Рукопожатие врагов. Часть 2. Союз-Аполллон⁠⁠

Рукопожатие врагов. Часть 1

Осторожно, длиннопост!

Совместная орбита

Создание новой модификации корабля «Союз» требовало проведения предварительных испытаний. Первый корабль 7К-ТМ (лётный №71) в беспилотном варианте был выведен на орбиту 3 апреля 1974 года под официальным названием «Космос-638». Десятисуточный полёт прошёл без существенных замечаний, однако при возвращении 13 апреля автоматика перевела спускаемый аппарат в баллистический режим вместо управляемого. Причиной оказался клапан сброса давления из бытового отсека, предназначенный для уменьшения возмущений при разделении и спуске. Во время модернизации корабля рядом с этим клапаном была установлена стыковочная мишень. Когда клапан работал, струя воздуха попадала на мишень, создавая неучтённую возмущающую силу. Система управления корабля зафиксировала потерю ориентации и перешла на резервный режим спуска.

Экипажи экспериментального полёта «Аполлон-Союз», слева направо: Дональд Слейтон, Томас Стаффорд, Вэнс Бранд, Алексей Леонов, Валерий Кубасов; март 1975 года. NASA nasa.gov - Рукопожатие врагов | Warspot.ru Экипажи экспериментального полёта «Аполлон-Союз», слева направо: Дональд Слейтон, Томас Стаффорд, Вэнс Бранд, Алексей Леонов, Валерий Кубасов; март 1975 года. NASA

Для увеличения общей надёжности было решено вывести на орбиту корабль №72 в беспилотном варианте, а число пилотируемых испытательных полётов сократить с планировавшихся двух до одного. Полёт второго корабля 7К-ТМ под названием «Космос-672» с 12 по 18 августа прошёл идеально.

В то же время вовсю шла подготовка астронавтов и космонавтов, которым предстояло отправиться в экспериментальный полёт. В основной экипаж «Аполлона» вошли Томас Стаффорд, Вэнс Бранд и Дональд Слейтон; в основной экипаж «Союза» — Алексей Архипович Леонов и Валерий Николаевич Кубасов. Много позже лётчик-космонавт Алексей Леонов вспоминал:

«Программа «Союз-Аполлон» уже началась, а я всё «Салютом» занимался. А там был Витя Горбатко, у которого просто ничего не получилось с английским языком. Витя раньше меня начал программу «Союз-Аполлон», но с языком не пошло. <…> И его отстранили. <…>

В результате вызвали меня наверх. <…> Говорят — вам надо возглавить эту программу, быть командиром «Союз-Аполлон». Я отвечаю, я же ведь не знаю языка, я технику освою, а язык — это ведь… Ничего, освоишь. Я сказал, ну ладно. Давайте — одно моё условие. Бортинженером дайте мне Кубасова. <…>

За два года мы прошли всю программу «Союз-Аполлон». Сдали мы всю технику, корабль «Союз» (мы его прекрасно знали), американский корабль, были в Америке, там сдавали экзамены… В Америке — их специалистам. Получили высочайшие оценки как специалисты. За программу — отлично. И тут Валентин Петрович Глушко говорит — простите, а где у вас оценка за язык? Мы же подписали межгосударственный документ, по которому мы должны знать английский язык, а американцы — русский. С американцами будем разбираться. Давайте экзамен. <…>

Комиссия — преподаватели из военного языкового института, преподаватель английского языка из МГУ, преподаватели из институтов Мориса Тореза и Патриса Лумумбы. Семь человек. Начальник кафедры ещё. И нас семь человек. Ровно в 16.00 начался экзамен. В общем, экзамен кончился тем, что они говорят — если бы студенты так знали язык… Ну, мы их ещё поймали на чём, у нас свой, профессиональный язык, и мы начали их специальными терминами грузить. Пошли на них в атаку. Они сидят, сами ничего не понимают. Да там никто не поймёт…»

Алексей Леонов, Дональд Слейтон и Томас Стаффорд во время тренировок в тренажере командного модуля космического корабля Apollo (Хьюстон, США); 25 февраля 1975 года.

Однако перед ЭПАС, согласно плану, требовалось провести «репетиционный» полёт корабля 7К-М, чтобы проверить его и обновлённую версию ракеты-носителя «Союз-У» (11А511У). Пилотами назначили дублёров основного экипажа ЭПАС: Анатолия Васильевича Филипченко и Николая Николаевича Рукавишникова.

Запуск корабля под официальным названием «Союз-16» (7К-ТМ №73) состоялся 2 декабря 1974 года. Когда космонавты после выхода на орбиту открыли люк в бытовой отсек и сняли скафандры, сработал сигнал тревоги, а на пульте зажёгся транспарант «Разгерметизация БО». В этой ситуации космонавты должны были срочно закрыть люк и надеть скафандры. Но Филипченко сообщил, что, по данным манометра грубого измерения, давление не падает. Затем он перелетел в отсек сам и посмотрел показания точного манометра: результат оказался тем же. Как выяснилось, сигнал был сформирован из-за ошибочных показаний автоматического датчика.

Томас Стаффорд и Алексей Леонов в спускаемом аппарате космического корабля «Союз», в Центре подготовки космонавтов, Звёздный городок; апрель 1975 года. РГАНТД.

Затем экипаж приступил к эксперименту по снижению давления (до 520 мм рт. ст.), что собирались реализовать в ходе ЭПАС для облегчения переходов между американским и советским кораблями. Однако после открытия клапана давление не изменилось. На Земле специалисты быстро разобрались, что клапан закрывает стыковочное кольцо, имитирующее узел «Аполлона». После того как космонавты подали команду на отведение кольца от стыковочного шпангоута, давление сразу стало снижаться.

На 4-м, 17-м и 18-м витках «Союз-16» выполнил манёвры, сходные с теми, которые предстояло совершить советскому кораблю в ЭПАС, и вышел на орбиту стыковки высотой 225 км. Космонавты провели испытания модернизированных элементов корабля: стыковочного узла, системы управления движением, системы жизнеобеспечения. Нормально прошли пробные включения новой цветной системы телевидения; в качестве тестового предмета космонавты использовали красный вымпел, подаренный им перед стартом комсомольцами Байконура.

7 декабря, за сутки до посадки, прошло испытание системы аварийной расстыковки: на АПАС были подорваны пироболты, которые расфиксировали замки узла, а пружинные толкатели отбросили кольцо от корабля. 8 декабря экипаж «Союза-16» вернулся на Землю. При спуске в атмосфере испытывалось новое теплозащитное покрытие. Как рассказывали потом космонавты, оно сильно коптило, из-за чего иллюминаторы полностью покрылись плотным слоем гари.

Экипаж корабля «Союз-16», слева направо: Анатолий Филипченко, Николай Рукавишников

Со второй половины декабря началась непосредственная подготовка к экспериментальному полёту «Аполлон-Союз». За оставшееся до него время в советской космической программе были запланированы две экспедиции на станцию «Салют-4», запущенную 26 декабря. Первая экспедиция успешно состоялась в январе, вторая намечалась на апрель-май. И тут случилось непредвиденное: при запуске 5 апреля впервые в истории советской пилотируемой космонавтики произошла авария ракеты-носителя «Союз». Корабль на орбиту не вышел и совершил аварийную посадку, что вызвало серьёзную озабоченность у американских специалистов. Чтобы успокоить коллег, было решено отправить новую экспедицию на «Салют-4» до ЭПАС.

Для выполнения исторического полёта были изготовлены сразу три корабля. 7К-ТМ №75 предназначался для ЭПАС. 7К-ТМ №76 был резервным и находился на 31-й площадке космодрома Байконур в состоянии суточной готовности без заправки носителя. Его запуск мог состояться при двух нештатных ситуациях: невозможность стыковки с «Аполлоном» корабля №75 или в случае длительной (более пяти суток) задержки старта «Аполлона», после которой запущенный ранее «Союз» вынужден был бы совершить посадку. Для полёта на №76 готовились дублёры — Анатолий Филипченко и Николай Рукавишников. Корабль №74 был «запасным», находился на космодроме, но не заправлялся топливом и не стыковался с ракетой.

Пуск ракеты-носителя «Союз-У» с космическим кораблём «Союз-19»; 15 июля 1975 года.

Все эти тщательные приготовления оказались лишними. 15 июля 1975 года с 1-й площадки Байконура стартовал «Союз-19» (7К-ТМ №75) с экипажем в составе Алексея Леонова и Валерия Кубасова. Запуск состоялся в намеченное время, несмотря на неисправность: вышла из строя бортовая телевизионная система. Технический директор программы Константин Бушуев высказался за перенос пуска, но его убедили, что задержка вызовет кривотолки в иностранных средствах массовой информации, часть которых и без того критически отзывалась о надёжности советской космической техники после аварийного запуска 5 апреля.

Выход на орбиту прошёл без замечаний, и все остальные бортовые системы работали нормально. По результатам проверки было дано разрешение на запуск корабля «Аполлон» (Apollo-ASTP, командно-служебный модуль CSM №111, стыковочный модуль DM №2). Его старт тоже состоялся в расчётное время — через семь с половиной часов после «Союза».

Пуск ракеты-носителя Saturn IB с космическим кораблём Apollo-ASTP; 15 июля 1975 года. NASA

nasa.gov

Проведя анализ ситуации, советские специалисты пришли к выводу, что телевизионная система «Союза» не работает из-за отказа в коммутационном блоке. Лётчик-космонавт Валерий Кубасов позднее вспоминал:

«Чтобы добраться до него [коммутационного блока], нужно было каким-то образом вскрыть обшивку, сделать в ней окно.

Из инструментов у нас тогда на борту в наличии имелись: небольшая отвёртка, плоскогубцы, ножницы и охотничий нож, который, по совету Леонова, был куплен прямо на Байконуре. Ножницы — обычные, простые, а не по металлу. Не совсем подходящий набор для ремонта. С Земли нам посоветовали вначале сделать ножом надрезы в алюминиевом листе обшивки, а уж потом ножницами вырезать окно. Я попробовал — не получается! Металл толстый, режется плохо. Да ещё невесомость! Здесь, как только начинаешь что-то делать с усилием, сила реакции тебя тут же отталкивает, ты начинаешь плавать, болтаться внутри корабля. Мы долго примерялись, но в конце концов сделали так: Леонов держал меня за ноги, чтобы фиксировать, и вдобавок светил фонариком, так как под столом, где шла работа, было темно. Я же, сделав отверстие в листе ножом, стал рвать обшивку плоскогубцами, откусывая от неё небольшие

кусочки. Так мы добрались до нужного блока.

Когда мы его всё-таки сняли, нам предстояло соединить между собой два электроразъёма. Но оба разъёма оказались «мамами», штатно соединить их было невозможно. С Земли нам предложили использовать проволоку. Но где её взять? Тут я вспомнил, что у нас на борту есть гайки, законтренные как раз подходящей проволокой! Сняли её оттуда, сделали дужку и соединили разъёмы. С Земли поступает следующее распоряжение: нужно изолировать контакты. Но чем? Изоляционной ленты на корабле у нас не было. Тут я опять вспомнил, что в аптечке есть лейкопластырь. Спрашиваю, можно ли его использовать? Оказалось, можно. И всё это тогда, когда мы должны были спать перед стыковкой. Поспать тогда удалось часа два…

На следующий день мы включили телевизионную систему. Работала лишь одна камера. Я спросил Землю, есть ли изображение? Отвечают — есть! У меня тогда невольно вырвалось: «Не может быть!» Но изображение действительно появилось, и всё, что мы делали, было не напрасно».

Космический корабль «Союз-19» на орбите; июль 1975 года. NASA

В то же время экипаж «Аполлона» решал свою техническую проблему — более серьёзную. После выведения корабля на орбиту командно-служебный модуль CSM отделился от второй ступени ракеты, отошёл на безопасное расстояние, выполнил разворот на 180° по тангажу и состыковался с модулем-адаптером DM (Docking Module), закреплённым на переходнике ступени S-IVB. После отделения от ступени астронавты открыли носовой люк CSM и приступили к демонтажу стыковочного механизма «Аполлона», чтобы пройти в адаптер. Однако механизм не поддавался их усилиям, а без его удаления стали бы невозможны взаимные переходы экипажей из корабля в корабль.

Специалисты в Хьюстоне срочно разработали новую методику удаления стыковочного механизма. Когда на «Союзе-19» заработало цветное телевидение, астронавтам «Аполлона» удалось справиться и со своей проблемой.

Космический корабль Apollo-ASTP на орбите; июль 1975 года. NASA

На следующий день, 17 июля, состоялась первая в истории стыковка космических кораблей двух стран — СССР и США. Активную роль при этом играл «Аполлон», а «Союз-19» обеспечивал поддержание требуемой ориентации. После проверки герметичности стыка Томас Стаффорд и Дональд Слейтон перешли в модуль-адаптер. Примерно через три часа после стыковки астронавты открыли люк DM, а космонавты — люк «Союза». Стаффорд и Леонов поприветствовали друг друга и пожали руки. Их действия транслировалось на весь мир в прямом эфире через геостационарный спутник ATS-6 (Applications Technology Satellite 6).

После перехода экипажам были переданы приветствия Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева и американского президента Джеральда Форда, в которых отмечалось большое значение происходящих в космосе событий. Затем Леонов и Стаффорд приступили к символической деятельности: соединяли памятные медали, подписывали совместные документы, обменивались сувенирами. Тем временем Слейтон и Кубасов начали эксперимент «Универсальная печь» по изучению влияния невесомости на металлургические и кристаллохимические процессы в металлических и полупроводниковых материалах.

Рукопожатие после стыковки кораблей «Союз-19» и Apollo-ASTP; 17 июля 1975 года. NASA

nasa.gov

В завершение космонавты организовали на «Союзе» совместную трапезу. Валерий Кубасов вспоминал:

«Мы с Алексеем знали, что после успешной стыковки у нас с американцами должен состояться совместный обед на нашем корабле. И решили немного разыграть астронавтов. С Земли мы захватили с собой несколько этикеток от водки «Столичная», а уже в космосе наклеили их на тубы с соком и борщом. Когда состыковались с «Аполлоном» и сели обедать с американским экипажем, мы достали эти «раритеты», выставили их на стол. Астронавты были удивлены и радовались как дети! Ещё бы — настоящая русская традиция в действии: выпить «по маленькой» за встречу. Но когда они попробовали угощение — они развеселились ещё больше. И наша с Алексеем Леоновым шутка была оценена по достоинству».

Томас Стаффорд и Дональд Слейтон с подарками от советских космонавтов на борту космического корабля «Союз-19»; 17 июля 1975 года. NASA

На четвёртый день полёта, 18 июля, Алексей Леонов перешёл утром на борт «Аполлона», а к Валерию Кубасову на «Союзе» присоединился Вэнс Бранд. Затем Леонов вместе со Стаффордом вернулся на «Союз», а Кубасов с Брандом перешли в «Аполлон». В процессе второго перехода вечером прошла пресс-конференция экипажей.

Выполняя научную программу миссии, космонавты и астронавты выполнили совместные эксперименты «Рост микроорганизмов», «Зонообразующие грибки», «Микробный обмен», завершили эксперимент «Универсальная печь», а также провели фото- и киносъёмки.

Соединение памятной медали при первом встрече на орбите экипажей кораблей «Союз-19» и Apollo-ASTP; 17 июля 1975 года. NASA

19 июля состоялась расстыковка кораблей. При их расхождении до 200 м выполнялся эксперимент «Искусственное солнечное затмение»: «Аполлон» закрывал Солнце, а с борта «Союза» велось фотографирование солнечной короны. Затем была выполнена повторная стыковка, в которой активную роль играл «Союз». Валерий Кубасов рассказывал:

«Когда мы состыковались во второй раз и началось стягивание, на «Аполлоне» неожиданно для всех, «случайно» включились двигатели ориентации — и корабль начал раскачиваться из стороны в сторону. Мы испугались, что не выдержат стыковочные узлы. Возможно, что большой беды от этого не произошло бы: программа полёта была к тому времени практически выполнена, а неисправный стыковочный узел можно было просто отстрелить при необходимости. Но кто знает?.. В общем в тот раз, что называется, обошлось».

Стыковка космических кораблей «Союз-19» и Apollo-ASTP. Картина американского художника Роберта Маккалла; 1974 год - Рукопожатие врагов | Warspot.ru Стыковка космических кораблей «Союз-19» и Apollo-ASTP. Картина американского художника Роберта Маккалла; 1974 год

Вскоре была проведена окончательная расстыковка, и в течение трёх половиной часов корабли совершали совместный полёт, сопровождавшийся экспериментом «Ультрафиолетовое поглощение», сутью которого было измерение концентраций кислорода и азота на высоте орбиты.

21 июля Алексей Леонов и Валерий Кубасов благополучно вернулись на Землю, а американский экипаж оставался в космосе ещё трое суток. Астронавты проводили наблюдение и съёмку Земли, выявляли загрязнение вод в прибрежных районах Мирового океана, выполняли астрономические, медицинские и биологические эксперименты.

Во время возвращения «Аполлона» в ночь с 24 на 25 июля произошёл серьёзный инцидент: при раскрытии парашютов в гермокабину экипажа проникли пары азотного тетраоксида из магистралей двигателей управления спуском. Быстрее остальных сориентировался командир Томас Стаффорд: сразу после приводнения он отстегнул привязные ремни и раздал всем кислородные маски. Вдыхая пары, экипаж всё же получил отравление, но, к счастью, нетяжёлое. Почти две недели астронавты находились под пристальным наблюдением врачей и принимали медикаменты для снижения влияния на организм опасного вещества.

Экипаж космического корабля «Союз-19» после приземления; 21 июля 1975 года. Архивный фотоснимок из книги «Возвращение из космоса. Хронология посадок пилотируемых кораблей. 1961-2011» (2012)

Экипаж космического корабля Apollo-ASTP с борта вертолётоносца New Orleans

разговаривает с президентом Джеральдом Фордом по радиотелефону; 24

июля 1975 года. РГАНТД. Арх. № 1-1262цв

Политика против космоса

Несмотря на выдающийся успех, экспериментальный полёт не смог сбить растущую напряжённость в отношениях между сверхдержавами, как того хотели бы его вдохновители. Международная космическая программа стала выгодным поводом для различного рода политических акций. Западные антисоветчики воспользовались ситуацией, чтобы привлечь внимание к «тяжёлому положению советских диссидентов»: с плакатами в руках они пикетировали консульство СССР в Нью-Йорке и космодром во Флориде. Хуже того, часть американских политиков полагала, что ЭПАС способствовал «опасной утечке технологий на Восток».

Отражая крепнущий скепсис в общественном мнении, Роберт Хотц, главный редактор журнала «Aviation Week and Space Technology», писал в июле 1975 года:

«Настоящей трагедией для страны было решение вложить свои скудные космические доллары в политические фанфары проекта «Аполлон-Союз». <…> Теперь, когда всё закончилось, очевидно, что решение запустить «Аполлон-Союз» вместо нового «Скайлэба» или чего-то другого, что могло бы принести хорошую прибыль на сделанные вложения, было таким же глупым и беспомощным, как и другие идеи Никсона».

Хотя новый президент Джимми Картер, заступивший в должность в январе 1977 года, продлил «Соглашение о сотрудничестве» от 1972 года и начал предварительные переговоры по миссии, аналогичной ЭПАС, с использованием разрабатываемого корабля «Спейс Шаттл» (Space Shuttle) и советских станций типа «Салют», его администрация была настроена скептически по отношению к перспективам этой инициативы. Возможно, решающее влияние на отказ от дальнейших контактов как раз и оказали слухи о «широкомасштабной утечке технологий».

Сотрудничество между странами возобновилось лишь в 1992 году — после распада СССР. С точки зрения Белого дома, новая Россия не представляла опасности, поэтому её достижения в области пилотируемой космонавтики можно было использовать, в том числе с целью экономии собственных средств.

Полноразмерный макет орбитального комплекса «Аполлон-Союз» в Национальном музее воздухоплавания и астронавтики (Вашингтон). Фото Сергея Вахова

Автор: Антон Первушин