Волшебная скрипка. Глава 7⁠⁠

И все это правда? Так ли все произошло в действительности или почти так, чем закончилась эта история, и закончилась ли она — дело десятое. Все могло случиться похоже, а могло чуть иначе или совсем по-другому, суть рассказа от этого не меняется. Тем и хороши истории, что каждый рассказчик вкладывает в них частицу себя, своей памяти, своей души.

Забрав камень и верного Кучерявого, пострадавшего от собственной инициативы, переночевав с ним вдвоем, уже по привычке, в одном номере, Вика покинула город. Делать здесь ей было нечего. Машина подъезжала к российской границе, находящейся высоко-высоко, на горном перевале, где даже летом случались снежные бури, нередко останавливающие работу таможни на несколько дней. Небо наваливалось на скалистую гряду брюхом сизых туч, острые пики вспарывали набухшее чрево, вытряхивая из него начинку. Снег валил крупными хлопьями, стирая звуки и отрезая горы от остального человеческого мира. Сугробы в такие дни достигали роста взрослого человека, а машины выстраивались в пробки на десятки километров. Несмотря на суровость здешних гор, людской поток не иссякал ни днём ни ночью. Нынче же погода стояла хорошая, и новых задержек на пути наших героев не предвидилось.

Нет, неправда. Одна все же была. Вике давно уже следовало остановиться где-нибудь у придорожного кафе или на заправке и высадить своего случайного товарища, но Вика тянула, загадывая, что, вот, сейчас, на следующем повороте, у следующей забегаловки... Кучерявый молчал насупившись, с преувеличенным вниманием разглядывая проносящиеся за окном кривые сосенки на склонах гор.

Дальше тянуть было некуда, и Вика свернула к магазинчику, балансирующему на краю пропасти.

— Иди, — Вика даже не взглянула на попутчика. — Давай, удачи.

— Ме шентан вар!

— Не-не-не! Со мной никак.

— Ме ар давтовеб!

— Не заставляй меня применять силу. Уходи. Брысь! Домой, домой. Пшел!

Кучерявый, демонстративно отвернулся, обнимая скрипку, всем своим видом показывая, что не намерен выходить.

— Ну, куда ты собрался? Ты пойми, дебилушка, ну, не могу я взять тебя с собой! Не могу! Да и как? Ты и говорить-то по-человечески не умеешь! В Москву он собрался. Медом вам в Москве намазано? Думаете, Москва резиновая? А ну вылазь! Вылазь, кому говорю!

Вика почти кричала, сама того не замечая, Кучерявый что-то кричал в ответ на своем. Вика зажмурилась, заткнула уши и затянула прабабушкину любимую:

— Мииленькиий ты мооой

Вооозьмии меня с собоой

Там в краюю далёкоом

Буду тебее чужооооой!!!

Хлопнула дверца машины. Вика достала сигарету и закурила, давая пульсу время успокоится. Тронулась. В след ей запела скрипка. Защипало глаза, в груди разгорался пожар. Вика повернула на трассу. Стоп! Пожар разгорался не в груди. Вика схватилась за кожаный мешочек, в котором покоился Кристалл и вытряхнула его на ладонь. Камень светился ровным жёлтым светом и обжигал руку. Скрипка позади на минуту умолкла, и вместе с ней угас свет Кристалла, но вот взлетел смычок, а вместе с ним взвилась мелодия, и свет вспыхнул с новой силой.

— Ни хуя ж себе. Вот оно, значит, как. Ага. — Искренне удивилась Вика, все уже понимая, и сдала назад. — Ей, ты, недотёпа, — Вика так и не удосужились узнать имя Кучерявого, — Не тормози, давай! — Но тот уже и так бежал к машине, размахивая скрипкой и волоча черный футляр.

— Чё ты там про скрипку затирал? Ну, эти, стихи. Гумилев. Почитай ещё.

И Кучерявый читал, чудовищно коверкая слова Викиного родного языка, а Вика улыбалась и вела машину:

— Нэ просы об этим счасте, отравлающым мири,

Ти ни знааэшь, ти ни знааэшь, чо такоэ эти скрыыпка,

Чо такоэ тёмний ужяас начинатэла ыгрии!

Тот, кто взал эё однаажди в повэлиитэльныи рукы,

У таго изчэз навээки бэзмятэжний свэт очээй,

Дюхи ада лубат слюушат эти царствэнние звуукы,

Бродат бэшэныэ воолкы по дорогэ скрыпачэй...

А где-то впереди была Москва, и хотя дорога к ней кишела бешеными волками, духами ада и прочими долбоебами, когда-нибудь все обязательно должно было стать хорошо. Когда-нибудь все обязательно будет хорошо, бля буду.