Экономика и обычное право. Явление кровной мести
Единственной властью в раннепервобытной общине была общественная воля, которая выражалась в двух формах: в унаследованной от праобщины форме табуитета (праморали) и более поздней форме настоящей морали. В общественной воле, прежде всего морали, выражались объективные интересы первобытного коллектива. Эта социальная воля проявлялась в общественном мнении и закреплялась в нормах поведения, обычаях и традициях, которые передавались из поколения в поколение.
Соблюдение требований морали обеспечивалось исключительно лишь силой общественного мнения. Физическое насилие при этом не применялось даже по отношению к убийцам. Лишь в самых крайних случаях постоянного нарушителя моральных норм могли изгнать из коллектива. Но нарушение более архаичных норм — табу — могло повлечь за собой физическое наказание и нередко даже смертную казнь.
Важнейшая особенность как табуитета, так и первобытной морали заключалась в том, что обе эти формы общественной воли регулировали отношения только между членами того или иного социоисторического организма. Каждая община имела собственную волю, нормы которой распространялись исключительно на ее членов. Соблюдение социальных норм требовалось лишь в отношении членов своей общины и своего рода.
На человека, не входившего в состав данной общины, не распространялось действие ни негативных, ни позитивных норм, существовавших в данном социоисторическом организме. Для этнографов это является само собой разумеющимся. Достаточно привести обобщающее высказывание русского социолога и этнографа Максима Максимовича Ковалевского (1851-1916).
«Их поведение, — писал он о людях доклассового общества, — совершенно различно, смотря по тому, идет ли дело об иностранцах или сородичах... Что позволено по отношению к чужеродцам, то нетерпимо по отношению к сородичам. Один и тот же способ поведения может представиться то дозволенным и даже заслуживающим похвал, то запрещенным и позорным...
Тот, кто нарушает обычаи, тем самым обнаруживает злую волю по отношению к сородичам и должен быть поэтому извергнут из своей среды. Те же самые действия, совершенные над иностранцами, над лицами, стоящими вне группы, теряют всякую нравственную квалификацию, они не считаются ни дозволенными, ни запрещенными, или, вернее, интерес группы придает им ту или другую природу»
Первобытная социальная воля была единственным регулятором поведения людей в раннепервобытном обществе. Никаких особых органов власти на этой стадии развития не существовало. Были лишь сугубо неформальные собрания всех или части членов общины, на которых согласовывались точки зрения, и вырабатывалось единое мнение по тем или иным вопросам. Не было никаких специальных должностных лиц — старейшин, вождей.
Были люди, которые выделялись из числа остальных своим умом, жизненным опытом, способностями, успехами в том или ином виде деятельности. Они пользовались уважением, к ним прислушивались, их советам и указаниям следовали. Они руководили теми или иными совместными действиями людей. Но вся их власть базировалась исключительно на завоеванном ими авторитете. Когда они теряли авторитет, то тем самым лишались и всякого влияния. Когда в синполитейных раннепервобытных обшинах встречаются формальные лидеры, то это — чаще всего результат влияния более развитых обществ.
Ни одна община никогда не жила в полной изоляции от других. Поэтому члены разных первобытных социоисторических организмов с неизбежностью должны были вступать в контакты друг с другом. Разные общины и их члены могли сотрудничать. Но между ними могли возникать и конфликты. Причиной конфликтов чаще всего был ущерб, который был нанесен члену или членам одного рода, а тем самым и этому роду, членом или членами другого. Этот ущерб мог носить различный характер: ранение, убийство человека, изнасилование или похищение женщины — члена рода или жены члена рода, хищение вещей и т. п.
Ущерб, нанесенный члену рода, затрагивал весь род. Причинение ущерба члену рода означало нанесение обиды не только ему, но и всему его роду. Обида и чувство обиды выливались во вражду. Весь обиженный род должен был реагировать на нанесенный ему ущерб. Ответ мог быть только один — роду обидчика или обидчиков должен быть нанесен не меньший ущерб. Убийство члена рода могло быть возмещено лишь убийством, не обязательно самого убийцы, но обязательно члена его рода.
Кровная месть возникла как явление межсоциорное. Внутри раннепервобытной общины кровной мести не могло быть в принципе. Когда один член рода убивал другого его члена, роду, безусловно, наносился ущерб. Но казнить убийцу означало нанести роду еще один такой же ущерб.
Кровная месть и вообще нанесение ответного ущерба на той стадии было суровой необходимостью. Ведь когда община теряла человека, то изменялось соотношение сил в пользу того социора, члены которой совершили убийство. Если оставить убийство безнаказанным, то это откроет дорогу для новых такого же рода действий, что в конце концов может привести к гибели общины, не нашедшей силы для нанесения ответного ущерба.
Уничтожение члена общины-обидчика, во-первых, восстанавливало баланс сил, во-вторых, было предупреждением всем соседям, что ни одна насильственная смерть члена данной общины не останется безнаказанной. Они в свою очередь неотвратимо понесут потери. Не следует думать, что уничтожение члена рода обидчика могло быть воздаянием только за убийство. Оно могло быть и воздаянием за другие тяжкие виды ущерба.
Кровная месть могла вызвать ответную кровную месть и положить начало бесконечной эстафете убийств, которая могла привести к гибели обоих враждующих коллективов. Необходимостью стало возникновение каких-то правил, регулирующих конфликты между коллективами. В результате возник знаменитый принцип, который известен под названием талиона (от лат. talioni — возмездие). Он состоял в том, что ответный ущерб должен быть равен инициальному ущербу: «око за око, зуб за зуб», смерть за смерть. В таком случае конфликт считался исчерпанным, вражде клался конец. Ныне потерпевшая сторона не имела права на возмездие. Если же она пыталась это сделать, то развертывался новый конфликт, вновь возникала вражда.
Так начало формироваться одновременно и понятие, и чувство справедливости. Когда одной стороной был нанесен ущерб другой, то произошло нарушение справедливости. Справедливость должна быть восстановлена. Самый первый способ ее восстановления — нанесение потерпевшей стороной точно такого же ущерба стороне обидчика или обидчиков.
Понятие справедливости было важнейшим в той новой форме регулирования отношения между людьми, которую принято именовать обычным правом. Такое название обусловлено тем, что его нормы в отличие от норм права классового общества выражаются и закрепляются не в государственных законах, а в обычаях. Из обычного права понятие справедливости перешло в законное, или легитимное (от лат. — legitimus — законный) право цивилизованного общества, где сохранило свое значение. Как известно, латинское слово «юстиция» (justitia) означает справедливость. Возникнув в сфере обычного права, понятие справедливости затем вошло и в число категорий морали.
Ю.И. Семёнов "Происхождение и развитие экономики"