Про любовь и про детей. Рассказывает журнал «Лучик»⁠⁠

– Я что сказала делать?
– Одеваться...
– А ты что делаешь?
– Спасаю Землю...

Живут на свете три таких человека: Глеб, Глаша и мама. Они мои большие друзья. Я их очень люблю. Иногда записываю истории, которые с ними приключаются. Вот некоторые из них.

* * *
По дороге в сад слушаем в машине «Детское радио».
«Родиной свёклы называют и Византию, и даже Вавилон...»
Глеб возмущённо кричит:
– Неправда!.. Не-прав-да! Родина свёклы – огород!..

* * *
Стриг на даче траву триммером. Глеб этого отчаянно не любит, сразу затыкает уши и убегает в дом. А тут вдруг подошёл и храбро стоит сзади. И, пытаясь перекричать триммер, что-то повторяет мне терпеливо. Я выключил…
– Папа, смотри не скоси никакую жизнь!

* * *
Полгода назад увидел в детском саду у одного из детей плюшевую крысу. «Пап, а ты мне такую купишь?» У нас этим вопросом сопровождается большинство явлений действительности, так что я особого внимания не обратил. Но шло время. Вместо того, чтобы о крысе забыть, Глеб выяснил, что такие продаются в ИКЕЕ, рассчитал, что заехать туда мы сможем по пути на дачу, а на дачу мы поедем весной, а весна будет после зимы, а зима будет ещё два месяца...

Глеб ждал. Пришла весна, но на дачу мы, конечно, не поехали ни в марте, ни в апреле. В мае наконец поехали, но завернуть в ИКЕЮ было недосуг. Глеб ждал. Наконец вчера сказали: на обратном пути с дачи заедем. Когда? Ну, вечером.

Неправда, что самый долгий день двадцать второе июня. Самый долгий день был вчера. «А ещё не вечер? А скоро вечер? А магазин не закроется?»

Приехали наконец. Пока мама с бабушкой выбирали подушки, я (ответственный за крысу) панически рыскал глазами по сторонам. Всё-таки год крысы был давно, а в этих икеях периодически меняют ассортимент... Ф-фух... «Глеб! Глебушка, иди сюда скроей! Такую ты хотел?!

На лице растерянная улыбка. «Да... Только я думал, она больше...» Ещё бы. За полгода мыслей о ней – как не подрасти. Крысы были навалены грудой в огромном ящике. Глеб не стал выбирать, какая получше. Взял верхнюю, прижал к себе и отошёл от ящика.  Объясняет мне: «Осторожно, крыса боится, она ещё дикая...»

Весь вечер разговаривал с ней. Всё ей дома показывал. Знакомил с котом. Заснул, сжимая в объятиях. Утром из картонной коробки построил крысе домик с туалетом по собственному проекту. Она уже чуть-чуть приручилась. Зовут Чернушка, а фамилия – Некусается.

Сам не знаю, как мы всё это время жили без Крысы.

* * *
Глеба захватила идея, что мужчины должны быть «грубыми, как почва» (его собственное выражение), должны командовать, а не говорить «пожалуйста», должны много драться и так далее. Я, говорит, главный солдат России. А вчера подошёл ко мне и оживлённо спросил:
– Пап, а напомни, почему женщины не любят, когда дерутся, я забыл?..
Начинаю рассказывать, что женщины рожают детей и никогда, в отличие от мужчин, не забывают о том, что все люди были маленькими детьми. И когда в драке или на войне человека ранят, калечат или убивают, и ему больно, и страшно, и плохо, и он очень-очень страдает, женщинам жалко его так, как если бы он был ребёнком.
Пока рассказывал, у Глеба по лицу пошли волны. А вечером перед сном он расплакался. «Папа сказал, что дяди забывают о своих мамах!.. А война скоро будет?.. Не буду солдатом! Не хочу на войну, потому что я не хочу уходить от мамы!..» Насилу успокоили, сказав, что, когда он вырастет, войны не будет...

* * *
За ужином провинился. Угрызений совести не испытывал. Был лишён шоколада. Небо опрокинулось! Сотрясаемое рыданиями тельце ринулось прочь, захлопнуло за собой дверь спальни и принялось сыпать проклятиями... Захожу послушать.
– Паршивая ночь, паршивая ночь! Такой паршивой ночи ещё не было, правда, папа?
Похоже на то. Спрашиваю осторожно:
– Что, мама плохая?
Рыдания усиливаются:
– С-сейчас кажется, что да!
– А на самом деле?..
– А на с-самом деле хорошая! Ы-ы-ы...
В общем, как-то так получилось, что в этот вечер Глеб съел в конце концов две шоколадки вместо одной.

* * *
Что ж. Сочинская Олимпиада благополучно открылась, а у нас тем временем родилась дочь. Глеб, сообщая эту новость по телефону бабушке, кричит: «Бабушка, клянусь своим сердцем! Клянусь всем, что у меня есть! А почему у тебя такой голосок? Ты что, нашла волшебный кристалл и помолодела?»

* * *
Глеб сидит за кухонным столом и делает уроки – раскрашивает гнома. Я подхожу за чайником. Глеб: «Пап, хватит ходить. Выбери себе комнату и сиди пиши в ней, зарабатывай деньги: не только мне для игрушек, но и для маси (мамы), для Глаши, да и для себя тоже...»
Спрашиваю: «А для меня-то зачем?» – «Ну, как, ты же у нас всё покупаешь… Мама же не может, у неё Глаша, миллион забот прибавился...»

* * *
Утром сначала просыпается Глаша, потом её вихры. Первыми просыпаются вихры над ушами – р-раз и два, две запятые кверху. Потом на затылке, и к завтраку Глаша уже вся кудрявая.

* * *
Взрослый может про себя сказать, например, «сижу сплю».
А младенчик – «лежу бегу».

* * *
Глеб влюбился в девочку по имени Василиса. У неё больное сердце, ей нельзя уставать. Но на самокате ездить немножко можно. Они катались на самокатах, «защищали природу» и ещё во что-то играли. «Василиса – сердце моей души», – сказал Глеб.
Он рисует её сердце, как его атакуют микробы, а он, Глеб, убивает их разным оружием. Он уже решил, что они с Василисой будут жить долго и счастливо. О том, что люди, случайно встретившиеся в парке, иногда больше никогда не встречаются, он не думает. Я ему осторожно сказал об этом, но он верит в их с Василисой счастливую звезду.
Вечером читали «Девочку на шаре». В финале папа Дениски молча шагал по улице и крепко держал сына за руку.
– Почему он молчал, как ты думаешь? – спросил я Глеба.
– Потому что ему жалко сыночка, – ответил Глеб. – А тебе меня жалко?

* * *
Глеб проходил собеседование перед школой. Там тётечка–школьный психолог спрашивают: «Ты хочешь идти в школу?». Я замер. И было с чего! Про школу (курсы подготовишек) Глеб говорит, что она «зло», «чёрный дом», что у него там все враги, учительницы на него всё сваливают, – привыкли, что он хуже всех, а он совсем-совсем не виноват, виноваты Егор и жирный Данила.
Я замер.
– Хочу, – говорит Глеб.
Я приоткрыл один глаз.
– А очень хочешь или не очень? – гнёт своё психологиня.
Глеб прокашливается:
– Я один раз видел такой сон...
– Отвечай ТОЛЬКО на мой вопрос! Очень хочешь в школу или не очень?
Он замешкался только на полсекунды. Даже на треть. Это, вообще, наверное, только я почувствовал, что он замешкался.
– Очень хочу.
– А если не нужно будет ходить в школу и в садик не нужно будет ходить, можно будет сидеть дома, чем бы ты тогда занимался?
Вот сколопендра...
– Я бы тогда в основном делал уроки, ну и в перерывах немножечко играл! – чётко отбарабанил Глеб.
Ну вот чему ещё нужно учить этого человека?

* * *
Глеб вообще-то не очень ласковый, ему обычно не до того. А тут – обнял, прижался, рыдает, слезами меня залил. «А когда мне будет девяносто лет, тебе будет сколько?» (Вчера узнал, что люди дольше ста лет, как правило, не живут.) «Ы-ы-ы!.. А когда восемьдесят восемь?.. Ы-ы-ы-ы-ы!..»
Хочешь, говорит, я тебе рисунок нарисую какой хочешь? Целых три мармеладных самолётика подарил – бери, у всех разный вкус... «Что будем сегодня читать?» – спрашиваю. – «Что хочешь». И в глаза заглядывает, смиренный такой, послушный.

* * *
Кстати, если это вдруг важно: Глеб и Василиса встретились.

* * *
Оказывается, Глеб не самый ужасный мальчик в классе. Есть ещё Миша, которого сегодня выгнали с урока физкультуры.
– За что же его выгнали?
– Учитель задал ему вопрос, на который Миша не смог ответить.
– Да-а? И какой же?
– «Зачем ты это сделал»...

* * *
Сидит Глаша на полу плачет. Визгливо, пронзительно, на грани переносимости душевной боли. А скажешь ей из кухни: «Иди сюда. Ну, иди, иди». И руки протянешь, чтобы поняла, что не ослышалась. Сразу замолкает, бежит. Бежит на четверенечках, топ-топ-топ ручками! Спешит... Аж попа туда-сюда.
Человек, он устроен, как Глаша. Вот только трудно об этом всегда помнить.

* * *
Глеб: «Что такое свобода и что такое окружающий мир? Положительное – это свобода, а не положительное, то есть плохое – это окружающий мир!»

* * *
Вхожу в кухню, а там Глаша вскарабкалась на стул, достала банку с вареньем и наворачивает большой ложкой. Увидела меня – сразу банку отодвинула, а перепачканную ложку положила на место, в ящичек для вилок и ложек. Кто же будет ругать такого аккуратного человека!

* * *
Что я всё о своих... Вот вчера случай был. Женщина на парковой скамейке поучает четырёхлетнего малыша:
– Не надо драться, надо сказать, объяснить...
Рядом топчется ещё один четырёхлетний малыш; видно, что он дорожит ситуацией, когда поучают не его, а кого-то другого, и хочет в полной мере ею насладиться. Влезает:
– У всех есть язык!
– Правильно, у всех есть язык, – сонно кивает женщина, – со всеми можно договориться...
Поучаемый отчаянно перебивает:
– У ВСЕХ НЕТ УМА!..
По-моему, он сходил с козырей.

* * *
Третьеклассник Глеб делает уроки.
– Давай помогу.
– Ты это не сможешь...
Читаю через плечо: «Отметьте на диаграмме Эйлера-Венна элементы множеств»... М-м-м... Да, пусть сам.

* * *
Глеб рассказывает:
- Знаешь, где я купил «Нутеллу»? Ты офигеешь!
- Я не офигею. Я папа.
- Ты очумеешь! Знаешь, где?
- Лучше, но не намного.
- Ладно, по советски-союзному... Ты удивишься, Володя!

* * *
Вчера маме было плохо, мама болела. Мы с Глебом сидели бледные и испуганные. И только Глаша с невозмутимым выражением лица хлопотала. Вскарабкалась на кухонный стол и достала из настенного шкафчика (повыше от детей) градусник. Измерила температуру, сказала, большая. Принесла смоченную водой губку. Принесла свой медицинский набор. Послушала маме сердце фонендоскопом. Сказала, бьётся. Стала делать уколы... Как хорошо, когда в доме есть женщина!

* * *
Глаша:
- Когда я видела большой сон...
- Ты сон видела? Интересный?
Смерила через плечо недоумевающим взглядом.
После паузы:
- Ты что, не ходил смотреть?

* * *
Вечером Глаша скатилась с горки, полежала, глядя на небо, и говорит: «Я думаю, это звёздочка-мама и её девочка». Полежав ещё, добавила: «Думаю, они горячие».

* * *
Когда Глеб делает упражнения для укрепления мышц спины, Глаша ложится рядом, оттопыривает попку – помогает ему. А ещё она первая и пока единственная в мире, кто называет его Глебиком.
Наверное, лучшее, что может произвести человек, это даже не другой человек, а любовь. Не твоя любовь, а чья-то ещё, другая. Ещё одна любовь на Земле.