Пирожки Красной Шапочки
Взгляд из корзинки. История от имени пирожков.
Семеро братьев – пятеро побольше и двое поменьше, чтобы занять место по краям на сковороде, пока горячее масло весело шкворчит.
Ах, как хороши! Душистые, мягкие, румяные – не чудо разве? Толстый пушистый кот принимает подчёркнуто безразличный вид, когда нас выкладывают на блюдо и накрывают чистой тряпицей.
Слышно, как над нами что-то стучит и шуршит. Хлопает входная дверь.
– Сходи-ка, Красная Шапочка, к бабушке, снеси ей пирожок и горшочек маслица, – раздаётся ласковый голос. – Да узнай, здорова ли она.
Чу! Когтистая лапа лезет под тряпицу. Стой, стой, эй! Один из младших братьев стремительно уносится в зубах, а мы ничего – ну, ничегошеньки не можем сделать! Его сознание быстро гаснет.
– Хорошо, мамочка, – соглашается звонкий девчачий голосок, и наше ненадёжно укрытие взлетает вверх. – Но здесь целых шесть пирожков.
– Один оставь мне, да перекуси сама по дороге. – Нет, вы слышали, слышали, а? – Главное, ни с кем незнакомым по пути не разговаривай, запомнила? Обещай.
– Обещаю!
Самый большой, аппетитно блестящий маслом на покатых боках брат остаётся на блюде. По всему видно, что слышать нам его мысли недолго! Нас пятерых складывают в плетёную корзинку, рядом ставят небольшой глиняный горшок и прячут всё добро под полотенцем.
Стучат по деревянному полу каблучки, снова хлопает дверь. Прощай, старший брат! Эх, и такая же судьба нам уготована? Разве что обещано путешествие напоследок, но что это за радость, если ничего не видно. Только слышны птичьи переклики... А вот и сама Шапочка запела.
Мы прижимаемся теснее друг к другу, чтобы подольше сохранять наше тепло. Корзинка начинает летать то вверх, то вниз. В лягушку она, что ли, превратилась, девица эта? Или собирает что-то под ногами? Так мы, вроде, не рассыпались...
– Куда ты идёшь, Красная Шапочка? – звучит хрипловатый голос. – И что это у тебя?
– Здравствуй, Серый Волк, – корзинка подпрыгивает. – Я иду к бабушке и несу ей пирожки и горшочек маслица.
– А где живёт твоя бабушка?
– Вон, в соседней деревне, за мельницей, в домике с краю.
Что за несносная девчонка? Сказано же было – не разговаривать с незнакомыми! Как же обещание?
– Тогда тебе идти по этой дороге, – голос сочится сладостью и лживостью, как пирог – маслом.
Девица что, не понимает, что всё это не просто так? Ну и хлебушек же ты!
Нет, вместо того, чтобы мчаться в деревню, она ещё и садится на обочине, чтобы перекусить. Прощай, брат! Ну, хоть кто-то из нас доберётся до бабушки?
Корзинка снова подпрыгивает – Красная Шапочка устремляется в путь. Но идёт так долго! Один из средних братьев не выдерживает качки и лопается по шву – его тошнит. Мы трое деликатно делаем вид, что ничего не замечаем, и потихоньку отодвигаемся от вытекшей начинки.
Звук стучащих по дороге подошв меняется, под ногами девицы что-то хрустит – дорожка посыпана гравием? Тук-тук!
– Кто там? – раздаётся из-за двери дрожащий голос, который навевает на нас смутные сомнения.
– Это я, твоя внучка, Красная Шапочка! Я принесла тебе пирожки и горшочек маслица!
– Дёрни за верёвочку, дитя моё, дверь и откроется!
Девчонка проверяет угощение, видит лопнувший пирожок и... выбрасывает его! Прямо на землю! Курам на смех! Да чтоб тебя саму волки сожрали...
Стоп, что?
Красная Шапочка перешагивает через порог и ставит корзинку с нашими уже остывшими телами прямо на стол. Полотенце сдвигается набок, и можно выглянуть через плетёный край. Девица улыбается уродцу в чепце и садится к нему на постель.
Эй, ты, вообще, нормальная? Как можно перепутать родную бабушку с ЭТИМ? Глаза и уши тебя волнуют, а шерсть на морде – не волнует? Что ж там за бабушка была...
Кто-то может упрекнуть нас в чёрствости, но! Если бы вас болтали в корзине целый день, вы бы не зачерствели? Могла бы и поторопиться, к бабушке-то!
Ну, и, конечно, Волк её сожрал. Только взвизгнуть успела...
О, кажется, визг услышали во дворе. Ни за какую верёвочку дёргать не стали, взломали дверь – суровые парни!
Что ж, прощай, Волк... А дровосеков как раз трое, как и нас, пирожков...
Тут и сказочке конец.
