За чашечкой кофе пришло озаренье

– Прям так и сказала? – Роджер то ли кивнул, то покачала, головой, – нет, это конечно перебор! Доктор, Вы понимаете хоть, насколько Вас обыграли на вашем же поле? Вы же психолог, как Вы не смогли заметить, что её уводят?

Вудс посмотрел за спину детективу и кивнул официантке. Ему очень хотелось выпить что-нибудь покрепче, но он давно уже не прибегал к услугам зеленого змея, считая это самым настоящим дном.

– Я прекрасно понимаю, что произошло, Роджер, думаю даже более чем Вы. И признаться, я бы не хотел обсуждать это с Вами. Как Вы правильно заметили, я эксперт в этом деле, Вы – нет. К тому же, Вы не совсем правы относительно Стейта, у него тоже есть познания в медицине.

– Познания? Разве это познания? Вы – светило науки и вот так упустили девушку! А ведь она могла привести нас к нему! Она ведь главный козырь! Заполучив такого сообщника, мы могли бы навязать Стейту свою игру. А теперь?

– Что теперь?

– Теперь у нас ничего нет. Ни Лизи, точной копии редактора, ни убийства жены, которая как видно сама погибла в катастрофе, ни пиарщика, для которого даже смерть дочки у родной сестры не сыграло решающую роль.

– Подождите, но кажется, мы так к ней и не съездили.

– И что?

– Нельзя исключать тот факт, что она может захотеть дать нам информацию.

– Доктор, вот Вы умный человек, Вы упускаете главную наживку и пытаетесь поймать мелочь. Зачем нам эта женщина, если сейчас главное вернуть Лизи.

– Это невозможно.

– Да с чего Вы взяли.

– Я лучше Вас знаю Лизи и лучше Вас разбираюсь в психологии. Я миллион раз смотрел фанатичным людям в глаза. Поверьте, вернуть её в данный момент невозможно.

– Ещё бы. Вывали Вы мне те фото, я бы тоже от Вас сбежал.

– Хватит! Я уже устаю от этого! Порой мне кажется, что это Вы мне платите деньги, а не я Вам.

– Хотите передохнуть?

– Это было бы не плохо.

– Да? А Стейт, уверен, не хочет. Он и так переигрывает Вас.

– Может нас?

– Может и нас, –улыбнулся детектив. – Но, скорее всего, именно Вас.

– Роджер, а что Вы такого сделали, чтобы Вас можно было переиграть? Вы что, снова помчались изучать историю Дарьи или, быть может, посетили Братти? Что сделали Вы, ища улики на этого чокнутого писателя?

– Хотите сказать, что от меня нет пользы?

– Большой пользы. Такой, с которой я бы семимильными шагами приблизился к извлечению всех скелетов из шкафа Стейта.

– Извините, профессор, но как я уже сказал, я не могу разорваться! Как и у Вас, у меня тоже есть дела.

– Дела.

– Да дела! Я же говорил, что одновременно работаю на двоих клиентов.

– Тогда мне бы наверно стоило нанять ещё одного детектива верно? Чтобы немного уравновесить положение.

– Это вам решать, доктор, – скривился Роджер.

Вудс промолчал. Потом посмотрел на стакан кофе, потом на улицу, потом на лицо детектива. Что-то в этом во всем было общее, точнее, обобщающее. Вудс вдруг понял. Ну, конечно! Раньше все эти три элемента: улица, лицо Роджера и кофе, не вызывали у него тоски.

– Неужели ничего нельзя сделать? – наконец выдавил он, – должно же быть какое-то решение. Какая-то уязвимость. Нельзя же просто сидеть и ждать, пока это чудовище, сожрет её.

– Решение всегда есть, – вздохнул детектив, – в этом Вы правы.

– Только не говорите, что надо ещё денег, – с надеждой посмотрел на него Вудс.

– Нет. На этот раз нет. Дело в том, что мы упускаем одно действующее лицо из всей этой команды партнеров Стейта.

– Это какое?

– Как же! Вы не догадываетесь? – Роджер покрутил кружку с кофе. – Что ж, тогда давайте по порядку. У нас был пиарщик, редактор, издатель. Верно?

– Да.

– Но изучая биографию Стейта, В ы же наверно натыкались, что кроме них огромную роль сыграл ещё один человек.

– Бейг Гох.

– Именно. Наш талантливый иллюстратор. Который, между прочим, нисколько не уступал Стейту. Более того, он по праву считается один из лучших художников современности.

– Но чем ему мог насолить Стейт?

– Именно это и стоит выяснить, – помахал ложкой детектив, – Гох – это наш возможный ключик.

– Подождите, но они же до сих пор партнёры!

– И что? Какая разница. Вот уж не думаю, что Вас это должно останавливать. Да, Гох работает с Кингом, но мало ли какие у этого причины? Може, он хочет от этого отойти. Я бы не стал ставить на то, что Бейгу это нравиться. Ведь он не менее талантливый, чем Стейт. Хотя и находиться в его тени. И на этом, думаю, мы и сыграем.

– А теперь я угадаю, пойти к иллюстратору должен я?

– Не я же. Кто я такой? Частный сыщик? Да меня даже за порог не пустят. В отличие от Вас конечно, ведь Вы – светило науки, которым так заинтересовался сам Стейт Кинг.

– Опять двадцать пять! Роджер! Может Вам действительно начать мне платить деньги?

– Не знаю, как себя покажете, – ухмыльнулся детектив, отпив кофе, – и всё же это шанс. Я почти уверен, что между ними есть определенная договоренность. Что-то, что до сих пор связывает их. И, скорее всего, это не дружеское рукопожатие.

– Возможно.

Вудс поднял кружку и тоже сделал глоток. Кофе был хорошим. Он посмотрел на Роджера, тот начинал собираться. Вудс хмыкнул: этот детектив мог бы наверно по праву занять место среди его пациентов, не главное, конечно, но небольшое – это точно. Он проследил глазами, как тот ищет сумку: нервно, дёргано. Так не ведут себя здоровые люди.

– С вами всё в порядке? – вдруг вырвал его из размышлений Роджер, – что-то взгляд у Вас какой-то странный…

– А? – Вудс поднял на него глаза, – да не, всё в порядке, я просто устал. Все так резко свалилось на меня, я не совсем готов к таким передрягам.

– Понимаю. Вы только с ума со всем этим не сойдите, нам надо добить последний раунд, доктор. И потом обязательно выиграть. Вы же понимаете, что иначе – никак. Пусть даже врачебная психика – штука тонкая.

– Да, конечно. Выиграть, – Вудс пожал руку детективу, – я все понимаю, потому и сижу здесь с Вами, вместо того чтобы идти домой к жене.

– По крайней мере, она у вас есть, – грустно улыбнулся Роджер. – Берегите себя, профессор. Нам важно победить.

Вудс помахал ему рукой. Победить, победить, обязательно победить. Он посмотрел на черную поверхность оставшегося кофе. Неужели в словах Роджера есть хоть немного правды, и он может сойти с ума? Это было просто непостижимо. Впрочем, сколько и у скольких врачей он диагностировал шизофрению? Кажется, ни у одного. А значит, определить её он сам не сможет. Он просто не сталкивался с этим.

Вудс протер руками лицо: нет, глупости! Просто усталость. Ему надо домой к Мередит. Пока она еще не сильно разозлилась. Он вытащил сто долларов и положил их на стол. Пусть хоть у этой официантки будет хороший день. Затем Вудс тяжело поднялся и побрел к машине, даже не заметив, как мятая сотенная бумажка упала со стола.

Она говорит со мной

Старик не соврал, все в комнате, напоминало о том, что здесь жила его дочь. Аккуратно заправленная постель, розовый пододеяльник. Фотографии, которые стояли на подоконнике, книги, которых было очень много. И свечи. Также эта комната была, наверное, самой чистой в этом обветшалом доме. Вудс аккуратно закрыл дверь. Петли даже не скрипнули.

Он снова посмотрел на это утопающее в прошлом убранство. Ему надо было найти то, что за все эти годы так никто и не обнаружил. А ведь наверняка тут были и полицейские, и сам старик постоянно убирал это место. Он подошёл к столу и провел пальцем по её тетрадкам и учебникам. Несчастная так и не смогла доучиться в университете. Вудс поднял ученик и пробежался по страницам. Пусто. Просто обычное учебное пособие, не больше того.

Разве что… Он внимательно прочел название её факультета. Дарья была филологом, о чем он, естественно, раньше не знал. Но это ожидаемо, кому как не филологу, проверять ошибочные тексты. Вудс положил книгу и повернулся к книжному шкафу.

Девочка любила сложные книги. И это не обязательно проявлялось именно в учебниках и её университетской направленности. Она бралась за серьезные художественные вещи. Коснувшись затертого Достоевского, Вудс улыбнулся. Даже для него это казалось чем-то недостижимым. Он снял общую университетскую фотографию с общего курса. Даша была с самого краю. Ярко выраженная брюнетка с длинными волосами.

Вудс побледнел. Как же сильно она напоминала Лизи! Почти одно лицо, можно сказать сестра-близнец, которое прошлое Стейта так сильно старалось закрасить. Вудс все больше и больше всматривался в несчастную. Тут она была крайне сдержанной и, в отличии от всех остальных студентов, даже не улыбалась. Она поставил фотографию на место.

Все равно это не то! Ему нужно найти что-то более существенное, что хоть немного прояснит её сложную судьбу. Он внимательно смотрел на книжные полки. Чутье ему подсказывало, что именно здесь есть нечто главное. К тому же, как не среди книг влюбленному редактору прятать самое сокровенное.

Он, книга за книгой, читал название её любимцев. Что-то должно выделяться… Что-то общее. Вудс, остановился на писателе Артуре Арчере и его «Истории любви». Где же он слышал это слово. Арчер… Точно, «Кубики Арчера» – та самая книга, которую пишет Стейт. Он потянул за корешок и еле вытащил книгу. Она была в самом низу и на ней уже была пыль. Вудс аккуратно сдул её.

Внутри, приятно щелкнуло. И Вудс понял. Вот – оно! То, что так старательно прятала от всех Дарья. История её любви! Он аккуратно раскрыл книгу и сразу же уткнулся в целых ворох написанных от руки заметок, затем прикрепленных листков вырезанных страниц. Это было что-то вроде дневника, где, аккуратно склеивая различные куски из книг Стейта, она аккуратно вписывала свое мнение.

Аккуратный нежный подчерк. Это первое, что бросалось в глаза. И, читая эти строки, невозможно было не представить тонких красивых девичьих рук, старательно выводивших осадочное, пропитанное Стейтовским нигилизмом суждение, крепко сдобренное юным восхищением от столь мрачного писательского дара.

Она любила его. Она очень любила его! Это было так очевидно, сколько и неподдельно, вырисовываясь почти в каждой букве. Нежно, обстоятельно она рассказывала обо всем, что чувствовала, признаваясь в своей любви. И, несомненно, это был подарок, который она так и не донесла до него.

Читая вырезки и примечания, Вудс не раз натыкался на упоминания ещё столь же искусно сделанных подарков, которые она, вероятно, успела передать Стейту. Также Дарья описывала ряд их диалогов, которые, по её мнению, заслуживали отдельного куска в её истории любви. Вудс вздохнул: если бы такую девушку, привели к нему, то, наверное, он бы сразу принял её, опасаясь за её психическое здоровье. Но здесь, в этой глуши никто не мог защитить её. Потому что столь нежные сложные души крайне редко хотят защиты от родителей и друзей и, уж тем более, совсем не прячутся от талантливых писателей.

Вудс перелистнула несколько страниц, затем ещё. Несомненно, на изучение данного труда ему стоит затратить куда больше времени нежели двадцать или тридцать минут стоя тут. А значит, её стоит забрать. Он посмотрел на нижнюю полку и аккуратно сдвинул оставшиеся книги. Скорее всего старику не стоит знать о данном подарке, хотя возможно он и увидит, что что-то пропало.

Но это правильно. Ведь вся его оставшаяся жизнь, это желание увидеть расправу. А именно за ней он и приехал сюда. Вудс раскрыл портфель и убрал книгу в него. Небезосновательно отметив, что, наконец, стал мелким воришкой, которых так недолюбливал. А ведь не защемило нигде!

Портфель щелкнул английским замком и Вудс снова повернулся к книгам. После столь откровенной находки он не отказался бы и от добавки, так как это была всего лишь история любви. Но что он, по сути, тут мог найти ещё? Пособие по самоубийству от Стейта? Так оно уже найдено. Дарья так любила, что просто не видела существования вне этой литературной зависимости от его произведений. Вопрос в другом, как он оторвал её от этого или что отказался предложить?

Сексуальную связь? Отношения? Что? Судя по всему, её отец вряд ли это расскажет, значит искать следовало именно в откровениях. Но спросить ведь всегда можно? Верно? Вудс развернулся к двери. Чем он рискует? Особенно со столь объемным, хоть и сворованным трудом в своем портфеле?

Он ещё раз пробежался по комнате. Затем по всем книгам. По предметам. Нет! Сейчас его голову занимал лишь старик с его замкнутым образом жизни. Наверняка он что-то знает, о чем не сказал при первой встрече. Вудс взялся за ручку портфеля и направился к выходу. Странно, а в руках книга весила куда меньше, чем, как оказалось, в сумке.

Спустившись вниз, он увидел его в кресле, в саду. Старик смотрел в сторону могил, видимо, предаваясь своим далеким воспоминаниям. Вудс покачал головой. Это будет, несомненно, очень сложный разговор, но он просто обязан узнать всю правду. И, в том числе, о её предыдущих подарках. Обо всём, что мог тогда не заметить несчастный отец.

Вудс почему-то вспомнил о свечах в комнате Дарьи. Они были достаточно дорогие, но, видимо, это было не столь важным. Что они значили для неё? Запах и огонь были незыблемыми спутниками в её долгих проверочных вечерах? Он хмыкнул. Вся эта история, так или иначе, но постоянно толкает его к описанию всего, что с ним происходит.

Но это прерогатива творческих людей, а не его. Вудс снова посмотрел на старика. Он прежде всего врач, а значит должен оставлять голову холодной. Для качественно выполненной аналитики. Вудс толкнул двери. Сейчас самое главное – добыть больше информации.

– Мистер Морз, – сказал он, толкая двери, – я закончил. Честно сказать не думал, что в её комнате будет такой порядок! Признайтесь, Вы там проводите две уборки в день?

Старик Морз даже ухом не повел. Вудс вздохнул и подошёл ближе. Сложный, несомненной сложный человек. Или пациент. Ведь для таких сломанных людей всегда найдется место в Арчибальде.

Джеймс посмотрел на собаку, лежавшую у его ног. Она закрыла глаза и молча, положила голову на изношенные сапоги. Интересно, сколько она тут? Видела ли она маленькую хозяйку? Но только эти вопросы как старые листья отлетели за задний план. Едва увидев лицо Морза, Вудс понял, что старик умер. От сердечного приступа или от перепада давления или от тромба, сказать было сложно. Так как больше всего он разбирался именно в психиатрии. Но то, что он был мертв, Вудс определил сразу.

Собака открыла глаза и посмотрела на него. Кажется, она тоже понимала в что происходит в этом старом запустевшем саду и, именно поэтому, не гавкает и даже не скулит. Вудс протянул руку и закрыл старику глаза. Что ж, может так и лучше. По крайней мере, он не будет знать, что все эти годы охранял столь неприятные для его понимания, воспоминания.

Зайдя внутрь дома, Вудс набрал два номера. Первый – полиции, второй – своего адвоката в Нью-Йорке, который, по своему обыкновению, оставил включенным автоответчик. Секретарей Сэм Бриджес никогда не держал. А потому, все приходилось надиктовывать. Вудс положил трубку и коснулся нахмурившегося лба. У него опять всплыло образное мышление, нарисовавшее ему сжимаемую пружину.

Да. Кажется, так можно было назвать этот медленный спуск к истокам творчества Стейта. Медленно сжимающаяся пружина, благодаря которой он совершил мелкую кражу и, благодаря которой теперь стал невольным соучастником смерти этого старого человека. Но беспокоило его сейчас даже не это. А то, что делать с книгой? Ведь если её найдут, то могут обвинить в воровстве. Вудс задумчиво посмотрел в покрытое грязью окно.

«А что, если сказать, что старик дал её перед своей смертью?».

Кафе

Очередная забегаловка, куда его притащил Паркер, выглядела не менее отвратительно, чем та, где они были до этого. Глядя на яичницу, пронизанную красными жилками, Вудс поморщился. Он и представить не мог, что яйца можно так варить. Паркер же, казалось, лишь воодушевляется подобным нюансом, уплетая эту мерзкую стряпню.

– Итак, – начал Вудс, – что вы нашли?

– Минуту, – Паркер поднял чашку с кофе и основательно запил, – хочу для начала заметить, что зря Вы отказываетесь от местной кухни. Блюда только с виду не совсем аппетитные.

Паркер похлопал себя по груди, будто проваливая глазунью. Затем посмотрел на его порцию. Вудс вздохнул и, улыбнувшись, пододвинул ему свою порцию. Похоже детектив был изрядно голоден.

– Спасибо! Со вчерашнего дня ничего не ел.

– Неужели за Вами шла погоня? – ухмыльнулся Вудс.

– Зря вы иронизируете доктор – это опасная работа, нельзя расслабляться. Каждый день – это повод сесть в лужу.

– Значит погони не было?

– Нет. Ни погони, ни каких-либо ещё подозрительных следов.

– То есть?

– Он все зачистил. Я не нашел ничего, что могло бы хоть как-то намекать на убийство. Обошел всех, залез везде куда только можно. Но увы! Чертов писака обрубил все концы. По правде говоря, я уже и сам начинаю верить в то, что его жена умерла сама.

– Она не сама умерла.

– Я имел ввиду, что он не убивал её. Чистая случайность. Иногда это бывает в жизни.

– Только не Стейт. Он крайне изобретателен.

– Даже крайне изобретательный преступник, которых много я повидал на своем веку, не может столь грамотно зачистить следы. Я же говорю – я перерыл абсолютно все! Вплоть до первичного медицинского обследования! Я коснулся дна в этой истории, док! Она умерла без его участия.

– Это не совсем то, что я хотел бы услышать.

– Но, увы, это то, что вам придется услышать. Так бывает профессор. Бывает.

– И что же теперь делать?

– Как что? Действовать дальше. Если одни данные не подтвердились, надо искать другие.

– Это какие, например?

– Ну как же, – Паркер снова отхлебнул кофе, – Стейт же писатель! А значит один из ключевых персонажей вокруг его сложной персоны, помимо естественно менеджера и пиарщика и его жены – это редактор.

– Редактор?

– Именно.

– И что же такого важного может знать редактор? – усмехнулся Вудс.

– Как что? Главный редактор занимается контролем всего, что издает писатель! Он, можно сказать, режет по живому. И, соответственно, может дать интересную информацию о нашем подопечном.

– Предлагаете встретиться с главным редактором Практик Таймс?

– А почему бы и нет?!

– Только, вообще-то – это ваша работа, а не моя, Роджер. Именно за это я и плачу вам деньги.

– Профессор! Я, конечно, понимаю, что я у Вас на бюджете, но и вы поймите меня! Вы у меня не один, мне тоже приходиться порядком разрываться. За эти дни я выложился, как мог, так что теперь ваша очередь по моим наводкам порыть землю. Но опять же – это всё из-за вашей спешки. Если хотите, чтобы это сделал я, тогда подождите несколько дней. В данный момент я не могу этим заняться.

– Черт бы вас побрал Роджер! Это вопрос жизни и смерти, Вы даже не представляете, как опасен этот человек!

– Каждый человек, на которого я ищу данные, опасен.

– Черт, если бы я знал, что Вы так работаете и что мне пришлось бы ездить по редакторам и пиарщикам, я бы вас ни за что не нанял.

– Док! Это же нюансы! К тому же встречу с мистером Виктором Броуди я Вам уже организовал.

– Да ну?

– Да.

– Это удивительно, – буркнул Вудс и потянулся за чашкой кофе, – наверно это стоило вам гигантских усилий.

– Поверьте, да. Как оказалось, этот Виктор крайне подозрительный тип. Пришлось изрядно постараться, чтобы уговорить его.

– Это Ваша работа.

– Я уже это слышал. И ответил. Что причина Вашего с ним контакта – это спешка. К тому же, док, Вам проще всего с ним встретиться. Вы же были у Стейта на презентации и это заметно облегчает дело.

– Какая радость!

– Чем могу доктор, как я уже сказал Вы не один, я и так задвинул своего клиента, разбираясь о Стейтом.

– У вас только один дополнительный клиент?

– Да.

– То есть Вы одновременно работаете с двумя делами?

– Совершенно, верно.

– А еще брать не будете?

– Нет. Исключено. Не больше двух. Я же профессионал.

– А кто это, если не секрет?

– Секрет доктор. Вы же понимаете, что я не могу разглашать подобную информацию. Но одно могу сказать точно, Ваши интересы не пересекаются с интересами этого человека.

Вудс хмыкнул и снова сделал глоток. Ему очень не нравилось, что именно ему придется ехать к главному редактору Практик Таймс, ведь он вообще не любил подобные места. А тут ещё и главное издательство страны! К тому же занимающиеся исключительно художественной литературой.

– И когда у нас с ним встреча?

– Ну, – Роджер облизал вилку, – я, признаться, предполагал, что Вы согласитесь с моими доводами и решите ехать туда лично. Так что, немного подготовился.

– Ведь вы профессионал, верно?

– Именно. Я договорился с Виктором о звонке. Так что, когда вам будет удобно?

– Завтра. Примерно в девять утра я буду уже у него.

– Ого! Ничего себе.

– Роджер, когда я говорил, что Стейт опасный человек, я говорил именно это. Нам надо торопиться. Важно как можно быстрее найти то, что может его зацепить. Любую информацию. Понимаете?

– Понимаю.

– Поэтому, если это возможно, пока я буду в разъездах, постарайтесь найти что-нибудь более интересное нежели невиновность его в смерти жены. Это совершенно никак не помогает делу.

– Зато отсекает ненужные поиски. Ведь то, что это тупик тоже важно. И мы больше не будем двигаться в этом направлении.

– Как-то Вы слишком положительно говорите о этой неудаче!

– Это не неудача, доктор, это обрубание слепой теории. Вы просто не профессиональны в этом деле. Так что, не печальтесь. Уверен, разговор с редактором даст нам нужные нити.

– Да? А я вот не уверен. Мне нужен козырь в диалоге с ним, как в прошлый раз с пиарщиком.

– Пока его нет, доктор. Все что могу сказать, это то, что жена погибла в автокатастрофе. Но, я могу задать вам правильное направление для вопросов. Абсолютно любая информация при работе с материалом, который он отсылал Виктору крайне важна, это характеризует его, прежде всего, как личность. А познав её, мы с сможем с большей долей вероятности узнать, где он мог сделать ошибки.

– Так у нас еще и психолог!

– Немного.

Вудс посмотрел на дно пустой кружки. Работа с Роджером все больше и больше начинала его беспокоить: а теперь ещё и этот второй клиент! Зачем он вообще ему сказал об этом? Ведь, по его логике, он профессионал, а тут лишний повод для конфликтов! И эта поездка к редактору… Неужели двойная игра? Впрочем, его так рекомендовали! Вудс посмотрел на Роджера: а что, если он заодно со Стейтом? Но тут он оборвал себя: нет, это положительно уже сумасшествие, нельзя вот так подозревать всех в связях с этим писателем!

– Хорошо. Надеюсь, Вы правы, и я что-нибудь найду. А потом оплачу себе же неустойки по детективной работе.

Роджер поднял на него глаза. Вудс подмигнул ему и пошел к двери. Попасть к девяти в Чикаго было довольно сложным делом, особенно если он шел в обход Лизи.

Сельдерей

Вудс открыл глаза и задумчиво посмотрел в потолок. Сонливости, которую он так не любил, почти не было. И это было очень странно, ведь на сон ушло не более четырёх часов. Он повернул голову и посмотрел на пустую подушку. Даже в такое ранее время Мередит обогнала его и встала пораньше, словно чувствуя, когда он проснется.

Вудс кряхтя сел на кровать и посмотрел на будильник. Пять часов. А у него сна ни в одном глазу. Подтянув халат, он поднялся и затянув покрепче пояс, пошел в ванную. Где, привычно взявшись за щетку, добела начистил зубы.

Спустившись вниз, он увидел спину Мередит. Она готовила завтрак, как раз к тому моменту, когда он показался на кухне. Вудс непроизвольно улыбнулся. Эта женщина, она могла абсолютно все. Он нежно обнял ее. Мередит положила голову ему на плечо и мягко поцеловала в щеку. От нее пахло цукатом, кофеином и сельдереем.

— Еще пять минут, – мягко сказала она, — и твой завтрак будет готов.

— Только не говори, что ты снова будешь кормить меня этим, — Вудс поморщился, разглядывая сельдерей.

— Гарри сказал, тебе это поможет.

— Гарри — доктор, я — профессор. Мне лучше знать.

— А еще он диетолог.

— Но это не отменяет того, что он доктор, — сказал Вудс и приметив свою кружку с кофе потянулся к ней, — и потом, у него почти нет постоянных пациентов.

— А это, мистер профессор, после яиц и вашего любимого сельдерея, — отрезала Мередит, отставляя кружку, — потерпите.

– Это жестоко, — хмыкнул Вудс, поворачиваясь к столу.

Мередит не спеша дожарила яйца и, аккуратно выложив еду на тарелку, подала завтрак. Скривив лицо, Вудс посмотрел на ненавистную зелень. Ладно, хоть от сельдереевого сока отбился.

— Ешьте, ешьте, — подбодрила его Мередит, присаживаясь напротив.

— Мери.

— Давай-давай, за папочку, за мамочку. Я знаю у тебя получиться.

— Ммм, – Вудс скривился, но Мередит подхватила стручок и поднесла к его рту. Вуд вздохнул и укусил стручок. Мередит улыбнулась

— Ты мой маленький.

— Я все запомню.

— Я знаю. Давай еще.

— Мери.

— Давай, давай. Это очень полезно.

— Я не хочу.

— Ну знаешь милый, я тоже много что не хочу, но доктор сказал надо кушать. Я и так тебе сколько дней послабление сделала! Могла бы, между прочим, тройную порцию приготовить. Кстати, неплохая идея.

— Ай, смотри, – Вудс засунул остатки стручка в рот, – видишь?

— Вижу. Мужской поступок, – снова улыбнулась Мередит.

– Это домашнее насилие.

– Это воспитание и забота.

— И все равно. Ужасная штука, – Вудс отхлебнул кофе, – когда это закончится!?

— Боюсь, ты плохо понимаешь масштаб своей трагедии, милый. Это будет длиться несколько месяцев.

— Я отомщу Гарри.

— Сомневаюсь, у него слишком сильная оборона в виде Эльзы. Только она может его трогать, — вздохнула Мередит и вилкой поддела очередной стручок сельдерея, – ты пропустил кусочек.

— Мери.

— Ну что? Это же совсем, крохотный кусочек, – невинно заметила она, поднося ему вилку, – ешь.

— Ох. Прям, – но договорить Вудс не смог, так как вилка буквально уперлась в его рот, и ему пришлось проглотить последний кусок, – довольна?

— Конечно.

— Чертов сельдерей, – чуть ли не с обидой в голосе заметил Вудс, – гори он в аду.

— Лучше на сковородке, я слышала, он чудесно готовиться на огне.

— Только не это! Эту дрянь еще и жарят!

— Да. Спасибо что напомнил.

— Боже. За что? Я ведь лечу людей.

— И они лечат тебя.

– Это больше похоже на экзекуцию.

— Ты про мою стряпню?

— Нет, – Вудс опустил глаза, – я про сам продукт.

— То-то же! Но знаешь, чтобы ты не переживал — сегодня вечером, я приготовлю твой любимый бекон.

— Бекон? — Вудс внимательно посмотрел на жену, затем на оставшееся яйцо в тарелке. Хитрая женщина не зря так быстро скормила ему весь сельдерей. Вудсснова поднял глаза на Мередит.

— Да бекон. Ты же любишь бекон.

— Мередит. Признавайся. Что ты хочешь?

— Не совсем я, — уклончиво, с улыбкой сказала Мередит, наблюдая за тем, как он разочарованно смотрит в тарелку, — но да, ты, прав. Мне кое-что нужно.

— Если это снова по поводу гаража. То я уже вызвал мастеров. Сегодн-завтра починят эти двери.

– Это не по поводу гаража.

— Да? Тогда по поводу чего?

— Нас пригласили на мероприятие.

— О, Боже, серьезно? И что же это за мероприятие такое? Впрочем, это не важно. Ты знаешь, как я к этому отношусь.

— Знаю. Но дорогой, мы так давно никуда не выходили.

– И? Разве это мешает нашей жизни?

– Немного. Эти магазины тоже порой утомляют. Это просто небольшое развлечение.

— Я не люблю званые ужины. Тем более соседские. Ты же знаешь!

– Это не соседский званый ужин. Я бы и не потащила тебя на него. У бедной Эльзы еще от прошлого впечатления остались.

– Она сама спросила про мою работу.

– Ага. И ты как обычно увлекся.

– Совсем немного.

– Милый, в общем, это не то. Я бы даже пошла туда одна, но я почти уверена, что тебе тоже это будет интересно. К тому же, нас пригласили обоих.

– Как мило.

– Да. И неожиданно. Прошу тебя. Не упрямься. Я так давно никуда не ходила с тобой, – она взяла его за руку, – пожалуйста.

– Ну ладно, – несколько смягчился Вудс. – Куда ты так хочешь пойти?

– На презентацию.

– Что еще за презентация?

– Книги Стейта Кинга. Он даже прислал нам курьера с приглашениями, показать? Очень красиво оформлено.

– Кинга? – переспросил Вудс, – Стейта?

– Да, представляешь? Того самого! Я сама удивилась! Но потом вспомнила, что он был у тебя и уверена, ты его очаровал.

– Да. Был, – Вудс посмотрел, как Мередит вытерла руки и полезла на кухонную полку, откуда сняла пару изящных белый конвертов.

– Вот смотри. Почти каллиграфический подчерк. Эльза сказала, что она вообще ничего подобного не видела. Одно слово, писатель. Все вручную. Как тебе? Правда, красиво?

– Очень, – Вудс посмотрел на белые, аккуратно подломленные листы бумаги.

– От них даже пахнет духами, представляешь?

– Мери. Это просто презентация, – немного отойдя, начал Вудс, – их полным-полно, эти авторы, они постоянно что-то презентуют.

–Но, не на четырнадцатом этаже, Гранд Отеля! Верно? – Мередит лукаво улыбнулась. – Ты можешь говорить всё что угодно, но приобщить это мероприятие к чему-то обыкновенному у тебя всё равно не выйдет. Я посмотрела прошлые презентации. Стейт Кинг всегда делал их особенными. Не говоря уже про эту! Говорят это его последняя книга.

– Как интересно. И как же она называется?

– «Кубики больницы Арчера».

– О, про врачей?

– Да.

– Странно, я не знал, что он написал подобную книгу.

–Милый, это презентация. Книга пишется. И речь идет именно об этом. Он всегда так делает. Рекламирует книгу до того, как она выйдет. Слишком уж большой интерес! И более того, это что-то вроде закрытой презентации, билеты не достать.

– Невероятно, – Вудс ткнул пальцем в кружку, породив кофейную волну, – даже не знаю. Столько милости.

– Впрочем, если ты не хочешь, – холодно заметила Мередит, – мы можем и не ходить туда. Я же вполне могу обойтись своими домашними делами. Верно?

Вудс снова вздохнул, рассматривая кофейные волны. С момента касания прошло совсем немного, но ему показалось, что их стало даже больше. Он поднял глаза на жену. Мери, как могла, скрывала свое негодование. И как обычно, у неё это ни черта не получалось. Он хмыкнул: да, всё же сельдерей никогда не связывался с хорошими новостями.