«В Мурманске кофе и коньяк с тебя!»
Так напутствовал Михаила Орешету Владимир Высоцкий
Фото из архива автора
Накануне исполнилось 70 лет со дня рождения Михаила Григорьевича Орешеты - нашего легендарного земляка, почетного гражданина Мурманска, одного из создателей на Кольской земле поискового движения, замечательного писателя и краеведа. Вся его жизнь прошла на наших глазах, кроме самого начального, домурманского ее периода. Сегодня мы публикуем фрагмент из книги воспоминаний «На житейских перекрестках» - именно о том времени, что было «до».
1973 год. Служба в рядах Военно-Морского флота СССР. Как я догадываюсь сегодня, наша и сопредельные с ней части обеспечивали спутниковую разведку перемещений сил и средств вероятного противника. Командир части и его зам - контр-адмиралы, далее шли капитаны первого ранга, второго и так далее. Нас, старшин и матросов, было сравнительно немного. Образовательный уровень высокий, служба интересная, взаимоотношения дружеские. Особенно после одного случая.
В/ч 72175 ожидала приезда Главкома ВМФ адмирала Горшкова. Траву не красили, пни мхом не укрывали, а вот порядок держали флотский. Следует сказать, что на нашем объекте круглосуточную вахту несли офицеры, матросы и гражданский персонал, который доводил до ума шибко секретные машины. Соответственно, дежурным по объекту был чин не ниже капитана третьего ранга, а его помощником старшина из срочников. Надо же было Горшкову подгадать свой визит, когда я был помощником.
И вот картина. Возле спрятанного в лесу за двумя рядами колючей проволоки объекта ровными рядами выстроились офицеры, мичманы и матросы. Подъезжает дюжина черных машин. Из них бодро выбираются адмиралы, вице-адмиралы, маршалы... Звезд - что шишек на сосне. Все они почтительно пропускают вперед Горшкова, ему навстречу, вытягивая носки ботинок чуть ли не до уровня плеча, чеканит дежурный по объекту, за ним я в полубессознательном состоянии; при этом стараюсь не забыть текст доклада.
Командир отделения, старшина 2-й статьи. 1973 г.
Офицер доложился, шаг в сторону. Моя очередь.
- Товарищ адмирал флота Советского Союза, - кричу что есть мочи и вдруг слышу тихий, но требовательный голос Главкома.
- Старшина, прекратите, давайте руку и бегом ведите меня в гальюн. Уписаюсь.
Куда там. Кричу дальше. Наконец рука опущена по швам. Ее тут же поймал Горшков и, строго глядя в лицо, произнес:
- Старшина. Веди бегом в гальюн, обмочусь.
Тут до меня дошло, что и адмиралы флота - обычные люди, и у них бывают житейские проблемы. Страх прошел, и мы вместе с Главкомом совсем не строевым шагом прошли вдоль строя и скрылись в здании.
На первом этаже было два туалета: «М» и «Ж». Конечно же, я все перепутал и запихнул клиента не туда. Слава богу там никого не оказалось.
Вышел, улыбается:
- Как вас зовут?
- Старшина второй статьи Орешета!
- А имя?
- Михаил.
- Так вот, Михаил, все должно остаться между нами. Пусть остальные головы поломают, почему мы тут бегали. Добро? Беру с тебя подписку о неразглашении на двадцать пять лет.
- Есть, товарищ адмирал! (этот срок истек в 1998 году. - М. О.)
Мы вернулись к строю. Тишина стояла такая, что было слышно, как, играясь, цокают белки в лесу. Горшков произнес какую-то речь, все разошлись.
А потом было неофициальное и официальное выяснение моих отношений с таким высоким начальством, и, поскольку я строго соблюдал данную мной устную «подписку», все сошлись во мнении, что мы с Горшковым не слишком дальние родственники. Ну и ладно. Главное, служить стало еще легче.
Где-то к осени 1973 года стало известно о том, что в гарнизоне два концерта будет давать Владимир Высоцкий - кумир нашего поколения.
Очаровательные девушки Люда Мещерякова и Галя Уханова помогли «родичу главкома» попасть на концерт.
И вот на сцене Владимир Семенович. Это неповторимо! Видно, как певец рвет душу, поет до изнеможения. Зал покорен и смят. Над нами витает только Его голос.
Фотоаппарат «Зоркий-4«м» для снимков с третьего ряда был слаб. Захотелось чего-то объемного, и ближе к концу первого отделения концерта стал я осторожно пробираться к проходу между рядами. Выбравшись, устремился к сцене. И надо же!
Ремень от фотоаппарата попал под каблук ботинка, и 178 сантиметров флотского телосложения упало на красный ковер. Бард песню не прервал, но в перерыве, когда любезные девушки устроили мне проникновение в кабинет, где Высоцкий отдыхал, спросил:
- Ты что же это, двухстатейный, концерт мне срывать надумал?
- Случайно, простите, Владимир Семенович.
- Да ладно, ноги-то целы?
- Порядок.
- А как насчет кофе с коньяком?
- А офицеры на капэпэ?
- А ты скажи, что с Высоцким. Увольнительная есть?
Это фото Владимира Высоцкого - раритетное и ранее нигде не фигурировало, хотя похоже на многие, возможно, с его выступлений. Мурманский писатель в 1973 году служил в в/ч 72175 в городе Ногинск, где той осенью выступал Владимир Высоцкий. Михаил Орешета не только сфотографировал Владимира Семеновича, но и опубликовал воспоминания о том концерте, - прим. ред.
Я подал зелененький квадратик увольнительного удостоверения.
- Старшина второй статьи Орешета, - прочитал поэт. - Цыган?
- Нет. Шахтер.
- Ах! А ведь есть что-то общее между цыганами и шахтерами. Вольница, риск, одержимость.
Разговаривая, Высоцкий расписался на обратной стороне увольнительного:
- Держи документальное подтверждение на случай неприятности на КаПэ.
Потом мы пили крепкий кофе с коньяком. Неожиданно Высоцкий вытащил из сумки записную книжку, стал что-то записывать.
- Можно? - спросил я, показав рукой на гитару, лежащую на диване.
- Да, только не насилуй, - кивнул мэтр и вновь в свои бумаги.
Какое там «насилуй». Как хрустальную туфельку, взял я в руки инструмент, с опаской потрогал струны; они отозвались протяжно, устало. Подумалось - вот он, духовный Олимп таланта поэтического и музыкального. Только гитара и сам автор, а может, кто-то и выше их являются свидетелями появления на свет удивительных произведений, которые становятся путеводной звездой для миллионов и помогают миллионам.
В комнату вошли парень с девушкой. Судя по всему, хорошие знакомые Высоцкого. За столом сразу же завязался общий разговор. Я маленько осиротел на диване, почувствовал себя лишним. В это время дверь приоткрылась, возникла Людмила с моим фотоаппаратом.
- Владимир Семенович, а можно сфотографироваться на память? - попросил барда.
- Старшина, я не позирую.
Все, аргументы исчерпаны, надо уходить, и тут вспоминаю. Не знаю, как где, а во флоте 1970-х годов была такая традиция - служащие по третьему году перешивали голубую подкладку гюйса на белую, которая использовалась для собирания автографов и пожеланий одногодков.
Снимаю с фланелевки гюйс, выкладываю его на стол.
- Владимир Семенович, пожалуйста, флот автограф просит.
- Во молодцы! Ребята, вы смотрите, что моремане удумали! Форма одежды и тут же нате - распишись.
Шариковая ручка поэта размашисто пробежалась по ткани.
- Ну что, старшина? До встречи, где? - спросил Высоцкий, подавая мне гюйс.
- В Мурманске.
- Идет. Не забудь, кофе и коньяк с тебя.
Текст Михаила Орешеты.