Однажды в Питере #18⁠⁠

Однажды я научился просыпаться.
Лида от природы была жаворонком. Просыпалась она всегда рано. Легко вскакивала с кровати. Момент перехода от глубокого сна к бодрствованию занимал у нее от силы секунд десять.
Я же в этом плане всегда был не то чтобы совой… Скорее пингвином. В том смысле, что если уж я ложился на спину, то делал это всерьез и основательно.

Семья долго пыталась на меня повлиять. Когда я был совсем маленьким, бабушка по утрам пыталась вытащить меня из кровати свежей выпечкой. Так я стал неприхотливым и скромным в выборе еды.
Мама действовала тоньше. Она прибегала к помощи лести. И пыталась выманить меня сладкими обещаниями прекрасных вещей, которые меня ждут, если я вот прямо сейчас вылезу из кровати. Пару раз это сработало. Но обман был очевиден. И в итоге я стал самокритичным и недоверчивым.
Папины методы были самыми простыми и давали наилучший результат. Папа просто и без затей выливал на меня ковшик ледяной воды, а потом гремел над моим ухом алюминиевой кастрюлей и ложкой. Целую неделю этот способ действовал. В глазах семьи папа был героем, который сумел суровой рукой воспитать подрастающее поколение. То есть меня.
Но затем, одним ранним утром, папа вылил на меня ковшик воды, а я не проснулся. Папа вылил еще один ковшик. Потом третий. Тут он всерьез забеспокоился и потыкал меня в плечо. В ответ я сонно пробормотал: «Ко второму уроку…» и перевернулся на другой бок. Чувствуя, как семейный авторитет тает на глазах, папа в отчаянии полчаса гремел кастрюлей и орал мне в ухо: «Подъем!». Но я был неумолим. Потом папа сорвал голос, у него разболелась запястье, а сам он практически оглох от звона кастрюли и собственных криков. Бабушка участливо предложила ему выпечку.
- Ну, по крайней мере, у него формируется характер. – Утешил себя отец, доедая второй пирожок с вишней.
- Это он в тебя пошел. – Сказала бабушка с какой-то странной интонацией. – Ты детстве такой же был.
Поразмыслив, папа счел это комплиментом. И с чистой совестью ударил по пирожкам.
А я с тех пор по утрам сплю как убитый. Чтобы ни творилось вокруг.

Воскресным утром Лида проснулась раньше меня. Накинула мою рубашку. Прошагала по коридору легкой, пружинистой походкой. В ванной зашумела вода и зашуршала зубная щетка.
Тем временем я сумел разлепить глаза и с трудом сфокусировал взгляд на потолке.
Лида зашла в туалет. Вышла из него. Потом снова ненадолго зашумела вода в ванной. Скрипнул крючок для полотенец.
За это время я успел вывалить правую руку из-под одеяла. На левую сил и задора у меня не хватило. Слишком уж хорошо ей было в тепле и уюте пододеяльного пространства.
На кухне зашумел чайник. Щелкнула газовая плита. Со звонким причмокиванием открылась дверца холодильника.
Я сидел в прежнем положении. И всерьез размышлял, что в принципе можно существовать и так – лежа в мягкой кровати. А на всякий экстренный случай у меня имеется свободная правая рука.
На кухне зашумел чайник. Запахло чем-то вкусным. Я собрал всю свою волю в кулак. И в результате сел на край кровати, завернувшись в одеяло. Взгляд мой блуждал по узору ковра под ногами. Я решал очень важную задачу. Суть ее сводилась к тому, что если бы узор был лабиринтом, а я бы уменьшился до микроскопического размера и попал в него – за какое время я сумел бы выбраться за пределы ковра?

Тут в дверном проеме показалась улыбающаяся Лида. Я улыбнулся ей в ответ. Она стала мне что-то говорить. Я прекрасно слышал ее голос и отлично понимал каждое отдельное слово. Но увязывать слова в осмысленные фразы мой сонный мозг категорически отказывался.
- Ага. – На всякий случай прогудел я.
Лида на мгновение прищурилась. Но затем, все так же улыбаясь, разразилась еще одной совершенно непонятной мне, тирадой.
«Да что ж за фигня-то? Надо уже как-то проснуться, что ли» - пронеслось у меня в голове. Пытаясь разогнать сонную одурь, я закивал и снова согласился с тем, что она мне сказала.
Тут Лида посерьезнела и нахмурилась. Она исчезла в дверном проеме. А потом снова появилась, но уже с чашкой в руках.
Внимательно глядя мне в глаза, она произнесла какую-то совсем уж короткую речь, а затем вопросительно подняла бровь.
- Да. – В третий раз согласился я непонятно с чем.
Лида понимающе кивнула и протянула мне чашку. Там оказался горячий кофе. После пары осторожных глотков я стал ощущать окружающий мир более четко. И ко мне стала возвращаться ясность мыслей.

- Ты ведь ни фига не понимал, что я тебе говорю. Правда? – Улыбаясь, спросила Лида, глядя на меня сверху вниз.
- Что же меня выдало? – Поинтересовался я, прихлебывая кофе.
- Ну, в первый раз ты легко и беззаботно «агакнул» когда я предложила пройтись по магазинам одежды. Хотя обычно ты эти походы терпеть не можешь.
- Ну… Раз уж я согласился… Ладно, пойдем. – Скрепя сердце произнес я.
- Погоди. – Жестом ладони остановила меня Лида. – Чтобы проверить подозрение я сказала тебе, что мои родители пригласили нас с тобой в гости на выходные. В Выборг. На два дня с ночевкой. И ты согласился.
- Эй! Я же ничего не сообра… - Попытался было возмутиться я.
- Не-не-не! Не отмазывайся. Ты согласился. А сонный ты там был или нет – твои проблемы. Надо было просыпаться, как нормальные люди просыпаются. Однако, - примирительно продолжила она, - в виду сложившихся обстоятельств я готова пойти на компромисс и пренебречь походом в магазин.
- Лида, - мрачно спросил я, готовясь к худшему. – А с чем же я согласился в третий раз?
- Да не заморачивайся. Это была всего лишь цитата из Ницше.
Теперь я убежденный жаворонок.