Эй, толстый! Четвертый глаз. 39 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Несколько раз олигарх Гавриил Глебович бывал на приемах у президента. Однажды, пару лет назад Ельцин прямо у него на глазах обосрался. Борис Николаевич в тот день оказался невероятно пьян. Казалось, что и глаза его вращались в разные стороны. Он был страшен. А что ему в голову взбредет, никто ведь не знал.
Ельцин квакающим голосом словно выдавливал из себя слова: – Следует… развивать… пониаэшь… взаимомонипони… э-э… взаимопонимони… э-э… Язык Ельцина словно завяз в густой, клейкой каше, словно ворочал килограммовые гири. В какой-то момент он вообще перестал говорить, но закряхтел.
Гавриил Глебович тогда переглянулся с остальными олигархами. Те, сволочи, сидели и делали вид, будто ничего не происходит.
Но Ельцин явно срал себе в штаны. Когда по залу приемов понесся отчетливый запах августейшего говна, Гавриил Глебович встревожился. Он не знал, что ему делать. Дать президенту платок? Или салфетку? Или также делать вид, что ничего не происходит?
Но, по счастью, появилась охрана и увела Бориса Николаевича куда-то прочь. Тот шаркал тяжелой походкой. На выходе даже не обернулся. Дерьмом несло еще долго. Все те десять или пятнадцать минут, пока изумленные олигархи сидели вокруг стола. Потом им объявили, что прием переносится на другую дату. Борис Николаевич неважно себя чувствует.
А сейчас, в подвале, полном самых гнусных вокзальных уебищ, Гавриил Глебович завидовал Ельцину. Тот может навалять в штаны при людях, и никто ему ничего за это не скажет. А вот Гавриилу Глебовичу – не по чину. И приходится терпеть.
Семка придумал отвратительную забаву. Она Гавриилу Глебовичу надоела уже давно. Все эти чудища – они даже и страшными-то не были. Не волновали они Гавриила Глебовича. Было бы ему лет пять или даже пятнадцать – он бы, может, и проникся. Но сейчас отстрел уебищ шариками из маркера олигарха утомил.
Радовало одно обстоятельство – дебильный спуск в промышленный подвал, кажется, подходил к концу. Остался один зал. Ну, или два.
– Ну, что, ГэГэ, ты мне летишь с крупным счетом, – объявил Николай Николаевич. – 32:18. Как отыгрываться будешь? Кто бы знал, как бесил Гавриила Глебовича этот живоглот, этот несусветно гнусный тип, потрясавший своей жадностью. – Я легко отношусь, – сказал Гавриил Глебович. – Проиграл, и ладно! – Да, – прищурился Николай Николаевич. – Ты умеешь проигрывать, ГэГэ. За это я тебя и уважаю. Тебя ничем не сломить, да? – Наверное, – буркнул Гавриил Глебович. О, как он страдал от этих мутных базаров опасного человека! – Но в целом мне понравилось твое развлечение, – сказал чиновник. – Молодец, ГэГэ. Ты выдумщик. Правда, не страшно ни хера. – Ну, тебя, Николай Николаевич, и не испугаешь. – Ха-ха, – скрежещуще рассмеялся Николай Николаевич. – Тут ты прав. Они только что «положили» из маркеров целую толпу зеленых зомби и сейчас стояли на пороге следующего зала, где, по идее, должны были сидеть самые кошмарные типы. – А скажи мне, ГэГэ, ты свою «беретту» на предохранитель-то поставил? – Ну да, – машинально ответил Гавриил Глебович, силясь припомнить, что там делал шеф его охраны. Ставил? Или нет? Вроде бы, да. – Я тебе не верю, – сказал Николай Николаевич. – У семнадцатой «беретты» нет предохранителя. – Да ладно? – Дай посмотрю.
Гавриил Глебович достал из кармана свой пистолет и рукояткой вперед протянул Николаю Николаевичу. А пока протягивал, заметил, что тот успел надеть на правую руку белую матерчатую перчатку. Маркер чиновник отшвырнул на пол.
«Что-то я не то делаю», – успел подумать олигарх. Но было уже, в общем-то, поздно. Рука в перчатке схватила «беретту». – Пойдем, – сказал Николай Николаевич. – Ты зачем маркер выбросил, Николай Николаевич? – осторожно спросил Гавриил Глебович. – А чтобы ты, ГэГэ, пострелял. Тебе ведь отыгрываться надо. Разве нет? Вот тебе шанс. – Ну, пошли, – сказал Гавриил Глебович.
Происходящее олигарху не нравилось, но он решил не обострять. Николай Николаевич подталкивал его в спину, словно конвоировал.
«Не будет же он в меня стрелять, в самом-то деле?» – подумал Гавриил Глебович. И с маркером наперевес шагнул в полутемное помещение, освещенное мертвенным светом мерцающих ламп.
***
Петров и Баширов являли собой слаженный тандем и понимали друг друга без слов. В вампирской раскраске они прошли путь по подвалу, на полу которого извивались «подстреленные» и заляпанные краской уроды. Вроде бы, никто из них не представлял угрозы и не пытался воспрепятствовать продвижению.
У входа в одно из помещений Петров поднял ладонь. «Стоим!» – понял Баширов.
Заняв позиции по обе стороны дверного проема, они наблюдали за Гавриилом Глебовичем и Николаем Николаевичем. Они видели, как олигарх отдал свой пистолет чиновнику. Петров чуть заметно покачал головой. Выходило так, что их цель была вооружена.
Баширов кивнул. Он все понял. Надо было стоять здесь, ждать развития событий. Им нужен был не олигарх. В списке на ликвидацию значился Николай Николаевич.
Лишь убедившись, что охотники на уебищ вошли в следующее помещение, Петров и Баширов осторожно двинулись следом.
***
Петров и Баширов не знали, что и за ними ведется наблюдение. У выхода из предыдущего игрового зала стояла, слившись со стеной, полупластмассовая девушка Маруся.
– Крошка, давай поиграем, – подползал к ней «подстреленный» краской в лоб тощий вокзальный уебан, раскрашенный иссиня-трупной краской.
Маруся старалась не обращать на него внимания. Она смотрела на киллеров. Она думала, как их обезвредить. Справиться с одним вооруженным человеком было несложно. С двумя – невозможно. К тому же эти двое явно были профессионалами.
Страха Маруся не испытывала. Да, ситуация была угрожающей. Но пластмассовой девушке еще предстояло полюбить самого уродливого мужчину. Хоттабыч обещал. Раньше он никогда не обманывал. А, значит, Маруся выживет.
Когда Петров и Баширов вошли в дверной проем, Маруся аккуратно перепрыгнула через синего уебана и двинулась следом за убийцами. У нее не было какого-либо плана. Сейчас ситуация была полностью во власти случая.
***
Едва Гавриил Глебович и Николай Николаевич переступили порог, как их атаковали с трех сторон. Слева на них с визгом метнулась страшенная тощая баба с длинными когтями и лицом, покрытым безобразными струпьями. Справа шаркающей походкой надвигался сгнивший мертвец. А прямо по курсу вырос совершенно нечеловеческого вида свирепый жлоб с хоботом вместо носа.
Гавриил Глебович почувствовал укол мгновенного страха. Слишком жуткими были эти рожи. Появилось безумное подозрение: а вдруг эти зомбаки – не загримированные бомжи? Вдруг они настоящие? Вдруг Гавриила Глебовича сюда заманили, чтобы растерзать?
– Да я вас сожру нахуй! – понесся на них человек-хобот. Гавриил Глебович, чуть паникуя, вскинул маркер. Тот тихо пукнул и не выстрелил. «Блин! Заряды кончились!» – понял Гавриил Глебович. А второй маркер Николай Николаевич выбросил. – ГэГэ, что ж ты, блядь?! – закричал Николай Николаевич. – Сожру нахуй! – ревел хобот. – Да! – шипели баба в коросте и ходячий мертвец. – У меня маркер незаря… – начал было Гавриил Глебович. Но Николай Николаевич не дал ему договорить. Он вскинул «беретту» и выстрелил. Из живота человека-хобота брызнула алая струйка. Тот захрипел и обвалился на пол. – Подстрелил нахуй! – орал монстр. – Ааааа, блядь!
Следующим выстрелом Николай Николаевич хладнокровно разнес череп бабы в коросте. А мертвец, почуяв неладное, заскулил и с неожиданным проворством помчался наутек. Николай Николаевич подстрелил его в спину. Мертвец упал и, кажется, сдох окончательно.
– Я не люблю проигрывать, Гаврюша, – сказал Николай Николаевич. Олигарх отметил, что чиновник словно бы знает, как Гавриила Глебовича бесит уменьшительная форма его имени. – Ты хотел, чтобы я проиграл, ебаный ты пидор Гаврюша, – говорил чиновник. – Но ты же сам, Николай Николаевич, маркер-то выбросил, – возразил олигарх, решив проглотить оскорбление. – А ты воспользовался, и радостно меня подставил, – покачал головой чиновник. – Не пытайся отмазаться. Ведь этих уродов убил ты. – Подстрелил, падла, сука нахуй! – отчаянно трубил вислоносый громила. Хобот его надувал багровые пузыри. Николай Николаевич выстрелил, и череп гигантского урода лопнул переспелым арбузом на астраханской бахче. – Видел, Гаврюша? Угадай, кто его подстрелил? – сказал Николай Николаевич. – Ты, – сказал Гавриил Глебович. – Тупишь, жирный дурак, – сказал чиновник. – Ты… подстрелил его именно ты. На стволе – твои отпечатки.
***
«Он совсем ничего не знает про видеокамеры», – поняла Маруся. Из своего укрытия она слышала этот разговор. Она поняла, что чиновник желает зла толстому олигарху. И кого-то из них (или сразу обоих) хотят подстрелить двое убийц, про которых ни чиновник, ни олигарх пока не догадывались. А убийцы уже были рядом, они поднимали свои «стечкины». Маруся заметила брошенный маркер, подняла его. И в следующее мгновение закричала: – Бросай оружие, стрелять буду, быстро! Убийцы синхронно развернулись к ней.
Продолжение следует...