Зашкапье⁠⁠

Предыдущая история – "Испытание везением", первая история и самое начало – "Шкап и его тайны".

История третья – "Кровь, лёд и немного яда"

Коровы падали с неба. Сначала одна бурёнка летела в море, за ней следовала другая, потом третья, и так далее.

Гвоздь сбился со счёта, сколько всего скотин покинуло небеса. А ведь он обещал себе, что будет внимательным. Если бы между семнадцатой и девятнадцатой коровой не вклинился Чусик со своими вопросами, задача была бы идеально выполнена. Ну кто скажет теперь, сколько всего было коров – 95 или 107? А может, и все 115.

– Скажи мне, Чусик, сколько коров упало в море?

– А их надо было считать?

– Мать моя женщина, Чусик, как ты прошёл переаттестацию? Да, их надо было считать. Это тест.

– На беременность?

Гвоздь и бровью не повёл на шутку старшего лейтенанта. Нельзя показывать ему, что ты оценил юмор. Иначе этот фонтан вовек не заткнёшь. Тут нужна полная серьёзность.

– Нет. Это тест ПАКШа на внимательность и сосредоточенность.

– А мы, разве, проходим тесты? Мы же по важному делу. Просто ждём, когда нас примет их главный.

– Запомни, Чусик, и передай внукам. Когда твоё дело связано с ПАКШем, важно всё. Да и проверить себя не помешает. Я слышал, что тем, кто завалил тест, дают коленом под зад.

– Надеюсь, нам не дадут.

– Чусик, чему тебя учит современная культура? Позитивное мышление. Нам дадут.

Гвоздь позволил себе чуть приподнять уголок губ. На экране висевшего в коридоре телевизора вместе с таймером краснела надпись: «Проверь себя. Сколько коров упадёт вниз? Коровопад начнётся через 3… 2… 1…»

Гвоздь отвернулся. На второй счётный круг он не пойдёт, облажался так облажался. Лучше рассматривать большое зелёное растение в горшке.

– Чусик.

– А? – Старший лейтенант уже поддался чарам телевизора, его губы шептали: – Четырнадцать, пятнадцать…

«Взялся всё ж таки считать коров. Похвально. Может, и выйдет из пацана толк».

– Чусик, ты знаешь, что это за растение в горшке? – Гвоздь решил, что раз уж он не смог сосчитать коров, то и Чусику будет вредно преуспеть.

– Двадцать три, двадцать… Ай! Сбился.

– Внимательнее нужно быть, Чусик. Внимательнее.

– Товарищ капитан, вы ведь нарочно меня сейчас сбили? Потому что раньше я вас сбил?

«А парень-то сметливый. Иногда».

– Не вали с больной головы на здоровую. Если облажался, прими это. Пан или пропан. А то «товарищ капитан, вы меня сбили». Да, делать мне нечего, чтобы тебя сбивать. Мнение твоё, лётчик, по цветку хотел узнать, только и всего. Это ж фикус там растёт с большими листьями?

– Нет. Монстера. Видите, у листьев характерные разрезы. Это монстера деликатесная.

– Вот и пригодилась твоя светлая башка, Чусик. Продолжай радовать точными ответами и однажды получишь ценный сувенир, когда я выйду на пенсию. – Гвоздь помахал своей фетровой шляпой. Некогда жёлтая лента на коричневой тулье вылиняла, поля помялись, а с одной стороны фетр и вовсе сточила моль. Но Гвоздь не готов был расстаться со старым головным убором. Ведь это шляпа его учителя, знаменитого майора Каминского. Когда наставник ушёл на покой, шляпа и совет «Не облажайся» достались Гвоздю. Были времена…

– Как думаете, товарищ капитан, Страшила опять кого-нибудь убьёт?

Вопрос Чусика заставил Гвоздя отбросить ностальгию и невольно поморщиться. Работа, чёртова работа.

– Нет. Мы его поймаем. Скоро. Сукин сын одержим насилием, и мы его возьмём.

– Или её. Мы ведь не знаем пол убийцы.

– Это он, Чусик. Этот сукин сын точно он.

– А Квасцова говорит…

– Засунь то, что говорит мозгоправша, в шкап. Она мне одно время скрытую шизофрению ставила. Скажи честно, Чусик, я похож на скрытого шизофреника?

– Ну… Иногда вы разговариваете со своей шляпой. И вы не разрешили мне взять для тайного кодового слова то, что я предложил.

– Боже, Чусик, не продолжай. Никому не нужны дурацкие кодовые слова.

– А службе безопасности банка? Вот позвонят вам по телефону, представятся каким-нибудь другом или знакомым. Да хотя бы мной… И как вы проверите, что я – это я?

– Ни у каких мошенников не хватит сил притворяться тобой.

– Ну, товарищ капитан. А вдруг?

– Нет.

– Эх. Если передумаете, слово вы знаете.

– Я никогда его не произнесу.

– Товарищ капитан, что вы, нашу работу не знаете? Никогда не говорите никогда. О, смотрите, новый подсчёт коров начался! Одна, вторая…

Гвоздь посмотрел на экран, потом на свой головной убор.

«Ну да, беседы со шляпой. Зато первоклассный следак. А превоклассным следакам можно болтать хоть со шляпами, хоть с перчатками».

Дверь приёмной наконец-то открылась и оттуда высунулась снулая секретарша:

– Можете проходить. Главный инспектор примет вас.

Чусик разочарованно оторвался от подсчёта. Гвоздь поднялся с кресла и размял костяшки. Пришло время для серьёзного разговора. Пан или пропан.

В кабинете, кроме главного инспектора, находился ещё один человек.

«Всё то время, что мы торчали в коридоре, он был тут!» – пронеслось у Гвоздя в голове.

Главный инспектор не производил впечатления всевластного правителя ПАКШа. Сухонький мужичок лет семидесяти, с лысиной и седыми прядками над ушами.

– Капитан Гвоздёв, старший лейтенант Чусик. Прошу, садитесь. Извините, что заставил вас ждать, но инструктаж сам себя не проведёт. Кстати, вы прошли наш маленький тест – сколько всего коров упало в море?

Уже заходивший на посадку Чусик подскочил, словно его ужалили в зад. Быстрый взгляд – «Товарищ капитан, ваш выход!». Гвоздь пожал плечами и спокойно занял место за длинным столом, напоминавшим распятого крокодила. Шляпу он положил перед собой.

Человек, сидевший напротив, обнажил ровные ряды белоснежных зубов:

– Я могу помочь родной полиции. – Говорил он голосом вкрадчивым и неискренним. Как разводилы на вокзале, уговаривая поехать в райскую жизнь соседнего квартала по стократному тарифу.

Главный инспектор сделал жест рукой, и свет фаянсовой улыбки погас.

– Прошу, Гвоздёв, не стесняйтесь. Или, может, ваш юный помощник решил испытать свою внимательность?

– Нисколько, – невозмутимо ответил Гвоздь.

– Нисколько что?

– Вы спросили, сколько коров упало в море. Правильный ответ – нисколько. Это были быки.

По выпученным от удивления глазам Чусика было понятно, что он ничего не понял. Признаться, и сам Гвоздь сначала не догадался. Но на третьем круге пригляделся, и всё сошлось. В условиях теста говорилось о коровах, но падали-то быки. Отвлечение внимание – старый трюк.

Человек с лживой улыбкой зааплодировал. Главный инспектор кивнул:

– Говорят, вы один из лучших сыскарей, Гвоздёв. И давно заслужили майора. Но почему-то всё ещё капитан. Как вы сами считаете, почему?

– Начальству видней.

– Да, начальству видней. Генерал звонил и предупредил насчёт вас.

Главный инспектор выбрался из-за стола – и стало очевидно, что вместо ног у него протезы. Заметив реакцию Гвоздя, инспектор пояснил:

– Потерял в шкапу по молодости. Тогда ПАКШ ещё не был самостоятельной структурой и входил в КГБ как «Проект 186-86». Первые вылазки на Костяное плато – романтика. Знаете, Гвоздёв, у меня уже не было ног, но меня всё равно взяли в поисковую экспедицию, когда пропали зябликовцы. Почему? Потому что я знал местность лучше других.

Главный инспектор подошёл к этажерке с хрустальным графином и налил себе в стакан воды. Но не выпил, а понёс стакан в противоположный угол кабинета, где в большом горшке торчало знакомое растение с резными листьями. Постояв над ним, мужчина вылил воду в горшок.

– Знаете, как называется? – обернулся инспектор.

– Монстера деликатесная.

– Вот видите, Гвоздёв, вы много всего знаете. И даже то, что несколько минут назад ещё не знали.

Гвоздь проследил за взглядом главного инспектора. Маленький мониторчик у стола. Ну да, конечно, камеры. Можно видеть всё, что происходит в каждом закоулке конторы.

– Как я и говорил, вы хороший сыщик, Гвоздёв. Поэтому генерал позволяет вам расхаживать на свободе, несмотря на то, что вы сделали.

«Он что-то знает!»

Чусик вращал глазами, неприятный тип за столом ухмылялся.

Главный инспектор между тем продолжал:

– Я бы даже сказал, ПАКШ позволяет. С годами наш клуб любителей пространственно-аномальных шкафов стал главенствующей организацией в исследовательском и силовом секторах государства. Скажите, старший лейтенант Чусик Е.Е., как расшифровывается аббревиатура ПАКШ?

«Он сейчас облажается».

– ПАКШ? Это просто. Проверьте Анус…

«Облажался».

– Достаточно, не продолжайте. Смело, молодой человек, смело. А я люблю смелых. Позволю напомнить всем, кто прогуливал факультатив Шкапистики, что ПАКШ – это Проверка, Администрирование, Контроль Шкапов. И людей, связанных со шкапами. Да и не связанных тоже. У нас широкие полномочия.

– Ещё бы.

– Ловля серийного маньяка прерогатива министерства внутренних дел, но если маньяк использует наши шкапы в своих целях, ПАКШ не может оставаться в стороне. Вы понимаете, Гвоздёв, к чему я веду?

– Генерал уже попросил вас выделить нам людей или снаряжение из Набора. Или и то, и другое вместе.

– Вы радуете меня своей прозорливостью, капитан. Свободных людей у меня нет, но ради вашего дела я попросил Шкапный Особый Контроль найти кого-нибудь. Не так ли, куратор Чёрный?

«Чёрный Охотник. Так вот как выглядит глава ШОКа. Из-за него отдел в народе называют не Особым, а Охотничьим Контролем».

Сияющая улыбка вновь прорезала тонкие губы Чёрного:

– Всё верно, господин главный инспектор. У нас любят говорить, что охота пуще неволи. И, чтобы не отвлекать ценных сотрудников своего отдела, я решил лично откликнуться на вашу просьбу. Охотно, заметьте, готов сотрудничать с доблестными органами внутренних дел. Лев Борисович Чёрный, – протянутая рука зависла над столом на неловкие пару мгновений.

«Он смеётся над нами». – Гвоздь запоздало пожал руку.

– Как видите, Гвоздёв, ПАКШ даёт вам лучшего из лучших. Я слышал, вы окрестили этого маньяка Страшилой. Что ж, удачно. Льва я вам выделил…

– И я не струшу, обещаю, – осклабился Чёрный.

– Верю, охотно верю, Лев Борисович. Так вот, бесстрашный лев у вас уже есть. Железный дровосек, Гвоздёв, очевидно вы.

– А я? – зачем-то напомнил о себе Чусик.

«Балда».

– Не обижайтесь, старший лейтенант, но ваш предел – Тотошка. Консультанта Маргариту Квасцову можете считать Элли, она тоже присоединится к вашей сказочной группе, но несколько позже.

– А шлем для управления летучими обезьянами нам выдадут? – не выказывая обиды, спросил Чусик.

«Находчивый, хоть и балда».

– Если вы намекаете на свисток, то нет, не выдадим. Столь ценный и редкий артефакт было бы слишком рискованно использовать… пока что. Но не волнуйтесь, молодой человек, ПАКШ готов поделиться чем-то более изысканным – дорогой из жёлтого кирпича. В нашем случае она, правда, из красной шерсти, но ради образности можно и пренебречь деталями. Лев Борисович проводит вас двоих в спецхранилище, где находится предмет. По пути он всё объяснит.

– Объясню, не сомневайтесь. А сейчас, уважаемые стражи закона, подпишите-ка небольшой документ о неразглашении государственной тайны. Чистая формальность, но, сами понимаете… – Чёрный, как дьявол с контрактом, пододвинул два приготовленных листка с мелким шрифтом и заголовком «Соглашение». Не хватало только подписи кровью.

– А если мы не… – начал Чусик.

Гвоздь быстро перебил дурака:

– Подписывай!

Он первым расправился с подписью и ткнул Чусика ногой под столом – парень решил испытать начальственное терпение и напоказ изучить текст.

– Интересная у вас шляпа, капитан, – задумчиво сказал главный инспектор, принимая подписанные листы. – Когда-то я знал человека, который носил похожую.

«Инспектор встречал Каминского! Он может догадаться!»

– Мы были друзьями. Вместе ходили за дверцу, а потом… Я потерял ноги, а он со временем потерял разум, – мужчина вздохнул и провёл рукой по лбу. Было видно, что он не притворяется, ему и в самом деле тяжело вспоминать прошлое.

«Нужно уйти, пока он не догадался!»

– С вашего разрешения, главный инспектор, но нам нужно идти.

– Да-да, простите. Лев Борисович, вас не затруднит выдать сотрудникам полиции нашу спецодежду? Для похода в Венский Лес летняя форма не очень подходит.

– А зачем нам спецодежда? Мы что, пойдём сейчас в Нарнию? – задал справедливый вопрос Чусик.

Чёрный молча подошёл к дубовым панелям и потянул за неприметную ручку. Открылась ниша с зимними оранжевыми куртками на вешалках. Знаменитые «Чукотки» – трёхслойные и относительно лёгкие, с меховыми капюшонами и фирменными знаками на груди и рукавах. Забавный логотип всегда вызывал детский интерес. Ещё бы – белый морской котик кричит чувственно-буквенное «Чу!». Когда-то Гвоздь опускался на корточки в «Чукотке», а детский пальчик обводил зверька по контуру. Куда же потом исчезла эта куртка?

«Забудь! Всё в прошлом!»

– Нет, ну в самом деле, зачем нам сейчас куртки? – не унимался Чусик. – Товарищ капитан?

– Надо так надо.

– Правильный настрой, капитан. Я думал, вы будете более… ммм… неконтролируемым, если брать в расчёт все ваши выходки.

Главный инспектор что-то нажал под столом, и большая панель между гербом и флагом отъехала в сторону. Там стоял тёмный шкап. Держать такую штуку у себя за спиной – бррр… а мужик-то и впрямь со стальными нервами, да и не только нервами.

«Шкап невозможно передвигать, а это значит, его сюда занесли в самом начале. До 1969 года тут была захудалая студенческая общага, но шкап изменил назначение всего здания».

– В спецхранилище нельзя попасть иначе, чем пройдя сквозь Венский Лес. На то оно и спец. И путь в него ведёт отсюда. Лев Борисович, допуск и пароль я вам уже передал, осторожнее там.

Ещё минуту назад раздумывавший над облачением в «Чукотку», Чусик стал быстро надевать куртку. Чёрный Охотник кивнул и привычным движением открыл дверцу шкапа.

«Он часто там бывает. Оттуда он и попал сейчас в кабинет».

– Удачи в поимке маньяка, капитан Гвоздёв, – главный инспектор прислонился к столу и руками поправил протез – новенький, бионический, с надетой на ступню лакированной чёрной туфлей. – Знаете, почему я окружаю себя монстерами-растениями? Чтобы помнить о монстрах из плоти и крови. А они есть всегда. Там, здесь, везде. Мы не должны позволить им одолеть нас. Долг. Честь. Защита Отечества. Всё просто. Лучше лить воду, чем кровь.

Глава ПАКШа был человеком старой закалки – старым, уставшим, но не сломленным. Гвоздь надел шляпу, взял под козырёк и переступил порог шкапа.

Идя по вплавленной в лёд красной ковровой дорожке, Гвоздь чувствовал себя знаменитостью на кинофестивале. Лучи создавали световую анфиладу над головой – в стенах туннеля выдолбили ниши и установили медные женские головы-фонари. Даже Чусик, начавший с порога бухтеть про запоротый ритуал на дорожку, затих, как только Чёрный потянул какой-то рычаг. И темнота коридора сразу сменилась приветственными лучами фонарь-дев.

«Сколько здесь волшебных фонарей? Они натащили сюда целое состояние».

– Чудо советской механики. Рычаг запускает колёсную передачу, молоточки ударяют по бабским затылкам. Да будет свет! Ну, и у кого теперь по-настоящему болит голова? – Охотник, чьё лицо теперь пряталось в тени натянутого на голову капюшона, судя по голосу, наслаждался произведённым впечатлением. Ещё бы, вряд ли этим проходом пользуются случайные гости.

– А почему ковёр подо льдом? Это предмет из Набора? – задал хороший вопрос Чусик.

– Нет, старший лейтенант. Это предмет из магазина «Легендарный ворс» с улицы Вознесенской, 46. Прежние дорожки были не менее легендарными, но с годами они приходят в негодность, и мы вынуждены их менять. Лёд, даже если его соскрести десятками ледорубов, со временем вновь нарастает.

Гвоздь позволил Чусику и Чёрному обогнать себя, и лишь тогда повернулся к одному из фонарей. Поглаживая медный лоб девичьей головы, у стены стоял мужчина в фетровой шляпе и длинном тёмно-коричневом плаще. Призрак. Гвоздь знал, что с ним можно говорить мысленно, но всё равно сорвался на шёпот:

– Валерий Семёнович, вы мне нужны!

– Спокойно, Гвоздёв, не шебурши коней. Ты что, забыл? Пока ты носишь мою шляпу, я всегда буду рядом.

Из Гвоздёва хлынул поток торопливых слов:

– Товарищ майор… Я в тупике, помогите.

– Когда ты в тупике, копай.

– Я и копаю. Без толку. Не могу поймать убийцу, кровожадного зверя. Он убил уже шестерых за последние два месяца. И это только те, чьи тела мы смогли найти. Их может быть больше. Гораздо больше. Столько пропавших без вести. Маньяк прячет тела в шкапах. Разных шкапах. Он как-то перемещается между ними. Возможно, что изнутри…

– Отставить истерику, Гвоздёв. Ты ведь поймал Клязьминского душителя. И отравительницу Кипяткову, а ведь никто годами не мог заподозрить в бабульке-божьем одуванчике убийцу двадцати человек. И банду поджигателей ты взял, и других. Ты гений, Гвоздёв. Что тебе какой-то маньяк? Таких серийников ты должен щёлкать, как семечки. Кстати, хочешь?

Призрак достал из кармана плаща газетный конус, доверху заполненный семечками.

– Мне нужна подсказка. Пожалуйста, Валерий Семёнович!

– Подумай, кто может быть зверем. Кто способен на зверства? И хорошо ли ты доверяешь своим спутникам?

Луч света заслонила чья-то худая фигура.

– Товарищ капитан, что с вами? Вы с кем-то сейчас говорили? Так и думал, что фонарные бошки умеют разговаривать.

Чусик. Это всего лишь Чусик.

«Способен ли твой ученик на зверство? Он может притворяться безобидным». – Глуховатый голос майора Каминского раздался вместе с щёлканьем семечек.

– Нет, нет, он не способен.

– Кто не способен? Товарищ капитан, вас снова посетило одно из ваших знаменитых озарений?

– Эй, доблестная полиция! – крикнул Чёрный издалека. – Не спите, замёрзните! Я уже приготовил верёвки, самое время согреться!

«Охотник. Так ли отличается охотник от своей добычи?»

– Да, Чусик, озарение. Я тебе потом расскажу. Идём.

Гвоздёв поправил шляпу и твёрдым шагом направился под световыми стропилами вперёд.

Светозащитные очки, рюкзаки и ледорубы Охотник достал из оранжевого ящика под щитом Набора. Ящик был со сложным замком – видно, даже всемогущая контора боится, что какой-нибудь заблудший шкаполаз позарится на государственное имущество. Впрочем, эмблема ПАКШа на крышке – чёрный прямоугольник с четырьмя «ножками»-линиями, выходящими из каждого угла – кого угодно должна предостеречь: «Не трожь! Собственность ПАКШа!»

– Гусьи верёвки понадобятся только на первом переходе вправо. Дальше Лестница Якова, там пойдём по страховке. Считай прогулка, – глава Особого Контроля расстегнул свой рюкзак и достал верёвку.

Гвоздю доводилось не раз обращаться с этим чудом Зашкапья. Даже в нашем мире гусья верёвка сохраняла часть своих волшебных свойств. И пусть она уже не могла цепляться за любые поверхности, зато была неразрываемой. Если связать руки преступнику – не развяжется, хоть конечности отрезай. Зато потяни хозяин за «клюв», верёвка и спадёт. Лучше всяких наручников. Одно «но». Дорогая она, зараза, на всех не напасёшься.

– Что за Лестница Якова? – Чусик держал свою верёвку так, будто та вот-вот превратится в ядовитую змею. А ведь должен был проходить в учебке инструктаж.

«Трусливый бездарь». – С ледяного обрыва вниз летит шелуха призрачных семечек.

– Помните о неразглашении конфиденциальной информации. Хоть одно слово, и я лично приду за каждым из вас. – В защитных очках Чёрный Охотник был похож на довольного туриста с элитного горнолыжного курорта. Довольного тем, что может представиться случай столкнуть с трассы зазевавшегося друга и вдоволь над ним посмеяться.

«Не поворачивайся к нему спиной!»

Охотник сам повернулся к Гвоздю спиной. Казалось, он всматривается во тьму. После секундного молчания Чёрный заговорил. И не просто заговорил, а торжественно, как читают стихи усердные дошкольники на шатких табуретках:

– И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх её касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней, – Охотник закончил декламацию и вновь перешёл на свой обычный вкрадчивый тон. – Книга Бытия, глава 28, стих 12.

– Я не понял, – признался Чусик.

«Честный бездарь».

– Лестница Якова была открыта в 1977 году. И обнаружена она была не с помощью экспедиции, какие ранее проводились в рамках «Проекта 186-86» в 70-е. Она приснилась гражданину Ерофейкину, вечно бухому электрику студенческой общаги, в которой стоял неучтённый шкап. Ерофейкин спьяну полез туда – наверное, искать свою заначку. Так бы и сгинуть ему в шкапу, если б он не нашёл в местном туннеле уникальную вещь.

– Неужели, один из двенадцати предметов, о котором мы ничего не знаем? – Чусик от удивления даже открыл рот.

– Это вы ничего не знаете. А ПАКШ знает. Находка Ерофейкина не просто спасла его проспиртованную душу и подарила новое чудо для познания. С помощью сон-нити была открыта Лестница Якова, а тот шкап, через который мы только что прошли, шкап забулдыги Ерофейкина – стал парадным входом в Зашкапное измерение.

Чусик ждал продолжения, но Охотник прервал свой рассказ:

– Намотали верёвку на руку? Взяли ледорубы? Смотрим, как делаю я, повторяем.

Гвоздь умел бросать гусью верёвку. Однажды он преследовал в зашкапных туннелях прыткого подозреваемого, и пришлось хорошенько размяться. Нужно намотать верёвку на левую руку, подсобрать другой конец в кольцо, а потом бросить «лассо» в сторону карниза. «Клюв» приклеится ко льду, и можно спрыгивать. Конечно, всё это на грани каскадёрских трюков и есть неслабый риск тюкнуться головой о выступ или сорваться.

Глава ШОКа совершил эталонный прыжок. Повиснув на верёвке, он громко произнёс заветные слова для самовтяга: «Милостью Гибры!» Верёвка подчинилась приказу и послушно стала втягиваться в «клюв», поднимая Охотника вверх; поравнявшись с ледяным уступом, мужчина начал помогать себе ледорубом.

Кто такая «Гибра» и в чём её «милость», никто не знал. А если судить по лицу Чусика, тот не знал и заклинания-самовтяга.

«Чему их только учат на Шкапистике?»

– Товарищ капитан, вы слышали?! Он сказал «Милостью Гри́ба», и верёвка его подняла! Сама! Прямо как в тех интернет-байках.

– Не Гри́ба, а Ги́бры. Чусик, ты что, действительно прогуливал Шкапистику?

– Да знаю я всё. Просто шутка, товарищ капитан. Чтобы согреться.

«О да, знает он. Вёрткий, как уж».

Гвоздь решил пропустить шутника вперёд, чтобы, в случае чего, можно было подстраховать его, насколько это возможно на краю светящейся ледяной стены. И правильно сделал. Чусик опять отколол номер. В прямом смысле слова. Когда он второпях бросал верёвку, то задел ледорубом край ледяного натёка размером с голову быка (не коровы!). Глыба поползла на Чусика, и тот поспешил сигануть упитанной ласточкой с обрыва. Прыжок вышел смазанным, парень маятником полетел в сторону стены.

– Милостью Гидры! Милостью Гидры! – завопил Чусик, но никакая Гидра не могла помочь горе-герою, всё-таки он не был Гераклом. Старшего лейтенанта ударило об лёд, ледоруб выбило из руки.

«Меньше людей, меньше подозреваемых».

– Нет! – не сдержавшись, крикнул Гвоздь.

К счастью, удар пришёлся на рюкзак парня. Чусика немного покрутило веретеном, и положение выровнялось. Уже забравшийся на уступ Охотник свесился вниз и протянул руку:

– «Милостью Гибры!» Скажи «Милостью Гибры!», верёвка тебя поднимет.

Когда всё уже было позади, и перепуганный Чусик растирал щёки, Гвоздь не выдержал:

– Ты облажался, Ефим.

По имени он называл Чусика в редких случаях. Этот был одним из таких.

Чёрный Охотник уже смотал верёвку в новый ящик с меткой конторы:

– ПАКШ пришлёт счёт вашему ведомству за утерянный ледоруб. Казённое имущество как-никак.

– Слышал? Из твоей, Чусик, зарплаты вычтут.

«А зарплата и так, что мышкины слёзы».

– Слышал. Простите. Я растерялся, перепутал слова. И прыгнул не подготовившись.

– Прощайте, и прощены будете, – вкрадчиво пропел Охотник. – Евангелие от Луки, глава 6, стих 37.

– Вот-вот, простите, товарищ капитан. Знаю, что облажался… Ой, что это? Лестница???

Гвоздь огляделся. Раньше сияние льда и угол обзора мешали рассмотреть сооружение, но сейчас, когда стоишь рядом, чёрные ступеньки отчетливо проступали на фоне Стены. Это и впрямь была лестница. С виду хлипкая и ненадёжная, она напоминала пожарные конструкции, лепящиеся к торцам домов в американских фильмах. Разве что пролёты здесь были у́же и круче, а вместо перил – оранжевые страховочные тросы.

Чёрный первым ступил на ступени, держась за страховку. Не оборачиваясь, он продолжил прерванный рассказ:

– Из протокола допроса известно, что когда Ерофейкин нашёл клубок сон-нити, он обвязал ею голову и заснул.

– Зачем обвязал? И почему именно голову?

Охотник обернулся и посмотрел так, что всем стало ясно – перебивать его лучше не надо.

«Чусик доиграется со своими вопросами».

– Кто его знает. Наверное, хотел согреться. Главное, что нитка во сне сползла со лба на глаза. Как позднее показали эксперименты, свой эффект нить обнаруживает лишь тогда, когда ею обвязаны именно глаза.

– Ну и ну.

– Дальше ещё интереснее. Заснул Ерофейкин с нитью на глазах, и приснился ему загадочный мальчик в красных штанишках, который показал, где находится Лестница Якова. И даже больше – следуя во сне за своим проводником, электрик пролез по отвесу Стены ко входу в соседний коридор. Потом поднялся по Лестнице и выбрался через случайно открытую дверцу шкапа в наш мир. Где вскоре и очнулся ото сна – оказалось, что весь путь во сне он проделал на самом деле. Если бы Ерофейкин не стал болтать в пивных нового города о волшебном спасении, КГБ и ПАКШ могли бы никогда и не узнать о чуде. Но Бог, – Охотник посмотрел вверх, – управил. ПАКШ узнал.

– Ого, – помолчав для приличия пять секунд, выдал Чусик. – Так а почему Лестница Якова, а не Всякого?

– Ерофейкина звали Яковом. Как и ветхозаветного Иакова, которому Всетворец послал сон о лестнице. Ещё вопросы, старший лейтенант?

– А куда ведут ступеньки?

– Есть варианты? ПАКШ быстро установил, что Лестница Якова протянулась от Костяного плато до нижнего уровня. Это упростило перемещение в плоскости Стены и последующие исследовательские экспедиции. Такая вот история, мои дорогие служители закона.

– А что же нить? Ещё такие артефакты находили? – Чусик всё не унимался. Гвоздю даже пришлось незаметно показать условный знак «стоп».

– Был и второй экземпляр, не ПАКШовский. Утерян, к превеликому моему сожалению. – Плечи Охотника поднялись и опустились, а рука на страховочном тросе дрогнула. – Подробности рассказать не могу. Данные засекречены, у вас нет допуска. Скажу лишь, что главный образец поместили в спецхранилище № 6, куда мы сейчас и направляемся с разрешения нашего доброго и щедрого главного инспектора.

Дальше все поднимались молча. Гвоздь обдумывал услышанное. Про Лестницу Якова на Шкапистике не рассказывали. Ещё бы. Похоже, у ПАКШа есть свой собственный удобный путь вверх и вниз по вертикали Стены. В мыслях Гвоздя было что-то ещё, неуловимое, но начинающее зудеть.

«Дьявол в деталях, – нашёптывал голос Каминского. – Копай глубже».

– Пришли. Этот уровень, – сказал Чёрный на площадке эдак двадцатой от начала восхождения. Путь по коридору вглубь Стены не занял много времени.

Здесь уже не было ковровой дорожки, а в темноте на полпути вместо фонарь-дев сиял проём открытой дверцы. Из нашего мира в Зашкапье бил луч мощного прожектора, так что другая подсветка не требовалась.

У двери ждал дежурный в короткой меховой курточке лимонно-чёрного цвета; в руках он держал ледоруб. Гвоздь видел такую форму только в обучающем фильме курса Шкапистики – её носили сотрудники Спецхрана.

– Пион-берёза-сокол, – назвал пароль Чёрный.

– Цветок-гордость-метро. Проходите.

Дежурный отошёл в сторону, пропуская всю компанию в помещение, где и стоял шкап. Паркет пола покрывала прозрачная клеёнка, на ней гудел подключённый к прожектору генератор. Из мебели тут были только стол с двумя белыми дисковыми телефонами, да стул в углу, на котором кунял, привалившись к батарее, сменщик. Длинные морды видеокамер синхронно повернулись к вошедшим.

«Следят. Не доверяют. Боятся. И правильно».

– А где это мы? – Чусик было дёрнулся к окну, но быстро сообразил, что все окна специально замуровали. Комната освещалась парой белых диодных ламп. Напротив окон угадывался заложенный кирпичами дверной проём – когда-то сюда можно было войти иначе.

«Сейчас это изолированное место, в которое можно попасть только через шкап».

Охотник выразительно посмотрел на спящего, ухмыльнулся и на правах хозяина подошёл к ныне единственной металлической двери. Сканер биометрического замка считал сетчатку глаза Чёрного. Пропиликал сигнал. И тут же открылся проход в соседнее помещение – почти зеркальное отражение первой комнаты.

Всё та же прозрачная клеёнка на полу, стул и небольшой стол, за которым сидели двое мужчин в спецхрановской форме; полуразгаданный кроссворд и обгрызенный карандаш выдавал всё их незатейливое интеллектуальное времяпровождение. По углам, как сторожевые таксы, вытянулись две лежанки с подушками. А ещё…

В центре комнаты на двух белоснежных цилиндрах под пластиковыми прозрачными колпаками лежали совершенно обыкновенные, на первый взгляд, предметы.

Деревянный свисток и моток красной шерстяной нитки.

Продолжение истории читайте тут.