Ответ на пост «Жизнь с невменяемым человеком»⁠⁠

Как то по нелепой случайности, лет 15 назад я загремел в дурку (в лицо в армии ударил племянничку замполита, не зная что он племянничек и от этого так много позволяет себе). Пробыл там недельку, потом вернули в часть, оказался таки вменяемым. Я до сих пор помню эту неделю, потому что оказался в надзорной палате. Большинство пациентов и моих соседей по койке были именно той категории солнечных, рядом с которыми страшно находиться даже в статусе такого же дурака в пижаме. Помню был мальчик Рома, точнее дяденька 40-ка лет с внешностью подростка, который уже 20 с небольшим лет находится в учреждении за то, что зарубил топором всю свою семейку и теперь ходит от стенке к стенке, каждый день, в состоянии травки, вот уже почти четверть века.
Больше всего неприятностей мне доставлял олигофрен Паша. Огромный, под два метра, бесформенный, как слизень, и очень агрессивный. Он больше был похож на огромного полтергейста бледно-желтого цвета, с плавно перетекающей головой в плечи. Абсолютно пустой взгляд на изуродованном генетической ошибкой лице. Короче, если он хотел мастурбировать - ему никто не мог в этом помешать. Делал он это везде и почти постоянно: в коридоре, на обеде, иногда возле моей койки, глядя сквозь меня своими рыбьими глазами.
Где были санитары и почему позволяли это? Да всем насрать, попросту говоря. В моменте, когда на перекуре в туалете один из пацанов-санитаров начал мне читать «репачек про телачку» собственного написания, я понял что вообще тут самый здоровый, кажется.
Олигофрена Пашу привязывали тогда, когда в палате начиналась атака титана. Привязывали его три-четыре санитара, для меня до сих пор загадка откуда у них такая сила.
И вот тогда, в 18 лет я понял: это не люди, они просто похожи внешне. Медицинская эвтаназия - штука нужная, но думается мне, в нашей стране будет замешана в множестве чёрных схем по умерщвлению родственников за наследство и тому подобное, но это совсем другая история.
Очень сочувствую тебе, ТС, мне кажется я не вывез бы так. Если неделя с невменяемыми запомнилась мне так, я не представляю как с этим жить годами.