Руины Терлеха. Авторский рассказ из возможной серии книг⁠⁠

Прошу не судить строго, хотя конструктивную критику приветствую. По возможности постараюсь отвечать. Приятного прочтения.

Пы. Сы. Чукча пока что не писатель =)

Древний, заброшенный город Терлех.

Когда-то это был прекрасный процветающий портовый город. Как прекрасны были его башни, чьи шпили величаво подпирали небеса. Порт его пестрил многообразием расцветок парусов, а детвора, счастливо повизгивая, бегала вокруг причалов и доков. Они, то приставали к морякам с просьбами рассказать истории о морских походах, то сшибали монетку, подрабатывая гонцами али зазывалами.

Запахи рыбы, пряностей, выпечки, корабельной смолы и моря витали над городом.

О, эти теплые камни мостовых; красивые барышни, прогуливавшиеся по ним; да удалые матросы, что оказывали им знаки внимания.

Всё это кануло в Лету. И произошло это вот по какой причине:

Однажды город Терлех подвергся крысиному нашествию.

Никакие ухищрения не помогали избавиться от грызунов, наглевших с каждым днём вплоть до того, что стали сами нападать на кошек и собак, а также кусать младенцев в люльках.

Отчаявшийся магистрат объявил о награде любому, кто поможет избавить город от крыс.

В день Иоанна и Павла, что было в 26-й день месяца июня», появился «одетый в пёстрые покровы флейтист».

Неизвестно, кем он был на самом деле и откуда появился.

Получив от магистрата обещание выплатить ему в качестве вознаграждения «столько золота, сколько он сможет унести», он вынул из кармана волшебную флейту, под звуки которой все городские крысы сбежались к нему, он же вывел околдованных животных прочь из города и утопил их всех в море.

Магистрат, однако же, успел пожалеть о данном им обещании, и когда флейтист вернулся за наградой, отказал ему наотрез.

Музыкант через какое-то время вернулся в город уже в костюме охотника и красной шляпе и вновь заиграл на волшебной флейте, но на этот раз к нему сбежались все городские дети, в то время как околдованные взрослые не могли этому помешать.

Так же, как ранее крыс, флейтист «вывел из города сто и тридцать рождённых в Терлехе детей за горный перевал, где они и пропали».

Так гласит легенда, но за ней скрываются ужасные и трагичные события.

Ролан, позднее именованный Терлехским крысоловом – был путешественником по мирам.

Он родился в совершенно иной реальности, где испокон веков существовала и развивалась магия. И именно он в многообразии владеет магией музыки.

Волей судьбы его занесло в многоярусный мир.

Мир, который всеми силами не даёт из него вырваться.

Безумное магическое притяжение этого мира сбивало напрочь координаты, заложенные в заклинаниях перехода.

Чтобы вырваться, нужно было стать сильнее….

Скитаясь по миру, он попал в славный город Терлех, что расположен на материке Мортос, яруса Сингалис.

Город, на момент появления в нём Ролана, страдал от нашествия бешеных крыс. Но откуда-то ведь взялись эти самые крысы? – спросите вы.

И я дам вам ответ:

За «непроходимым» горным перевалом, что севернее Терлеха, раскинулись дремучие леса. Труднопроходимые, мрачные чащобы.

Болота, что жадно чавкают грязью и не отпускают своей добычи.

Полчища пауков, диких крыс, летающей и ползающей гнуси.

Крупных хищников практически нет. И именно здесь решили обосновать Ковен поклонники смерти.

Позднее, часть материка за перевалом назовут Эр-ла-Мортэ, но это будет много позже.

Сейчас же, Ковен решил проверить свои способности в химерологии и контроле стайных тварей.

Бич эксперимента пал на Терлех. Нашествие крыс началось.

Вернемся к Ролану.

Из-за молодости ли? А может просто из благих побуждений, но Ролан решил помочь этому городу.

Когда он пришел к магистрату с предложением избавить их от напасти, его пообещали осыпать золотом в случае успеха.

Какого же было удивление властей и люда, когда парень достал флейту и заиграл на ней.

Переливы нот завораживали, вводили в транс. Маг, пританцовывая, шел в сторону реки по главной улице города.

И тут начали раздаваться вскрики барышень с разных сторон.

Ведь к музыканту, что столь бодро наигрывал на ходу, со всех щелей начали стекаться полчища крыс.

Крысы двигались донельзя странно. Было чувство, что они хотят пуститься в пляс, но им что-то мешает.

А тем временем они уже подошли к порту.

Дудочник, не прерывая мелодии, шагнул в лодку и кивком головы подозвал ближайшего мужчину сесть на вёсла. Как ни странно, но его поняли, и доброволец тут же занял предложенное место.

Лодка остановилась в паре сотен метров от берега.

Гребец довольно ловко орудовал веслами, не позволяя течению унести их.

А парень всё наигрывал мелодию, и крысы шли к нему. Шли и тонули в глубоких морских водах. Спустя полчаса всё было кончено. И лишь течение уносило трупики крыс вдаль.

Они причалили, и тут люди буквально взорвались аплодисментами.

Ролан с улыбкой раскланялся и пошел навстречу магистрату.

Однако там стоял только один благообразный старичок, который попросил его принять от народа заслуженные почести и примерно через час подходить в здание магистрата, дабы заслуженная награда обрела владельца.

Тем временем магистрат был напуган. Напуган той лёгкостью, с которой крысы пошли за этим улыбчивым парнем-флейтистом.

Холодные когти сжали затылок:

- А вдруг его талант не ограничивается крысами?! Вдруг и с нами... Так же...

И они приняли решение вышвырнуть его из города, предварительно отобрав флейту...

Когда он пришел в здание магистрата, его попросили продемонстрировать чудесный инструмент, который оказал неоценимую помощь в избавлении города от напасти.

Парень не ожидал подлянки, и спокойно протянул флейту для детального осмотра.

И как только она перешла в руки магистрата, его тут же скрутили, избили и поволокли вон.

Почему члены магистрата не уничтожили флейту? Жажда власти.

А вдруг секрет в ней?

Однако сколько они не дудели, это не несло ни капли волшебства.

Одна какофония и разлад, что режет уши.

Ролан был избит, зол и уязвлён. Его только что вышвырнули из города, как мешок с помоями.

- *Значит, так вы оказываете благодарность?! Значит, попользовать и вышвырнуть?! У-у-у! Суки!*

На его гневные восклицания из подворотни показался нищий.

Одноглазый, плешивый, закутанный в грязную дерюгу, хитро мазнув взглядом, он промолвил:

- Поговаривают, за перевалом есть недовольные, что жаждут наказать власть имущих, кои непотребства творят и чувством благодарности обделены. Возможно, там ярость станет клинком разящим? Хотя… какая ярость у старика-калеки… - тут он перевел взгляд на побитого парня – Господин, не найдётся у Вас монетки для старого калеки? Третий день маковой росинки во рту не держал!

- Держи – сказал Ролан, бросая ему золотой.

Глаза его горели лихорадочным блеском, а ноги сами понесли в сторону перевала.

Одноглазый усмехнулся и, попробовав монету на зуб, ловким движением спрятал её в складках своего одеяния.

«Прекрасный кадр. Мощь так и кипит. А какая ярость в глазах! Зорокс будет доволен…» - подумал он и растворился во мраке подворотни.

Прошло несколько лет с момента шествия крысолова по Терлеху.

Город процветал и богател, флейта стояла на почетном памятнике.

Магистрат выставил всё так, будто им помог заезжий племянник секретаря. Недовольным быстро заткнули рты, особо говорливых спустили под пирс….

В ту ночь, если бы кто-то мог взглянуть на маяк с высоты птичьего полёта, он бы узрел, как вершину его озарил мертвенно-бледный зелёный свет пентаграммы.

В ней проявились три тени, которые достаточно быстро обрели плоть.

Одна из них, не говоря ни слова, тут же начала спускаться вниз по лестнице, по пути кутаясь в бесформенный балахон, под которым пытливый наблюдатель мог заметить бережно прижимаемую к груди костяную флейту.

Две других тени подошли к перилам и, скинув капюшоны, устремили взоры вниз. Один из них был похож на старого, но еще крепкого пирата.

Он щеголял повязкой на одном глазу, а во рту его сверкал зелёным изумрудный зуб в верхней челюсти.

- Поистине, Зорокс… Удивительны создания твои! А какой был добрый юноша…

Тот, кого звали Зороксом, оторвал взгляд от простертого внизу Терлеха и взглянул на собеседника.

Невольно у того, как и всегда, пробежала дрожь по телу. И было отчего.

Едва ли в этом мире нашелся бы кто-то, кто смог бесстрастно встретить взгляд черепа, в глазницах которого бесновалось призрачное пламя Смерти.

- Они сами создали его, Лютер. Как и нас. Я всего лишь направил его ярость и огранил талант.

- Всё верно, Зорокс, всё верно. Ты знаешь, что он будет делать?

- Только догадываюсь. Но он не подведёт, я уверен.

Их взоры снова устремились на спящий город, прикипев к фигуре в балахоне, которая как раз вышла на центральную площадь и остановилась.

Фигура огляделась и сбросила с себя балахон на мостовую.

Ей оказался Ролан, который был одет в охотничий костюм, а на его голове красовалась красная шляпа.

Но привлекало внимание не это, а струящаяся вверх фиолетовая дымка из его глазниц, и флейта, которую он держал в руках.

Флейта была выполнена из человеческой кости, на ней были вырезаны руны смерти. А в навершии её красовался череп с горящими изумрудами в глазницах.

Сделав глубокий вдох, Ролан заиграл на флейте.

Как только зазвучали первые ноты, из инструмента начали вылетать какие-то призрачные сгустки, с мертвенно-зелёной сердцевиной, окутанные флёром фиолетовой дымки.

По хаотически изломанным траекториям, изредка замирая, они стали разлетаться по городу, проникая в дома сквозь стены.

«Трек: Dream Moods Masters. Флейта – Колыбельная»

Кузнец внезапно открыл глаза, пробудившись ото сна. «- Определенно, что-то не так… А куда это она?!» - подумал он, глядя как его дочь, в одной лишь ночнушке и слегка покачиваясь, идет к входной двери.

- Доченька, куда ты посреди ночи-то?! – внезапно хриплым голосом спросил мужчина. Но она как будто и не услышала его, а походка стала твёрже и решительнее.

Кузнец вскочил с кровати как ошпаренный и бросился к ней, но не успел самую малость. Она уже отворила дверь и вышла, как до его ушей добралась мелодия.

«Какая красивая и жуткая мелодия одновременно» - подумал он, второпях набросив сапоги и выбегая вслед за дочерью.

Первым бросилось в глаза то, что на улице происходило что-то неладное. Мелодия флейты обволакивала город, подобно покрывалу; двери домов тихо открывались и из них выскальзывали дети, которые направлялись в сторону центральной площади, будто мотыльки на пламя свечи.

Вот из соседнего дома выскользнул Матиас, сын Марты, булочницы.

Глаза его были полуприкрыты, а походка слегка качающейся, но с каждым шагом становилась твёрже и уверенней. Вслед за ним выскочила Марта, огляделась и, увидев кузнеца, бросилась к нему:

- Йозеф! Скажи мне, что с ними?! Что с детьми? – вскричала она.

- Я не знаю, Марта! Но мы скоро это выясним… - сказал мужчина, не сбавляя шаг, – Очень скоро.

Тем временем на площади творилась настоящая фантасмагория. Ролан, играя на флейте, был весь окутан фиолетовой дымкой, которая танцевала в такт музыке, подобно пламени костра. Зеленые искры, что вылетали из флейты, будто повинуясь чьей-то чудовищной и безжалостной воле, вплавлялись в камни площади, выжигая по всему периметру её огромный заклинательный круг.

Сложнейшая фигура с множеством кругов, треугольников, рун, ломаных линий сплеталась воедино и наливалась мертвенно-зелёным светом.

Дети, что стекались сюда, останавливались возле границы круга.

Затем перешагивали её и занимали своё место в кругах поменьше, что были вписаны в это, внушающее ужас, проявление колдовства.

Следом за ними выбегали взрослые, но были не в силах шагнуть внутрь фигуры, так и застывая от ужаса перед её границами.

Постепенно шаги стихли, дети заняли все внутренние круги, а взрослые в шоке наблюдали за этим действом, не в силах вымолвить ни слова.

И лишь флейта продолжала звучать своими переливами…

Флейта замолкла буквально на несколько секунд, а люди будто пришли в себя и рванулись к детям. Их ничего более не сдерживало, они останавливались рядом со своими чадами, которые, наконец, открыли глаза и теперь удивлённо озирались.

Кузнец стоял на коленях перед своей дочерью, еле сдерживая слёзы: - Дочка, что с тобой? Почему ты пошла сюда?

Флейта заиграла снова.

Она посмотрела на отца и прошептала: - Так холодно, папа… Обними меня.

Кузнец обнял свою дочь, и в этот момент, повинуясь чарам, она вцепилась ему в горло зубами…

С вершины маяка было прекрасно видно творящееся на площади. Зорокс и Лютер, жадно впитывали каждую деталь происходящего. Поистине ужасное зрелище, когда дети пожирают своих родителей в огромнейшем некротическом ритуале, при этом мутируя в нежить с каждым съеденным куском плоти.

Кровь залила всю площадь, слышались вопли, стоны, плач, хрипы.

И над всем этим плыла мелодия флейты, которая придавала некую неестественную завершённость происходящему.

- Он умеет удивлять – задумчиво произнес Зорокс, не в силах оторвать взгляд от площади – даже я не ожидал такой смеси ярости, мести, жестокости и музыки.

- Ты не боишься, что однажды он прозреет и станет мстить уже нам? – спросил Лютер, но тишина была ему ответом.

Оглядевшись, он понял, что его собеседник-лич исчез.

«Значит я прав. Пора и мне готовиться к неизбежному…» - с этими мыслями он хитрым образом прищелкнул пальцами, и сгустком тени растворился в предрассветном мраке.

Так Терлех пал от мести Крысолова, а детей, ставших нежитью, видят и по сей день на его руинах.

Однако немногие очевидцы смогли сохранить свою жизнь, чтобы поведать об увиденном.

И ещё меньше тех, кто сохранил жизнь и рассудок, услышав печальную песнь флейты, доносящуюся с заброшенного маяка...