"Планктон Серёжа". Научно-фантастическая сатирическая новелла.
Предпредисловие (эксклюзивно для пикабу)
Привет. Уже больше 10 лет я пишу рассказы, но никогда не делился ими с теми, кого не знаю и кто не знает меня. Так что это у меня впервые. И в таком жанре я написал тоже впервые, обычно творю в рамках твёрдой НФ, вообще без матерщины, пошлостей и вульгарности. Посмотрим, что получится. Время читки займёт минут 10.
Предисловие
Нижеследующая новелла – свободный полёт фантазии автора, который ни коим образом не имел цели кого-то обидеть. Никто из живущих сейчас и существовавших когда-то людей и народов даже косвенно не послужил прототипом для кого-либо из персонажей истории. Каждый образ – вымышлен. Любые кажущиеся совпадения случайны. Но сама ситуация, возможно, когда-то действительно имела место. Почему нет? И участники этой ситуации, возможно, выглядели именно так и носили именно такие имена, не смотря на то, что они не местные. Почему нет?
***
Большим и беспросветно железобетонным саркофагом ядовитого уныния накрыло сферу под название серёжина жизнь. Накрыло очень давно. Справедливости ради стоит отметить, что сфера-то сама по себе яркая, пёстрая и интересного в ней очень много. Когда-то было…
Оно ведь как, у высокоразвитых существ, обычно происходит? А Серёжа, надо сказать, очень высокоразвитое существо. Это будет банальный пример, один из тысячи вариантов, которые между собой бывают похожи, но исход всегда один. Сначала высокоразвитые горят интенсивно, сияют. И своими мощными лучами способны достать до чего угодно, постичь всё, что пожелают. Но в какой-то момент о чём-то действительно важном они говорят: «Ничего страшного, сделаю потом, ведь впереди у меня ещё так много всякого разного». Обидная ошибка. Первая опора будущего саркофага. Спустя время они, ослеплённые и опьянённые сиянием своих сил, повторяют эту фразу ещё раз, имея ввиду что-то другое. А может быть то же самое, что, пожалуй, ещё хуже. Ничего не подозревая, возводят вторую опору. К моменту, когда существо замечает, что вокруг его сферы выстроился целый каркас из искусно просранных возможностей, начинается самое интересное. Высокоразвитые приступают к самобичеванию и угнетению своей персоны за всё это дерьмо. А такие мысли являются отличным, надёжным и долговечным материалом для стен и потолка саркофага.
Именно внутри такой конструкции уже долгое время находится Серёжа. Вообще, по правде сказать, он перспективный. Он точно таким был. За это его и взяли в перспективную компанию заниматься перспективным проектом вместе с другими перспективными личностями. Его даже поставили руководителем этого направления. И тут-то всё и завертелось. В подчинении у него была целая команда талантливых дебилов. Начальник - директор компании – высокообразованный, целеустремлённый мудак. Все они, пусть и косвенно, зато регулярно, поставляли Серёже новые стройматериалы для саркофага. В таких условиях наш герой работал и уже вплотную подобрался к дедлайну. Проект очень дорогой, правительственный заказ. И через 10 минут в переговорной комнате состоится большое совещание, на котором Серёжа представит окончательный вариант продукта коллегам и мудаку-директору. Вот только он жопой чуял, что его там, фигурально выражаясь, конкретно отымеют. Точнее, жопы-то у него, наверное, не было, но если бы была, вне всяких сомнений, он бы чуял именно ей. А отымеют его потому, что последние результаты, которые ему и его команде удалось достичь в рамках проекта, имели богатый набор недостатков и несоответствий. А всё потому, что саркофаг. Но они приняли самое непосредственное участие в его возведении, - думал высокоразвитый. А значит тоже виноваты в том, что будет сейчас происходить, - совершенно халтурная попытка успокоить самого себя. Такая же халтурная, как и серёжино отношение к работе. И к жизни.
Единственное, к чему сегодня ответственно относился Серёжа – это культивирование жгучей ненависти ко всему вокруг. О да, в этом он преуспел. Он бы очень хотел никого не видеть этим днём. И тут, как будто сам Всевышний захотел сжалиться над нашим героем, помочь ему. Но почему-то сразу же перехотел и Серёжа увидел того, кого видеть не желал, пожалуй, больше всего:
- Тук-тук, можно? – прозвучал улыбающийся голос, чей обладатель бесцеремонно, не дожидаясь ответа на своё «можно?», вошёл в кабинет Серёжи. То есть, не совсем вошёл. Правильнее сказать переместился. Или оказался. Входить могут те, у кого есть ноги. А у этого персонажа ног не было. Вообще ни одной, как и у Серёжи. Это то единственное, что их хоть как-то роднило.
- Киргиз, я требую от тебя объяснений, - Серёжа говорил надменно, безучастно и устало, - почему ты никогда не интересуешься моим ответом на твоё извечное «можно»? А вдруг нельзя?
Кстати, читатель. Если ты захотел помучить себя вопросом, почему Киргиза зовут именно Киргиз, то дам тебе одну подсказку: первое, что пришло тебе в голову – это неправильный ответ.
- Здравствуйте, Серёжа! Сегодня самое главное совещание. Мы готовы? – улыбающийся Киргиз требования начальника не выполнил. Хорошо, наверное, что он никогда не вёл переговоров с террористами.
- Если отдел, отвечающий за репродуктивную часть проекта, - на последние несколько слов Серёжа особенно надавил, выдержал небольшую паузу и многозначительно исподлобья взглянул на Киргиза, - исправил все очевидные огрехи, то не готовы мы чуть меньше.
Здесь я снова вынужден заметить, что взглянуть многозначительно да ещё и исподлобья могут только те, у кого есть глаза. А у Серёжи и глаз-то… Думаю, ты понял, читатель.
- Разумеется. Всё сделано в лучшем виде. – Киргиз руководил отделом, внутри которого колдовали над репродукцией. Сказать, что после этих слов Серёжа стал беспокоиться меньше, было бы откровенной ложью.
Руководствуясь стремлением оказаться в переговорной комнате, коллеги начали перемещение в её сторону. Серёжа предпочёл бы преодолеть этот путь молча, но понимал, что с таким спутником это вряд ли возможно.
- Жаль, что вы вчера так рано покинули нас в баре, – Киргиз дико раздражал своей лучезарностью, - я с этими двумя, одна из которых мне сильно приглянулась, потом продолжил и у нас всё было прям м-м-м, а-а-а.
- Киргиз, даже если бы я сейчас соврал, что я понял, о чём ты говоришь, мне это всё равно не интересно. Всё, что меня волнует – это успешная защита проекта. Передай мне, пожалуйста, свои результаты по репродукции. – Серёжа перемещался, на ходу бегло изучая материалы доклада.
- Вы – настоящий офисный планктон, Серёжа! – Киргиз произнёс это так, как будто возгордился неожиданной точностью своего замечания. И передал информацию о репродукции.
Своего руководителя он этим не обидел. Тот не почувствовал вообще ничего. Один из мощнейших источников силы – непоколебимость внутреннего баланса и гармонии. Это дарует почти неуязвимость, но не лишает ощущений. В гипотетической картине равновесия этому состоянию можно противопоставить агрессию, гнев и вспыльчивость по малейшему поводу. Такое поведение добавляет жизни деструктивный элемент. Но возможность чувствовать всё ещё сохранена. А вот когда внешние обстоятельства не вызывают внутреннего резонанса просто потому, что не с чем резонировать, ты, как высокоразвитое существо, в глубокой жопе. Размышляя о ней и об остальных экзистенциальных штуках, Серёжа оказался у входа в переговорную комнату. Киргиз не отставал.
Совершив незамысловатое движение, коллеги сделали так, что мы теперь про них можем сказать: «Они внутри переговорки». В другой раз можно было бы ограничиться простым «вошли», но только будь у них в наличии хотя бы две ноги. Хотя бы на двоих. Но ведь не было ни одной.
Кабинет для совещаний оказался пустым. Все остальные стали появляться спустя некоторое время. Это были руководители других отделов, большинство результатов работ которых принуждало Серёжу готовиться к тому, что его, фигурально выражаясь, хорошенько отымеют в течение ближайшего часа. Позже всех явились генеральный (мудак), а за ним директор по внешним связям, которая и во внутренних связях весьма преуспела, время от времени делая приятно нашему генеральному (мудаку).
- Серёжа, ты совсем охренел?! – раздался на весь кабинет вопросительный вопль этой дуры.
- В чём дело? – быстро среагировал генеральный (мудак). – Серёжа, ты опять себе там что-то придумываешь?
- Аристарх Гидеоныч, он снова решил, что я вам делаю приятно, – истерила директор и тут же обратилась к Серёже, - как ты себе такое позволяешь, прекрасно зная, что я могу читать мысли? А плоские и одномерные высеры твоей думалки для меня вообще открытая книга!
- Элеонора, успокойся. – Гидеоныч решил никак не комментировать слова про «делать приятно». Серёжа снова ничего не почувствовал. – На этой великолепной ноте предлагаю начать наше собрание.
Гидеонович говорил как всегда громко и властно, голос его был глубок и с хрипотцой. У дуры-директора по внешним (и внутренним) связям противный высокий и визгливый голос. По правде сказать, генеральный тоже так считал. Поэтому он очень радовался, что она не могла говорить, когда делала ему приятно. Иначе было бы не так приятно.
А у Серёжи голос был обычный, простой. Этим простым голосом он заговорил:
- Коллеги, всем здравствуйте. Аристарх Гидеонович, перед тем, как начать, должен вам напомнить, что продукт всё ещё требует некоторых доработок и…
- Серёжа, я не хочу ничего слышать! – перебил генеральный. – Ты прекрасно знаешь, что это за проект и кто за ним стоит. Сегодня дедлайн, инвесторы уже приготовили смазку и под раздачу первым попаду я! Что прикажешь мне делать, а? Может, вместо моей жопы подсунуть им твою?
- Боюсь, инвесторы знакомы с вами слишком давно и сразу почувствуют подмену. – буркнул Серёжа, не сразу осознав, что именно он произнёс.
В комнате воцарилась густая, вязкая тишина. Казалось, само время остановилось, чтобы лично лицезреть реакцию Гидеоныча на такую дерзость. И нашего руководителя перспективного проекта ничего хорошего не ожидало бы, будь генеральный просто мудаком. Но тот оказался мудаком абсолютным. Поэтому спустя несколько секунд молчание в переговорной было нарушено громким хохотом Аристарха Гидеоновича, выдавливающего сквозь смех слова:
- Ха-ха-ха! С-смешно! Ой, не могу! – если бы у него были глаза, из них текли бы слёзы, а генеральный их вытирал, так сильно он смеялся.
Весь остальной контингент был в шоке. Серёжа и тут ничего не почувствовал.
- Ладно, - всё ещё похихикивая, сказал генеральный, - прошу, начинай доклад, хе-хе.
Серёжа сделал так, чтобы все присутствующие хорошо его видели. Отступать было уже некуда. Будь, что будет. В любом случае, он своё детище никогда больше не увидит.
- Как вы все помните, - начал высокоразвитый, - на прошлом докладе был выявлен ряд моментов, требующих особого внимания и доработок. Мы постарались учесть всё и исправить.
Серёже показалось, что на слове «постарались» все как-то напряглись.
- По порядку. Аристарх Гидеонович, вы говорили, что продукт в единичном экземпляре не даст никаких результатов, ведь среда, в которую его поместят, носит экспериментальный характер. Поэтому требуется наличие возможности самокопирования без нашего участия.
- Да, это очень важный момент. Рад, что ты начал именно с него, - живо отозвался генеральный.
- Этим вопросом занималась специально созданная инициативная группа, в которую, так уж вышло, вошли одни женщины. Они проанализировали все условия среды, особенности продукта и пришли к выводу, что есть лишь одно возможное решение. Женщины скопировали изначальный вариант продукта, внесли в него некоторые изменения, заменили кое-какие модули и создали как бы отдельный вид продукта. Если честно, я не до конца понимаю все нюансы работы их детища и почему-то не уверен, что они сами понимают. Но женщины меня заверили, что всё работает и даже объяснили как. В определённый момент два вида могут отделить от себя части своего исходного кода, которые в определённом месте соединяются, что и ведёт, собственно, к копированию.
Аристарх Гидеонович окинул взглядом аудиторию этой небольшой комнаты. Ему показалось, что каждый из его коллег всем своим видом говорит о полном непонимании последних слов докладчика. Или, как минимум, механизма работы описываемого процесса.
- Правильно ли я понимаю, - решил осведомиться генеральный, - что для СА-МО-воспроизведения, - Гидеоныч особенно надавил на первые два слога, - нужны две разных вариации продукта, принципы работы одной из которых мы до конца не знаем?
- Мы точно знаем, что вторая вариация позволит создавать копию за три четверти года.
- За сколько, прости? – наигранно вежливым голосом спросил генеральный.
- Три четверти года. Аристарх Гидеонович, у инициативной группы ушёл месяц, чтобы создать копию, имея наши возможности, а вы хотите, чтобы продукт автономно…
Серёжина попытка оправдаться была прервана Гидеонычем, который громко стукнул по столу. Для полноты повествования не так важно, чем именно он стукнул. Возможно, кулаком, но это маловероятно, так как у него не было кулаков. Генеральный заговорил, из последних сил стараясь держать себя в руках, но было слышно, что он процеживает каждое слово сквозь свою злость:
- Вместо одного вида – два. Вместо скоростного копирования – 9 месяцев непонятно чего. Мы в жопе, Серёжа! Я в жопе! Ты в жопе! Предполагалось, что продукт будет делиться на две функционирующие копии с чётко настроенной периодичностью, как клеточка. А теперь что? С чего ты взял, что два самостоятельных, способных к анализу, вида вообще станут заниматься самокопированием?
- Мы разработали специальный механизм, - его Серёжа придумал лично и очень им гордился. – В момент копирования будут отправляться специальный сигналы в центральные процессоры обоих участников, вызывая стремление повторить всё это ещё раз спустя некоторое время. Механизм простой, работает безотказно.
- Хорошо, - Гидеоныч немного успокоился, - а способ доставки кода для самовоспроизведения какой? И где он будет компилироваться?
Серёжа открыл часть доклада, любезно предоставленную Киргизом, в которой говорилось о репродуктивном механизме. Он и представить не мог, какую подставу ему кинул недалёкий коллега.
Эту фразу Серёжа начал очень бодро, но с прочтением каждого следующего слова энтузиазм его таял:
- Доставка кода будет происходить через модуль вывода биологических отходов первого вида, который следует несколько раз вставить, вытащить и снова вставить в специально созданное устройство ввода второго вида. После этого код первого отправляется по не шибко устойчивому, но всё же каналу связи в сторону кода второго. Соединяются и компилируются коды внутри второй версии продукта, созданной инициативной группой.
Серёжа обречённо взглянул на Киргиза: этот лучезарный ублюдок как будто даже не понимал, что он натворил. Гидеоныч, в противовес своему подчинённому, прохрипел свои слова с возрастающей интонацией и громкостью:
- Блядь, Серёжа, это что за хуйню ты сейчас зачитал?!
Нужно было как-то выкручиваться.
- Аристарх Гидеонович, мы внимательно изучили зону действия продукта, это очень опасная и враждебная среда. Поверьте, такой способ передачи кода и место его компиляции только пойдут на пользу показателям репродукции.
Ну, Киргиз, вот же сука…
- Какие, нахрен, показатели, Серёжа?! – ревел Гидеоныч. – Ты предлагаешь, чтобы продукт самокопировался, тыкая своей канализационной трубой в своего же собрата! И чтобы потом они захотели повторить это снова! Это что такое?!
- Ну, технически – это не собрат, - Серёжа робко уцепился за неточность трактовки генерального, - они совсем разные. Поверьте, это самый оптимальный вариант, который нам удалось разработать.
Все остальные коллеги молча следили за этим спектаклем. Надо сказать, что Серёжа совсем не лукавил, произнося последнюю фразу. Проект представлял из себя очень сложный механизм с огромным количеством настроек, нюансов и абсолютно не прогнозируемых сложностей, возникающих по ходу разработки. Но ладно бы только это. Так ведь продукт хотят разместить в совершенно диких для него условиях и оставить там. И посмотреть, что будет. Защита своих активов? О, Всевышний, да всем насрать! Зажравшиеся толстосумы, вам некуда деть ресурсы? Отдайте их мне!
Так думал Серёжа и был прав. Его способ самокопирования продукта в тех условиях действительно окажется наиболее подходящим. А заказчикам проекта действительно наплевать. Они это делают просто потому, что могут. Остальное не важно.
- С репродукцией понятно, - заговорил Гидеонович. – Что дальше? Энергопотребление, время автономной работы.
- Тут нам удалось достичь хороших показателей. Энергопотребление снизили до нескольких тысяч энергоединиц в сутки, не теряя при этом в производительности. Время автономной работы варьируется, максимум – 7 суток с момента последней подзарядки. Ещё есть одна двоякая особенность: желательно, чтобы каждые 12-16 часов продукт уходил в специальный режим пониженного энергопотребления, гибернации. Длительность режима – 6-12 часов. В это время продукт слишком уязвим для внешних угроз, но зато способен ускоренно восстанавливать повреждённые участки кода и внешней оболочки. – Серёжа изо всех сил старался не выдать интонацией, что он пытается кое-что скрыть, но, видимо, не получилось.
- Это замечательно. Вот только мне кажется, что ты что-то нам недоговариваешь. – Аристарх Гидеонович очень проницательный, этого у него не отнять.
- Как вы знаете, продукт являет собой очень сложную систему, совокупность модулей. Для решения задачи одного модуля требуется внести изменения в настройки другого, которые, в свою очередь, сбивают калибровку третьего и так далее, по цепочке. В итоге получилось так, что вся система в целом и почти каждый модуль в частности, а особенно центральный процессор, требуют постоянного доступа к некоторым газам, смешанных в определённых пропорциях. Без этого продукт вообще не будет функционировать. Благо, нам удалось настроить всё так, чтобы продукт работал с теми газами, которые изобилуют в его будущей среде.
- И что? – коротким вопросом Гидеоныч справедливо заметил, что это не похоже на главную проблему.
- Доступ смеси газов внутрь системы возможен только по тому же каналу, через который поступают энергоматериалы. И существует вероятность застревания энергоматериала в канале, что приводит к блокировке доступа газа, а это, в свою очередь, очень быстро ведёт к полной остановке функционирования центрального процессора. Проложить для газов другой канал не представляется возможным, потому что всё место уже занято каналами, по которым течёт жидкость, распределяющая и доставляющая эти самые газы по системе. И ещё вынужден добавить, что если один из крупных таких жидкостных каналов будет повреждён, это приведёт к краху системы, в частности опять же из-за невозможности доставки газов.
Серёжа старался полностью исключить виноватую интонацию из этих слов, но у него либо не получилось, либо это не помогло. Потому что генеральный снова взревел от злости:
- Блядь, Серёжа, ты разработал не проект, а кусок говна! И ты хочешь, чтобы я завтра это говно показал заказчикам, а они это говно пустили в работу!
- У продукта масса положительных и эффективных свойств, - из последних сил защищался Серёжа.
- Серьёзно?! Эффективные свойства? – издевательским тоном поинтересовался Аристарх Гидеонович. – Какие? Антивирус работает?
- Разумеется! Правда, он иногда калечит саму систему и не всем вирусам способен противостоять, но вы должны понимать, что вирусы тоже совершенствуются, мы не можем всего…
- Отлично! – перебил Гидеоныч. – Долговременную память исправили? Она теперь работает?
- Конечно! Только она иногда почему-то подсовывает в ЦП ложную и несуществующую информацию, выдавая её за полностью реальные факты. Мы пока, к сожалению, не можем понять причину такого поведения и исправить её.
- Прекрасно! А что с восстановлением повреждённых или утраченных модулей?
- Это оказалось невозможным. Строительный материал модулей системы не поддаётся самокопированию внутри самой системы после определённого момента.
- Это полный пиздец, - обречённо резюмировал Гидеоныч. – Оно там подохнет.
***
Именно так был спроектирован, создан и в последствии заселён на Землю человек. Продукт инженерной компании, получившей заказ от министерства науки государства, принадлежащего к неизвестной цивилизации, расположившейся на планете, где-то далеко вращающейся вокруг пока не обнаруженной нами звезды. Результат высоких технологий, спортивного интереса богачей и амбиций тамошних учёных.
Конец.