Про икру⁠⁠1

Прочитал этот пост и комментарии к нему.

У деда моего во время войны, была совершенно необычная встреча. Иначе как чудом её не назовёшь. Шла колонна солдат, и дед как почуял что-то - бегом догоняет, проталкивается в середину и хватает за плечо... Отец!!!

Благо была большая остановка на сутки, и командиры отпустили встретиться отца и сына.

Описывать эмоции этой встречи, думаю смысла нет. Естественно, решили посидеть, отметить. Да вот беда - с довольствием была напряженка, но у деда был НЗ - фляга спирта. А на закуску где-то выменяли бочонок паюсной чёрной икры (чёрная икра из осетровых рыб, которая готовится методом посола в теплом солевом растворе (тузлуке), а затем спрессовывается в плотную массу - очень сытная вещь). Больше из закуски ничего не было.

В общем, после той встречи у деда появилось жуткое отвращение к чёрной икре, вплоть до тошноты от одного её вида.Даже когда на праздник приносили баночку, и мазали бутерброды - он даже выходил из комнаты.

Я долго не мог понять этого. Как может тошнить от такой вкуснятины. Ну невозможно такое. Это всё-равно, что не любить Пепси и торт Полёт.

А потом, мы поехали в речной круиз до Астрахани. Конец девяностых. Арбузов мы с братом объедались до того, что сами были недалеки от них по форме. Помидорный салат залитый ароматным деревенским подсолнечным маслом, густо засыпанный пучками укропа и петрушки, и сдобренный крупной солью. Крупные куски свежего хлеба.... Про килограммы яблок, абрикосов и ягод, даже и не говорю.

Ближе к Астрахани, по жаре, мы стали убеждёнными вегетарианцами. Хотя сделали исключение для таранки (я бы сказал таранищи), которую отец именовал "живосоль". Пиво я тогда не пил, но и под зелёный чай она шла великолепно.

И когда наш теплоход должен был отплывать в обратный путь, по теплоходу зашныряли юркие ребята и девчата, с бегающими глазками. Стучали в дверь, и говорили кодовую скороговорку "Икранужнанедорого?". В общем икра была настолько недорого, что отец купил большущуюю банку шикарнейшей икры.

А теперь маленькая подстава - холодильника не было. Масло хранить негде. Поэтому отсутствие оного компенсировалось толщиной икорного слоя.

Каждое утро, и каждый завтрак начинался с растворимого Нескафе, овсянки быстрого приготовления из пакетика, и тоненького кусочка белого хлеба, щедро намазанного толстым слоем отличной чёрной икры. А надо сказать - вещь это очень калорийная, и поэтому быстро приедается. Обед,  и ужин тоже в себя включали щедрую порцию рыбьих яиц.

Через несколько дней икра уже потеряла часть своей привлекательности. Ближе к последней трети банки, мы старались отклониться от бутерброда, чем несказанно сердили отца. А его послевоенное детство дало чёткую установку - ребёнок должен быть накормлен сытно и плотно. Отмазаться не удалось - ели для здоровья себя и будущих поколений.

В общем последние ложки мы с трудом запихивали в себя. Немного утешало, что на лице родителей тоже не было особого энтузиазма. В тот момент я начал понимать почему дед, так не любил икру. И почему Верещагин кривил лицо, кушая деликатес.

Ближе к Москве, мы доедали последние из 100 кг арбузов, которые были куплены в Ахтубинске, привлекая к этому делу всех друзей и подружек.  Жители городка Ахтубинск - у вас просто шикарнейшие абрикосы и пастила.

Москва встретила нас прохладным, моросящим утром. Чемоданы и рюкзаки упакованы. Телефоны и адреса были записаны в записные книжки. Брат с приятелями носились финальным марафоном по всем палубам. Я же не мог насмотреться напоследок в серые глаза и платиновые кудри той, единственной, что навсегда (в 13 лет, всё как у Киплинга - "Любим? Значит навсегда!").

Впрочем, через десять лет, мне в Одноклассники придёт сообщение: "Привет, а это не ты в августе 98-го был на круизе в Астрахань?" Но это уже будет совсем другая история.