Про головную боль
У Люды болела голова. Последние два месяца.
Причём всегда вечером – в супружеской тахте.
От непосильного и нервного труда (учитель музыки на ½ ставки).
Не болела только два раза в месяц - 10 и 25, в дни Серёгиного аванса и зарплаты. Но, тогда тоже было нельзя – или были критические дни, или «рано вставать». Зато она хотела, но просто не могла.
По обстоятельствам.
Голова болела так сильно – что никак. Никак нельзя было исполнить супружеский долг. А если выпить таблетку, то помогало – Люда сразу засыпала, пользуясь моментом. И супружеский долг снова оставался не исполненным.
Когда шестидесятилетняя соседка по квартире, Эмма Павловна, стала казаться привлекательной (усы её уже не портили), а её байковый халат в ромашку – сексуальным, Серёга решил действовать.
Спасать брак.
И Люду – от головной боли.
Только не знал - как, надо было посоветоваться.
С экспертом.
На примете был один вариант эксперта – Щербаков, коллега и напарник.
Щербаков был признанным экспертам всего гаража по бабам и брачной головной боли, потому что был женат в четвёртый раз. С каждым разом всё счастливее.
На сбивчиво рассказанную Серёгой трагедию о двухмесячной головной боли у Люды он ответил:
- Голова, это – отмазка. Всё они, *ляди, такие, - и закурил.
После чего Щербаков ударился в воспоминания о женах за № 1 и № 3, а потом даже о некоторых безномерных женщинах. И дал бесценный совет, наконец:
- Денег Людке не давай. Пусть поживёт на свои. Всё по-честному: она тебе не даёт, а ты ей.
На доходы Люды (½ ставки учителя пения) мог прожить только их кот, Васяша, и то в режиме крайней экономии и постоянных лишений.
Поэтому, 25 числа, несколько выпивший для смелости Серёга, на наглый вопрос Люды:
- Где деньги?
Гордо ответил:
- Нет секса – нет денег! – и сам себе удивился.
Такого поворота семейной жизни Люда не ожидала никак, тем более что аванс был давно распланирован: сумочка и сапожки мерялись много-много раз. И были чудным дополнением к запланированному (в Серёгину зарплату) пальтишке.
- Как?! – возмутилась Люда и не нашла слов.
И легла к стенке, на тахту – демонстративно плакать и ждать утра.
Утром Люда поехала к маме: жаловаться и получать указания.
Мама Люды тоже была признанным экспертом в браках: Людин папа был не первым и не последним в её пятидесятидвухлетней жизни. Сейчас мама находилась в поиске новой жертвы, а потому мечтала перехватить кусочек Серёгиного аванса на курточку. Или хотя бы на половинку курточки. Можно даже в долг, до возникновения нового мужа.
Обсудив зятя-деспота общематеринскими словами «козёл», «сволочь» и «животное», мама Люды предложила беспроигрышный вариант:
- Не готовь ему, Людочка! И не стирай.
И окрылённая советом Люда поехала домой к тахте и коту Васяше, чтобы не готовить и не стирать в ожидании сапожек.
(Муза кулинарии посещала в браке творческую Люду не часто.
Вялыми налётами.
И оставляла после себя сомнительные шедевры: макароны с сосисками или картофельное пюре с полуфабрикатными котлетами. Крайне редко создавался сложный этюд - борщ.)
Пришедший домой Серёга обнаружил что его не ждали, даже слипшиеся макароны, а тем более сосиски.
Не опускаясь до выяснения причин, он поел хлеба с Васяшиным паштетом и лёг на антисексуальную тахту, думать. На тему:
«Как жить дальше?»
Утром, в гараже, эксперт-Щербаков разрулил ситуацию просто:
- Не готовит? Правильно, а мы этого и ждали. Ешь вне дома, у тебя же деньги, Серёг!
Вечером, по дороге домой Серёга открыл для себя новый мир.
Мир общественного питания.
Оказалось, что между банкоматом и аптекой, прямо на его остановке, есть кафе-кулинария, где не только сносно кормят на триста рублей, но и продают на вынос. Всё, что хочешь, включая салаты, борщ, котлеты и даже пирожки.
И вечер Серёги прошёл в обществе Васяши, пирожков и футбола.
За следующую неделю случилось многое.
Серёга обнаружил что любит индюшачьи котлеты из кулинарии очень, а пирожки с капустой (оттуда же) – уже не особенно. И стал пробовать новые виды питания, доставку, например.
Люда получила зарплату, и методом музыкального подсчёта разделила её на дни. Оказалось, что она может себе позволить многое – кефир, овсянку и хлебцы. Особенно - если купить сумочку.
Соседка по квартире, усатая и мудрая от шестидесяти лет Эмма Павловна, молча наблюдала противостояние Серёги и Люды. С общей кухни.
С высоты прожитых лет Эмма Павловна точно знала, что залог семейного счастья в ночном скрипе тахты и наваристом борще. Но – молчала.
Пока могла.
Наблюдая Люду в обществе кефира с диетическими хлебцами и Серёгу в компании с суши, Эмма Павловна, наконец, сказала:
- Дура ты, Людка!
И первый раз в жизни Люда мысленно согласилась.
Теперь у них всё хорошо, наверное.
По крайней мере, сапожки и сумочка – куплены.