Дети девяностых 52.
Суд получился невероятно сложным. Я в процессе следствия написал чистуху ( чистосердечное признание), где подробно описывал как Саша Комерс задумал устранить конкурента по бизнесу и обратился ко мне на предмет найти киллера. Я просьбу выполнил , передал оружие и деньги знакомому киллеру, Паша Солдат задание провалил , то-ли всем разболтал, кто-то сдал. Не знаю. Теперь оборотни в погонах отмазывают организатора покушения, т.е. Сашу Комерса, а на меня как на уголовника хотят переложить всю тяжесть вины, а я , типа , паравозом быть не хочу . Вот и говорю всё как есть. Адвокаты , (а пацаны не пожалели денег и наняли двух горластых краснобаев, с разных контор), надрывали гланды доказывая, что я есть пешка на шахматной доске Дасая и Саши Коммерса, правда никому особенно не нужна и как я понял, кураторам из убойного было довольно трудно обьясняться в кабинетах начальства, прокуратуры, УСБ. Если-бы чуть чуть повезло, то Саню закрыли бы , пристегнув к этому делу как минимум соучастником. Но Саша выкрутился. Дасай ушёл в тень, я активно защищался и от братвы. Копия уголовных дел с показаниеми Дасая в мою первую судимость были переданы всем мало-мальски заметным в преступном мире города фигурам. Шпана была в основном за меня. Какой рамс может быть с козлом? Вообще по понятиям мне с ним можно было поступить как сочту нужным. Но времена коммерческих отношений уже наступили, как сказал Муса - Дасай уже не человек. Он уже печатающий деньги станок. А деньги всем нужны и ему всё простят и поймут.
Судья, через посредников предложил сделку. Мне дают по статье немного, я не пишу жалоб, слишком мутной была эта история. Я сказал адвокатам , что-бы соглашались. Получил 8,5 лет строгого и поехал домой. В лагерь.
Первый сюрприз ждал меня в карантине. Пришёл старший кум ( зам начальника колонии по оперативной работе) и заявил, что-бы я рассказывал историю с дасаем без вранья с подробностями, или отправит от греха подальше в Красноярск этапом. Ему , как выяснилось -известно, что меня братва ждёт в зоне спросить за канитель с Дасаем , а ЧП ему не надо. Ссориться с кумом в зоне глупо. Рассказал ему всё как есть. Тем более большая часть истории была напечатана в приговоре. Кум почесал репу, предложил на выбор безопасное место под крышей, или первый отряд с должностью завклубом или шнырём в штабе... Я его поблагодарил за заботу о моём здоровье и сказал, что разберусь сам. Вышел в зону. В тот - же барак, в котором жил в прошлый срок. Пол лагеря меня ещё помнила , но общаться приходили еденицы. Все ждали , когда я убью вопрос. Алтына в бараке уже не было. Сломал челюсть ДПНК и сидел под крышей в одиночке, под раскруткой ( ждал добавки к сроку). За барак отвечал Азер. Положил меня ( пока) в серёдку секции , среди мужиков. На третий день с моего выхода в зону собрали сходняк. Зачитали малявы от людей со свободы. Малявы были противоречивые, в конце концов оттолкнулись от мнения воров. Вкратце : Получить как с негодяя, к делам общего харрактера не подпускать, но имя гада не давать, жить среди мужиков, никуда не лезть. Этот приговор был посерьёзнее мусорского. Три бойца исполнили получалово. Больше для вида попинали меня , запинали под лавку в ПВР и не стали больше колотить. Ничего не сломали , даже. Я так понял, получить помягче попросил кто-то из моих бывших товарищей. Зажил мужиком я в общем.
Первый год - полтора было обидно. В душе эта обида вызывала злость и хотелось всем что-то доказать, обьяснить. Но преступная жизнь жестока и не терпит слабости. Надо было жить. А ещё через какое-то время я понял, как легкго живётся мужиком! Никакого обязона. Хочешь спи целыми днями, хочешь качайся, хочешь в карты играй. Под крышей я всё равно сидел в братских хатах, все со мной делились как с равным. В бараке так- же уважали, шли за помощью и советом. С воли - грели пацаны. С Ленкой мы расстались и развелись, хоть и писали другие девочки, я так не с кем больше не расписался за срок. Так и просидел почти девять лет без секса с женщиной. Сначала думал , пристегнуть рога. Устроиться на работу, УДО зарабатывать. Вышел на промку, на пилораму, пару месяцев повкалывал, таская доски. А потом меня вызвал опер на душеспасительную беседу и обьяснил, что для УДО работать мало. Надо ещё и общаться с ним по поводу поведения сотоварищей. Был грубо послан, за что дали 15 суток ШИЗО, после отсидки я плюнул на мысль уйти пораньше и уволился с промзоны. В лагере занялся привычным делом, картишками. Ох как много возможностей у игрового, если нет моральных ограничений. Если в прошлый срок, нарушить потолок и обыграть кого-нибудь больше чем на 1000 было для меня неприемлемо по жизни, ибо нарушал заповеди воров, то теперь мне по тихому были должны миллионы. Так как обыгрывал я мужичков втихаря, на общак с выйгрыша не уделял, в случае если долг всплывал, отказывался. Но большинство обыгранных платили, я никого не щемил, больше половины передачки , или посылки не забирал. На еду не играют, но я принимал расчёт и консервами и колбасой. Под шконкой у меня всегда стояли коробки с фруктами и консервами. В бытовой зоне в курках, всегда лежало спиртное в стекле, на случай какого- нибудь события. В зоне появились сотовые телефоны, жизнь в лагере стала уже не такой консервативной и медленной.