Otsy.ru: Анатомия ненависти или Почему некоторые люди ругают Церковь
Восточная Православная церковь - это не только РПЦ, а 5 патриархатов, обьединяющих 300 миллионов верующих в основном в границах бывшей римской империи.
Только в России льют столько грязи на свою церковь.
https://www.otsy.ru/main/pochemu/pochemu_nekotorye_lyudi_rug...
СЛАБОСТИ ЛЮДЕЙ ЦЕРКВИ
Есть довольно простые законы человеческого восприятия реальности, которые вам объяснит любой грамотный психолог. Они заключаются в том, что чем у человека больше зависимостей, страстей, тем его восприятие реальности дальше от трезвого, объективного. И соответственно, наоборот. Отсюда следует, что православные люди смотрят на вещи гораздо более трезво, чем нецерковные. Поскольку церковные люди (в общей массе) успешно борются со своими зависимостями, страстями, а нецерковные люди (опять-таки в среднем) безудержно предаются различным страстям и зависимостям — алкоголь, наркотики, курение, интернет-зависимость, ТВ-зависимость, игровая зависимость, любовная зависимость, разврат и так далее.
Так вот, будучи людьми сравнительно внутренне свободными (от зависимостей) и трезвыми, мы прекрасно отдаем себе отчет обо всех недостатках, нестроениях, которые имеют место в Церкви.
Во-первых, мы видим, как много плохого в нас самих, рядовых прихожанах и не совсем рядовых церковных деятелях — публицистах, проповедниках и пр. Нам не хватает главных христианских качеств — любви и смирения. Нередко мы видим, что какой-то нецерковный человек подает многим из нас пример мирного и доброго отношения, а порой даже самоотверженности.
Во-вторых, мы понимаем, что среди священников и епископов есть недобросовестные и корыстолюбивые. (Епископы — это значит, архиереи, от епископа до патриарха).
И, несмотря на это, мы уверены, что наша православная Церковь — святая. Почему? Потому, что мы — зомби?
Да нет же, как раз потому, что мы — относительно трезвые люди, имеющие возможность видеть суть вещей.
Что касается первого: идея о том, что все прихожане Церкви должны быть безгрешными ангелами, может придти только в очень грешную голову. Только человек, который никогда не смотрел в зеркало и не пробовал бороться со своими собственными грехами, может думать, что стать святым при желании можно достаточно быстро. Попробуйте сами отказаться хоть от одной дурной привычки — например, привычки осуждать или привычки злословить или смотреть ТВ, если вы его смотрите, — и вы увидите, как это трудно. Для тех, кто не обладает подсобными орудиями Церкви, — практически невозможно.
Кто дал вам право требовать от других людей той святости, к которой вы сами не сделали и маленького шага? Даже Христос не требует от нас святости, Он лишь призывает к ней и дает путь к ней.
Евангелие и Церковь никогда и никому не обещали мгновенного исцеления от слабостей. Они дают нам все необходимое, чтобы мы увидели себя такими, какие мы есть, со всеми своими недостатками, и постепенно преодолевали свои пороки, продвигаясь вперёд по пути к любви. Недостаточно один раз в жизни, в момент крещения, решить стать хорошим. Выбор между добром и злом каждый из нас делает сотни раз в день. Причастность к Церкви не лишает нас свободы выбирать между слабостью и силой, мы остаемся совершенно свободными людьми. И поэтому, естественно, каждый добивается в своей личной, индивидуальной борьбе бòльших или меньших успехов в зависимости от свойственных нам интеллекта, воли, решимости и других качеств. Кто-то может, будучи членом Церкви, даже деградировать. Борьба с грехом — это настоящая война с абсолютно реальным и очень сильным противником, в существование которого, вы, впрочем, не верите, но это ваша проблема, не наша. Так или иначе, в любой войне есть победители, есть пленники, есть раненые и погибшие. То же самое и в духовной войне.
Мы, православные христиане, очень часто сравниваем свою Церковь с больницей. Мы, люди больные грехом, приходим сюда, чтобы исцелиться. В отличие от обычной больницы, здесь гораздо больше зависит от нас, пациентов. Но, как и в больнице, здесь одни выздоравливают, а другие умирают. Но так или иначе, здоровых здесь нет — все больные.
И вот представьте, заходит в эту больницу один хромой, горбатый, вонючий и сопливый и начинает тыкать в больных пальцем и зажимать нос от вони их ран: «Фу, да у него же туберкулез! Посмотрите, какая мерзость — нога в гипсе! А у этого вообще инсульт, он под себя ходит! Да они все больные тут!» Конечно больные, это же больница!
Спросите, а где же те, кто выздоровел абсолютно, на 100%? Абсолютное здоровье — это цель, к которой мы только стремимся. И тот, кто подошел к этой цели очень близко, обычно либо сам становится врачом, либо оканчивает земной путь, на котором много радости, но много и страданий, и переходит туда, где страданий уже нет, а радости неизмеримо больше.
При этом вы совершенно напрасно считаете себя здоровым. Здоровым считает себя только тот, кто никогда не был у врача. Это хорошо известная закономерность: чем хуже человек живет, тем лучшего он о себе мнения. Причина этого в том, что от грехов черствеет совесть и теряется трезвое восприятие реальности. Поэтому нередко случается, что приходит в храм на первую в жизни исповедь старуха 75 лет, у которой за плечами одних только абортов штук 10-15, и не может вспомнить ни одного греха.
Может, все еще непонятно — зачем тогда Церковь, если и внутри ее и вне ее все больные? Очень просто. Важен вектор изменений. Человек от рождения может быть очень хорошим, но если он живет вне Церкви, то в большинстве случаев он с течением жизни деградирует, как жиреет тело человека, который не занимается спортом. И наоборот, человек от рождения может нести в себе груз многих пороков, но, трудясь над собой в Церкви, с течением времени он в значительной степени преодолевает эти пороки, обретает любовь. И если сравнить первого и второго человека в конце жизни, никогда не подумаешь, что начинали свою жизнь эти люди совершенно по-другому.
А поверхностный наблюдатель сравнивает этих двоих, скажем, в 30 лет и делает вывод, что люди в Церкви ничем не лучше, а может, даже и хуже, чем обычные атеисты.
Для нас, церковных людей, это все очевидно как дважды два, потому что все это мы видим на примере своей жизни. Мы видим множество своих недостатков. Они открываются нам постепенно, это как раскопки древнего города. Мы боремся с ними и видим, как это трудно. Мы видим, как мы слабы, как ненадежны. Два шага вперед, шаг назад. Но с течением времени мы убеждаемся, что определенный путь вперед все-таки пройден. Злобы, обиды, ропота, ненависти в сердце стало куда меньше. А терпимости, любви — больше. И даже лицо стало добрее. У очень многих православных людей, кто не вел в детстве церковной жизни, лица в зрелом и пожилом возрасте становятся светлее и красивее, чем в молодости.
Получается, падая сами и давая в этом себе отчет, мы уже не удивляемся тому, что падают наши братья и сестры радом с нами. А что тут, действительно, странного?
Более того, скажу тем, кто думает, что вот раньше Церковь была хорошая, а сейчас испортилась. Нынешнее состояние церковных людей в среднем гораздо лучше, чем, скажем, в XIX веке. Да, количественно в XIX веке в России было больше церковных людей, но качество, интенсивность их духовной жизни была ниже. В то время люди исповедовались и причащались всего лишь раз в год, и из духовных книг читали только Евангелие, другие книги не были изданы или были мало доступны. Сейчас же церковные люди причащаются раз в месяц и чаще (это принципиальный момент), и очень многие читают книги святых отцов, глубоко понимая законы духовной жизни, ведут очень внимательную и правильную работу над собой.
Второе, насчет корыстолюбия священников и архиереев.
Во-первых, даже благодать священства или епископства не отнимает у человека свободы ошибаться, не избавляет от необходимости постоянной, неустанной борьбы, той самой войны с грехом, которую ведут все христиане. Поэтому в слабостях и падениях священников и епископов для нас тоже нет ничего удивительного. На любой войне ранят и убивают не только рядовых, но и офицеров.
Представьте себе: 1943 год, Великая Отечественная, линия фронта. Немецкий снайпер убивает нашего полковника. И тут какой-то русский солдат решает: раз даже полковника убили, значит, и война наша неправедная, и армия наша слабая; значит, правда на стороне немцев. И перебегает на сторону немцев.
Как можно назвать такого солдата? Наверно, он не только дезертир, но и просто дурак. Однако многие ненавистники Церкви, считающие себя умными, рассуждают на уровне этого солдата.
Во-вторых, мы-то знаем священников не по блогам, а лично. (Я, например, за 15 лет в Церкви и множество поездок познакомился с 30-40 священниками.) И мы, воцерковленные люди, знаем, какие они в подавляющем большинстве своем хорошие люди. Да, не святые. Но все-таки успех практики христианской жизни в личностях священников — налицо. В них есть та любовь, душевная сила и красота, к которой мы все стремимся. И кстати, то, о чем я говорил выше, — внешняя красота, благообразие, как следствие красоты душевной, тоже проявляется в них более чем очевидно.
В-третьих, мы знаем место священников и архиереев в Церкви. У людей, наслушавшихся клеветы на Церковь, складывается ощущение, что, мол, Церковь — это церковное начальство. А прихожане типа рабов, которые работают для обогащения этого начальства. Ну, это, мягко выражаясь, выдумки. У нас самих совершенно другое понимание.
Священники, по моему личному ощущению — это наши слуги. Недаром роль священников и архиереев определяется как «служители Церкви». Так оно и есть. Мы хотим — что-то жертвуем на Церковь, не хотим или не имеем — не жертвуем. И независимо от этого священник проводит для нас церковную службу, принимает у нас исповедь, причащает. А как он оплачивает электричество, ремонт храма, хор и другие нужды, если мы ничего не жертвуем, — это его трудности. Он же наш слуга, мы не обязаны этим интересоваться. Если у нас нет средств, священник обязан бесплатно совершить для нас и те обряды и таинства, за которые обычно священнику жертвуют деньги — крещение, венчание, отпевание.
Но что самое удивительное, священник — это не какой-то мучимый нами унылый раб. Это такой слуга, который горячо предан нам, хотя мы для этого ничего не сделали. Не случайно многие люди (которые впервые приходят в храм) боятся попросить священника о беседе. Они не понимают, с какой стати этот чужой человек должен уделять им полчаса-час своего времени, как они смогут ему отплатить. Они испытывают неловкость, потому что не встречали подлинного бескорыстия за пределами храма, да еще и, быть может, слышали бредни про «ЗАО РПЦ».
Но в большинстве случаев оказывается, что, если священник не обещал отдать это время кому-то еще, он беседует с этими незнакомыми людьми и проявляет большое участие к их жизни, их горестям. Не говоря уже о случае, когда к нему обращается известный ему прихожанин его храма. Он знает его имя, помнит обстоятельства его жизни, молится за него.
Для атеистов это должно выглядеть либо сказкой, либо каким-то коварством, либо безумием. На самом деле, если вникнуть в суть, тут нет ничего нелогичного, неестественного. Если обычный человек отвечает перед Богом за свою душу и отчасти за души своих детей, то священник отвечает еще и за души своих прихожан. И большинство молодых мужчин, выбирающих для себя стезю священства, сознательно идёт служить Богу и людям. А силы откуда? Настоящее доброе дело обязательно дает силы, радость и еще бòльшую любовь. Так что, помогая прихожанам в их духовной жизни как слуга, священник испытывает и радость за них, и удовлетворение от добросовестного исполнения своего долга.
Поэтому очень часто, когда стоит выбор: уделить время своей семье или кому-то из прихожан, священник выбирает второе. Ведь работа священника — это не работа, а служение.
Что касается архиереев, их мы знаем меньше. Но поскольку архиереи — начальники и организаторы работы священников, значит, и они наши служители.
К чему я это все? Атеистам представляется, что архиереи и священники — это Церковь, а прихожане — работают на Церковь. И поэтому недостатки архиереев и священников — недостатки Церкви. На самом деле, все наоборот. Церковь — это все миллионы прихожан и тысячи священников, но священники и архиереи — это лишь наши слуги, служители Церкви и Бога.
Мы называем нашу Церковь Святой, потому что во главе ее Христос; ее учение — Евангелие — истинно, и весь строй церковной жизни, учение святых отцов Церкви помогают нам идти к святости, что подтверждено жизнями тысяч православных христиан, которые стали святыми.
Чем отличается здоровая, честная критика церковной жизни от клеветы? Наверно, тем, что честный критик не желает зла. Он хотел бы увидеть проблему объективно и помочь ее разрешить с помощью своей критики. А клеветник, злопыхатель — это тот, кого не интересует правда, и его слова в адрес Церкви имеют целью ее уничтожение, либо гибель тех людей, которые могли бы спастись с ее помощью.
Нападки злопыхателей чаще всего абсолютно бессодержательны. Они вне всякого смысла бросают бредовые фразы, не содержащие никакой информации, которую можно было бы всерьез рассмотреть и опровергнуть, но облепляющие сознание читающих, как дёготь — ворота, типа «ЗАО РПЦ», «ага, "сестра" патриарха», «жирные, корыстные попы», «Церковь — часть государства», «попы на мерсах» и так далее. Честные критики приводят хотя бы некое подобие фактов и связные рассуждения.
Эта статья адресована тем нецерковным людям, которые хотели бы быть честными, не быть злопыхателями и клеветниками. Которые хотели бы созидать, а не разрушать. В первую очередь статья адресована русским, потому что эта тема наиболее касается их. Ведь от судьбы Русской Православной Церкви зависит, быть русским и России или нет. Ничего другого, что бы делало русских русскими, сплачивало их и делало сильными, у русских не осталось. Да, впрочем, никогда и не было.
Я думаю, что среди тех русских, кто ругает Церковь, много людей неравнодушных, у которых болит душа за состояние Родины, за народ. Именно такими, неравнодушными, людьми мне хотелось бы быть услышанным. Для меня такие люди даже более интересны, чем «биомасса», которая думает только о своем материальном благополучии и удовольствиях, хотя при этом нередко указывает в анкетах себя православной, носит крестик на груди, но не посещает храм.