Забавная мифология: Троллиада и Идиссея. Ч. 7⁠⁠

Дубина - друг мыслителя

Долгий пир предсказуемо закончился долгим и крепким сном. Зевс в оном участия не принимал, поскольку, натурально, пытался сесть в позу Мыслителя. Вариации «Сытый и подгулявший Мыслитель», «Мыслитель слегка кривится набок», «Мыслитель не понимает, кого ж там надо губить» плавно перетекали одна в одну, на подходе была финальная стадия «Мыслитель, распластавшийся в позе упавшего пингвина». Но тут Громовержец увидел Гипноса, который парил неподалеку и явно уже придумывал постфинальную стадию «Мыслитель в позе зародыша, умилительно сосущий палец во сне»). Идея сложилась.

Бог сна получил в меру четкие и почти что трезвые указания по части:

- лететь к предводителю греков Агамемнону;

- притвориться не собой. И не Громовержцем тоже;

- «Ну вот представь себе, что я – Гера, и я уговорила богов не помогать троянцам» (Зевса смерили опасливым взглядом);

- сообщить, что по этому случаю Трою ждет досрочная гибель, так что шнелль, шнелль, атаковать, эллины!

Нужно отдать должное богу сна – он явился Агамемнону не в виде своего брата-близнеца, а в виде старца Нестора. И выражался крайне красноречиво («Троя – гидра, вы – Геракл, Троя – Танат, вы – Геракл! Троя – грелка, вы… а, ладно, всё равно Геракл!).

Впечатлившийся красноречием Агамемнон прямо с утра рванул воодушевлять вождей. И таки воодушевил и склонил всех, даже Нестора, который справедливо интересовался, что ж он там делает во снах у царя царей. Оставалось воодушевить солдат, чем Агамемнон и решил заняться сам, потому что «я тут черной риторике учился, знаю очень хороший прием «от противного»».

Черная риторика сработала точно и гадко, как часовой механизм бомбы:

- Ну что, ребята, война как-то не очень идет? – надрывно вопросил Агамемнон.

- Гм, - подтвердило войско эллинов.

- Ахилла нет, опять же, все такое… - продолжил Агамемнон, готовясь жечь глаголом.

- Гм, - душевно поддержала аудитория.

- Ну так и поехали домой, а? – коварно вопросил Агамемнон и набрал воздуха в грудь, дабы воодушевлять.

- А что, так вообще можно было?! – резонно вопросила черствая аудитория и рванула на корабли на второй космической.

Через минуту над площадью осталась висеть густая пыль, ближе к кораблям слышались громкие призывы к пацифизму и «Начальник сказал – значит, можно!» Несбывшийся оратор бормотал, что вот, был же сон, и вообще, он же учился черной риторике, и прием такой хороший…

Вожди, которых только что мотивировали на атаку, безмолвно фигели. Похоже было на то, что корабли уйдут на Элладу без них.

И это еще в сравнение не шло с реакцией похмельных олимпийцев, которые были разбужены криками эллин и обнаружили, что любимый сериал закрывается в связи с спешным отплытием статистов домой.

Дальше запустилась сложная цепочка «Гера-Афина-Одиссей» (промежуточными звеньями цепочки служили выписанные мотивирующие пенделя). Ощутив на себе мощь божественного внушения, Одиссей понесся в толпу – и все вострепетали, почувствовав, что сейчас-то и начнется настоящее ораторское искусство.

Таки оно и началось.

- А ну-ка, Агамемнон, дай-ка мне жезл верховной власти.

- Ты будешь произносить с ним речи, о Хитромудрый?!

- Ну, вроде как почти, - сказал Одиссей, с размаху ушатав по голове жезлом кого-то из тех, кто собирался отплывать.

Пока вожди переваривали такое нецелевое использование жезла и приходили к выводу, что таки да, это во всех смыслах весомый аргумент, Одиссей привычно перешел в состояние «античный Кашпировский», и через какое-то время дубинка плюс красноречие творили чудеса:

- Неужели – хрясь! – вы оставите – бдыщ! – богатые трофеи – шмяк! – да троянцы – блямс! – над вами смеются – скирдыщ! – да герои вы или нет – бадабумс!

Под градом аргументов народные массы как-то растеряли пацифизм и вернулись на народное собрание с шишками и готовностью творить героическое, и вообще, все, убедил-убедил, успокойте же его кто-нибудь, пожалуйста…

Пока Одиссей остановился, чтобы отдышаться, из рядов не убежденных аргументами пацифистов выдвинулся некий Терсит. Который упорно продолжал обозначать, куда господа вожди могут пристроить свои трофеи и что сделать с Еленой (а в принципе, можно и наоборот).

Терсит дошел в своем «вам оно надо – вы и воюйте» до кульминации, когда обнаружил, что перед ним стоит отдохнувший Одиссей (и поигрывает основным аргументом).

Ответная речь царя Итаки была краткой, но эффективной.

- Да если ты, тварь дрожащая, еще вякнешь на нашего Агамемнона, то не будь я папа Телемаха, если я тебя не схвачу (Терсит бледнеет), не раздею донага (Терсит уже готов прямо сейчас брать Трою) не изобью (уже в принципе все готовы брать Трою) и не прогоню в таком виде до кораблей!

Вздох облегчения. Громкий «бздыщ!» по спине Терсита скипетром – просто так, для профилактики. Сдержанные рыдания Агамемнона, когда тот понял, что такой ораторский уровень попросту недостижим.

После чего Одиссей заявил, что «Ну вот, а теперь я скажу речь» и таки сказал, и даже рядом с ним якобы стояла помогавшая ему богиня Афина (надо думать, с опаской косившаяся на скипетр, а то кто их знает, этих ораторов).

В конце концов войска преисполнились воинственного пыла и рванули крушить троянцев, ибо «Да в принципе, они же все нормальные ребята… после Одиссея».

_____________________________________________________

Античный форум:

Зевс: А вообще, нормальный такой способ доносить свою мысль…

Арес: Народ, никто не знает, куда можно переехать с Олимпа?

Афина: На самом деле, каждый оратор сам подбирает то, что обеспечивает эффективность выступления. У меня, например – мудрость…

Афродита: Красота.

Гера: Громкость.

Гермес: Подкуп.

Аид: Выражение лица.

Дионис: Ик?

Гипнос: А у меня, например, брат. Так он сам по себе – аргумент…

Стенка на стенку

Пока Одиссей выключал античного Кашпировского, боги послали к троянцам Ириду. В противном случае, мог появиться фразеологизм «стоять и смотреть, как эллин на троянские ворота». Но, однако, Ирида предупредила всех, что «греки идут», троянцы дружно закричали: «Где?!» - и выбежали стройными рядами навстречу – смотреть.

Войска эпично сошлись и эпично посмотрели друг на друга. Что делать дальше – было как-то мутно (нет, ну не убивать же их, в самом деле). Тогда в порядке придания всем боевого духа Парис вышел из стройных рядов сородичей и высказался в том плане, что эй, эллины, идите сюда, я буду щелкать вас по клювам.

Эллины переглянулись, вспомнили, что среди них Менелай, и подумали про Париса: «Таки зря он это сказал». Менелай вспомнил, что это Парис украл у него жену, и обошелся без настройки мухоморов. Парис, услышав боевой рев обиженного мужа и увидев Менелая в состоянии «Я уже почти Геракл» сказал: «Ой-ей! Это какие-то неправильные греки! Я в домике!» - и быстренько схоронился за спинами воинов.

- Ты, это, - сказал ему на это воинственный Гектор. – Ты того. Ты шо, вообще?!

Парис внял красноречию брата и заявил, что нет, он не струсил, ему просто нужно было поправить леопардовую шкуру. И да, он таки будет драться с Менелаем. Только пусть кто-нибудь успокоит Менелая уже. И да, ладно, если Менелай победит – так и быть, отдам Елену.

Гектор пошел и изложил эллинам. Эллины, настроившиеся на «подраться» быстро перешли в режим «ну, хоть бой посмотрим». Менелай успокоился, но потребовал Приама (нет, не вместо Елены): «А то как-то надо кому-то подтвердить, что вы Елену в случае победы отдадите, а сыновьям Приама как-то доверия нет, они в нужный момент все где-то поправляют леопардовые шкуры».

Тем временем Елена взошла себе на башню, дабы посмотреть, кто победит по очкам, а кто по этим очкам получит. Попутно предалась воспоминаниям в духе «А вот у нас на родине деревья зеленее» и «А вон внизу мой бывший, хороший вроде как человек». Попутно ввела местных старцев в повышенное слюноотделение и философию в духе: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б таку… э-э, то есть, эллинов и троянцев можно понять, красота спасёт мир, но нас-то вообще за что?!» Попутно провела для Приама с башни экскурсию по эллинским героям: «Вон тот здоровый – это Аякс, а вон тот, от которого все стараются подальше держаться – это Одиссей… стоп, а кто это там сандаликом и ногой землю роет? А-а, это Менелай, не признала сразу же». Приам посмотрел, проникся, быстро пошел, принес клятву, похлопал по плечу сына и сказал, что, мол, ты повежливее там с Танатом, а то мало ли. После чего столь же быстро вернулся в Трою, а то как-то здоровья не хватает на жестокие зрелища, да и радикулит, и вообще, нужно поправить леопардовую шкуру.

А ситуация «в правом углу ринга в метафорических рогах Менелай – в левом углу ринга в леопардовой шкуре - Парис» дошла таки до своего пика. Эпическое противостояние уложилось в четыре удара и тонны пафоса для аэдов. Сначала Парис метнул копье в щит Менелаю, потом Менелай воскликнул о своей страшной мсте и тоже метнул копье, почти приготовив из Париса шашлык. Парис упал, и Менелай богатырски вдарил противнику мечом по шлему. Меч не вынес надругательств, шлем держался молодцом, но общие ощущения у Париса были такими, будто его сунули в колокол. Или заперли в темнице с Одиссеем. После чего Менелай воскликнул с демоническим хохотом: «Вчера парисов душили-душили…», схватил Париса за шлем и потащил в стан эллинов, намереваясь продолжить беседу в приватной обстановке.

Но тут на сцену привычным роялем из кустов скакнула Афродита и явила свою огромную божественную мощь. В том смысле, что разорвала ремень шлема, схватила Париса на руки и умчалась в закат (в смысле, в Трою). Менелай остался при шлеме противника, с которым он какое-то время бегал по рядам троянцев, как принц в поисках потерянной Золушки (правда, от принца не шарахались в разные стороны с категорическим: «Это не мой фасончик!»).

Агамемнон же, быстро сообразив, что противник в очередной раз убыл куда-то поправлять леопардовую шкуру, разразился воплями в духе: «Наши победили!» и «У нас теперь его шлем, отдавайте Елену, или шлему придётся плохо!»

Но Елену им почему-то не отдали.

__________________________________________

Записки из подземки. Танат

Мотался в Трою – опять. Три часа торчали с Керами в ожидании побоища (а у меня, кстати, еще куча вызовов!). Потом Менелай сломал меч о шлем Париса (скорее всего, проверял на прочность, не мог же он это в бою так…). Забрал шлем (ну вот, проверил) и начал бегать по рядам эллинов. Никого не убил. А мы стоим, ждем.

Смертная скотина.

Владыка предложил поставить там палатку. С учетом менталитета эллинов – можно даже летний дворец.

Пы. Сы. Господа! По многим причинам было принято волевое решение разделаться с выкладкой глав побыстрее, так что постараюсь кидать главы кучно, так сказать. В день хотя бы по парочке, чтобы быстренько финал, так сказать.