"Вне системы" Глава 7⁠⁠

Ссылка на 1-ю главу Вот я и решился на свой первый пост))

Ссылка на 2-ю главу "Вне системы" Глава 2

Ссылка на 3-ю главу https://pikabu.ru/story/vne_sistemyi_glava_3_10793385?utm_source=linkshare&utm_medium=sharing

Ссылка на 4-ю главу https://pikabu.ru/story/vne_sistemyi_glava_4_10801299?utm_source=linkshare&utm_medium=sharing

Ссылка на 5-ю главу https://pikabu.ru/story/vne_sistemyi_glava_5_10803733?utm_source=linkshare&utm_medium=sharing

Ссылка на 6-ю главу https://pikabu.ru/story/vne_sistemyi_glava_6_10807042?utm_source=linkshare&utm_medium=sharing

Глава 7

— А, это! Ну, когда нас сюда всех согнали, их и установили, там предупреждение для людей из нового мира, что пересекать границу опасно, программа перегреется, и мозг взорвется.

— Чего? Это я что, без башки могу остаться? — вытаращил на него глаза Серёга.

— Так вы, когда к нам первый раз прибежали, представляете наш шок, ведь ваша голова была цела и невредима, — развел руками профессор.

— А предупредить меня не пробовали? — продолжал возмущаться Серёга.

— Ну, мы так поняли, на вас эти ограничения не действуют из-за того, что программа отключается, вон вы каждый день туда-сюда бегаете, и все на месте!

— Охренеть новости, ладно, я пошел, пока башка целая, до завтра!

Серёга выбежал на улицу и, прощаясь со всеми встречными «оревуаром», побежал побыстрее к границе.

Темп бега становился все лучше, так что дома он оказался около часа ночи. Раздевшись и приняв душ, он завалился спать.

Проснулся сам, раньше будильника на три минуты, и пошел в душ, Инесса в новостях вещала о погоде на ближайшие три месяца, обилии осадков и пасмурных дней.

До времени, когда можно будет бежать в резервацию, выходить никуда не хотелось. Он зашел на кухню, подождал с полчаса, когда наконец придет Дэ Хен, потом вспомнил, что тот улетел на Гавайи вместе с Анжелой, хмыкнул парадоксальности самой этой ситуации и только собрался выпить кофе, как ему на почту прилетело официальное письмо, что ему сегодня на голодный желудок надо явиться в Шато и сдать кровь на анализы для определения, нет ли в ней очередной порции этанола, и теперь сборщик винограда Сергей Ушаков должен каждые три дня являться в лабораторию для сдачи крови на проверку. Заканчивалось письмо уже стандартной для него фразой «до особых распоряжений».

У Инессы начались утренние позывы к отключению, письмо, которое Серёга только дочитал и еще не закрыл, стало подрагивать. «Сегодняшнее утреннее отключение снова придется отменять, — подумал он, поморщился, подошел к стене и долбанулся затылком. — Блин, надо будет все-таки другой способ найти, не могу же все время теперь так башкой биться».

Программа перезагрузилась, и он пошел одеваться.

«Совсем одурели эти проверяющие органы», — думал Серёга выбирая между футболками с надписями «Страха нет» или «Признаю свои ошибки».

Они чего, теперь в лаборатории Шато еще и медицинский пункт откроют? Всегда всех на любые обследования направляли в деревенский госпиталь. А теперь что, начнут кровопусканием заниматься среди вина, там, куда раньше никому и ходу не было? Очень странно.

Выбрав все-таки для себя «Страха нет» и прихватив куртку, понимая, что вот-вот польет дождь Серёга отправился в Шато. Сегодня все прошло значительно лучше, чем в первый день после его пьяного дебоша. Народ, встречавшийся на пути, сильно не разбегался, а некоторые даже первыми здоровались.

Подойдя к лабораторным дверям, он постучался. Оттуда высунулась недовольная рожа Билла.

Сегодня он выглядел нисколько не лучше, заплывший глаз немного приоткрылся, но вот вокруг все было фиолетово-синим.

— А! Вы, Сергей, пришли! Ну заходите.

Внутри Серёга никогда не был, но, в принципе, и так было понятно, что стол с кучей бутылок, шкаф для посуды, весы, ящик Ганзена, небольшой вытяжной шкаф для сжигания и выпаривания, холодильник и все такое — это нормально для винной лаборатории, а вот стоящее у входа новенькое медицинское кресло явно было тут лишним.

— Снимите, пожалуйста, верхнюю одежду и присаживайтесь на кресло, — скомандовал Билл.

Серёга снял куртку, прошелся по лаборатории, закинул ее на спинку стула, стоящего у стола. И пошел усаживаться, точнее сказать, даже укладываться, потому что только он уселся, Билл куда-то нажал, и кресло зажужжало и начало раскладываться, помещая и углубляя его в себя.

Билл взял торчащую часть руки, жестко затянул на ней жгут, вручил в кулак мягкое сердечко и вышел в другую комнату, вернулся он оттуда уже с иголкой, присоединенной к тонкой прозрачной трубке, уходящей концом к какому-то небольшому приборчику. Выражение его кривого лица стало еще противнее.

Потыкав для приличия ваткой в место прокола, он с такой силой воткнул иглу Серёги в вену, еще и пошебуршив ей там, что тот, взвыв от боли, попытался вскочить, но кресло его плотно сжимало в своих объятиях.

— Что ты, сука, делаешь? — зашипел на него Серёга.

Билл пялился на него своим одним глазом и злорадно скалился.

— Ой, а что, больно? Да? А я думал, что у таких сверхлюдей, как вы, Сергей, ни страха, ни боли нет.

Серёга не успел ничего ему ответить, дверь распахнулась, и внутрь вошел Миро.

Билл тут же отпустил иглу и присмирел.

— Добрый день, Сергей, как ваши дела? — в своей спокойной манере спросил Миро.

— Добрый, нормально дела, — попытался тоже спокойно ответить ему Серёга.

— Ну и отлично. — Миро отошел от него и пошел в глубь комнаты, в сторону левой стены, где стоял стол.

Пыточное кресло Серёги располагалось так, что он мог смотреть только на входную дверь, но краем глаза все равно видел, как Миро сел за стол, достал из ящика какую-то книжку и начал в ней писать ручкой! Хрена себе, вот вам и носильщик винограда! Почти ногой открывает дверь в лабораторию, пишет по старинке ручкой на бумаге, а этот Билл явно его побаивается.

Минут через пять коробочка с проводками, в которую уходила кровь через трубку, пропищала, и на ней вместо красной лампочки загорелась зеленая.

Билл подошел, вынул иглу без каких-либо ковырятельств ею в вене и вместо своих злющих высказываний попросил пять минут подержать ватку в согнутой руке.

Нажал на кнопку, края кресла, сдерживающие его, размякли, и оно поехало сдвигаться обратно вверх.

Такой тихий смирный лаборант. В это время Миро встал и подошел проститься с Серёгой. Протянул ему руку для прощания.

— Ну, вроде жив! А то, когда я вошел, был серее тучи.

— Немного боюсь иголок, — сказал Серёга, быстро ответил на рукопожатие и выпалил: — Простите, свои вещи заберу. — Проскочив между Миро и Биллом, в три секунды оказался около стула, на спинке которого все еще висела его куртка. А на столе осталась лежать книга, в которой писал Миро. Он прочитал, что было написано на обложке — «Дневник наблюдений, объект N3».

Спасибо Инессе, что хоть функцию распознавания письма еще никуда не дела.

Развернувшись к выходу, он увидел, как Миро сверлит взглядом Билла, а тот весь сжался, будто его сейчас будут бить.

— Еще раз всем пока, — попрощался он с этими двумя, у которых явно намечались разборки, и вышел.

Холодный мелкий дождь моросил всю дорогу, пока он шел домой, и не закончился, когда пришло время бежать в сторону резервации.

«Эх, на носу октябрь, надо привыкать, что придется бегать в таких условиях», — думал Серёга перепрыгивая через очередную грязную лужу, весь его путь до резервации проходил по маленьким сельским дорогам, и ждать, что будет чище, можно только к зиме, когда начнутся заморозки.

Весь мокрый и грязный, подбегая к резервации, он думал, что в такую погоду его никто встречать не будет. Куда там! Его стойкие оловянные солдатики были на месте!

— Привет, Сергей!

— Хай, Сергей! — закричали они, приветствуя его.

— The professor asked us to communicate with you only in English and we'll also speak the words in Russian which we've learned!

— Профессор попросил нас общаться с тобой только на английском языке, и еще мы будем говорить слова на русском, которые выучили! — выкрикнул на английском фразу парнишка лет семи. Да так четко, что Серёги завидно стало.

— Привет, гайс! — сказал тоже смешанное из двух языков приветствие Серёга.

Run with me? Бежим со мной?

— Да! Ес! — раздалось со всех сторон, и они побежали в сторону профессорского дома.

Ребята на английском, ловко вкручивая русские слова, рассказывали, как кого зовут, кто на какой улице живет, у кого есть брат или сестра. Детскую незамысловатую болтовню было достаточно легко понимать, а если он чего-то недопонимал, они показывали ему жестами или пробовали громче кричать, как будто от этого он лучше разберется.

Добежав до дома Поля, он не стал вламываться внутрь, как вчера, чтобы не пугать Софи, а остался с ребятами ждать, пока ему откроют.

— And my friend Sergey! Please come in!

— А, мой друг Сергей! Пожалуйста, входи! — встретил его профессор.

Они прошли в гостиную, камин вовсю горел и потрескивал, как же сегодня в эту сырую погоду было тут уютно и тепло.

Усевшись за заботливо накрытый Софи стол, профессор откашлялся и сказал:

— Перед тем как мы начнем наш урок, я вам должен передать слова Софи. Она просила меня от ее имени извиниться перед вами за ее вчерашнее грубое поведение, и, если бы не ее внешнее уродство, она с большим удовольствием познакомилась бы с вами и не в коем случае не стала так себя глупо вести и убегать.

— Блин, профессор, я не понимаю, что, действительно все так плохо, или это девичьи переживания из-за какой-то ерунды?

Поль снова вздохнул:

— Да нет, действительно, ей как девушке есть о чем переживать. Все произошло на второй год нашей резервации. Софи была еще подростком. Видели около города нашу прекрасную гору?

— Да, конечно. Как ее не увидеть.

— Так вот, на ее вершине располагается башня с ретранслятором, с которого идет сигнал для работы вашей программы. Конечно, когда нас сюда согнали, сразу предупреждали, чтобы на гору даже и не думали соваться, это сразу смерть. Но дети, сами понимаете, тем более, когда в подростковом возрасте остаешься без мамы, попробуешь сделать что угодно, чтобы ее вернуть. Вот Софи и еще четверо ребят решили ночью пробраться туда и отключить ретранслятор, наивно полагая, что тогда программа в головах выключится и люди смогут прийти в себя.

Они не успели даже подойти к горе, как тут же появились дроны, и дети попали под шквальный огонь. Двое мальчиков погибли на месте, а раненые Софи и Арно смогли убежать. Так вышло, что среди нас не было и нет врача, Арно умер через три дня от сильного внутреннего кровотечения. Мы, к сожалению, ничего не смогли сделать. А попавшая пуля в Софи прошла по касательной у ее лица, задев челюстно-лицевой нерв.

Не имея анестезии, хирургических иголок, ниток. Мне самому, своими руками, пришлось зашивать ей лицо. Обычной иглой и нитками. Конечно, мы все, что могли, продезинфицировали, но это не помогло, через неделю у нее началось сильное загноение раны.

Я не спал сутками, сходил с ума, у меня на руках оказался умирающий ребенок, корчившийся от боли, а я ничего не мог поделать.

Я готов был на что угодно, даже вывести ее в новый мир, но, попробуй мы пересечь границу, так же появились бы дроны и расстреляли нас там.

Как люди нового мира не могут зайти к нам, у них взорвется голова, так же и мы не можем выйти к ним, нас расстреляют дроны. Да и случись чудо, пересеки мы границу, наши знания о том, что находится на горе, привели бы только к одному: нас наверняка бы сразу убили.

Вот так мы с Софи оказались во временной ловушке, не зная, на каком свете она окажется в течение нескольких месяцев.

Слава Богу, к тому времени наш химик Паскаль уже мог из ржаного хлеба вырабатывать достаточно чистый пенициллин, благодаря ему, Господу Богу и силе духа Софи, она наконец пошла на поправку. Но, конечно, ранение, а в дальнейшем гниение сильно изуродовали ее лицо. А из-за задетого нерва часть ее лица не может двигаться.

Когда моя бедная девочка первый раз увидела свое отражение в зеркале, с ней случилась истерика. Она плакала и плакала. Как бы я ни пытался ее убедить, она так и не смогла перебороть себя и показываться людям. Поэтому днем Софи все время дома, а на прогулки мы с ней выходим только ночью, когда совсем темно.

Чтобы меньше ее травмировать, я убрал из дома все зеркала, говорю ей, что для меня она все равно самая прекрасная на свете, но ей это плохо помогает.

Серёга опять чувствовал, как в нем закипает злость, так что изнутри обжигало всю грудь.

— Почему этот ретранслятор установили на вашей территории? С какого хрена? Зачем?

— А! А вот в этом, я думаю, и кроется секрет, зачем он оставил по всему миру резервации! Смотрите, Серж, какая штука получается! Если вдруг произойдет какой-то сбой программы, и у кучки людей как-то проснется революционный настрой, что они должны будут попытаться сделать? Правильно, отключить ближайший ретранслятор, который подает вам сигнал в мозг. А где он? А его нет! Как вы думаете, много кто додумается искать его в резервации, там, где у людей не то что интернета, света с горячей водой нет! Думаю, что таких умников не найдется, и даже если кому-то придет гениальная идея проверить у нас, как пройти в зону, где у тебя через пару километров голова взорвется? Никак. Ну и, предположим гипотетически, вы же, Серж, здесь? Может, еще кто такой бракованный окажется, к горе все равно не подойти, ее со всех сторон охраняют дроны. Так что получается как в старинной русской сказке. Смерть Кощея в иголке, иголка в яйце, яйцо в утке, ну, в общем, вы поняли.

— Да, понял, что ни хуя не понял, думал, что в идеальном мире живу, а на деле не мир, а полная херня, оказывается. Вы знаете, профессор, что я еще тут сегодня выяснил? Оказывается, в новом мире не у всех людей агрессивные эмоции притуплены, ну, или у некоторых тоже своего рода брачок в программе есть, что даже через блокировку просачивается их злость.

У меня сегодня Билл анализы крови из вены брал, трезвый, не то что когда я ему морду бил, так он мне иголкой пыточную попытался устроить, хорошо, что Миро вовремя пришел, хотя этот носильщик винограда тоже еще тот фрукт, мало того что на него никакой информации нет, кто он и откуда, так еще и пишет что-то там в своем журнальчике ручкой и явно по статусу выше нашего нового энолога. Это я сегодня понял, когда Миро его чуть взглядом не уничтожил за то, что Билл прошляпил, что я свою куртку около стола оставил и, ринувшись за ней, прочитал, что на его журнальчике написано. А журнальчик его называется «Дневник наблюдений, объект N3». Профессор, если бы вы знали, как же мне хочется хоть одним глазком в эту книжку заглянуть!

— Ох, Серж, если вам удастся до него добраться, то наверняка сможете много чего нового о себе узнать, я думаю, «объект N3» не кто иной, как вы.

— И на хрена я им сдался? Может, они узнали, что у меня программа вырубается?

— Не думаю, тогда бы вас просто забрали спецслужбы и отправили на опыты, вскрыли черепную коробку и стали выяснять, что с вашей головой не так. Тут что-то другое. Мы сколько угодно можем строить свои предположения, но лучше вам попробовать добраться до этого дневника, наверняка в нем есть разгадка, почему вашей персоной так интересуется технологическая элита. — Профессор вздохнул. — Ну а сейчас давайте не будем тратить наше драгоценное время и займемся английским. Я с каждым днем все больше и больше убеждаюсь, что в дальнейшем он вам может понадобиться. — Профессор взял со стола уже приготовленный французско-английский словарь и протянул его Серёге. — Вот, дорогой мой ученик, я подготовил для вас словарь, здесь подписаны на русском основные десять тысяч английских слов, которые вам самостоятельно предстоит выучить. А сейчас мы с вами займемся грамматикой.

Так они и просидели остаток вечера за учебником, пока в голове у Серёги не начал пощелкивать его собственный сигнал о скором пробуждении программы.

— Все, профессор, мне пора. Серёга встал, засунул словарь в рюкзак и, распрощавшись с профессором, побежал в сторону дома.

Следующий день пролетел очень быстро, с утра он не стал бороться с отключением программы обычным своим способом, а дождался, когда Инесса выключится, и уселся за зубрежку слов. Вечером сбегал в резервацию, где они с профессором весь вечер отрабатывали правильное произношение.

Ну и настало утро, когда ему нужно идти к Биллу сдаваться на пытки по сбору крови.

Привычно шарахнув головой об стенку, Серёга начал выбирать, что ему сегодня надеть, чтобы побесить эту скотину Билла: футболку с лицом Джорджа Флойда, признанного борцом за свободу в 20-х нашего столетия, или Оскара Шиндлера, спасителя евреев 40-х прошлого столетия. Примерив на себя эти два лица, он остановил свой выбор на Шиндлере, как-то его лицо меньше расплывалось на груди у Серёги.

Натянув сверху куртку с капюшоном, он вышел на улицу и под проливным дождем потащился в лабораторию, по дороге убеждая себя, что под Билла нужно сейчас немного прогнуться, не обращать внимания на его издевательства и смиренно все вытерпеть.

Подойдя к лаборатории Серёга не постучав, толкнул дверь, она оказалась не заперта, заглянул внутрь, там никого не было видно. «Вот он, мой шанс заглянуть в книгу Миро! — пронеслось в голове. — Застукают внутри, отбрешусь».

Он тихо скользнул внутрь, запер за собой дверь на щеколду и только подошел к столу, как из соседней комнаты с какой-то пробиркой в руках выскочил Билл.

— Что вы здесь делаете без приглашения? — зашипел он на него.

— Я подумал, сюда теперь свободный вход, как в раздевалку, вон Миро никогда не стучится, когда заходит, и я решил, что теперь всем так можно, — спокойно ответил Серёга, снимая мокрую верхнюю одежду и вешая ее на стул.

К нему подлетел Билл, схватил куртку, скомкал и швырнул в угол к двери, где стояла вешалка.

— Тебе, сборщик винограда, конец, я напишу на тебя докладную про все твои выходки! Считай, за тобой уже едет спецслужба. Ты меня понял?

— Понял, понял, — сказал Серёга, но его руки уже молниеносно схватили Билла за шею и пригвоздили все его тощее тело к кирпичной стене. — А теперь ты меня пойми, Билл, если ты хоть словечком с кем-либо обмолвишься или напишешь на меня какую ересь и за мной приедут спецслужбы, поверь, я успею им рассказать о твоей повышенной агрессии, и в машине инквизиции отсюда на проверку уедут двое, ты и я. И что-то мне подсказывает, что, покопавшись в твоих мозгах, они смогут найти что-то интересное для себя! И вот еще что, только попробуй сегодня мне опять своей иголкой в руке ковырять, я встану и воткну тебе ее в здоровый глаз и поковыряюсь там немного. Надеюсь, ты меня тоже понял?

— Понял, понял, — Билл уже начинал хрипеть.

Серёга ослабил хватку, но так и не выпустил его куриной шеи из своих рук.

— Где Миро? Когда он должен сюда прийти?

— А он больше не придет, все, улетел твой Миро. — Билл пытался пальцами проковырять хоть маленькую дырочку между своей шеей и Серёгиной рукой. Но у него ничего не получалось.

— Как улетел? Куда?

Продолжение следует...

Буду стараться по мере возможности выкладывать по 1 главе ежедневно, никого не принуждаю покупать))

Но как и говорил ранее, кому хочется прочитать сразу всю книгу целиком, вот ссылка на Литрес

https://www.litres.ru/book/denis-sergeevich-sturov/vne-sistemy-69895165/

Всем бобра)