Последний лучик света: вокзал Паддингтон, странные незнакомцы, женщина на перроне и пятница которая длится год⁠⁠

Такой обычный для этого грязного города утренний туман никуда не делся и после обеда продолжая цепляться за ноги и подошвы проходящих мимо горожан, и за копыта лошадей, доставлявших на Паддингтон опаздывающих на поезд пассажиров. Но каким-то необъяснимым образом проказник не имел власти внутри вокзала.

А может быть всё дело было в прогуливающейся среди торопящихся, гомонящих людей парочке закадычных приятелей, которые несмотря на свою контрастность терпеть не могли это атмосферное явление.

Первый – обладатель угольно-чёрных глаз, высокий элегантный брюнет с тонкими усиками и испанской бородкой. Цилиндр, шикарный смокинг с обшитыми шёлком лацканами, слегка зауженные брюки с лампасами, остроносые чёрные туфли и трость с золотым набалдашником в придачу, говорили о его богатстве и успешности. Огромный красный камень в печатке из платины на левой руке только дополнял эту картину. Двигался мужчина с лёгкой ленцой, бросая редкие высокомерные взгляды на прохожих. По виду вылитый фабрикант-богатей.

Второй, его ровесник, ничем не примечательный - жилистый, русоволосый, сероглазый, среднего роста в шерстяном костюме-тройке в чёрно-жёлтую клетку, в коричневых кожаных туфлях, шёл рядом, спрятав руки в карманы брюк. Из украшений незнакомец носил только потёртое серебряное кольцо на указательном пальце левой руки. Человек с опытом распознал бы в нём военного. Прямая спина, уверенные движения, но главное взгляд – цепкий, бесстрастный, внимательный.

Эти мужчины были настолько разными, что даже трудно было представить их в одной компании, и всё же они знали друг друга целую вечность. И не только знали, но и испытывали друг к другу нечто вроде уважения.

Любую, даже самую многолюдную толпу они умудрялись проходить словно прогуливаясь в парке – неторопливо, чинно, даже не пытаясь протиснуться сквозь посетителей вокзала. Будто повинуясь какому-то волшебству их пропускали, расступаясь в самый последний момент.

Первый и Второй любили навещать Паддингтон. Наверное, потому что тут же находилась и станция лондонского метрополитена, а значит можно было кого только не встретить.

Старый карманник Питер Дэнсон собравшийся было залезть в карман джентльмена с тростью с золотым набалдашником, оказавшись рядом вздрогнул, сглотнул внезапно образовавшийся ком в горле и со всех ног бросился бежать куда глаза глядят. Никогда в жизни ему не было так страшно. За долгие годы смерть он научился чувствовать всем естеством.

- А сегодня здесь хорошо! Правда? – повернул голову к своему приятелю Первый сдвинув на затылок цилиндр. – Прямо пир. Но моих всё же больше.

- Как и всегда, - лениво ответил Второй бросив шиллинг в кепку безногому ветерану сидевшему возле мусорной урны.

Первый с наслаждением втянул воздух через нос словно находился не на грязном вокзале, а в сосновой роще.

- Но к сожалению, ничего выдающегося… хотя нет, я кажется ошибся.

Словно следуя наитию, они дружно повернули направо, пересекли чугунный ажурный мостик, раскинувшийся над железнодорожными путями и оказались над безлюдной платформой посреди которой замерла женщина лет тридцати, в приталенном бордовом платье и такого же цвета жакете.

Лицо её было бледным, даже скорее измождённым. Морщинки в уголках глаз, зрачки когда-то синие теперь словно покрылись ледком потеряв яркий цвет. Синяки под глазами старили её.

Только странные незнакомцы видели волны отчаяния и одиночества исходящие от неё и превращавшие цветной мир в чёрно-белый. Редкие горожане проходившие мимо женщины передёргивали плечами, поднимали воротники и ускоряли шаг.

- Ан нет, ошибся. Этот вариант не интересен ни тебе, ни мне, - Первый уже было хотел вернутся назад туда где бурлила жизнь, но Второй вытянув руку остановил его.

Пижон никогда и никому не разрешал прикасаться к себе, однако в этом случае промолчал.

- Почему же. Мне кажется ты ошибаешься, - серые глаза блеснули.

- Правда? Я никогда не ошибаюсь, мой друг, - улыбнулся пижон. – Тебе ли этого не знать. Она ждёт напрасно…

- Она ЖДЁТ. А это уже о многом говорит, - перебил Первого Второй облокотившись о перила.

- У неё в кармане жакета письмо годовой давности в котором сообщается, что он никогда не вернётся, он погиб, - парировал пижон.

- И всё же она приходит на вокзал каждую пятницу в четыре дня, - возразил мужчина в клетчатом костюме.

- Это глупо. И смешно.

Устремив взгляд на женщину поправившую выбившийся из прически локон русых волос Второй помотал головой:

- Её жизнь без него превратилась в тёмную комнату и этот короткий час ожидания на перроне единственный лучик света не позволяющий сделать шаг под несущийся на полном ходу поезд и в объятия холодной реки.

- Фи! Да ладно, приятель. Ничего такого чего бы мы не видели миллиард раз. Пойдём уже, а то пропустим нечто действительно интересное, - поиграв тростью в руке возразил Первый. – Тот кого она ждёт - МОЙ, совсем скоро и она тоже станет МОЕЙ.

- Ты должен мне, - не оборачиваясь бросил через плечо Второй. – Помнишь 1790 год и того парня на которого мы поспорили? Он не выдал своих товарищей под пытками. Ты утверждал обратное.

- Только не надо вспоминать тот случай! – взвился на месте Первый, а взгляд его угольно-чёрных глаз буквально запылал. - Я уже всё вернул тебе со сторицей. Помнишь этих русских в 1813 году?

Женщина на перроне постукивая каблучками сапожек быстро шла за прибывшим поездом прижимая к груди кулачки. Так Анна делала уже много-много раз. Взгляд её был опущен под ноги, и она знала, что поднимет его только тогда, когда на платформу начнут спускаться пассажиры. Она дождётся всех до последнего и утерев льющиеся из глаз слёзы принадлежащим ему платком отправится домой, чтобы вернутся через неделю. Ведь она обещала встретить его в пятницу…

Второй так и не последовал за сделавшим несколько шагов Первым, и пижон вынужден был вернуться. Кашлянув, он подумал, что не хотел бы портить отношения с единственным чья компания доставляла ему удовольствие. Армия лизоблюдов не в счёт.

- Ладно-ладно, я кажется забыл поздравить тебя с днём рождения в прошлый раз, - примирительно произнёс Первый сняв цилиндр с головы, поправив волосы под ним и надев шляпу на место.

- Четырежды.

- Ай-яй-яй! Ну я и хам! Что ж, тем более… но это в последний раз. Обещай!

- Обещаю, - кивнул Второй пряча улыбку и зная, что сдержать обещание не сможет.

Трость с золотым набалдашником высекая искры гулко ударила по камню под ногами.

Женщина с безумной надеждой рассматривавшая выходящих из поезда пассажиров вдруг почувствовала мурашки пробежавшие по спине и мир вокруг словно преобразился. А в следующий момент на перрон спрыгнул он.

Анна было хотела потерять сознание, но побоялась, что, если закроет глаза хоть на мгновение любимый исчезнет. Только когда Николай впился своими губами в её губы и закрутил на месте в объятиях, только когда она вдохнула его запах, по которому так соскучилась, обнимая по ночам оставленную им сорочку, женщина поняла, что это не сон.

Проходящие мимо люди теперь не сторонились её они наоборот хотели оказаться как можно ближе, окунуться в лучи счастья этой пары, согреться в них.

- Вечно ты со своими соплями портишь наши прогулки. Ну зачем, зачем тебе это надо? – возмущался, спускаясь с мостика Первый и ворча только для виду, ведь произошедшее вносило в его существование хоть толику смысла.

- Ладно, не ной, - коснулся локтя пижона счастливо расправивший широкие плечи Второй. – В следующий раз выполню твою просьбу.

- Ой, да ладно! Знаю я тебя. Опять скажешь нечто вроде: «Посмотри своим поступком они совершили чудо! Никогда такого не было! Разве мы можем проигнорировать произошедшее и забрать их жизни?

- Скажу, - расплылся в улыбке Второй. – А ты послушаешь.

- Вот и я о том же.