Почему есть бедные и богатые страны (часть 2)⁠⁠

...Или почему капитализм такой разный

https://t.me/artjockey - канал в ТГ (материалы публикуются только на Пикабу, ТГ как резервный канал связи).

Первую часть я закончил тезисом, что капитализм един, нет двух разных капитализмов, просто в ядре и периферии он выглядит по разному. Но с этим согласны далеко не все и есть целый ряд теорий, которые объясняют, почему одни страны пришли к успеху, а другие – нет. С ними нужно ознакомиться.

Культурный (религиозный, расовый) детерминизм

Суть сводится к фразе, которую слышал абсолютно каждый: «народ не тот». В научном дискурсе это звучит сложней, разница в уровне экономического развития объясняется религией, культурой или даже расой. Сегодня эта теория достаточно маргинальная и не воспринимается всерьез, ее интересней рассматривать с исторической ретроспективы.

В XIX веке Дарвин представил свою работу «Происхождение видов», которая совершила настоящий переворот в сознании людей. На основе этой идеи возникли теории, что эволюционируют не только сами виды, но и расы внутри вида. Возникла и прочно укрепилась мысль, что черная раса – это низшая раса, азиаты – следующая ступень развития человека, а венец эволюции – белые европейцы. На этом основывалась идеология колониализма XIX-XX веков, ведь если остальные расы недоразвитые, значит, белые имеют полное право и даже обязанность их колонизировать. Символом эпохи стало стихотворение «Бремя белого человека» Киплинга, а политическим событием – Берлинская конференция 1884 года, где европейские страны просто взяли и разделили всю Африку. Называется эта совокупность теорий термином «социал-дарвинизм».

Следующий этап развития этой мысли – эволюция затрагивает не только расы, но и политические нации. Есть менее развитые, слабые нации, а есть более развитые и сильные. На основе этого тезиса выстроены различные теории, от честной конкуренции в рамках капитализма до идей Гитлера, как, думаю, многие догадались. Он был сторонником идей социального дарвинизма.

И если в науке это направление мысли в целом считается устаревшим и маргинальным, а социал-дарвинизм вообще исключен из дискурса как псевдонаучный, то в головах людей эти идеи сидят все еще очень прочно. Сколько раз вы слышали термин «цивилизованный мир»?

Влияние культуры

Сторонники этой идеи сводят экономическое неравенство к культурным или религиозным различиям. Это просто объяснить на примере, скажем, американских фермеров-пуритан и испанцев. У первых образ жизни сводится к тяжелому труду, потому что это богоугодно, то у испанцев есть такая культурная особенность, как сиеста. И вот эта разница обуславливает различия в богатстве, пуритане из-за культурных особенностей генерируют больше трудочасов, у них выше культура труда.

Яркий представитель школы культурного детерминизма – социолог Макс Вебер и его работа «Протестантская этика и дух капитализма». В ней он выстроил теорию, что капитализм с его идеей бесконечного накопления капитала вырос именно из протестантской морали. А разницу в системах хозяйствования запада и востока он искал в особенностях религий Индии и Китая.

Главная критика этих теорий – объективная реальность. Сегодня мы видим, что Китай вышел на первое место по экономике, Индия совершила скачок вперед, мусульмане умеют успешно заниматься бизнесом и копить капитал. Впрочем, даже автор Корана по своей профессии – торговец.

Географический детерминизм

Вторая группа концепций, которая объясняет разницу в развитии стран, видит основную причину в географии и сопутствующих факторах. Какие-то страны находятся далеко от торговых путей, другие расположены в зонах рискованного земледелия, а третьим повезло появиться у Средиземного моря, в регионе, богатом ресурсами и с хорошим климатом. Идея, безусловно, здравая, это важный фактор, но насколько он определяет именно современное, а не историческое положение государств?

В 1997 году вышла книга Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь». Научпоп-бестселлер, объясняющий на массе исторических, географических и биологических примеров, почему именно евразийские народы заняли доминирующее положение в мире. Проблема конкретно этой работы в том, что автор занимается подгонкой фактов под свою идею, а факты, ей противоречащие зачастую отбрасывает. Критики на книгу много, здесь могу порекомендовать даже Клима Жукова, он целый ролик выпустил.

Другой пример этого подхода – «Почему Россия не Америка» Паршева. В ней автор отстаивает теорию, что Россия никогда не сможет достичь уровня развития США, потому что из-за географического положения производство абсолютного большинства товаров менее выгодно, выше издержки (цена капитальных зданий, обогрев и т.д.). Кроме того, в России всегда будет выше минимальная зарплата, так как людям необходима более калорийная пища, зимняя одежда, обогрев жилья для выживания. Идея интересная, но опровергается даже расчетами. Затраты на обогрев в большей части России не так велики, а в производящих странах Азии, расположенных в жарком климате, есть затраты на кондиционирование, но это не мешает их продукции быть конкурентноспособной.

География – важный фактор в развитии государств, особенно, в исторической перспективе, он не может объяснить различия в современной экономике государств. Сейчас логистика не является большой сложностью и значимым фактором, информация, благодаря интернету, распространяется тоже мгновенно, промышленность успешно работает и в жарких, и в холодных странах, в Канаде той же или Норвегии.

Институциональный подход

На сегодня это доминирующая теория. Именно ей чаще всего объясняется неравенство и к которой постоянно апеллируют сторонники западного либерализма, когда нужно объяснить, почему Россия – не Америка. Кратко выразить ее можно двумя фразами: «неправильный капитализм» и «неправильная демократия». Но все, конечно, сложней и здесь снова будет разница между настоящей наукой и тем, как эту теорию транслируют обыватели.

Институт – это не высшее учебное заведение, а система установленных правил и обычаев в обществе. Само слово с латыни переводится именно как «обычай». В самой теории он разделяется на «институции», по сути – понятия, неформальные соглашения и правила, и «институты» - нормы и обычаи, закрепленные в виде законов и обязательные для исполнения всеми. Именно институты рассматриваются как ключевой фактор развития экономики и принятия субъектами экономических решений. Эта теория больше описательная, философская, она уходит от расчетов и графиков в сторону размышлений и допущений. Институционализм отвергает принятый в классической экономике тезис о «рациональном человеке», ставит на первое место интересы общества, которые и формируют интересы и мотивацию поведения отдельных субъектов.

В науке эта школа разделяется на множество подвидов. Теория контрактов изучает взаимодействия людей друг с другом, теория общественного выбора изучает взаимодействие избирателей и политиков, Чикагская школа создает «новую институциональную экономику», а Дуглас Норт пишет про важность идеологии. И в этом нет ничего плохого, интересно то как науку интерпретируют и подают обыватели и политики.

В объяснении экономического неравенства в общественном дискурсе все многообразие институционального подхода сводится, обычно, к тезису, что мы недостаточно качественно скопировали некоторые атрибуты «развитых стран». При чем, под «развитыми странами» понимаются вполне конкретные США, Франция, Германия и т.д. К таким атрибутам обычно относят политическую систему (парламентскую демократию), правовую и судебную, открытые рынки. Стоит нам построить «настоящую» демократию, «правильные» суды, принять «нужные» законы и налоги – в стране тут же начнется экономический рост. А его отсутствие связано только с этими причинами, как говорят институционалисты-обыватели.

Коррупция

Самое, наверное, частое объяснение всех проблем в разговорах на кухне и в речах политиков популистского толка. Мы так плохо живем, потому что все украли и на яхты потратили, нужно поменьше воровать – и сразу заживем. Здесь понятен соблазн найти простое объяснение и простое решение сложных проблем.

Ни в одном серьезном экономическом течении коррупция не считается важным фактором неравенства. Коррупцию можно сравнить с вредными привычками. Если Вася зарабатывает 100 тысяч рублей, тратит на сигареты три тысячи, а на виски – десять, у него все равно будет больше денег, чем у Пети, который зарабатывает 50 тысяч, совсем не курит, а на алкоголь тратит тысячу. Вот так и с коррупцией, у «Васи» она намного больше, чем у «Пети», но живет «Вася» все равно лучше и экономика у него - больше. Как часть институционального подхода этот аспект обсуждается, но не как самостоятельная причина всех проблем. Валить все на коррупцию - удел популистов.

Критика

Вторая половина этой части материала будет посвящена критики как базовых тезисов свободного рынка, так и подходов к объяснению неравенства. Это уже мой личный взгляд на вопрос и критиковать научные работы я не буду, во-первых, это все сделано до меня, во-вторых, у меня не хватит ни образования, ни знаний. Я хочу поговорить именно об обывательском подходе.

Теория Смита-Рикардо преподается в школах на уроках экономики в упрощенном виде. Потому большинство людей более-менее знакомы вот с тем, что спрос балансирует предложение, конкуренция приводит к повышению качества и снижению цены и т.д., предпочитают не замечать, что современный рынок этим тезисам полностью противоречит.

Примерами таких противоречий может быть намеренное снижение качества товаров ради увеличения продаж, «запланированное устаревание», отказ производителей от поддержки своих продуктов, несовместимость старых продуктов с новыми или с аналогами конкурентов. То, что спрос и предложение далеко не всегда себя балансируют можно увидеть на примере продаж автомобилей в России. Когда у дилеров в ковидные времена были машины, но они предпочитали не снижать на них цены, потому что стратегия: меньше продаж, но больше «допов» - приносила больше прибыли. А именно прибыль – основной фактор принятия экономических решений при капитализме.

Значит ли это, что Смит и Рикардо были во всем неправы? Нет, все дело в контексте, который в школах не изучают. Смит писал еще до промышленной революции, когда сохранялся цеховой способ производства, для производства товаров и их продажи нужно было получать одобрение монарха или разрешение от коллег по цеху. В тех условиях мысли Смита были, конечно, передовыми, он не мог знать всех нюансов дальнейшего развития свободного рынка. Потому меня всегда веселит аргумент, когда люди критикуют того же Маркса, якобы, он устарел и его идеи не работают, при этом сами начинают транслировать идеи Смита, который жил на столетие раньше.

Что же касается открытости рынков, как мы видим сейчас, наиболее успешные страны имеют наиболее закрытые рынки. А самые открытые рынки у африканских стран, Монголии, Ирана (картинка была в первой части). Есть ли какая-то связь между защитными мерами и уровнем экономического развития? Про это будет третья часть.

Кроме того, в теории Смита сделано ряд допущений, не всегда явных, где-то они просто не упоминаются и не учтены. Одно из таких упущений - инновации. У него этот аспект экономики вообще не затрагивается, даже сам термин появляется уже в следующем столетии. Но по теории Смита получается, что инновации появляются сами по себе и распространяются без каких-либо преград, хотя в реальности инновации требуют инвестиций, а их распространение защищено патентами, что противоречит идеям свободного рынка.

Идеи о свободной торговле и открытых рынках основаны на тезисе, что такая торговля в итоге принесет выгоду всем. Про это писал еще Рикардо, о чем я упоминал в первой части, но в середине XX века появилась теорема выравнивания цен факторов производства. Не будем углубляться в графики и здесь, объясню просто – при соблюдении рядя условий, свободная внешняя торговля приведет к выравниванию цен на труд, землю и капитал между всеми участниками.

Другими словами, если некая страна на свободном и конкурентном рынке будет обменивать кизяки на электромобили, то через время зарплата производителя кизяка сравняется с зарплатой производителя электромобиля. Как по мне, даже звучит немножко дебильно, но этой идеей оправдывают заключение неравнозначных торговых договоров вроде знаменитой ассоциации Украины и ЕС. Почему это не работает, я детальней объясню в следующей части, по сути, она вся будет про это.

В подобных рассуждениях и кроются основные проблемы классической экономической модели – для их работы нужно сделать слишком много допущений, которые в реальной жизни невозможны. В реальности не бывает абсолютно свободных рынков, люди не принимают только рациональные решения, идеальной конкуренции можно достичь разве что на сырье, нет равного доступа к информации, а инновации не появляются сами по себе и после своего появления не становятся доступны всем производителям. Только это, повторюсь, не вина Рикардо, Смита или Маркса. Они описывали то, что видели вокруг себя, развивали идеи друг друга, делали допущения и прогнозы, но не могли предусмотреть всего. Это вина тех, кто опирается на идеи XVIII века, не замечая объективной реальности, которая им противоречит. Так работает институционный подход в головах обывателей или же людей, намеренно его искажающих в угоду демагогии, которые преследуют цель просто защитить свои идеологию или, в какой-то мере, уже и религию.

Отмечу, что те же недостатки присущи и современным марксистам, которые Капитал возводят в ранг священного писания, не допускающего никакой критики, доработки или переосмысления.

Защитники либерального капитализма объясняют экономическое неравенство недостаточно качественным копированием отдельных институтов успешных государств или даже внешних атрибутов. Вот тут кроется первая проблема, настоящие институционалисты, обычно, считают, что не демократия порождает экономическое развитие, наоборот, демократия — это следствие экономического развития общества, так как она всегда опирается на средний класс. И без среднего класса невозможно появление демократии. Бытие определяет сознание, да.

Мы можем проследить это на множестве исторических примеров. Демократия Древней Греции, которая не является предком нынешней, она была устроена иначе, но все же, опиралась на граждан полисов, которые были своеобразным средним классом, потому что «пролетариями» у них были рабы и илоты. Колыбель капитализма и современной выборной демократии – города Северной Италии, тот же самый процесс, сначала появились города, в них появились свободные мастера, которые отстояли свое право на независимость в череде коммунальных революций, а потом появляется демократия. XVI век, Нидерландская буржуазная революция. XVII век – Гражданская война в Англии, закончившаяся, правда, неудачно. XVIII век – Великая Французская революция, буржуа борются за свои права с аристократией, при этом, крестьянство часто поддерживает роялистов. В конце концов США, место, где рождается нынешний либерализм, стало и одной из родин среднего класса, который появился из свободных фермеров, владеющих землей. То есть, сложился в ходе объективного исторического процесса, а не потому, что у них были выстроены правильные институты. Уже потом средний класс эти институты и создал, но сначала родился сам.

Экономическое развитие всегда идет перед социальным, нельзя обществу, которое не доросло до этого, насадить демократию. Оно может совершить только копирование внешних ее атрибутов – создать должность президента, создать парламент, провести какие-то выборы. Только вот демократическим это общество не станет, президент окажется королем или полевым командиром, в парламенте будут сидеть его друзья и родственники. И важно помнить, что дело не в том, что это неправильный народ, просто любое общество проходит свои стадии развития и перескочить через этапы очень сложно.

Более того, если брать исторические примеры, то страны в период экономического взлета нередко проходят этап диктатуры даже при сохранении выборности власти. Рузвельт, руководивший в США в период выхода из Великой депрессии и в годы Второй мировой войны, избирался президентом 4 раза подряд. Более того, Рузвельт в топе по числу президентских указов, то есть, во многом он руководил страной директивно. Хотя и без Рузвельта выбор из двух партий с фактически одинаковой идеологией – вполне диктатура. В Великобритании была Тэтчер с ее антисоциальной правой политикой, подавлением протестов и выступлений как ответ на падение экономики. Сталин и эпоха индустриализации в СССР. Послевоенная Испания при Франко.

Еще показательней страны Азии. Про диктатуру Чана Кайши я писал в статье о Тайване. В Южной Корее бурный рост случился в период диктатуры Пака Чонхи. Нынешний Сингапур создал диктатор Ли Куан Ю. Конечно же Дэн Сяопин в Китае, никогда, при том, не занимавший пост главы государства. В послевоенной Японии с 1955 года практически бессменно правит Либерально-демократическая партия.

Как видим, диктатура, ни персональная, ни партийная не мешают экономическому росту, не в ней дело. Можно сказать наоборот, установление если не диктатуры, то просто сильной централизованной власти – один из необходимых факторов экономического толчка, только так можно мобилизовать экономику, провести непопулярные реформы, необходимые для толчка. Затем уже в стране начнет формироваться средний класс, на который и сможет опереться настоящая демократия.

Второй популярный тезис бытовых институционалистов – нужно снижать налоги. Поможет ли этот путь повторить путь самых успешных стран Европы? Великобритания, Германия, Италия, Швеция, Япония, Бельгия, Голландия имеют высокие налоги на прибыль корпораций. Низкие налоги или в странах, обслуживающих чисто финансовый капитал, а не промышленность (вроде Люксембурга), или в странах, как раз пытающихся за счет низких налогов добиться успехов, например – Грузия. Безусловно, что при снижении налоговой нагрузки в страну можно привлечь инвестиции, тезис вполне верный. Но какие именно инвестиции и какой будет эффект – в третьей части.

Доработка законодательства, судов и борьба с коррупцией, конечно, не могут не приветствоваться. Как минимум, самому населению жить должно стать проще. Проблема только в том, что даже самые сложные законы и самая коррумпированная власть не являются преградой для деятельности крупного бизнеса как такового. Скорее, наоборот. Именно крупный транснациональный бизнес на таких рынках себя отлично чувствует, за небольшой откат коррупционеры-министры предоставят монопольное положение, отсутствие трудового законодательства и коррумпированность судей позволить недоплачивать работникам, а в случае каких-либо проблем – ТНК могут обратиться к своим правительствам для силового решения вопроса.

Как сказал один американский журналист: «Макдональдс не может существовать без МакДоннелл-Дуглас». Кока-Кола продается в Иране, Макдональдс есть в Ираке, а Айфон, полагаю, можно купить в любой стране мира. Это к тезису, высказанному раньше, что капитализм един, просто он выглядит по-разному в ядре и на периферии. Rомпаниям, как минимум – крупным, ничто не мешает работать даже на самых сложных рынках, если этот рынок потенциально может принести достаточно много прибыли.

Выводы

Актуальные идеи даже экономистов-западников слабо отражаются в умах обывателей. Доминирующее положение занимает упрощенная теория Смита-Рикардо, которую тезисно преподают в школах. Это порождает следование западной экономической модели не на уровне объективного понимания, а на уровне идеологии, граничащей с религией.

Так как любая религия основана на догмах, а догмы неоспоримы, сторонникам этих идей нужно какое-то объяснение очевидного несоответствия теории и практики. В принципе, никто не отрицает, что вопиющее и, более того, растущее экономическое неравенство – это серьезная проблема и так быть не должно. Но вот допустить мысль, что проблема в самой системе, принявшие либеральную идеологию не могут, потому нужно другое объяснение.

Здесь рождается то, что я называю бытовым институционализмом. Бедные страны остаются бедными, потому что недостаточно качественно копируют внешние атрибуты успешных стран и плохо следуют их советам – объяснение, которое перекладывает вину на жертву, но дает ей надежду.

https://t.me/artjockey - канал в ТГ (материалы публикуются только на Пикабу, ТГ как резервный канал связи).