Подземная империя (1)⁠⁠

Мы живём в эпоху доминирования Соединённых Штатов. Это доминирование опирается, в конечном счёте, на военную и экономическую силу. Это всё не ново. Но инструменты, которыми пользуется эта империя, вполне современны и вызывают удивление, как только мы теснее с ними знакомимся. Этому посвящена недавняя книга американских политологов Генри Фаррела и Абрахама Ньюмена.

История того, как Штаты стали пользоваться рычагами глобального влияния, началась задолго до конца Холодной войны. Она началась с послевоенной интеграции мировых финансов и экономик. Глобализация привела к расцвету и углублению экономических связей между странами, и в целях безопасности Вашингтон медленно, но уверенно превратил эти связи в средство доминирования. Вряд ли это было заранее запланировано. Глобальные коммерсанты выстроили свои сети в поисках своей экономической выгоды. И в силу технологического лидерства получилось, что сети эти чаще всего были сконцентрированы на Соединённых Штатах. Результирующая карта мира отразила доминирование США в период после Холодной войны, будь то пропускная способность интернета, система платежей, мировая резервная валюта, полупроводники или интеллектуальная собственность.

Имея под своим контролем такое сокровище, грех было, им не воспользоваться. Американских бюрократов опьянил вкус власти, и они стали пользоваться этой властью всё шире. Тем более, что поводы стали предоставляться всё чаще в силу обострения глобального соперничества. Мало того, что это встревожило соперников США, напуганы оказались и традиционные союзники. Авторы напоминают, что с властью приходит ответственность. Соединённым Штатам нужно строить не империю, но содружество. Иначе не стоит удивляться, когда получишь сдачи.

Первая глава посвящена финансам, а именно американскому доллару. Господство его в международной торговле было заложено на Бреттон-Вудской конференции. Но это было лишь только начало. Послевоенное бурное экономическое развитие побудило руководство ведущих мировых банков задуматься о модернизации мировых финансов. Самым передовым новатором был директор Ситибанка Уолтер Ристон. Он был пионером введения глобальной системы платежей и информационного обмена. Вместе с коллегами он создал финансовые инструменты, такие как депозитный сертификат. Его примеру последовали конкуренты, и торговля евродолларами, прежде сконцентрированная в узких пределах лондонского Сити, превратилась в широкую систему покупки, продажи и займа долларов за пределами США. Доллар пошёл в мир, сформировав универсальную базу международной торговли. Компаниям стало выгодно заключать договора в долларе, чтобы конвертировать после этого свою прибыль в национальную валюту. Так доллар «сам собой» стал мировой валютой.

Евродоллар был, по сути, фикцией. За него нельзя было ничего купить, кроме как какую-нибудь другую валюту. Но каждый евродоллар должен быть обеспечен настоящим долларом на счету банка в юрисдикции США. И если евродоллар переходит из одних рук в другие, то и его прототип, реальный доллар, тоже сменяет владельца в процессе взаимозачёта. То есть сделки в евродолларах должны проходить через клиринг в американских банках.

Долларовая клиринговая система, которую поддерживают крупнейшие банки вроде Сити или Моргана, а также организации наподобие CHIPS, стала сердцем международных движений капитала, которое качало его по всему миру. И если это сердце сбоит – горе той артерии, которая останется закупоренной. Впервые это было продемонстрировано в 1974 году, когда Ситибанк остановил автоматические денежные переводы в своей системе MARTI для ряда некредитоспособных банков. В результате оказались затронуты все глобальные финансы, и Ристону стоило немало усилий, чтобы уговорить коллег-банкиров снова запустить систему.

В семидесятые годы централизована оказалась и система платежей. До той поры обходились бумажными аккредитивами и телексными сообщениями. Ристон решил поставить на компьютерную технику, с помощью которой он выстроил MARTI. У системы был конкурент под названием SWIFT, который был совместным начинанием ряда европейских банков. Перспективы у него были не очень, пока не наступил сбой 1974 года. После него народ понял, что не стоит идти на поклон к Ситибанку. SWIFT стал стандартом, и сегодня система обрабатывает свыше десяти миллиардов денежных переводов ежегодно. Расположен он в Брюсселе, но управляется рядом международных банков, каждый из которых нуждается в долларовом клиринге. До поры до времени им удавалось не обращать большого внимания на запросы политиков. Но всё меняется...

Девяностые годы стали взлётом интернета, который, как известно, является компьютерной сетью. Задуман он был как децентрализованная система. Но очень скоро некоторые предприниматели поняли, что если им удастся оседлать потоки данных, то это сулит жирную маржу. Одним из перспективных узких мест в системе были физические узлы сетевой инфраструктуры. Не случайно крупнейшим таким узлом стала cеверная Вирджиния, где расположено американское оборонное агенство ARPA, чьим детищем и являются главные интернет-протоколы. Там, в Ашберне, была выстроена первая волоконно-оптическая сеть правительственного интернета. Потом проект стал коммерческим, в бизнес вошли крупные телефонные компании, а также множество провайдеров помельче.

Одним из них была компания UUNET, которая смогла замкнуть на свои рутеры трафик других провайдеров, став, таким образом, точкой обмена трафиком. Благодаря расположению на севере Вирджинии, им удалось предоставить необходимую пропускную способность. К 1994 году через их MAE-East проходило 90% мирового интернет-трафика. Дела у UUNET пошли резко в гору. Неудивительно, что у них появился конкурент в лице Equinix, который стремился построить нейтральную площадку. Такой стала Palo Alto Internet Exchange, сервера которой, тоже неудивительно, были расположены в соседнем округе Лаудон.

Ну и куда было податься Амазону, который в начале нулевых стал строить свои первые облачные фермы? В Вирджинию, конечно, поближе к серверам точек обмена трафиком. Так и вышло, что сегодня через серверы Лаудона, пожирающие 4,5 гигаватта в год, проходит до 70% мирового интернет-трафика. В 2021 году Вирджиния была крупнейшим местом концентрации центров обработки данных, вдвое превосходящим ближайшего конкурента – Лондон.

Так что нет никакого заговора в централизации интернет-трафика. Оно само так получилось. Жажда наживы, и ничего больше, продемонстрировала, что децентрализованный интернет, устойчивый к внешнему влиянию – миф.

Дата-центры Вирджинии

В девяностых разогналась глобализация, и связка транспортной инфраструктуры, лёгких денег и дешёвой связи трансформировала мировую экономику. Все стали выводить производство в дешёвые страны. Стив Джоббс держался долго, но и он решил в 1998 году сменить курс, перенаправив цепочки снабжения в Юго-Восточную Азию. Правда, ключевые стадии разработки он оставил у себя дома. Когда Обама спросил у него, можно ли айфоны начать делать в Штатах, Стив сухо ответил, что этого не случится.

Похожие процессы происходили и у других гигантов микроэлектроники. Интел держался пока, а AMD и другие производители отдали производство Моррису Чангу на Тайвань. Каждый специализировался, на чём мог, а TSMC – на производстве микросхем. В этом капиталоёмком деле они стали настолько успешны, что почти монополизировали мировой рынок чипов. Для правительства Соединённых Штатов стало не лучшей новостью, что компания под боком у Китая может застопорить всю американскую микроэлектронику. Но утешало то, что в целом полупроводниковая отрасль продолжала зависеть от американских компаний.