Одинокий Лифт⁠⁠

1

Два часа назад мои руки стремительно молотили по покрытым жиром кнопкам старинной компьютерной клавиатуры, набирая текст, диктуемый стоящим сбоку от офисного стола толстым, жирным коллегой. Его голос тараторил молниеносно, обгоняя по скорости касания моих пальцев, но дрожание ноги от нервного тика всё равно было быстрее нас обоих. Ладони плавали из стороны в сторону, думаю, на вид я напоминал пианиста исполняющего турецкий марш в знаменитой филармонии, а мой коллега играл роль дирижёра, водившего своим указательным пальцем как волшебной палочкой туда и сюда едва по воздуху ли не попадая мне прямо в глаза.

- Печатай чуть быстрее, пожалуйста.

- Да куда ещё быстрее?

- Когда не ленишься и не злишься, ты печатаешь быстрее всех в этом грёбаном офисе. Именно поэтому я обратился к тебе, так будь добр – помоги!

- Если что-то не нравится или не устраивает – возьми сам и напечатай. Или же перестань нагнетать атмосферу и продолжай читать со своего листочка, пока я не передумал.

Коллега-дирижёр от изумления вперемешку с гневом взглянул своим мерзким противным взглядом исподлобья, выпяченным из глазных ямок под круглыми жирными щеками. Зрачки его размером не больше горошины, которая бегает из стороны в сторону во время ментального напряжения, а напрячь его проще простого и я этим часто пользовался, когда его ухмылка и сарказм начинают меня напрягать, раздражать и выводить из себя. Десять, двадцать, тридцать, сорок минут к ряду мне приходилось слушать непонятный трепет, переводя буквы, вылетающие из его воняющего курицей рта вместе с капельками слюны в упорядоченный электронный текст.  Освещение за окном становилось тусклее, мрачнее, а летний ветер сопровождаемый грозой играл на струнах домов интенсивнее, усерднее нагнетая при этом напряжение, завыванием труб ускоряясь, а затем замедляясь.

Как только этот кретин, наконец, заткнулся, я громко захлопнул крышку ноутбука разбудив моих преданных друзей. Пыль, мирно спавшая скрутившись и забившись в углы деревянного стола, взлетела, немного повисела в воздухе, а затем вернулась, плюхнувшись на импровизированные постели, продолжая свой мирный и непринуждённый сон.

2

Едва тёплый пропащий кофе в тысячи раз дряннее, нежели горячий свежеприготовленный кофе. Банальная истина, банальное наблюдение. Однако наблюдая за каплями дождя, устало скатывающимися по стеклу, разбивая своё тело об карниз – я задумался об этом как о чём-то серьёзном, о чём-то достойным размышлений известных философов. Мне оставалось ровно два часа без погрешностей, перед встречей с одним из офисных планктонов, которому нужно будет помочь с переводом текстовой документации в электронный формат. Поэтому я решил не терять времени зря занимаюсь бредом и решил испить кружку бодрящего напитка. Офисная столовая, кухня была пуста, на это я надеюсь, каждый раз приходя туда перекусить. Конечно, иногда матрица даёт сбой и вынуждает меня встретиться лицом к лицу, взглядом к взгляду с каким-нибудь «уважаемым» коллегой. Приходится уделять внимание, откликаясь на их попытку завести интересный разговор, дабы не выглядеть в их глазах отшельником и мизантропом. В эти моменты жизнь для меня превращается в ад, где душевная пытка – это дискуссия на тему спорта, футбола, женщин, а исполнитель пытки – задающий вопросы человек, который, несомненно, обладает глубокой внутренней организацией и полки его разума забиты интересными историями, которыми он пытается меня поучать. Лгать не буду, порой в их монологе проскакивают действительно интересные мысли. За секундной искрой из нестандартных слов продолжается нелепый обычный трепет, который мне настолько безразличен, что моментально влетает в одно ухо и ветром вылетает из другого.

- Почему у тебя до сих пор нет девушки?

- Возьмись уже за ум и получи, наконец, права.

- Как взрослый мужчина может жить, не имея собственной машины?

- Вроде уже за двадцать, а всё также в облаках летаешь.

- Будь добрее к людям, и они к тебе потянутся.

- У твоих ровесников уже дети и семьи, а ты…

- Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?

Нет, не слушаю. Перестал слушать после первого же убогого вопроса о политике. Мистика, охота на ведьм, клевета и бардак – эти слова олицетворяли для меня все политические процессы в любой из стран мира. Я не суеверен, поэтому и уходил от подобных обсуждений, делая вид, что нужно куда-либо срочно бежать.

Облака иссушались, изрыгая дождь и обливая землю, когда их запас влаги закончится, мне было не ясно, скорее пасмурно. Аромат кофейных зёрен испарился, вместе с ним исчезло умиление для моего дыхание и нюха. Тщательно помыв за собой кружку, убрал её в шкаф, аккуратно прислонив к деревянной стенке точно в угол, стараясь не разбудить спящую пыль. Крупицы пыли спали повсюду – на кухне, в рабочих помещениях, в шкафах, на столах, в ящиках и на старых документах, которые были уже никому не нужны, но всё равно смирно стояли по стойке, прислонившись, друг к другу как домино.

Стрелки на часах звуком тиканья дали мне знак, что пора возвращаться к рабочему процессу и его вечному спутнику – стрессу. А ведь не зря вздремнул в автобусе, чувствую себя лучше, учитывая бессонную ночь.

3

Бился лбом об окно автобуса. Такую цену приходится платить за то, чтобы дать себе немного вздремнуть, пока находишься в ежедневном пути на работу. Облокотиться затылком о верхнюю часть крайне неудобного сидения с испорченной временем искусственной кожей – не вариант, так же как и попытаться увидеть пару снов сидя выпрямив спину как спицу. Да и о каких снах вообще может идти речь? Каждое утро салон автобуса переходит в стадию час пик: люди нескончаемым потоком заливаются внутрь, не щадя ближнего толкают друг друга, лезут вперёд очереди, а самые умные из них по-тихому следуют в конец муравья забыв оплатить проезд. В рутинной суматохе смешиваются все слои общества – от обычных клерков до торопящихся в поликлинику бабушек. Я же всегда чувствую себя среди них как горячий вкусный хот-дог, затиснутый и воткнутый в стеллаж для протухшего молока. И вот как только все уважаемые гости водителя нашего лимузина рассаживаются согласно купленным билетом – маршрутка, немного попыхтев, трогается с места. С каждым пройдённым шинами метром, сантиметром запах приятной, но не дорогой туалетной воды выветривается и прощается с моим телом. Он смешивается с запахом пота пьяных в такую рань мужчин и зловоньем похожим на протухшую селёдку из городской помойки. Жители каменных джунглей давно привыкли к подобным декорациям, для них они стали обыденностью, такой же, как погрязший в грязной земле асфальт ранней весной или накрывающий полотном пух в жарком июне. Как бы там ни было, привыкнуть ко всему этому я так и не смог. Поэтому и ограничивал себя общением с окружающим миром касанием рук при встрече со знакомыми или, в крайнем случае, разговором с продавцом в магазине. Да и о самих продавцах можно много чего сказать. Вечно недовольные, постоянно злые, обладают запасом терпимости размером с маленькую чашку для детей, а их глаза каждый раз прожигают тебя своим взором и никогда не понятно, что именно ты им плохо сделал. Раньше я отвечал на их негатив ещё более жестким негативом, но потом кое-что понял. Судьбы обычных кассиров, медсестёр, уборщиков, курьеров сложены зачастую тяжелейшим грузом на их сильных плечах, и далеко не каждая шея, даже сильного физически и морально человека – способна выдержать напряжение и остаться с цельной нервной системой. Они не могут думать исключительно о работе и клиентах, так света и тепла в их домах недостаточно, чтобы дети были сыты, а жёны счастливы. Дорожная полоса на картине пути у таких людей чаще всего выглядит как неумелая возня начинающего художника воображающего себя талантом мирового уровня. Наблюдая сквозь запотевшую плёнку на стекле, я понимаю, что до прибытия к месту, где располагается модное здание офиса, в котором я работаю, ехать ещё достаточно долго, поэтому подкладываю часть шарфа под шею и мирно смыкаю веки. Не забыл ли я выключить утюг?

4

Обязательно ли готовить на завтрак яичницу? Ответ пытается догнать и схватить за плечо данный вопрос, развернуть его лицо к себе и внятно сказать, что он об этом думает, но тот каждый раз ускользает как песок между пальцев. Да, я согласен с тем, что яйца полезны наличием белка, и возможно, они состоят ещё из сотни, а то и тысячи полезных витаминов и элементов для человеческого организма, но это ведь не повод готовить их каждое утро, правильно? Чёрт, я ведь сижу в этом лифте уже почти час. Похоже, никто спасать меня отсюда не собирается. Мысли в голове переплетаются как змеи на скальпе у самой медузы Горгоны. И ладно бы, если в моём кармане лежал полностью заряженный мобильный телефон, способный заменить собеседника, способный заменить окружающий мир виртуальным, но в них только ключи и сигареты, зажигалка.

Сколько мне сидеть и тосковать, ожидая механиков? Кто знает. Я не знаю. Но ждать всё равно придётся, выбора у меня нет. Хотя... Есть же возможность попытаться распахнуть люк и вылезти на крышу лифта. А дальше, что делать? Пару раз попрыгаю, осмотрюсь вокруг и с трясущимися от страха коленями залезу обратно в эту коробку. Блин, мне повезло, что я не имею клаустрофобии, иначе пришлось бы не круто, очень не круто. Так просто для развлечения и можно попробовать провернуть эту авантюру. В то же время и сидится не так уж и плохо. Запал внутреннего авантюриста затух, а вместе с ним затухает и моё возбуждение. Сейчас понимаю, как важен хороший сон и жалею всеми фибрами души о том, что предпочёл просмотр сериала ночью тёплой постели. Как раз сейчас есть возможность вздремнуть, когда остаётся лишь выжидать прибытия работников, которые починят, этот чёртов лифт.

5

Мириады цветов, улыбаясь солнечному свету, тянулись к небесному полотну. Бесконечно тянущийся сад невероятной красоты заставлял полыхать сердца прибывающих странников. Их мысли были пусты от земных тяготений, а души прибывали в блаженстве и спокойствии, давая волю любви, которая находясь под тяжестью земной жестокости, пряталась где-то глубоко в их телах. Они забывали, что такое страх, забывали, что есть боль. Внимание глаз было приковано исключительно на листочках и стебельках цветов, ухоженные грядки которых протянуты далеко за видимый ими горизонт. Сотни, тысячи людей, некогда прибывающих в потерянном состоянии полной неопределенности – стояли, танцевали, плакали и смеялись, ходили вдоль цветного сада, изучая каждый цветок, запоминая каждый уникальный запах.

Однако время, данное им для наслаждения, было ограничено. По истечению часа, звук колокола прекращал тишину, и люди выходили из сонного состояния. В этот момент прекрасный сад превращался в грязное болото, а ноги людей некогда стоящие в бархатной траве опускались в трясину и медленно, но усердно тянулись ко дну.

Так производилась очистка сада от жизни, перед поступлением новых желающих им насладиться. Дорога в него – это дорога в один конец, но об этом никого не предупреждают. Энергия людей наполняет их жизни, приходя в сад, они отдают её для обеспечения подобной энергией сами цветы. Красота требует жертв.

6

Разговоры за дверцами лифта слышались отчётливо. Понятно было каждое слово. Прямо сейчас они занимаются его ремонтом, попутно успокаивая меня, говоря, что всё в порядке и волноваться, не стоит. А я и не волнуюсь. После увиденного мной я абсолютно спокоен, наверное, спокойней меня не ходит человека на земле. И не сидит на диване, даже не стоит где-либо в очереди.

Наконец, долгожданное открытие дверей. За ними не было ковровой дорожки ведущей к свободе. За ними не было любимого человека, не было близкого и верного друга. За ними трудовые будни, крики и скандалы, толкучка в общественном транспорте, вечно недовольные мины, вечно возмущённое эго пожирающее меня изнутри. Жаль, ведь я ожидал встретить сад из миллионов цветов, и окунутся в него, навсегда оставив весь этот жалкий мир позади.