перед каждым приемом пищи, а политработники и офицеры химической службы (то есть те, кто непосредственно не участвовал в учениях) внимательно следили, чтобы все их проглатывали. Для такого профилактического использования тетрациклин изначально не предназначался и потому потребовалось распоряжение высокого начальства. Понимая, что прием антибиотиков широкого спектра, мягко говоря, не очень полезен для организма, я решил, что будет правильным вместо их применения по прямому назначению заняться их коллекционированием (в итоге через месяц после возвращения на зимние квартиры я привез домой несколько полных флаконов). Воду из-под крана пить запретили; каждый должен был носить с собой фляжку, которую периодически наполняли из громадной цистерны с чаем.
Замполит узла связи полковник Жилов (фамилия по соображениям, которые станут понятны ниже, изменена) собрал подчиненных замполитов и после пламенной речи о недопустимости срыва боевой задачи предупредил, что очередной офицер-коммунист (а коммунистами в то время были практически все офицеры), который обоср…ся, положит партбилет на стол. Но, несмотря на принятые меры, жесткий контроль за соблюдением, как тогда говорили, правил личной и коммунальной гигиены, эпидемия разрасталась лавинообразно.
В моем подчинении, как у сменного дежурного по центру дальней связи, было несколько аппаратных связи, каждая из которых обслуживалась несколькими военнослужащими. От знакомого медика узнал о нескольких способах профилактики болезни (чеснок, водка с солью), но выбрал способ, которым пользовался еще великий полководец Александр Македонский. Он в условиях нехватки воды и ее использования из небезопасных источников, разбавлял водой сухое вино, кислая среда которого убивает многих возбудителей инфекционных болезней (даже холеры!). Перед заступлением на очередное дежурство в магазине по пути следования на республиканский стадион, где был развернут центр дальней связи, я покупал бутылку холодного красного сухого вина (за небольшую доплату продавец выдавал мне ее из холодильника), которую, смешивая с обычной кипяченой водой, выпивал в течение смены. Мне удалось в числе немногих остаться здоровым.
Однако мои сослуживцы по разным причинам не воспользовались этим методом профилактики (солдаты не могли даже купить вина, а офицеры в большинстве своем не употребляли «кислятину», как они ее называли) и, наконец, наступил момент, когда в каждой аппаратной осталось всего по одному-два специалиста. Меня же не смогли сменить в течение почти трех суток (оба сменщика попали в госпиталь), пока не отозвали из отпуска еще одного офицера нашего центра, который на третьи сутки моего непрерывного бдения принял дежурство. Мне разрешили отоспаться. Дело было днем, я не пошел в столовую, так как спать хотелось больше, чем есть, и сразу же провалился в сон. Удалось поспать всего пару часов перед тем как я был разбужен взрывами гомерического хохота. Оказалось, что очередной жертвой дизентерии стал наш замполит – полковник Жилов, которого увезли в окружной госпиталь…
Понятно теперь почему официальное название учений – «Юг-80» было вытеснено более близким к правде жизни - «Понос-80».
Эта история имела продолжение. Уже в конце учений, ко мне в центр управления зашел наш офицер-химик, который передал распоряжение начальника штаба о выделении ему для каких-то то ли писарских, то ли художественных работ одного моего подчиненного. Так как, несмотря на прилет сменщика, у меня был хронический недосып, и в это время шел так называемый набор связей (установление запланированных каналов связи между абонентами), я ему отказал в достаточно грубой форме, точнее послал. На его вопрос, что может быть я пошлю и начальника штаба, я в запале ответил, что, да, пошлю любого, кто будет мне мешать выполнять поставленную начальником узла связи задачу. И в этот момент появился полковник Жилов, которого, как оказалось, только что выписали из госпиталя. Он, услышав мои последние слова, тут же объявил, что снимает меня с дежурства и что меня ожидает гауптвахта. Я в том же запале объявил, что готов сдать дежурство, только вот некому, так как все обоср-сь. Жилов молча сел и вскоре я за работой про него забыл, а когда вспомнил, то его уже не было рядом. Возвратившись со смены, узнал от своего начальника центра, что Жилов на недавно проведенном совещании очень меня хвалил за отличное выполнение своих должностных обязанностей…
Отдельная история, как мы возвращались в Москву. Так как эпидемия хотя и затухала, но не окончилась, все не без причины побаивались, что вместо ожидавших нас семей мы попадем в карантин. Задача была в том, чтобы выявить всех больных как можно скорее. Большинство из них не хотели остаться в Баку или в какой-либо больнице на обратном пути следования эшелона и тщательно скрывали свою болезнь. Я придумал как это сделать. На очередной длительной стоянке, когда эшелон остановился на каком-то захолустном полустанке для обслуживания (осмотра платформ, надежности креплений техники, заправки водой и т.п.), мы с начальником эшелона организовали прямо в поле рядом с эшелоном занятия по строевой подготовке. Каждый офицер, проводивший занятия, записывал солдат, отпросившихся в туалет более одного раза, а мы с начальником таким же образом контролировали офицеров. После того как эшелон тронулся, у нас был список потенциальных больных. На следующей крупной станции, где была райбольница, эти военнослужащие были выгружены; в последствии без проблем наш эшелон разгрузился на станции «Пресня-Товарная» в Москве и без карантина мы смогли вернуться сначала в расположение узла связи, а потом и домой к женам и детям.
Следовавший за нами эшелон вез бригаду связи из Подольска. Офицеры в эшелоне затарились в Баку несколькими ящиками местного портвейна «Агдам», который и употребили в пути по прямому назначению. В результате при подъезде к Москве через трое суток в эшелоне не осталось практически ни одного здорового офицера. Секрет прост: крепленое вино содержит, в отличие от сухого, сахар, который в свою очередь является питательной средой для дизентерийной палочки…
