"Злодей, людоед и красавица..."⁠⁠

Любая экранизация намертво привязана к своему времени. Пресловутое "перестроечное кино" не могло быть другим. Оно могло быть хорошим, как фильм Владимира Бортко "Собачье сердце", могло быть плохим, как фильм Михаила Кокшенова "Русский бизнес" - но оно не могло быть не перестроечным.

Акценты в восприятии определяют не создатели даже, а время. В те времена у режиссеров не могли получиться другие фильмы. Потому что любой запомнившийся фильм - это всегда отражение мыслей, надежд и желаний зрителей.

Вторая экранизация пьесы Шварца "Тень", сделанная Михаилом Козаковым в последний год существования Советского Союза - один из немногих запомнившихся фильмов тех лет.

Для этого нужен герой и среда,
Угрюмая тайна, живая вода,
Злодей, людоед и красавица, —
И пьеса берется и ставится.

Фильм 1991 года - четкий слепок своего времени.

Все пьесы своеобразной трилогии Шварца «Голый король»-«Тень»-«Дракон» балансируют на грани между сказкой и памфлетом.

В 1971 году Надежда Кошеверова в своей экранизации сделала из "Тени" сказку - и это были, наверное, последние годы, когда сказку еще можно было снять. Пока люди еще верили, что добро побеждает зло самим фактом своего существования.

В 1991-м у Козакова никаких других вариантов уже не было. Ставить можно было только памфлет.

Памфлет и получился. Хотя - к чести Михаила Козакова - он все-таки не впал в лобовую публицистичность Марка Захарова, только что снявшего "Убить дракона" с тыканьем вилкой в причинное место, пародиями на Брежнева и горластым обличением вместо шварцевской умной неоднозначности.

Молодой ученый Христиан-Теодор приезжает в южный курортный город и оказывается в сказке. Правда, свою сказочную суть местные тщательно прячут от отдыхающих, и ученому тут же объяснили - почему. Потому, что сказки бывают разные.

Христиану-Теодору досталась страшная сказка. Кстати, поговорка "Живу как в сказке - чем дальше, тем страшнее", совершенно не случайно вошла в активный оборот именно в 90-е.

По глупости отпущенная на свободу Тень принимает имя Теодор-Христиан, быстренько добивается успеха, отбивает у Христиана-Теодора возлюбленную, "перевербовывает" его друзей и - на сладкое, так сказать, - милостиво предлагает бывшему хозяину стать тенью Тени.

Но если в кошеверовской сказке ужас вызывала только сама Тень - инфернальное зло во плоти в блестящем исполнении Олега Даля, то у Козакова зло быстро масштабируется до массовых факельных шествий, становясь тотальным и всеобщим.

Педалируемая публицистичность - не единственное отличие фильма 90-х от фильма 70-х.

Да, у Козакова актерский состав ничуть не менее "звездный", чем у Кошеверовой, - Константин Райкин, Марина Неелова, Марина Дюжева, Александр Лазарев, Михаил Козаков, Вячеслав Невинный, Спартак Мишулин и другие.

Да, есть прекрасные актерские работы, тот же Райкин играет так, что фильм в какой-то момент становится его бенефисом. Правда, впечатляющей и убедительной получилась только Тень, чья инаковость пугающе подчеркивается невероятной пластикой актера.

А вот Ученый, к сожалению, получился никакой. Он, да простится мне это сравнение, выглядит не более чем тенью своей темной ипостаси, в нем нет ничего своего. Все, на что его хватает - это мило и застенчиво улыбаться, протирая круглые очёчки.

Совершенно непонятно, чего ради все женщины в фильме на него вешаются.

С женщинами в фильме, надо сказать, вообще беда. Поскольку фильм - слепок своего времени, кастинг живо заставляет вспомнить поздний Советский Союз с его кумовством и торжеством лозунга "Если нельзя, но очень хочется - то можно".

И вот фильм начинается появлением годовалого сына режиссера в роли младенца-Христа, а на главную женскую роль Аннунциаты взята актриса Анна Ямпольская - тогдашняя жена Михаила Козакова. Которая, если честно, выглядит деревянной на фоне игры своих великих партнеров по фильму.

С Принцессой ситуация чуть лучше - у Марины Дюжевой актерский талант, безусловно, наличествует. Но - да простится мне это замечание - ей уже лет на десять больше, чем нужно для роли впервые влюбившейся девушки. "Меня полюбили - я тоже хочу!".

Возраст - это вообще главная печаль кастинга этого фильма. До рекордов "Мастера и Маргариты" Бортко не дошло, но, как и многие другие в позднем СССР, почти все актеры изрядно пересидели свое амплуа.

В фильме Кошеверовой молодых героев играли двадцатилетние, разве что Далю и Миронову едва-едва исполнилось 30.

В фильме Козакова самая юная - 32-летняя Аннунциата. Всем остальным, кроме 36-летней принцессы, в лучшем случае за сорок, а в худшем... Роль хипстера и модника Цезаря Борджия, "изящного молодого человека", как его аттестует автор пьесы, исполнил сам режиссер, которому тогда было под 60.

Поймите правильно - я не то чтобы в паспорта лезу, просто ситуация странная. И актеры отличные. И играют не "на, отвяжись", а честно стараются.

Но все как-то не на своем месте.

Единственное исключение - Марина Неелова в роли Юлии Джули. Вот уж кому действительно удалось совершить прорыв и дважды войти в одну реку.

В первой экранизации 1971 года она играла восхитительно юную и чистую Аннунциату. В фильме 1991 года - увядающую местную роковую женщину, певицу Юлию Джули.

В пьесе Шварца это омерзительный персонаж. Шварц всегда смешивал несколько сказок Андерсена в одной пьесе - вот и Юлия Джули это выросшая героиня сказки "Девочка, наступившая на хлеб". Да, да, которая хотела не испачкать свои новые башмачки. Она умудрилась выкарабкаться обратно "и с тех пор опять наступает и наступает на хороших людей, на лучших подруг, даже на самое себя – и все это для того, чтобы сохранить свои новые башмачки, чулочки и платьица".

Именно такую Юлию Джули играла Гурченко у Кошеверовой - отмороженную бессмысленную стрекозу. Которая, случись что, встанет с улыбочкой, отряхнется и поскачет дальше с цветка на цветок перепархивать.

Неелова же связывает обе экранизации вместе. Ее Юлия Джули кажется Аннунциатой, которая не то не встретила своего Ученого, не то он просто ее не заметил (а к тому все и шло).

И от этого фильм 90-х становится еще страшнее, словно это не новая экранизация, а продолжение старой истории. Как у Дюма - "20 лет спустя".

Хотя, конечно, это больше особенности моего восприятия. На самом деле Неелова играет именно Юлию, играет очень интересно, нисколько не повторяя себя в роли Аннунциаты. Ее Юлия Джули - хорохорящаяся, но сломанная внутри женщина, которая могла бы прожить совсем другую жизнь, но прожила...

Прожила, что прожила. Что там не было - все моё!

Находящаяся в прекрасной форме актриса не боится выглядеть старой - и я могу оценить эту высшую женскую смелость.

Отсюда и ее нарочитая лихость: "Ах, зачем я не лужайка, почему я не лужок!". И искренняя радость от встречи с хорошим человеком, и неподдельное желание помочь. Отсюда и женская мудрость с мгновенным пониманием всего происходящего, и мгновенным же изменением поведения - из-за въевшегося страха за себя. Как пела мамаша Кураж: "Я уже стояла на коленях, я уже лежала на спине".

Ну и, разумеется, нельзя не вспомнить кульминацию этой роли - "прохладительную и успокоительную песенку «Не стоит голову терять»".

И она действительно поет во время казни, давясь словами и слезами.

Не надо голову терять,
Не стоит торопиться!
Не надо голову терять,
А вдруг да пригодится?

А когда голова все-таки теряется - срывается в лихой безоглядный канкан, боясь поверить: "Неужели войдет в моду – быть хорошим человеком?".

Но линия Джули - единственная такая. Во всем остальном...

Фильм Кошеверовой был очень театрален - с условными декорациями, но живыми, тонкими и многомерными человеческими отношениями.

Фильм Козакова почти целиком снимался на натуре, там много живых съемок, но почти все персонажи получились грубоватыми и шаржированными.

Исчезла тонкость и ажурность Шварца, неоднозначность и глубина его текста. Слишком жирно подчеркивал режиссер намеки и аллюзии - вот и вышел перебор с назидательностью.

И, самое главное - исчез жизнеутверждающий смысл пьесы Шварца.

В фильме Козакова была опущена ключевая, на мой взгляд, реплика пьесы "Тень", когда Ученый говорит: "С одной стороны – живая жизнь, а с другой – тень. Все мои знания говорят, что тень может победить только на время".

Зато появилась баллада - как и все песни в фильме, на музыку Владимира Дашкевича и стихи Юлия Кима. С очень простым и актуальным для начала 90-х припевом:

Подымись над глобусом,
Стеклышки надень:
В мире главным образом
Торжествует Тень!
Это не острота
И не похвальба:
Такова природа,
Такова судьба!

Спору нет - время торжества Тени действительно наступало, и наступало стремительно.

Но Захарову в своем "Драконе" хотя бы хватило режиссерской чуйки не вычеркнуть ключевую реплику Шарлеманя-Тихонова: "Зима будет долгой. Надо приготовиться".

Козаков же...

Ровно через три дня после премьерного показа фильма "Тень, или Может быть, все обойдется" в московском Доме кино, в июне 1991 года актер и режиссер Михаил Козаков уехал с семьей на постоянное место жительство в Израиль.

Надо полагать - улетел в теплые страны.

________________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741