Освобождение⁠⁠

Однажды мы проснулись от какого-то грохота. Оказалось, это подпольщики или партизаны взорвали немецкий склад боеприпасов, расположенный у подножия горы Змейка со стороны города Минеральные Воды. Склад горел. Но дыма было не очень много. После первого мощного взрыва в течение нескольких дней и ночей почти непрерывно поодиночке взрывались снаряды. Немцы не могли погасить пожар, так как разлетавшиеся осколки снарядов не позволяли пожарным подъехать к складу. После этой диверсии немцы ожесточились. На улицах города увеличилось число патрулей, часто стали проводиться облавы. Мы, и взрослые, и дети, на улицу не показывали носа. Это событие застало нас у бабушки, где нам пришлось задержаться.

Вскоре к грохоту разрывающихся снарядов добавились другие звуки ‑ стала слышна артиллерийская канонада. С каждым часом она становилась громче и ближе. Это наступала Красная Армия, наступали "наши". В направлении на северо-запад над городом группами пролетали наши самолеты с красными звездочками на крыльях. Они бомбили железнодорожные станции и мосты в тылу врага. Особенно много самолетов было 10 января. В городе стало известно, что в этот день они разрушили мост через реку Широкая, которая протекает западнее города. Из-за этого немцы не успели вывезти много снарядов, оружия и продовольствия. На станции города Минеральные Воды скопилось около десятка железнодорожных составов с этим немецким добром.

11 января 1943 года нашими войсками ударом с юга, со стороны Кавказских гор, был освобожден город Кисловодск, и начались бои за город Ессентуки. Другая группировка наших войск, действуя с юго-восточной стороны,  в тот же день освободила город Пятигорск и повела бои за освобождение Железноводска и Минеральных Вод. На Минеральные Воды двигались пехотные, кавалерийские и танковые части. Танкисты быстро прорвались в центр города и к железнодорожной  станции. Гитлеровцев как корова языком слизала. Они в панике бежали, бросив на станции эшелоны с танками, боеприпасами, оружием и продовольствием.

По нашей улице в сторону аэродрома лихо промчался отряд кавалерии. Следом пролязгал гусеницами танк, на броне которого сидели солдаты. Затем пошли пехотинцы. Все население высыпало на улицу их встречать. Солдат зазывали в дома отдохнуть и погреться ‑ все же была зима, и давали себя знать ее "два друга" ‑ мороз да вьюга! В бабушкин маленький домик набилось 11 человек, целое пехотное отделение со своим командиром. Бабушка захлопотала у плиты, готовя чай, а солдаты, поскольку стульев было мало, расстелили на полу свои шинели и отдыхали, сидя "по-турецки". Командир отделения сказал,  что на станции раздают населению продукты из оставленного немцами состава.  Туда пошел дедушка. Его долго не было. Наконец, когда уже стемнело, он вернулся.

Дедушка принес две стеклянные, как нам казалось, необыкновенно красивые банки компота, пачку печенья, кокосовый орех размером с футбольный мяч и что-то непонятное в цилиндрической серебристой упаковке. Компот открыли сразу. Он оказался вкуснейшим, а сироп очень сладким и густым, что было очень кстати: его разбавили кипяточком, получилось много сладкого чая,  которого хватило всем ‑ и нам, и солдатам.

Орех пытались разрезать ножом, потом солдатским штыком, но он оказался очень твердым и не поддавался. Его оставили на утро. С печеньем все было ясно, его тоже оставили на завтрак. А серебристую упаковку долго вертели-крутили, пытаясь прочесть, что же по-немецки написано на этикетке, но ничего не поняли. Разорвали фольгу. Под ней столбиком были сложены дискообразные пластины-брикеты коричневого цвета толщиной в палец с запахом,  слегка похожим на давно забытый кофе. Попробовали откусить ‑ вкусно и сладко. Потом кто-то догадался ‑ это почти готовый солдатский эрзац-кофе. По запаху и вкусу решили, что в брикетах спрессованы немного кофе, молотые жареные желуди, какие-то сушеные травы и сахар. Попробовали растворить один брикет в котелке с кипятком ‑ получился отличный сладкий и душистый напиток. Упаковку этого кофе мы потом очень экономно использовали почти месяц.

Ночью мы спали плохо. Солдаты хором храпели на своих шинелях, расстеленных на полу. Разноголосый и громкий храп стоял в доме всю ночь. Но мы солдат не ругали, даже в мыслях. Мы понимали, что в боях они очень устали. Они принесли нам свободу, и даже я, маленький мальчишка, чувствовал какое-то душевное облегчение: ведь теперь не надо будет скрываться, и бояться лишний раз выйти на улицу.

Солдат подняли очень рано. Еще было темно, только чуть-чуть небо посветлело. Они пошли воевать дальше, освобождать другие города.

После завтрака дедушка снова взялся за кокосовый орех. Долго ковырял его ножом. Потом принес в дом топор, но он отскакивал от ореха. Тогда дедушка положил орех на табурет и замахнулся топором изо всей силы так, как будто рубил дрова. Но удар пришелся по краю ореха. Топор отковырнул кусок коричневой кожуры и врезался в доску табурета, а орех слетел с него и укатился под кровать. За поврежденный табурет дедушке пришлось выслушать от бабушки упреки, а я тем временем выкатил из-под кровати орех, покрытый пятнами пыли. Его вымыли, осмотрели. В месте сколотой кожуры виднелась белая твердая мякоть. Дедушка снова положил орех на табурет, но теперь, чтобы орех не скатывался, обложил его полотенцем, и снова изо всей силы ударил по нему топором. Орех раскололся, и из него неожиданно во все стороны брызнула белая жидкость. Она залепила мне глаза, и поначалу я ничего не видел. А когда протер глаза увидел, что у мамы забрызгано платье, пол и постель покрыты мокрыми белыми пятнами. Никто из нас раньше не знал, что такое кокосовый орех, и не предполагал, что в нем может быть молочко. Хорошо, что не все оно расплескалось. Нам удалось его попробовать. Оно понравилось почти как коровье, только слаще. А сердцевину ореха мы ели долго, она оказалась твердоватой. Это был первый и последний случай, когда я видел в натуре и ел кокосовый орех.