Женщина после сорока лет (по мнению психоаналитика)
По вашим ощущениям - есть ли правда в описаниях автора? Что думаете?
Нарциссическая травма сорокалетия
«Я чувствую себя невидимкой».
Я часто слышу вариации этого утверждения от людей сорокалетнего и старшего возраста, особенно от женщин. По мере того, как наши тела стареют, и молодые люди находят нас менее привлекательными физически, кажется, что они смотрят сквозь нас, как будто мы больше не существуем. Обнаружение того, что мы потеряли нашу сексуальную валюту, может стать ударом по нашей самооценке, даже для тех из нас, кто не слишком полагался на свою внешность, чтобы привлечь внимание. Большинству людей нравится, когда их замечают и считают привлекательными. Вряд ли кто-то хочет чувствовать, что их не существует.
По мере того, как мы начинаем развивать чувство собственного достоинства в первые месяцы жизни, центральную роль играет то, что наши опекуны «видят» нас. Радость, которую мы ощущаем во взгляде родителей, заставляет нас чувствовать, что мы прекрасны и важны, и этот опыт закладывает основу для здоровой самооценки. Даже будучи взрослыми, мы в значительной степени зависим от того, чтобы нас замечали и восхищались, чтобы поддерживать наше чувство собственного достоинства. Это не просто нарциссизм в нездоровом смысле этого слова. Люди — социальные животные, определяющие себя через взаимосвязь: хотя мы повышаем самооценку, живя в соответствии со своими личными ценностями и стандартами, мы также полагаемся на одобрение других, чтобы чувствовать себя хорошо.
Первичное определение слова «одобрение» — это «чувство уважения или восхищения кем-то», но в своем вторичном смысле оно передает идею взгляда или созерцания. На протяжении всей нашей жизни, когда другие люди смотрят на нас с уважением или восхищением, это поддерживает наше чувство собственного достоинства.
В более позднем возрасте, когда другие перестают смотреть на нас, мы естественным образом переживаем это как нарциссическую травму, как будто это означает, что мы больше не «красивы» и не важны. Даже люди, которые никогда не торговали своей внешностью, найдут этот опыт в некоторой степени болезненным.
Во многих статьях на тему возрастающей незаметности с возрастом, как правило, обвиняют поверхностное, склонное к дискриминации по возрасту общество, которое придает первостепенное значение юношеской сексуальной привлекательности. Хотя эта социальная критика справедлива, она игнорирует тот факт, что старение неизбежно влечет за собой своего рода нарциссическую травму: со сменой караула поколений «наша очередь» больше не наступает. Локус социальных интересов смещается к гораздо более молодым мужчинам и женщинам, которые теперь поступают в колледж и начинают свою карьеру.
Те из нас, кто заключили браки и вырастили детей, могут наблюдать, как они женятся и создают собственные семьи. Это уже не про нас, не в том же ключе. Проходя свой расцвет, мы можем продолжать преследовать цели и амбиции, но с растущим осознанием того, что другие, более молодые люди, приходящие после нас, еще не достигли своего пика.
На биологическом уровне это все в порядке вещей, но многие из нас, тем не менее, находят болезненным тот факт, что наши личные страсти и заботы больше не занимают центральное место, что мы теперь чаще играем вспомогательную роль, чем ведущую. В своих семи стадиях психосоциального развития психолог Эрик Эриксон определяет «кризис» среднего возраста как конфликт между генеративностью и дегенерацией. Генеративность означает, что мы начинаем придавать все большее значение руководству следующим поколением — как родители, воспитатели, мыслители или общественные активисты. Человек, который вместо этого остается эгоцентричным, неспособным принять смену караула поколений, становится все более неудовлетворенным и дегеративным.
Люди, которые вносят вклад в подрастающее поколение и общество в целом, как правило, чувствуют себя хорошо на этом этапе и находят в этом утешение в связи с потерей самых высоких счетов. Они состарятся с чувством благодати и принятия. Те, кто не может перенести переход на роль второго плана, могут стать все более нарциссическими в нездоровом смысле этого слова. Даже взрослые, которые не казались особенно нарциссическими на протяжении большей части своей жизни, могут стать такими с возрастом. Они будут подражать поведению, одежде и взглядам молодежи, пытаясь сохранить свою сексуальную привлекательность. Они могут сделать выбор в пользу пластической хирургии. В социальном плане они становятся более эгоцентричными и бесчувственными, требуя оставаться в центре внимания.
Такое поведение, несомненно, поощряется миром, который все меньше ценит мудрость и опыт, которые исторически являются социальной валютой тех, кто старше. В рабочей силе, например, пожилых сотрудников (тех, кто зарабатывает больше из-за выслуги лет) обычно заменяют молодыми людьми, которые могут знать меньше, но также обходятся дешевле.
В то же время стремительные технологические инновации часто приводят к тому, что набор навыков пожилых людей устаревает — им больше нечему учить. Интернет также снизил социальную ценность пожилых людей, которые когда-то имели место благодаря их накопленным знаниям: кому нужно задавать старику вопрос, когда вы сами можете найти ответ за считанные секунды в Википедии? Медицина — одна из немногих профессий, в которых возраст на самом деле является преимуществом, поскольку предполагается, что многолетний опыт наделил меня эмоциональной мудростью, которую (пока) не заменили технологические инновации.
Так что же тогда делать людям после сорокалетия, когда они приближаются к пенсионному возрасту, когда их больше не «воспринимают» как имеющих социальную ценность? Достаточно трудно смириться с перспективой старости, ухудшения здоровья и возможной смерти, но противостоять этому с позиции социальной неуместности почти невыносимо. Некоторым достаточно чувства связи с внуками и их любви. Многие люди найдут новые способы внести свой вклад посредством волонтерской работы или преподавательской карьеры. Но для других, особенно для тех, кто развил чувство собственного достоинства во многом благодаря своей профессиональной идентичности, перспектива стать невидимкой на пенсии ужасает.
Возможно, есть смысл в том, что люди после сорокалетия все больше цепляются за молодость, когда альтернативой является медленное сползание в неуместность. Старение всегда представляло собой своего рода нарциссическую травму; но в современном мире, где так мало способов залечить рану, неудивительно, что косметическая хирургия продолжает развиваться год за годом. Только в 2012 году американцы потратили 11 миллиардов долларов на подтяжку лица, инъекции ботокса и другие эстетические процедуры. Комедийная актриса Джоан Риверс говорит от имени многих, когда утверждает, что сохранять молодую, сексуально привлекательную внешность как можно дольше имеет смысл в нашем современном мире. Что ещё?
Эрик Эриксон говорит нам, что альтернативой дегенеративному эгоцентризиу является поиск новых источников смысла жизни, используя накопленную мудрость и опыт, чтобы помочь направлять следующее поколение. Мудрые советы и родительская забота, вместо отнимающих место у новичков амбиций и попыток похитить молодежную культуру, неуместных нарядов и вульгарного поведения.
Джозеф Бурго, доктор философии, психотерапевт, писатель бестселлеров и лектор.