Туризм и эмиграция⁠⁠

Одна моя знакомая любила Украину.

Ну вот некоторые тащатся по Японии. Татуируют себе иероглифы "сыпь на печени", вешают на стену настоящую самурайскую катану из Молдавии, питаются исключительно суши, мезимом и глистогонными. А тут человека распёрло с Украины. Конкретно — с батярской субкультуры: тусить по кабакам во Львовском предместье, прибухивать и хулиганить.

Когда жахнул 2014 год, знакомая поняла: пора. Она собрала нас всех в "Батярской кнайпе" в центре Питера (которую, что характерно, никто даже не планировал закрывать). И объявила, что едет.

На дорожку было произнесено много прочувствованных слов. Про дух свободы, которому тесно в тюрьме народов. Про ветер перемен, который вiльно веет. Про эгалиту и фратерниту, которые царят там и недоступны по определению здесь. В общем, целый манифест.

В какой-то момент половина присутствовавших вышла покурить (и осмыслить). С ними за компанию вышла и мама барышни, изящная, хрупкая питерская интеллигентка. Видимо, вконец отчаявшись, она отловила меня за пуговицу на воротнике и трагически прошептала, грассируя:

— Лепенсон, вы должны меня понять! Отговорите её! Я там жила, я знаю, но она меня и слушать не хочет!

Увы, где не послушали маму, уж точно не услышали бы и меня. Барышня уехала. Написала восторженный пост о том, как здорово в Киеве (то есть, до Львова не доехала) и какая мощная энергетика на Майдане. А потом пропала.

Спустя месяц я узнал от общих знакомых, что дева без особой помпы вернулась под материнское крыло. Ни с кем не общается, тему Украины не поднимает и в кнайпу не ходит. Объяснилось просто: на следующий день после приезда и поста про Киев её в одном из переулков назвали "москалькою та жидівкою", избили и ограбили.

Ну хоть не изнасиловали.