Warhammer 40k: Ad Astra, 2018⁠⁠

Пока единственная игра по сорокатысячнику, на которой побывал.

На сей раз без особых подробностей и деталей, потому что так уж вышло - я скорее наблюдал, чем участвовал. Отчасти это объясняется обязанностями офицеров, потому что дежурство на мостике никуда не денется.

Отмечу, однако, что место (то же самое, что на "Киберпанке") активно играло на атмосферу. Согласно вводной, наш корабль сильно пострадал, системы регулярно глючат... и здание с удовольствием это поддерживало. То свет на верхних этажах отрубится. То громкая связь пропадет. То еще что случится. Иногда вообще было неясно - это очередной глюк, или по истории помехи?

Базовая ситуация была следующей: фрегат "Благочестие Друза" серьезно пострадал и до сих пор не получил нужного ремонта, настроение на борту не лучшее, намечается жесткий антагонизм между лордом-капитаном Скарамушем и магосом-эксплоратором Кассиусом-1843, который не желает игнорировать страдания корабля.

Для мастера-штурмана Лаэрта Гамильтона корабль свят, и потому беспокойство магоса он поддерживает. Однако десятилетия военной службы очень впечатались в характер, и просто не исполнять приказы капитана Лаэрт не может физически. Сразу скажу - серьезной роли именно в переговорах капитана и магоса Гамильтон так и не сыграл, отчасти потому, что нормальный контакт у него был налажен лишь с Летой, Механикус более низкого посвящения.

- Первое дежурство для штурмана выдалось динамичным. Из-за недавних боев пришлось временно переделать выходы, и именно через мостик можно было пройти в каюту капитана - а на прием к нему хотели очень многие. За час у капитана было пять посещений, не считая тех, кого он сам вызвал, и Гамильтону приходилось все время держать в голове, кто вообще имеет доступ на мостик, а кому здесь не положено быть. Однако заодно состоялся интересный разговор и духовное подкрепление благодаря отцу Уриэлю, который еще и с дозволения капитана произнес проповедь по корабельной связи. Но все же, сменившись, штурман вздохнул с облегчением.

- Впоследствии Лаэрт как магнитом притягивал тех, кого капитан еще не принял, и кто желал аудиенции. И инспектор Администратума Траверс с ним на эту тему поговорил. И охотник за головами фон Рихтгофен поговорил (беседа была внезапно прервана моментом, о котором ниже). Кстати, охотник был на борту, потому что вез плененную и сидевшую в карцере пиратку. Заодно Лаэрт увидел, как досточтимый магос тихо передал полковнику Штайгеру что-то, похожее на пистолет, хотя пассажирам оружие без дозволения капитана запрещено. Но все же он мог ошибиться, так что промолчал.

(Заметка: в частности, по метагеймовым причинам. Я увидел лишь кусочек переданной вещи и как игрок опознал ее просто потому, что сам же этот пистолет на игру привез, а у него довольно характерная расцветка. Ну так это я, а не Гамильтон)

Попутно также он оказывал некоторую помощь - по просьбе архимилитанта забросил слухи о том, что будет вознаграждение за торговца обскурой. Так и не узнал по игре, увы, кто это был. А жаль, его вскрытие позволило бы конфисковать нажитые деньги и помочь техножрице Лете вылечить кока, каковую инициативу штурман поддерживал.

- Гамильтону везло оказываться на мостике в критических ситуациях. Например, тогда, когда капитан с магосом все-таки до чего-то договорились... и провели совместный эксперимент с настройкой и ослаблением поля Геллера. В варпе. Вот только дисциплина удержала Гамильтона от решительнейшего протеста... впрочем, все равно бы не помогло, начали-то без всякого совещания.

Надо сказать, что моменты прорывов Хаоса (а их было три) оказались крайне атмосферными и напряженными. Приказ "обеспечить безопасность мостика", все стволы направлены на дверь отсека, ожидание вторжения в темноте... а потом и бои, кстати. Первый прорыв ограничился нижними палубами, где на тот момент размещалась компания гвардейцев Корпуса Смерти Крига, а они в курсе, что надо делать в таких случаях. А вот второй прорыв случился уже на высших палубах, недалеко от карцера, и пару тварей варпа мы расстреляли с мостика.

- Вот после второго прорыва у Гамильтона появилась жуткая мысль. Он вспомнил о плененной пиратке, он вспомнил, сколько в родной Каликсиде пиратов, продавшихся Губительным Силам (плеяда помощников Каррада Валля, например), и заподозрил, что в карцере сидит самый настоящий колдун Хаоса. Сменившись с дежурства, Лаэрт тут же рванул разыскивать фон Рихтгофена, очень его удивил, потом хотел уточнить вопросы у сержанта катачанцев Руфуса (чьи люди и охраняли карцер), но толком не успел.

(Для уточнения - нет, пиратка не была хаоситом, а Рихтгофен не был охотником. Но вполне обоснованной паранойей Лаэрт сильно озадачил и начальство, и коллег, и псевдо-охотника).

- Кстати, параллельно сенешаль Крин вела свое расследование. И не только она - потому что, как можно было ожидать, на корабле оказались представители Имперской Инквизиции. А еще ксенос, которую Лаэрт очень хотел отправить в космос, но не удалось. В любом случае, сенешаль докопалась до интересных вещей и почти что решила, что пленная - это законный капитан корабля, но так и не смогла поведать нам эту историю. Потому что ее прерывали архимилитант, боевой сервитор, боевые действия, вторжение Хаоса и так далее. Надо как-нибудь эту историю все же послушать, и понять, за что там арестовали интенданта.

- Финал почти что печален - потому что буквально в самом конце, уже после успешного выхода корабля из варпа Лаэрт и все на мостике попали под псионическое воздействие. И как минимум получили тяжелые травмы - но, насколько я знаю, Лета его с корабля все-таки вытащила, а в способности Механикус реанимировать людей я не сомневаюсь. Однако скажу: несмотря на беспорядок, царивший на мостике в последние десятки минут, Гамильтон не забыл о своем долге. Поскольку мастер над авгурами отсутствовал - пригласил Лету провести анализ пространства авгурами. Проложил три курса до цели путешествия, проанализировал и выбрал наиболее безопасный (пусть и долгий) из них, загрузил во все когитаторы и положил корабль на нужную траекторию движения. И вот только после этого попал под удар. А если бы отвлекался - не успел бы закончить прокладку, и корабль вполне себе мог влететь в аномалию, астероид или еще что.

Что я вообще хотел сыграть? Флотского офицера, пекущегося о безопасности корабля и сохранении порядка в первую очередь. Ибо корабль свят и есть символ власти Императора над звездами и превосходства человека над ксеносами. И если позаботиться о корабле полноценно так и не удалось, то, на мой взгляд, образ офицера мне удался. Лаэрт всегда носил с собой устав и подкреплял аргументы цитатами из него. Приказы выполнял точно и быстро, ни разу не покинул пост во время дежурства, дисциплину и субординацию соблюдал строго. И, собственно, до самого конца не забывал о своих служебных обязанностях и выполнял свой долг.

Ну и заодно антураж я подготовил - и устав был, и молитвы. И аквила, вырезанная из переборки корабля, на котором Гамильтон родился.

P.S. Не могу не поделиться одним внезапным моментом. Не уверен, как назвать - внеигровой? Внутриигровой?

В общем: средние палубы, присутствует много кто, даже не услежу. Чиновник Администратума ходит, сестра-Фамулус общается, суровые катачанцы-абордажники бродят, Механикус шествуют. Я вот с охотником за головами беседую, объясняю, что капитан сейчас занят.

И тут внезапно котик.

Нет, никаких метафор. Действительно, вбежавший с улицы пушистый черный кот, мокрый и несчастный.

Переговоры стопорнулись. Потому что котика погладили и утешили решительно все. Подсушили, покормили, сержант катачанцев торжественно повязал ему красную ленту и принял в абордажную команду. Потом повеселевший черный абордажник убежал наверх и там еще проявил традиционные кошачьи черты на тему "я хочу это скушать, нет, не хочу, но вкусно и хочу".

А после этого все на средних палубах начали с трудом вспоминать - так, а что мы вообще делали?.. О чем хотели поговорить?.. Чего вообще было такое?..

В общем, наверное, это такой джиринкс был. В тему.)