Россия на карте ценностей Инглхарта
Кто о чем, а я опять про ценности. Речь поведу не о скрепах, а о социологическом феномене – «Диаграмме ценностей» или карте социолога Рональда Инглхарта. Он начал составлять её и Всемирный обзор ценностей в 1990-х.
Фактически в 90-е изменилось устройство мира: холодная война закончилась, СССР распался, закончилась конкуренция экономических и политических систем. Началась конкуренция цивилизаций. Теперь страны с разным экономическим и даже политическим устройством принялись объединяться по признаку ценностей. Инглхарт считает – и я с ним абсолютно согласен, – что взгляды на жизнь населения страны и его ценности играют ключевую роль в её экономическом развитии, в распространении равенства полов и развитии демократических институтов, а также культуры.
И ценности бывают разными: например, традиционные ценности включают в себя такие понятия как семья, уважение к старшим, уважение традиций, при этом работающих и образованных женщин не слишком любят, а общественное ставят выше личного. В секулярно-рациональных ценностях всё иначе: религия является делом каждого, личное более значимо, чем общественное, а потребление есть благо.
Так вот Россия на карте Инглхарта соотносится не только с исторически и религиозно близкими Украиной, Беларусью и Болгарией, но и с Ираком, Палестиной и Зимбабве. Нас с ними сближают ценности, которые формировались у россиян не столько веками, сколько 70-ми годами жизни в СССР и особенно 90-ми. На это у Инглхарта есть другое деление карты, а именно «ценности выживания и ценности самовыражения». Наши преобладающие «ценности выживания» - безопасность, покорность, низкая оценка прав человека, ксенофобия, и делают нас ближе с Ираком, потому что к «ценностям самовыражения» (уважению частного и личного, материальным благам и толерантности), которые преобладают, например, во Франции или Новой Зеландии, мы не привыкли. Не успели: у нас есть наследие 20 века с ощущением опасности, нестабильности, мы склонны готовиться к войне и не верим в светлое завтра. Скорее, мы привыкли оборачиваться назад и крепче держаться за традиционные ценности, которые раньше нас вроде как не подводили.
Оговорюсь, что традиционные ценности – это совсем не плохо. На карте Инглхарта мы с ними, кстати, оказались на перепутье – Россия вместе с Сербией, Словакией и даже Италией ближе к традиционным ценностям, чем к ценностям секулярным, хотя склонны выбирать скорее последние. Но до Норвегии, Швеции и Финляндии, живущих фактически без религиозных, традиционалистских догм, нам далеко.
Исторически мы и не можем без традиционных ценностей. Однако и они могут быть полезными для экономики. Например, католическое экономическое чудо прошлого века - Польша, южные районы Германии и Ирландия. Единственное что их роднило - католицизм. И темпы экономического развития отчасти увеличил Второй Ватиканский собор в 1962 году: Иоанн XXIII заявил, что Церкви пора обновиться и подключиться к новому миру, а также провозгласил труд священным.
Может, возможно и православное экономическое чудо? Ведь уже есть т.н. «исламский банкинг», который проводится по принципам шариата. Пусть мы не можем пока что прийти к «ценностям самовыражения», а топчемся на «ценностях выживания» и почти уходим в традиционализм, что нам мешает, как исламским банкирам, взять ту же религию за основу и стяжать богатства?
В России уже было малое экономическое чудо, связанное с религией – это староверы. Российская экономика в Николаевское время держалась на них, староверы владели подавляющим процентом мануфактур и разбирались в банковском деле. Они преуспели, потому что давали залог под честное слово, слово человека ценилось и потерять его было трагедией.
И я вижу у России два пути: нам нужен культурный, при этом Церковь должна сделать что-то подобное Великому Ватиканскому собору – т.е. открыться новому миру, принять новые течения и правила, вкладываться в науку, а не в догмы. Или же России придётся как можно быстрее продвигаться в сторону секулярно-рациональных ценностей и ценностей самовыражения, т.е. отринуть старое и без страха взглянуть в будущее, перенимая наработанные демократическим, светским миром вещи. А это не получится сделать в ближайшие лет 10 точно – потому что, опять же по Инглхарту, ценностный срез общества трансформируется довольно медленно.
Однако всё же трансформируется, даже если слабо меняются установки отдельных людей: сдвиг происходит по мере смены одних поколений другими. России не нужно забывать о своей истории и великих победах. Но мы должны научиться не бояться перемен, не цепляться за старое, как за единственно правильное. Потому что – я об этом говорил в предыдущих постах – нам нельзя навязывать новым поколениям свои правила силой, можно только прививать что-то хорошее из уроков прошлого и учить их смотреть вперёд, создавая свою, новую реальность, без отрыва от своих корней, но с оглядкой на то, что они – да и мы тоже – живём уже в другом мире. И без него не будет у нас ни экономики, ни процветания, ни уважения.