"Руха". 03 05 «Ночное происшествие»⁠⁠

После наступления темноты мы пошли по хребту. Небо светило звёздами, рота остановилась на одном из небольших бугров на гребне этого хребта. Чего мы остановились, я не понял. Может Рогачев присматривал место для ночевки, может ещё чего. Но мы стояли на ногах, а не повалились как положено валиться по команде «привал».

Рогачев, в семи метрах от него я, за мной Вася, за ним Филя. Было темно, издалека в нас прицелиться невозможно. Поэтому Вася с Филей остановились рядом со мной.

- Пацаны, дайте воды. – К нам подошел Абдулкадыров. – Мне флягу духи прострелили, когда я по склону от них убегал. Она на боку висела. В ней последняя вода была.

- Целая фляга у тебя есть? Не простреленная?

- Да.

- Давай сюда. - Наощупь в темноте «скинулись» водой для Абдулкадырова. Отдали ему его флягу с водой.

В этот момент я услышал, как замполит что-то сказал Юзе. Я не понял, что именно было сказано, лишь фамилию «Римджюс» расслышал очень отчетливо. Замполит находился метрах в двенадцати от меня, Юза стоял рядом с ним. Замполиту он ответил чётко и понятно:

- А пошел ты на @уй!

В ту же секунду Юзе в лицо прилетел кулак замполита – ЧПОК!

Плюха была громкая и смачная. Замполит приложился от души. Юза аж шагнул в сторону, качнулся, но не упал.

Вот это прикол! Такого оборота событий я никак не ожидал. Неповиновение в боевой обстановке. Офигеть. Что будет дальше?

А дальше на хребте за рекой Пьявушт веером сыпанули трассирующие пули. Там по хребту параллельно нам шел Второй батальон. Днём они были на подъёме, когда Рогачев при помощи артдивизиона смешал с говном позицию духовского ДШК. Это расчистило дорогу Второму батальону. А сейчас у них на хребте неожиданно вспыхнула стрельба.

Стреляло сразу несколько стволов, я бы даже сказал, что не один десяток. Пятнадцать-двадцать автоматов и пулемётов устроили неимоверный шум. Пули лупили в скалы, высекали фонтанами красные искры, несколько раз ухнули разрывы ручных гранат. Мы всё это видели и слышали через ущелье. Но звуков от стрельбы ДШК не было. Значит у духов нет больше ДШК.

Через несколько секунд после начала боя у меня на боку закричала рация:

- Спасите нас! Всех, всех убили! Нас осталось только восемь человек! – Рация буквально визжала голосом бойца, бьющегося в истерических конвульсиях.

- Товарищ старший лейтенант, - я быстро пошагал к Рогачеву. – Тут по рации боец орёт. Наши в засаду попали.

- Вижу я. Давай сюда станцию! – Рогачев шагнул ко мне навстречу.

Наши все притихли. Было такое ощущение, будто затих ветер, время повернуло вспять, реки пересохли только сердце стучало в груди тук-тук-тук. Наши попали в засаду! А что мы могли сделать? Если бы даже мы всё бросили и побежали без вещмешков к ним на помощь, то помощи не получилось бы. Во-первых, мы туда поднимемся только к утру, а во-вторых мы будем подниматься снизу, а духи будут сверху. Они нам не дадут подняться.

- «Дрозд», доложи, что у тебя – рация на моём боку снова заговорила человеческим голосом.

В этот момент я протягивал тангенту Рогачеву. Мы с ним застыли вдвоём, стали внимательно слушать. Тишина вокруг нас была такая, что, наверное, эту рацию слушали все бойцы нашей роты.

- «Урал», «Дрозд» боеспособен, веду бой. – через радиоэфир доложил «Дрозд». Доложил другим голосом, не тем, который визжал. Никаких конвульсий, никакой паники в голосе не прослушивалось. Человек говорил настолько уверенно, что возникало чувство - НАШИ в городе.

– В головном взводе девять «ноль двадцатьпервых». Группа бородатых обходит нас с севера. Дайте огонь по высоте и по обратным скатам хребта.

Очень быстро, почти сразу, по хребту стали долбить крупнокалиберные осколочно-фугасные снаряды. Стрельба из автоматов ещё продолжалась, но уже не было такого ожесточения. Там кто-то кого-то холодно и расчетливо снимал с довольствия.

А я для себя сделал вывод о том, как должен звучать в радиоэфире голос Настоящего Мужика.

Через ущелье Пьявушт я не мог видеть того, что происходило на соседнем хребте. Я видел только вспышки выстрелов, трассы пуль и искры, выбитые из скал, слышал звуки боя, слышал переговоры по радиосвязи. Вроде бы я очевидец, но, я не могу сообщить никаких подробностей. Я был далеко от места боя.

Очевидец и участник этого боя Михаил Киселёв в рассказе «Чимольварда» подробно описал все события. http://artofwar.ru/k/kiselew_m_a/text_0010.shtml

Приведу выдержку из рассказа с разрешения автора:

…Комбат связался по рации с полковым штабом. И тогда я услышал неприятные новости о погибших. Что в дозоре все убиты и их нужно искать. А капитан Иванов был очень тяжело ранен в сердечную область, его принесли солдаты из его же мин. батареи и аккуратно положили на скалистую землю. Его пульс еле прослушивался. И санврач сказал- что он вряд-ли до живёт до утра, хотя он сделал все, что в его силах. Комбат очень нервничал и всё покрикивал на санврача, что бы тот сделал всё что мог. А нам приказал искать остальных убитых из дозора. Я положил свой вещмешок на землю, повесил через плечо автомат и мы двинулись на левую сторону хребта вершины Чимольварда. Немного пройдя возле огромных глыб и камней, нашли первого убитого солдата, вся его грудь была в отверстиях от автоматной очереди, и лифчик для магазинов вместе с магазинами был в клочья разорван, тело уже было закоченевшим. Мы небольшими группами разбрелись по хребту. Заглядывая под каждый камень. Тела убитых были недалеко друг от друга, мы их укладывали в плащ палатки, сворачивали и несли к месту привала. Я шёл с неизвестным мне солдатом-старослужищим (дедом). И вдруг за большим камнем я увидал руку, которую как нарочно освещала луна. Подойдя поближе, я увидел лицо с открытыми глазами, это был тот самый прапорщик, который должен был после этой операции поехать домой в отпуск. Я с ним познакомился, когда был в наряде по офицерской столовой, он пообещал мне переслать в Союз платок для моей матери, но только после операции – сказал он. - Подойдёшь ко мне и дашь свой адрес с афганским платком. Пусть твоя мать порадуется, я ведь всё понимаю - говорил он. А сейчас мне предстоит его нести мёртвым, даже не вериться. Мы расстелили плащ палатку на землю, «дед» брал его за ноги, а я взял за руки, смотря его открытые глаза, они были пусты и устремлены в небо вслед за улетавшей душой, волосы колыхал лёгкий ветерок. Но его руки так закоченели и прилипли к камню, видно умирая, он в последних судорогах хватался за камни и, корчась от боли, сжимал камень. И когда я хотел его поднять, скрежет ногтей пронзил мой слух, а холод его тела меня оттолкнул. Я тут-же его отпустил, и он упал, ударившись головой о землю. Дед закричал на меня и стал материть, – Быстро взял и не дай бог тебе его опять уронить! Мы снова взяли и положили его в плащ палатку, понесли к месту сбора.

Этот прапорщик, это Саня-гуцул. Друг Хайретдинова Гакила Исхаковича. Про него Хайретдинов говорил: - «…на той стороне Панджшера, где Чимальварда, убили этого Саню. Не дожил он до отпуска. И весь взвод его там убили.»

По понятным причинам Рогачев очень быстро приказал роте закрепиться на занятой высоте. Наша 7-я рота остановилась на высоте 3144 м. и теперь закреплялась на ней. Примерно на такой же высоте на параллельном хребте попал в засаду Второй батальон. Если быть точным, то на высоте 3141 м. Второй батальон вёл бой, 7-я рота ворочала камни. На разбор полётов с происшествием между Юзой и Замполитом ни у кого не осталось ни времени, ни энтузиазма. Большая проблема утопила в себе меньшую проблему. Неординарный случай неподчинения солдата в боевой обстановке «утонул» в проблеме, которую создали душманы. Для пущей справедливости я договорю то, что знаю про ситуацию с Юзой. Чтобы расставить все точки в слове «ёк-колобок».

Юза (Юозас Римджюс) – это героический человек. Он на тот момент отслужил положенные 2 года. Ему пора было ехать домой, а не подниматься на высоту 3144 м. Более того, некоторое время тому назад (месяц-два) был подрыв БТРа на душманской мине. Юза находился на том БТРе, его сбросило с БТРа, ему отбило внутренние органы, вырвало кусок бицепса. Соответственно, Юзу отправили в госпиталь. Почему он не демобилизовался из госпиталя? Какого хрена он полез с нами на 3144? Я видел дырку в его бицепсе. Едва-едва она затянулось розовой тоненькой кожицей, Юза оказался строю и пошел с ротой в горы.

Тем не менее, рядовой Юозас Римджюс сделал недопустимый для солдата поступок. Не следовало ВОТ ТАК разговаривать с прямым начальником. Тем более в боевой обстановке. Так поступать нельзя. Потому что такое поведение приведёт к анархии и хреновым последствиям. Но, есть одно важное НО. Я не слышал, что сказал Замполит. Из-за этого ситуация для меня не полностью понятна. Я не могу обзывать Замполита или оправдывать. Может быть Замполит распорядился про что-то умное. А может быть потребовал у Юзы шоколадку. Я не слышал.

Тем не менее, проблема между Замполитом и Юзой улетучилась так же неожиданно, как возникла потому что душманы напали. Не на нас, но, таки, напали.