Рассвет.
Год 1995.
Саша проснулся от звука гармони… Это папка пришел с ночной рыбалки. Пришли все, не только он: путина в том году была хороша - рыбы много. Значит, зимой голода точно не будет, как говорит мама. Велосипед купит, как обещал. Пьяный дед играл на гармошке – отцы сгружали незаконно добытый улов в погреб. По три мешка на брата: кета – сокровище нашего края – драгоценная красная рыба. Бичам-батракам достались самцы, они жили в соседнем доме. На порог собственного зимовья «бригадиры» их не пускали. А отцы, платившие и за бензин, и за сети, и инспекторам – забрали девочек, полных янтарной икры. Саша соскочил с единственной шконки в зимовье, заправленной простыней. И приблизился к отцу, тот же не преминул напугать его мордой случайно попавшегося самца. Самцы кеты обладают весьма мерзкой физиономией.
- Папка, что привез? – Сашины глаза - копейки.
- На, попрошайка, с Димкой поделись только! – он, улыбнувшись, поцеловал сына и протянул коробку зефира шоколаде. Колючий, вонючий, пьяный.
- Он же спит, - недовольно пробубнил мальчик.
- Можешь разбудить или оставь половину! – ответил отец второго пацана.
- Дима, вставай, смотри! – Саша знал, что оставить половину, превыше его сил.
Димка, спавший на той же самой койке, открыл глаза. Мальчишки принялись вскрывать драгоценный подарок. Отцы, даже прервали дележ улова – залюбовались этой картиной. Дети, измазавшись в шоколаде, как только можно было, подошли посмотреть на добычу:
- Пап, а почему им самые большие? – вытирая руки о майку произнес Димка.
- Вот же, еврейчик, – узнаю нашу мамку! – засмеялся его отец.
- Зато вам красивые! - добавил Саша.
- А вот и твоя Настя… Семеныч – она тебе из него девчонку вырастит. - они дружно смеялись.
- Так, чайки… Лица умыли, оружие взяли и к бабе Кате за молоком. Придете, мешок карасей чтобы почистили, ясно? – это уже отец Саши.
Кнут и пряник. Мальчишки не хотели никуда идти, да и молоко пить их заставляли. Оружие – каждый был оснащен самодельным луком и тройкой стрел с проволокой вместо наконечника.
- Ясно… - в один голос, надули губы мальчишки.
- Па, дай нож, вдруг дракон? – пролепетал Димка.
- А справишься? – не дожидаясь ответа – На, держи! – Кузьмич потрепал отпрыска по волосатой макушке.
Нож красивый, правда, без узоров на искривлённом лезвии, и клеёной ручке из разных пород дерева.
Саша же, не надеялся получить нож своего отца. Это был подарок его друга, он редко расставался с ним. Но заметив тоску и зависть в глазах сына – протянул драгоценный клинок.
Счастливая и вооруженная гвардия двинулась в путь. В дороге они сражались с невидимыми монстрами, а победив - переходили в состояние междоусобных войн. Очередное сражение на палках заканчивалось лишь появлялся новый мифический враг. От дома бабы Кати их отделял последний рубеж – надо было сняв штаны и сапоги, в брод миновать затопленный участок дороги. Оставив лишние одежду и снаряжение, кроме, конечно, драгоценных мечей – они пошли дальше. Идти стоило гуськом по характерному возвышению, оставленному трактором между гусениц. Но то ли вода была тепла, то ли просто друзьям хотелось идти рядом – они наступали единым фронтом. Нога одного из них соскользнула с узкой тропы, тот же машинально схватился за друга – оба полетели в воду. Быстро выбравшись на берег друзья – ощутили холод и предрассветный ветер – до цели оставались пару сотен метров. Достав клинки из ножен, они побежали в атаку. Каждый хотел ворваться первым в деревянный замок бабы Кати.
- А я-то думаю, что за армия? Почему мокрые такие? – старушка расплылась в улыбке.
- Да это он, поскользнулся, а я пытался его удержать! – даже неважно, кто из мальчишек это сказал.
- Так, снимайте… - она стянула с них насквозь мокрые доспехи, вручив одно на двоих одеяло. Новоиспеченный сиамский близнец, постукивая зубами уселся за стол в ожидании подношений от хозяйки, завоеванного им чертога.
- Клубничное или вишневое? – поцеловав поочередно темную и светлую макушку, произнесла «королева мать».
- Клубничное! Вишневое! – мнения разошлись.
- Тогда будет жимолость. – она, улыбаясь и поставив две большие кружки сладкого мятного чая и блюдо еще теплых оладьей, пошла в сокровищницу. – А вот еще и с шиповником – очень полезное. Как в школе дела у вас?
Мальчишки перебивая друг друга, чавкая и хрюпя (кто знает, как назвать этот звук - подскажите) горячим чаем. Рассказывали о своих подвигах. Старушка молча смотрела на это детское очарование. По окончании трапезы вручила новую амуницию, взамен промокшей. Доспехи (две майки и две фуфайки) – были явно дедовы. Но «войны света» с гордостью облачились. Катерина Ивановна не могла оторвать от них глаз.
- Девочки мои… – одежда на тощих детских плечах напоминала то ли платья, то ли плащи.
- Какие девочки, мы рыцари! – они уже крепили ножны к новому обмундированию и готовились убежать также молниеносно, как и появились.
- Молоко возьмите, вояки, - еще раз поцеловав каждого, вручила по банке ледяного молока.
Войско двинулось в обратный путь, отягощенное добычей. Водную преграду миновали гуськом – придерживая полы трофейных доспехов. Облачились в штаны и сапоги. Стрелковое оружие, конечно, тоже не бросили. На обратной дороге - опять войны, как обычно, победоносные. Ели дикий лук, особенно нравилось откусить цветок на конце стрелки, не срывая. Выясняли чей меч лучше, волшебнее. Как всегда, пару раз подрались. Кто решил поискать злого дракона около баржи Димкиного отца, останется тайной. Старая ржавая посудина, при поднявшейся воде, оказалась вдали от берега метров на десять – любимое место детских игр, было не доступно. Зато вечером с неё можно будет понырять.
Внимание мальчишек привлек трос: один конец его был привязан к старой иве, второй же описывал восьмерки по воде.
- Что это? - спросил Саша друга.
- Не знаю… – ответил Дима, - давай посмотрим.
Вдвоем они тянули «неизвестное» на конце веревки к берегу. Существо, превосходившее размерами обоих мальчишек, смерилось со своей скорой гибелью и, практически, не сопротивлялось. Подтянув красно книжного обитателя к мелководному закутку, мальчишки принялись гладить и рассматривать рыбу. Калуженок была молодой, ей не было еще и 5 лет. Тело еще не ожирело, а морда не раздалась в ширь, придав ужасающий вид созданию. Близко посаженные маленькие глазки - еще не успели отползти от хрящевого носа, а тот был не велик – не как у «Буратино». Трос хитроумно был продет между жабрами несчастной, так что освободиться не было шансов. Измотанная борьбой со стволом дерева рыба, не сопротивлялась и не пыталась уплыть.
- Давай её отпустим. – предложил Саша.
- Ну вот еще, может папа её продаст и приставку мне купит.
- Давай отпустим мне папа велик купит - я тебе его отдам!
- Не приставка - это лучше!
- А я все равно отпущу. – Саша приступил к реализации задуманного.
- Не тронь! – завязалась драка.
Несмотря на то, что Дима был старше, Саша превосходил его раза в полтора в размерах. Через пару минут один из них уже бежал к зимовью.
- Сейчас я батю позову, - кричал не оборачиваясь, проигравший.
- Ябида. – крикнул вслед победитель схватки и принялся развязывать узел на жабрах рыбы.
Услышав оскорбление уже метрах в тридцати от берега, мальчик снял с себя лук достал самую ровную свою стрелу… Он сам не ожидал столь точного выстрела – испугавшись, что попадает он выкрикнул имя друга. Тот лишь начал поворачиваться, как стрела угодила точно в правую скулу. Он упал в воду рядом с пленённым существом. Димка, перепугавшись, побежал к дому.
- Чего-то они долго? Может сходим, проверим? – Илья Семенович заметно волновался.
- Да вон идет пехота, за мысом. Ты вот очки носишь, а все равно слепой. – Валера улыбался, подколов друга, хотя уже и сам было начал переживать. – Давай еще по одной. Эй, старый!
- Может в дом его затащим? - гармонист уже спал, прямо на завалинке, так и не выпустив из рук инструмента. – хотя ну его: не замерзнет, скоро рассвет.
- Смотри, к барже пошли сейчас найдут осетра. Лишь бы не нарваться с ним на Усатого (самый суровый рыбинспектор). Тебе скоро судимость то снимут? – браконьеры выпили дорогой Дагестанский коньяк, закусив диким луком. (Наверно, это показательно и романтично – закусывать дорогущее вино - травой, растущей под ногами)
- Полгода еще, да прижал, тогда он нас… Но и мы хороши: шесть ведер черной икры пьяными «в дугу» по фарватеру везти. Слава богу, не посадили… - отозвался Валера.
- Хорошо хоть туша в лодку не влезла – так бы точно сидели. Сколько в ней интересно было килограмм четыреста.
- Мне кажется все полтонны, да такую калугу - нынче не поймать.
- Смотри к берегу подтащили, сейчас мой отпустить предложит!
- Не… Дима, не позволит. – Валера хитро прищурился, погладив редкую бороду.
- А я тебе, что говорил, вон уже «петушатся». – сейчас влетит твоему.
- Кому еще влетит, «чем больше шкаф, тем громче падает!» – каждый болел за своего.
- Зато маленькая табуретка дальше летит, - друзья не впервые обменивались этими фразами, - помнишь сколько раз мы с тобой, также дрались в молодости?
- Да уж, было время. – они синхронно улыбнулись.
- Вон бежит твой, сейчас жаловаться будет. Вот же чертяка. – Илья подскочил с места – Фу, вроде подорвался, да вон уже узел твой развязывает. Пусть отпустит. Сколько с меня? Десять хватит?
- Хватит и пяти, ну и не развязать ему мой узел – мозгов не хватит!
- Давай на спор – отпустит - мы квиты. А не сможет: с меня десять и бензин на пару дней? – не хотелось Илье опять попасть с красно книжной рыбой. Да и спорить он любил.
- По рукам, но не совладать ему с моей привязью.
- Папа, он… - речь Димы, на полном ходу влетевшего на крыльцо, прервал неслабый подзатыльник.
- Ты охренел в людей стрелять? А в глаз бы попал? Нож сюда дал - рано тебе еще оружие носить. Молоко где? А ну в дом, чтобы я тебя до обеда не видел. – на этих словах, ребенок разрыдался и скрылся в зимовье.
- Смотри, а ты говорил! Тоже мне «Гордиев узел»? – Илья довольный победой в споре разливал по рюмкам. – Да не ссы ты, отдам я тебе пятерых икрянок и трос с меня.
- Точно Македонский хренов растет, да не нужна мне твоя рыба – проспорил, так проспорил. Но вот новый трос и литр «Беленькой» с тебя причитается. – хлопнув товарища по плечу, Валера пошел в дом. А Илья, гордый за отпрыска, отправился на берег.
Вода не была холодной. Саша вскочил на ноги, посмотрев вслед убегающему, принялся распутывать трос на «шее» рыбы. Спадавшие рукава промокшей и не подходившей по размеру фуфайки, сильно мешали. Он бросил тяжелый ватник на берег. За протокой появился край солнца, набирал силы рассветный ветер. Тело мальчика тряслось от холода, но он не останавливался. Вскоре, поняв, что в воде не освободить пленницу – он вытащил её морду на берег. Однако детским пальцам не хватало сил ослабить своеобразный ошейник, а действовать надо было быстро. Этой «хозяйке Амура», хватит нескольких минут за пределами родной стихии, чтобы умереть. Саша выхватил отцовский нож из чехла и начал резать толстую веревку, поняв, что не успеет разорвать путы в нескольких местах, он разрубил повод пятью амплитудными ударами, бросил оружие рядом с фуфайкой и стащил калуженка обратно в реку. Она не подавала признаков жизни. Ребенок встал рядом, все еще надеясь, что душа вернется в молодое осетровое тело.
- Вот же придурок. – на плечи мальчишки упал теплый тулуп отца, а огромная рука прижала его голову к своему бедру. – Дураком растешь, ты хоть знаешь сколько эта рыбина стоит?
- Она умерла? – слезы катились по детскому лицу.
- Да нет, очухается. – отец одобрительно смотрел на Сашу.
- Мы её отпустим? – глаза по пять копеек.
- Тебе решать? Выбирай или велосипед, или она? За свои поступки надо отвечать… - отец, сказал это специально, ведь он знал, что выберет его сын. Калуга дернула хвостом, и явно дезориентированная уперлась острым носом в берег.
- Отпустим… - мальчик не сомневался ни секунды.
- Нож мой, где? – как всегда строго произнес Илья Семенович.
- Вот… - прополоскав от ила лезвие в воде, мальчик протянул клинок владельцу.
- Теперь он твой, вижу, что знаешь, как им пользоваться! – отец улыбнулся. – Давай заканчивай, тут «гринписовец» недоделанный, и в дом - простынешь - мать твоя меня прибьет! И чтобы с Димкой помирился. Понял?
- Но он… - увесистый подзатыльник теперь достался Саше…
- Понял… - хотя после подарка, он бы и самим чертом помирился.
Илья Семенович, подобрав мокрую фуфайку деда и обе банки с молоком, отправился к зимовью. Калуженок уже плавала, правда боком – глаза её были бессмысленными. Саша, взяв подопечную за остатки оков в брод дошел до баржи, уселся на первую ступеньку трапа, сантиметров на пять выше уровня воды. Зажав рыбу ногами принялся пилить трос. Он старался делать это аккуратно, но совсем не задеть рыбу - не получалось. Пленница порой дергалась от боли, когда трос на затылке поддался, калуга резко взмахнула хвостом, и выскользнув из захвата детских ног, поплыла вдоль борта сухогруза с остатками оков в жабрах. Саша взобрался на палубу и сопровождал её. Еще один взмах могучего тела, и она исчезла в толщах мутной воды.
Солнце уже взошло наполовину. Усевшись на старую бухту от швартовых. Саша принялся рассматривать подарок отца – он делал это не раз до этого – но сейчас было особенно. Нож был великолепным, не чета дяди Валереному – тот явно был лагерной работы: без украшений, лезвие местами поддалось коррозии, ножны были из кирзового сапога.
Его же новое оружие было сделано мастером – мужем маминой сестры. Лезвие из нержавеющей стали украшали дивные узоры, как и ручку, конец которой венчал компас, идеально подогнанный по форме. Добротные ножны из толстой кожи украшал теснённый рисунок крылатого ящера. Саша подставил лезвие ножа под лучи восходящего солнца. Оно играло в лучах, пуская «зайчиков».
В этот миг старая посудина наклонилась, издав металлический стон. Из воды на его палубу вылетела огромная когтистая лапа. Оставив борозды на ржавом железе, появилась вторая. На палубу вылезла огромная крылатая ящерица. Чешуя её была жемчужно-зеленой, из жаберных крышек на рогатой голове торчали обрывки того самого троса. Глаза её были бездонно черными. Передними лапами зверь освободилась от остатков пут, и издав какой-то птичий крик, раскрыла могучие крылья.
Мальчишка от испуга упал на пятую точку, направив свое оружие острием на встречу дракону. Она же ухмыльнулась по-звериному, и пустив из пасти струйку белесого дыма, уперлась мордой в бесполезное оружие. Глаза впились в мальчика. Он их узнал, он узнал её. Нож со звоном упал на палубу. Голова зверя приблизилась еще ближе, ребенок положил обе ручки на голову сказочного создания. Несколько минут пролетели единым мигом. Наконец, глаза зверя вспыхнули зеленым пламенем, упругий взмах исполинских крыльев оторвал рептилию от поверхности судна. Словно жалкая лодка многотонна баржа качалась, порождая волны. Она летела прочь от солнца, лишь на границе зрения мальчика, еще раз обернулась, погасив изумрудный огонь в глазах. Этот взгляд заставил Сашу забыть о сказочной встрече. Он вспомнит о ней спустя два десятка лет.
Мальчик встал, подобрал меч, вставил в ножны. Покинув баржу, он пошел к зимовью. Вокруг него ирисы и саранки (дальневосточные лилии) открывали лица осеннему светилу. «Надо будет насобирать букеты бабе Кате и Маме» - подумал мальчик перед самым входом в бревенчатый сруб. Внутри взрослых не оказалось, лишь Димка сидел на их общей постели.
- Ты извини меня, я не хотел. – произнес последний.
- И ты меня… - ответил Саша.
А через пять минут, позабыв о недавней распре, мальчишки уже мечтали, как почистив мешок карасей, отправятся в новый поход. Их детская дружба растянется на без двадцать лет, пока дракон не окажет Саше ответную услугу – он спасет вовсе не тело… душу.