Ответ на пост «Самый неприятный случай, произошедший с вами в поезде»
Решил, таки, ответить с некоторыми разъяснениями по поводу своего аморального поступка, когда в поезде из Ташкента совершил акт прелюбодеяния с особой, состоявшей в браке с другим мужчиной.
Некоторые пользователи мне ответили с явным негодованием и осуждением. Другие — с оттенком лёгкого презрения. «Мужик! Чё с тебя взять-то! Все вы одинаковые!» Кстати, ни одного упрёка в адрес моей спутницы не поступило. Видимо, как раз её поступок вполне себе оправдан и принят, возможно, с одобрением! И, кстати, это совершеннейшая правда! Нет ни моей, ни её вины в том, что произошло! И, как мне кажется, греха тоже. Я искренне так считаю. Лично я ей благодарен и до сих пор помню!
А теперь попытка объяснить причины сей «провинности».
Вырос я под горячей опекой моей матушки. Я всегда был одет, обут, обогрет! У меня всегда были только новые учебники, ибо матушка состояла в родительском комитете и имела способность убеждать администрацию школы в том, что её чадо должно обучаться только по свеженапечатанной литературе. У меня всегда была добротная одежда — пусть и не модная, но зато сшитая на совесть и с практической точки зрения, годная. Всё это приобреталось лично мамой и моего мнения никто не спрашивал. С одной стороны, это хорошо! Забота! Уход! А с другой... Материнская опека вылилась в формирование настоящего «му-му»! Спортом заниматься? После того, как на тренировке по хоккею малышу рассекли шайбой кожу под глазом, вся амуниция была выброшена, клюшки сломаны ... И я пошёл заниматься плаванием (хер знает, что мамой руководило: будто в бассейне захлебнуться нельзя). А теперь представьте себе, что из себя представлял мой голеностоп! Хоккей, где нужны были жесткие, крепкие связки, и плавание, где к этому суставу предъявлялись диаметрально противоположные требования.
Чуть кто-то где-то сынишку обидит, мама, как взбешённая квочка, налетала на обидчика! И места мало было, как обидчику, его родителями, так и администрации школы. Так что, к восьмому классу у меня сформировалась устойчивая кличка «Маменькин сынок». От материнской опеки мне было невозможно скрыться. Именно в те времена у меня выработалась привычка уходить от проблем реальности в вымышленный мир книг. Где я мог быть всем, кем угодно! И рос я... на исторических романах! Скотт, Дюма, Ян... Всех не перечислить. Но не об этом!
Мама не стала возражать, когда я изъявил желание поступить в военное училище. Но она мыслила не категориями матери гражданина Римской республики, для которого священный долг защиты Родины был не простым словом, а гораздо более приземлёнными понятиями. Шутка сказать! В те годы офицер получал приличное жалование, плюс, вещевое довольствие. Получив лейтенантское звание, я сразу «заработал» 250 рублей чистыми. Это ещё с меня «за яйца» — за бездетность — не вычитали! Такой вычет появлялся с определённого возраста — я даже не помню с какого. Одним словом, одобрение моей будущей профессии было получено благодаря а) престижности звания военного в те годы, б) материальной обеспеченностью вышепомянутого военного. То, что её сынку, возможно, придётся воевать, мама даже и в мыслях не допускала! Она была уверена в обратном! Она не даст! Трупом ляжет, но не даст!
Теперь вы в общих чертах можете себе представить меня в 20 лет (я поступил в училище в 16 лет по специальному разрешению командующего округом — мой папенька выхлопотал, чтобы сынок год после школы зря не болтался: я в первый класс пошёл в 6 лет.)
После выпуска, с подачи моего папы, после настоятельной рекомендации со стороны моей мамы, послужил немного прямо возле дома. Забор части и сразу мой двор и моя мама! Если бы вы только знали, как я хотел вырваться из-под материнской опеки!!! Всеми правдами-неправдами мне удалось получить направление для прохождения службы в Чебаркуль, под Челябинск. Вот там-то я и развернул «революционную агитацию». Первым делом, через месяц пребывания в части, написал рапорт на перевод в Ограниченный контингент. Позвонил отцу, объяснил своё решение и попросил ничего не говорить матушке — прекрасно понимал, что мать приложит все усилия, включая методы «полового террора» — лишение супруга права исполнять супружеских долг вплоть до выполнения её требований —, чтобы оставить сыночка под своим крылом. Отец, хоть и был офицером требовательным в отношении подчинённых, дома превращался в совершеннейшую тряпку — он БЕЗУМНО любил мою маму, чем она и пользовалась виртуозно! Тем не менее, в этот раз он пошёл наперекор воле супруги и ни слова не сказал ей. Как позже выяснилось, она узнала про мой перевод, когда я приземлился в Ташкенте и ждал борт для продолжения увлекательной поездки. Папа месяц жил у себя в кабинете, не службе!!!
Но мой рассказ до сих пор был лишь предварительными ласками. Дальше я в общих чертах опишу мои переживания с точки зрения воздействия на мою психику. Здесь не будет никаких схем, разъясняющих позиции противоборствующих сторон. Воздержусь я и от нередкого приёма очевидцев, в которых они рассказывают, как подошли к командующему армии и говорят: «А давай, Михалыч, мы эти две дивизии отправим с левого фланга?» И тот им в ответ: «А ведь точно! Спасибо, лейтенант! Как я сам не додумался?»
Через неделю после прибытия в часть, один из взводов моей роты был выделен в сопровождение колонны. Как молодой лейтенант, чувствующий свою бесполезность и ненужность, и желая показать ветеранам, что я не пальцем деланный, а чего-то стою, вызвался участвовать в операции. «Храбрый Йоська», как говаривала моя бабушка! Значительно позже я понял, что добровольный, немотивированный обстоятельствами героизм может принести больше вреда, чем пользы! Не нужно рваться в герои. Не лезь на рожон. А уж если приказали, делай это, как дОлжно!
Мы нарвались на засаду где-то через час движения, когда колонна только-только втянулась в дефиле. Я ехал «верхом» на БэТэРе, а в голове колонны прямо передо мной, шла БМП. БМП-1 — бензовоз на гусеницах! Там в десантном отделении и в дверцах — баки с дизелем. И вот как раз в эту машину, прямо в борт влетела граната. Я смутно помню детали, кроме собственного ужаса и желания срать. Но отчётливо помню три огромных факела, бегущих от машины. Один за другим они падали и неподвижно догорали на земле!
А теперь представьте себя в этом нежном возрасте, без НИКАКОГО опыта — ни боевого, ни жизненного — на таком представлении!
Многое случилось после этого! Нет! Я не хочу сказать, что подобное происходило каждый божий день! Нет! Мы не сидели в окопах месяцами под непрерывным артиллерийским огнём! Нас не штурмовала вражеская авиация! Но боестолкновения случались. Я стал равнодушнее, что ли, относиться к этому. Не так остро воспринимал «все тяготы и лишения воинской службы». Но именно в тот раз, за мгновение, рухнул весь мой воображаемый мир! От благородных рыцарских поединков с цветами возлюбленной дамы на шлеме, я рухнул в зловонную яму реальности. Удар по «маменькиному сынку» был сокрушительным! Юноша, который не имел навыков принимать решение даже в отношении самого себя, сразу же ощутил на себе всю ответственность за решения, принятые им в отношении тех, чьи жизни зависели от него. Уже месяца через три-четыре неустойчивая, до конца не сформировавшаяся психика молодого человека разрушилась чуть ли ни до базовых инстинктов. Если меня гипотетически кто-нибудь спросит, опиши одним словом свои ощущения в той туристической поездке, я отвечу сразу: «Страх!»
Липкий, тяжкий, не отрывно следующий за тобой! Это не страх того, что вот оттуда исходит угроза и нужно внимательно следить за тем местом или объектом. Это страх того, что ты можешь быть следующим! Я не знаю, как было у других — мы не разговаривали об этом — но со мной так и было. Значительно позже, уже в Союзе я посмотрел «Цельнометаллическая оболочка» Кубрика. В фильме был такой момент, когда солдаты стоят над могилой погибших товарищей и по очереди произносят последние слова в их адрес. Один из них произносит фразу: «Лучше вы, чем я!». Это, конечно же, режиссёрский приём, но мне кажется, что многие про себя думали такое время от времени. Ну и сны! Эти суки вообще выводили меня из себя и доводили чуть ли не до истерики. И до сих пор во сне иногда я вижу горящую БМП или бородатое лицо духа, которого я, признаюсь честно, на инстинктах застрелил. Это был первый мой дух буквально через месяц после известного сопровождения колонны. Кстати, должен сказать, что колонну тогда мы отбили. «Мы пихали паровоз, а вагоны сами шли» — ещё одна фразочка моей бабушки. Я-то доблестно отбивал колонну, лёжа под колесом БТРа, не в силах пошевелиться. Единственная у меня задача в тот момент была, сильнее сжать булки, чтобы не обосраться. Честь мундира! Это вам не «хуй» на заборе писать!
Вот! А теперь, уважаемые критики и критиканши моего грехопадения, постарайтесь найти моральные скрепы и общепринятые ценности, которыми я должен был руководствоваться в тот момент, в купе? Уже через полгода пребывания там, я превратился в совершеннейшего неврастеника. Единственным подсознательным желанием было желание лишний раз подтвердить, что я жив! Что я не в цинке, а в купе еду домой! Более того, после того отпуска по ранению (я получил пулю в колено) я имел полное право на замену в Союз. Но Ваш покорный слуга настолько испугался того, что его ждало в мирной жизни, что уже через две недели отпуска, снова написал рапорт о возвращении обратно! Там всё было понятно и ясно! А здесь.....
Лежа на узкой полке в том купе и обнимая обнажённую молодую женщину, мне было абсолютно НАСРАТЬ, какие божьи заповеди я нарушил! Мне было ТАК по хуй на оценки граждан и гражданок моего аморального поведения! Я просто хотел жрать, пить, ебать.... Испытывать самые примитивные наслаждения, доступные только живому существу! БЛЯДЬ! ТУПО ЖИТЬ!!! И больше не бояться! Помните в фильме «Кин-Дза-Дза» один из героев описывет все плюшки обладания красными штанами. «... И эцилопп не имеет права тебя бить. НИКОГДА» И в его глазах такая тоска написана. Вот представьте эту рожу и увидите моё лицо в то время!!!
В общем, под конец второго года я умудрился напороться на осколок в лёгкое и получить ещё одну контузию. Тут уж папа настоял на моём переводе и я ничем не мог ему возразить! Его же стараниями меня не комиссовали, а отправили дальше служить! От я был, сука, служака! Целый капитан, а через сто метров без одышки не мог идти быстрым шагом!
Для чего я всё это написал! А хрен его знает... Может потому, что долго молчал и пытался всё это спрятать от самого себя! Вы знаете, после той командировки, встречая своих бывших сослуживцев, таких же туристов, я определил одну общую для нас всех чертув поведении — мы все всегда в присутствии других вели себя чрезмерно весело, улыбались, балагурили. Это было довольно искусственно и сквозило во всём! А может я один это замечал или просто придумал! Не знаю!
P.S. Возможно у кого-то может возникнуть нелицеприятное впечатление от облика моей мамы. Но это всё гораздо сложнее! Отечественную войну она встретила будучи четвёртым ребёнком в семье с пятью детьми. Её отец, мой дед, погиб под Киевом в сентябре 41-го. Так как его сбили над «ничейной» землёй, факт смерти никто не мог подтвердить. Очевидцы лишь видели падающий горящий самолёт и всё! А в сводке — видел документ из архива МО России — «не вернулся с задания в составе экипажа...» Факт смерти не подтвержден! Так что, до 1944 года моя бабушка, мамина мама, не получала никакого пособия по потере кормильца! И должна была выживать одна с пятью детьми! К её чести, она всех вырастила и поставила на ноги!!! Но в результате такого «счастливого» детства, у мамы сформировалось своё видение счастливой семьи. А тот факт, что бабушка была непреклонного нрава — а как бы она тогда спасла своих детей — мама тоже стала мало обращать внимание на мнение других, если оно противоречило её собственному!
Вот как-то так! Простите, если очень мало рассказал про непосредственные события в купе! Как-то мне немного херовато! На хер я вообще всё это вспомнил!!!! Дебил!