Последний вздох⁠⁠

Прошу не судите строго. Писала моя дочь 12- ти лет. На Ваш суд.

Последний вздох. 1 часть.
Ночь. 1942 год. 18 мая. 3.40 утра.
Я проснулся в холодном поту, от предчувствия чего-то страшного. Встав попить воды, я смахнул маленькие капли пота со лба и поднялся на ноги. Товарищи окружали меня, все как один, спав на холодном полу. Ночь была очень бурная, нас преследовала целая рота немцев, а неподалёку стоял мой полуразрушенный охотничий домик. Под страхом смерти, мы бросились туда, но очень осторожно. Оторвавшись от врагов, покараулив часа 4, я принял решение пойти спать, и вот, не проспав и 2 часов, моё сердце решило потревожиться. Меня охватывали странные, порой пугающие мысли. Навернулись слёзы… Я вспомнил…
Пол года назад эти твари вяли в плен мою жену Юлю и сынишку Антошку. Не продержав и часу, их вывели на улицу нашей, когда- то мирной и счастливой деревушки. Меня вывели с ними, напряжению не было предела, я брыкался как лошадь и издавал истошные крики, пытаясь попутно развязать руки. Юля плакала, а Антон даже не мог произнести хоть слово от страха. Но один из немцев поставил его у стены… Я кинулся у жене и замер. Немец отошёл на 10 шагов от стены, а другой, такой же форме, дал тому ружьё.
Секунда… ВЫСТРЕЛ! Это был громкий оглушающий бах, прорезавший тишину, после которого продлилось долгое молчание.
Я смотрел на своего сына. Смотрел на то, как его маленькая голова истекает алой, липкой кровью…
Первой опомнилась жена, выведя меня из транса своим истошным, иногда прерывающимся криком. Она рвалась к Антону, и ей это удалось.
- ЮЛЯ, НЕТ!!!- закричал я, что было сил, но мёртвая хватка одного из фашистов просто не давала что-либо сделать.
Всё произошло в миг. Теперь мои глаза смотрели на изуродованное лицо.. Нет, даже не лицо, а кровавое месиво, имевшее лишь очертания того красивого личика, моего прекраснейшего ангела. Она упала, и то месиво, на которое она упала, со всхлипом выдавило из себя потоки крови. Никто в этот момент не мог быть несчастней, чем я, сейчас скуливший от горя лицом в земле. В эту минуту всё казалось бессмысленным. Все прожитые 30 лет жизни казались никчёмными. Вся любовь и забота, дарившие мне мои же домашние, казались иллюзией.
Но вдруг, из комнаты послышались отчётливые шорохи.
- Эй, Серёг, ты чего не спишь?
- Да… Ничего… Просто встал попить воды.
- Спи давай, завтра на базу возвращаться!
- Да, да. Иду…
после короткого разговора с Вовкой, я всё таки поставил этот несчастный стакан с водой, и лёг на матрас. Сон быстро охватил меня, да и не стоило сопротивляться.
Последний вздох. 2 часть.
Утро. 8.40. 19 мая.
Мы собирались выходить, некоторые, ещё сонные, одевались. Ждавший их на пороге, я вдруг заметил чёрно-белую фотографию, в треснутой рамке. На ней были изображены я, Юля и Антон. Меня прошибло слезой, а в груди снова засело чувство тревоги, страха или чего то такого.
Через 5 минут все уже выходили из домика. Один за другим мы нырнули в кусты, сделавшись незаметными. Вокруг было тихо, и прислушавшись, я услышал красивое, манящее, светлое пение птиц. Причём саамы разных! Вот малиновка, а там жаворонок! Красивое пение соловья, с детства мне так знакомое…
- Выходим. – громко прошептал Лёша.
Вот мы выровнялись, и пошли как можно тише, скрываясь за деревьями. Шелестели листья, занимался рассвет. Красивое небо, наполненное прекрасными, пока ещё малиново-серыми облаками, восхищало моё воображение. Свежая, светло-зелёная трава, покрытая прозрачной росой, так и влекла потрогать её. Мельком, не выдержав, я проскользил по игривой траве рукой, которая в свою очередь нежно пощекотала запястье. На нём осталась вода, и не долго думая, я вытер её об лицо. Приятная прохлада ударила в глаза, и тут я подумал, может всё-таки есть смысл в жизни?
Сидеть где-то в поле, далеко от цивилизации, любуясь закатом или рассветом, нюхая прекрасные полевые цветы, чтобы ветер трепал каштановые кудри, а полурасстёгнутая рубашка давала почувствовать свободу?
Выветрив мысли из головы, я побежал догонять товарищей, которые были уже внушительно далеко от меня.
Последний вздох. 3 часть.
День. 19 мая. 12.04.
Небо резко потемнело. Тучи собрались в одну большую, такую тёмную и страшную, как моя тревога. Она нарастала по мере нашего приближения на базу.
В конце концов, мы зашли туда. У меня началась паника, она боролась с решимостью, осевшей во мне, как в солдате, потерявшем так много, и получившем лишь войну, кровопролитие, крики ужаса, смерть, и страх за свою жизнь, которая могла оборваться буквально когда угодно, даже идти по улице и наступить на проклятую мину ничего не стоит. Я напрягся.
Какое то чудо спасло меня и я остановился и снова отвлёкcя.
Мой разум окунулся в пучину страха и всё забыл, когда за дверью послышались выстрелы и звуки борьбы. Крики, пронизывающие бетонные, старые стены здания, повлекли падение штукатурки с потолка. Я прижался к стене и сев на холодный пол слушал. У меня никогда не было столько страха и отвращения к этим тварям в сердце… Там, за стеной, лишали жизни моих, можно сказать, братьев! Это было последней каплей.
Я собрался, не было сил на слёзы, только на слепую ярость, прилив адреналина, и я выбиваю дверь с ноги.
- ЧТОБ ВЫ ЗДОХЛИ, ФАШИСТЫ!!!
Секунда, и я набрасываюсь на последнего выжившего немца.
Мы боролись. Долго боролись, но… Я только заметил, что он взял в руку кровавый пистолет.
В миг он прислонил его к моему виску и вымолвил:
- Geh zur familie. (отправляйся к семье)
Бах. Как много их было в моей жизни, но так мало идей, что он когда то сможет оказаться в моей голове. Маленькая мысль замкнулась. Это он был на расстреле. Второй немец, который подавал оружие первому.
Ненависть почему то пропала. Пролетели все самые тёплые моменты жизни: семья, так любящая меня, товарищи, бывшие мне как братья, всё дорогое и сокровенное.
Последнее, что я помню, это то, что он скинул меня с себя и долго, нервно и тягостно смеялся. Его смех, пронизывающий тишину, казался даже безумным и зловещим… Но он стихал… Стихал… И всё закончилось.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Занавес.