Он - маяк. Часть 2 из 3.⁠⁠

Когда он немного подрос, начал с группой добытчиков, крепких жилистых рыбаков, спускаться к рифам за добычей, приносимой течением.

На старом маяке давно никто не служил. Добираться до башни нужно было целый час по обходной дороге, подгадывая время отлива, чтобы затем подняться наверх по бесконечной винтовой лестнице в комнатку под открытым очагом маяка.

Он забрался туда однажды. Тогда был его тринадцатый день рождения, отчим подарил большой керосиновый фонарь, чтобы он мог спокойно лазить по своим любимым пещерам в поисках скрытых контрабандных кладов. В сумерках он пробрался к маяку, обойдя холодные мокрые камни, над которыми еще недавно плескались волны.

Пытаясь совладать со сбившимся дыханием, он оглядывал убогую обстановку комнатки смотрителя. Небольшая печь, ящик для угля, старинная чугунная кровать в углу, журнальный столик красного дерева в стиле барокко, наверняка с потайным ящичком, в котором лежала какая-нибудь старая облезлая жемчужная пуговица или бумажная обертка от большой, давно съеденной шоколадной конфеты. В углу стоял комод из мореного темного дуба, а рядом с ним - совершенно не подходивший комоду дешевый книжный шкаф, окрашенный в белый цвет, обладающий, впрочем, весьма недурным собранием книг. Фолианты были огромные, тащить их на берег было глупо и тяжело. Да и кто бы стал читать их в этом убогом городке?

Он вышел на открытую площадку. Там стояло огромное тяжелое кресло из переплетенных металлических прутьев и чугунная грубо сделанная тумба с маленьким встроенным углублением под чайную чашку. Он разочарованно обошел очаг маяка вокруг, подошел к поручню, опоясывающему площадку и плюнул вниз на острые рифы, омываемые пенными струйками начинающегося прилива. Он поспешил вниз, прихватив все же одну из огромных книг, инкрустированную разноцветными кусками кожи.

Еду для смотрителя маяка и уголь для топки сюда когда-то переправляли в тележке по длинному тросу, соединявшему обзорную площадку и выступающий мыс материка. Теперь на тросе сидели наглые чайки, а тележку давно сорвал шторм. Лет пятнадцать назад, когда смотритель, которого все считали вечным, перестал принимать еженедельные передачи, мэр города выслал людей, и тело старика было доставлено в город, а затем скромно похоронено на городском кладбище. Замены ему не нашлось. Корабли раз или два в год царапали борт о рифы у западной части полуострова. Но особо сильных поломок не случалось, поэтому о маяке забыли за ненадобностью.

Он поднимался с добычей по мокрой скользкой тропинке меж скал, нес подмышкой тяжелую старинную книгу, ступни его лизал надвигающийся прилив, керосин в фонаре кончался, еле освещая исчезающую тропинку.

Уже почти забравшись на самый верх, он сорвался. Утром отчим нашел его и разбитый фонарь на козырьке, образованном упавшей каменной плитой, ставшей поперек скал. Он упал на книгу, она впечаталась в спину, спасла череп от смертельного удара о камень, но повредила позвоночник. Вместе с книгой его внесли в операционную, и отчим пять часов колдовал над его искалеченным телом.

Он лежал в общей и единственной палате госпиталя. Однажды постель рядом с ним занял молодой моряк. Парня ссадили с корабля, ампутировали ногу по колено, он пил, ругался, плакал по ночам, зажав подушку зубами, стругал себе деревянную ногу взамен потерянной и говорил, говорил не останавливаясь и даже во сне бормотал что-то себе под нос. Молодому моряку было не место в этом маленьком тихом городке. Он рассказывал о ярких огнях больших городов, неистовых бурях, неведомых странах, прекрасных женщинах,  белых, как бескрайние льды и  черных, как тропическая ночь, о суровых воинах из северных стран, затонувших испанских галеонах и современных железных кораблях.

А он рассказал моряку о маяке.

- О, как бы мне хотелось жить там! – экспрессивно отозвался моряк. – Поддерживать огонь, рисовать хмурое небо под шепот волн и читать старинные книги! А вечером сидеть в кресле на открытой площадке и курить неприлично большую кубинскую сигару, укрывшись от ветра пледом!

В минуты меланхолии моряк просил его снова и снова повторить свой рассказ о походе на маяк. Отчим заглядывал в палату, прислушиваясь к их разговору, проводил осмотр, проверял наложенные швы и уходил, качая головой.

Однажды пришел большой корабль, пассажирский, по борту которого прогуливались леди под кружевными зонтиками, джентльмены выходили в городок на прогулку, опираясь на модные тросточки. Корабль налетел на рифы близ полуострова. При свете маяка этого бы не случилось. Пока матросы ремонтировали отказавший винт, пассажиры устроили в местных редких лесах охоту на зайцев. А потом вернулись на корабль шумной компанией, гордо показывая всем подстреленную чайку, дохлую старую лису и двух смешных ежат.

Он и моряк стояли на балкончике госпиталя, провожая охотников взглядами.

Через несколько дней корабль отплыл, и вместе с ним исчез моряк, а также старшая сестра, приносившая отчиму обед в госпиталь.